Буря

Рамси Болтон наотрез отказался отпускать Сансу Болтон из Винтерфелла. Впрочем, в людях не отказывал. — Жена должна быть подле мужа. Я не потерплю, чтобы какие-то Талли или Аррены выхаживали ее, как будто бы она сирота без роду без племени, приживалка. Хватит с нее бегать. Раз. Второе — на дорогах опасно, всякое нищее отребье сейчас сколачивает банды и грабит всех, кому в замках не сидится. А дать войско, чтоб доставить ее к Неведомому на рога, а потом обратно — ну уж увольте. И наконец, — Болтон вздохнул и вопросительно поднял брови, — ты же видишь, у нее живот уже на лоб лезет? Она может родить за первым поворотом. Меня это не устраивает. Я не сумасшедший. Мой ребенок родится здесь, к сроку, а не в грязи между замком и Рвом. Джон в бессильном бешенстве смотрел на невозмутимого Рамси. — Нужно было раньше думать, командор. Если Совет согласится, но это навряд ли, — бастард шаркнул сапогом, — соберем войско и выйдем к Стене вместе, но если нет — я дам тебе людей и мы в расчете. Можешь валить хоть к своей Драконьей королеве, хоть к сказочным ходокам. Не благодари, это только из-за твоей сестры — Болтон ушел, косолапя, заложив руки за спину и, все, что хотелось Джону в этот момент — взять того за черные патлы и бить об стену, бить… Попытки раскроить другому череп регулярно проскальзывали с обеих сторон. «Ублюдок. А как сначала разливался: и людей дам, и Сансу отпущу, и на Совет поднажму. Нужно было поймать полсотни этих тварей и напустить на тебя и твоих зверей, чтоб нос поменьше задирал», — Джон опять сел за карты, — И каждому из лордов, для сговорчивости». — Хуже не придумаешь, — тут Тормунд весьма нелицеприятно и длинно высказался о Болтоне, его отце, дедушке и всех его предках до седьмого колена, отдышался — Если все лорды такие, как этот патлатый или Амбер, то в сугробе видал я ваш Совет. — Что-то вроде этого, Тормунд. Без Совета никак. Нам нужен обсидиан, нам нужно войско, нам нужен Болтон. Тормунд поперхнулся. — Такие хороши там, где обычные люди не выживают. — Тогда вместо патлатого поставь Стира. Никто не заметит разницы. Джон усмехнулся. … Санса начала забывать о мелочах. Сидела допоздна. Потеряла счет дням. Не понимала, голодная она или сытая. Носила одно платье и не меняла его. Санса старалась не смотреть на себя в зеркало. Она была противна, ее деформировавшееся раздувшееся тело казалось безобразным. Реальность стала ясной. Армия мертвецов на подходе, морозило и мело, живот рос, ноги опухали и становились похожи на колоды по вечерам, запах жира и масла вызывал рвоту, хотелось яблок даже ночью, ребенок часто толкался и очень больно порой, Джона она не видела уже недели две, а вот Болтон как минимум ежедневно высматривал ее или даже заходил в комнату. Держал себя в руках, но он все равно был невыносим с его тошнотворной улыбкой, смердящим животным запахом и жалкими лордскими повадками. Санса злилась. Все было не так, все нервировало ее и раздражало. И она понимала, что не только смертельная угроза тревожит ее. Просто наступало время. Совет прошел мимо нее. Внимание Сансы тогда было сосредоточено на том, что живот больно тянуло, она боялась, чтобы не пошла кровь и не случились ранние роды, как предостерегал мейстер. Она только лежала на кровати, напуганная, бледная, в своих новых покоях в Большом Замке, подле каморки мейстера, которого в срочном порядке тоже переселили, поближе к ней. В престольном зале, внизу, три дня стоял невообразимый гам, особенно по утрам, когда лорды встречались после ночных возлияний и начинали обсуждение. И по вечерам, когда они злые и усталые, расходились по покоям. Происходили стычки. Ночью в дверь мейстера тихо стучали и он уходил во тьму со звавшим его. Санса боялась за Джона, и тихонько мечтала, что с Болтоном что-то произойдет… плохое. «Почему, почему? Разве мой отец заслужил своей смерти? Моя мама? Робб? Ни один из них. Боги, ну хоть раз сделайте справедливое дело — пусть он умрет сегодня». Ей снилась смерть Болтона. Он в рваных лохмотьях, в грязи и крови, ухал куда-то под развороченную, будто вспаханную огромным плугом землю и выныривал — чистый, с гладкими волосами, белый и мертвый. Она видела его лицо ясно, как наяву — широкий лоб, заострившийся нос, каменные губы и почему-то перевязанная широкой лентой челюсть. Чувствовала она себя погано после таких снов, но ничего не могла с собой поделать. Он был близко и будто отравлял все своим присутствием. Воду, воздух, сны. А потом и Джон уехал. Кавалькада выезжала рано утром, на следующий день после официального окончания Совета. Санса вышла провожать. Он, в новом теплом плаще, в кожаных латах, похожий на черную гору, держал ее за руку, долго смотрел на заплетенные рыжие косы, круги под глазами, мягкий взгляд продолговатых голубых глаз. Санса молчала, вцепившись в его руку, горло намертво сковало. — - Мы решили заручиться помощью Дейенерис Таргариен, она хозяйка Драконьего Камня. Там есть обсидиан. «Кто это «мы»? Небось, ты и Болтон. Когда ты успел с ним спеться, Джон? Ты же видишь — он бессовестное, бездушное чудовище». — Что ты предложишь взамен? — наконец хрипло спросила Санса. — Не знаю, что она попросит. Возможно, армию Севера. Она заявляет права на Железный трон. Санса смотрела вверх, на тяжелые тучи, идущие с севера. Солнце мертво светило над самым горизонтом. — И Болтон дал на это согласие? Ты готов идти на Юг? Как Робб? А если она попросит весь Север? — - Это уже дело Севера. А я хочу остановить это все. Остальное — после. Санса, не отводя глаз с тусклого солнечного диска, отпустила его руку. — Береги себя. — Ты тоже. И он уехал, а за ним — цепи воинов из Винтерфелла и Дредфорта, по самое горло закованные в железо, отряд северян с Тормундом во главе, обозы с провизией, одеждой и оружием. Даже ее отдушина, Давос Сиворт, умевший рассмешить и успокоить, появлявшийся всегда в нужный момент и также уместно исчезавший, покидал ее. — Желаю вам скорейшего разрешения, госпожа, — он приложился к ручке и незаметно приобнял за талию под плащом, — Обещаю привезти вам и ребенку подарочки. Давос, наверное, единственный из мужчин, кто относился к ее положению с умилением и неиссякаемым вниманием. Остальные были слишком заняты и слишком серьезны. Да что там — Сиворт добывал ей лимонные пирожные, и уже за это Санса готова была поселить его в своих покоях вместо бестолковых и суетливых, запуганных Болтоном до смерти служанок. — Позаботьтесь о Джоне. Не знаю, что вбил ему в голову младший Болтон, но это не кончится добром, — Санса косилась в сторону Джона, тревожно хмурясь и кусая губы. — Я боялась, что вы поубиваете друг друга, но ваши решения пугают еще больше. Давос смотрел на нее очень внимательно. — Джон умный малый, не стоит сомневаться в нем. Мы все продумывали вместе, младший Болтон, как вы изволили выразиться, тоже участвовал, даже излишне напористо, я бы сказал, — Давос помолчал, иногда поглядывая, как выстраивается одна из последних очередей уезжающих. — Впрочем, это вполне в его духе… Думаю, вам стоит присмотреться к вашему мужу внимательнее и помириться с ним. Позаботьтесь о себе, леди Санса, а о Джоне не беспокойтесь. Санса глядела на него во все глаза. Грубые злые слова вертелись у нее на языке. Потом она пожелала ему хорошей дороги. Давос понимающе откланялся, видимо, совсем не удивленный. В снежной дали, зыбкой и дрожащей, вилась темной змеей кавалькада, уходящая на юг… Санса оперлась на перила, пахнущие мокрым гнилым деревом и дымом, положила голову на руки и заплакала… Сначала тихонько, потом навзрыд, глухо воя в бархатные рукава. Плевать, если увидят. Они не вернутся, и их прощание — навсегда. Больше им не встретиться. — Что ж… Все, попрощались. Пора назад в тепло, женушка, — Рамси, следивший за отъездом с внешней стороны ворот и теперь расслабленный и довольный («Черт с ними, с драконами, пусть даст обсидиан или катится назад к Неведомому. Хотя драконы, это конечно, хорошо. Ты уж как-нибудь расстарайся, командор. И камень, и драконов» — напутствовал он Джона на выезде, а тот, кривясь, ворчал что-то про вонючих бастардов и о том, в каком месте он их видал. Тормунда напоследок так и подмывало вломить Болтону, но, как обычно, разошлись) аккуратно потрогал дрожащую от сдавленных рыданий Сансу за плечо. И еще раз, сильнее. Санса не отозвалась, рыдала себе дальше. Не до Рамси ей было. Тогда он, вздыхая, страдальчески возвел глаза к небу, примерился и подхватив на руки. Санса опять цеплялась за его ремни, оцепенев, красными опухшими глазами провожая уходящие ступени, коридоры. — Ничего. Это пройдет. Мейстер сказал, что это пройдет. Ты должна больше есть. Вернется твой братец. Уж больно любят его. Хотя было бы за что, — они шли, шли, и когда он отпустил Сансу, то были уже в ее покое. — Ты же больше не будешь плакать? — Рамси смотрел этим самым его внимательно-давящим, бесноватым взглядом. Сансе стало противно, она сделала шаг от него. Волосы облепили ее опухшее лицо с красным носом и мокрыми глазами, зеленый теплый плащ укутывал фигуру, некогда тоненькую и высокую, сейчас грузную и сутулую, совсем как у потасканных служанок-работниц. «Да, вид у меня, конечно, не для серьезных разговоров. Интересно, он вообще замечает, что со мной происходит? — и Санса с тоской вспомнила об уехавших Джоне и Луковом рыцаре. — Нет, милорд, — прошептала она и сделала еще шаг назад. От Болтона, когда-то, может, целого, будто бы осталось одно — злость, агрессия, приступы бешенства, тяга причинять всякую боль тому, кто рядом. Не было места, где можно было бы быть в безопасности. Рамси Болтон, когда-то Сноу, заполнял своим безумием все вокруг, и не было этому безумию преград. Можно было только бежать или подчиняться, чтобы выиграть время. — Я не буду плакать, это плохо для вашего наследника. Я хочу, чтобы он родился и был здоров, как и его отец, — Санса несла околесицу, что в голову взбредет, до нее доходило, что осталась она опять одна в болтоновском Винтерефеле… Сиротой бежала, такой же теперь стоит перед ним спустя время. «Боги, что вы мне хотите вложить в голову? Что мне нужно понять, чтобы избавиться от него?» Рамси Болтон шагнул к ней, наклонился и поцеловал в замершие на полуслове губы. Не злобно, не кусая, не сжимая в железных руках. Долго и спокойно. Санса слышала, как быстро бьется ее сердце, как волна холода ухнула в живот, а оттуда в ноги. Руки задрожали. Это было страшно, так не было раньше, но потом тело пришло в порядок. Рамси медленно оторвался от нее, обнял и осторожно убрал волосы с ее лица. — Рано или поздно никого не останется, кроме нас. Зима пройдет, Север успокоится, а мы будем все также вместе. Помни об этом. Он ушел, а Санса еще долго стояла на месте, прижав ладонь к теплым губам.