День. Переливаются в солнечных лучах стёкла и витрины. На рынке сидят самые закалённые в дискуссиях о цене бабки, чьи завывания цен слышны с самого входа - одна охуительнее другой. Рынок пестрит прилагательными "Свежие, с грядки, недорого, 5>N-рублей за кило, местные, вкусные, сочные, русские, натуральные, с огорода"... Чего только не вспомнят с курса русского языка, чтобы призвать купить товар именно у них.
Посреди них бродят озадаченные покупатели, отводящие взгляд от лучей в тень, а по улице несётся орущая мигалка, разгоняющая унывающий народ по узким углам.
- Опять милиция... - безымянная бабка проворчала, наклоняясь к ногам и что-то там перебирая в своих больших сумках.
- База, 11-й выезжает на вызов! - энергично произнёс шофёр в милицейскую рацию, не отрывая взгляда от стремительно изменяющейся на его глазах дороги.
- 11-й, вызов принят, конец связи, - ответил диспетчер в закрытом канале, и короткий диалог его с шофёром прекратился так же быстро, как и начался.
За баранкой - младший сержант милиции Фёдор Кравченко - молодой человек с твёрдым лицом, короткой стрижкой и уверенностью в глазах. Пока на теле красуется служебная форма, чёткие в движении руки искусно крутят руль, в точности входя в каждый поворот, а нога не снимается с педали газа ни на секунду. Его жёлтая Волга с синей лентой на кузове и сияющей мигалкой на крыше проносится по узким дорогам города, вселяя уверенность в простых граждан, а страх - в преступников. Проносясь перед носом гудящего грузовика, автомобиль ходит в занос и движется дальше, набирая потерянную скорость оборота колеса. Не хватало лишь хорошего рока, но двойка милиционеров слышала лишь шум собственного двигателя, визг колёс и возгласы недовольных работой ментов пешеходов.
- Федя, Федя-я! - кричит его помощник на переднем пассажирском, вцепившись руками в собственное кресло. - Что же ты творишь, мать твою?! Мы не в кино, Федя!
Поджимая губы, его пальцы всей силой впились в сидалище. Зажмуривая глаза, пока автомобиль вилял меж ползущих машинок, его лоб покрылся потом от дикого волнения и страха как и за свою жизнь, так и за свою работу в милиции.
- Ты меня недооцениваешь? - с надменной улыбкой спросил его Фёдор, не спуская глаз с дороги.
- Нахуя, Федя? Нахуя принимать вызов с другого конца города и ехать туда как угорелый, а?!
- В этом и юмор, Петя! - ответил Фёдор, с диким увлечением входя в новый поворот на проспект.
- Это не юмор, это издевательство! Сбавь скорость, мы с твоими руками разобьёмся к чёртовой матери!
- Не будешь отвлекать - не разобьёмся, чудик!
- Сам ты чудик! Нормальный милиционер так не водит, едрить тебя в жопу! Честное пионерское, я на тебя рапорт по возвращении наката-аю!
Под такими предлогами они и поехали дальше, сопровождая опасное вождение неформальными диалогами и всхлипами, стонами, да жалобами старшего сержанта, сидящего на пассажирском. Автомобиль промчался мимо двух музеев и эффектно свернул с Садовой на Карла Маркса, хоть кино снимай. На ГАЗ-24-10 - немощной машинке - Фёдор разогнался и вошёл в дрифт, предварительно дёрнув ручник и повернув руль в противоположную от направления поворота сторону. Визг резины слышался даже в комнатах, закрытых от окружающего социума стеклом и находящихся в домах внутреннего двора. Чуть не задев кузовом уклонившийся от удара гражданский автомобиль, разрывающийся сигналами и нецензурной бранью водителя, Фёдор успешно вошёл в поворот и двинулся дальше по Маркса, стремительно возвращая потерянные обороты и набирая новые, обходя немночисленные ковыляющие транспортные средства на пути. Чтобы вы примерно представляли себе картину, поворот являет из себя треугольную автомобильную развилку с постоянным движением и одно ответвление, по которому постоянно не катаются - скромная пешеходная зона. Поворот с Маркса на север был более крутым и заострённым, а вышеупомянутый - с южной части Садовой на Маркса - менее закруглённый и более тупой, потому и войти в поворот на нём было проще. Но кому это вообще было важно, когда советский мент, прямо как американский, входит в поворот, вереща сиреной и подпевая рёвом двигателя? Мимо проходящему бы показалось, что он случайным ходом, сам того не подозревая, попал на съёмочную площадку, или ему просто причудилось это после того, как он скупил чересчур много плана.
Ну да ладно, вернёмся к теме.
Наконец, сбавив обороты, автомобиль заглянул в один из двориков. Он располагался совсем близко к автовокзалу - настолько же оживлённое людьми, как и конфликтами на национальной почве, место. Автовокзал - это север города - вплотную примыкает к Южнобережной магистрали, отделяющую Русскую Ялту от второго крупного поселения татар и прочих мусульман в городе - почти что безымянное северное сборище частных домиков, в отличие от своих собратьев за Водопадной обладающее аж двумя мечетями. Какое-то название у него было, но пацаны звали его просто "Закоулок". Неонацисты и скинхеды туда "просто прогуляться" не ходили по понятным причинам - себе дороже.
- Милиция! Мили-иция! - кричала обеспокоенная женщина преклонных лет, махая тощей рукой, пока её лицо от переживания искривлялось в нелицеприятной форме. Сбоку от неё на коленях сел юноша, склонившийся над недвижимым телом.
Фёдор остановил автомобиль напротив парадного входа в здание, дёрнув ручник и заглушив двигатель - сирену он сумел вырубить ещё на въезде. Вздохнув, он на секунду поглядел на своего пассажира - измученного такими поездками милиционера Петра. Он тяжело дышал, протягивая руку, как сонная тетеря к ручке двери, когда как Федя уже покинул автомобиль и сделал несколько шагов к свидетелям, уверенной поступью, будто демонстративно, приближаясь к ним. На лице он старался сохранять хладнокровие, но искры в глазах то ли от эффектного появления, то ли от классной поездки сверкали в его глазах, а в голове место работы занимал невыносимое ощущение невероятного пафоса, вызванного обалденной работой в милиции. Фёдор никогда не думал, что он сможет здесь так развернуться.
- Вы вызывали? - обратился милиционер к старой гражданке, поправляя фуражку.
- Да, я вызывала! - она сложила руки внизу, обеспокоенно глядя на милиционера. Юноша же, убрав руки от тела обернулся к Фёдору, с молчаливой безнадёжностью глядя на него "четырьмя" глазами. Возможно, он студент.
- Убийство? - напарник Фёдора выскочил из автомобиля, быстрым шагом двигаясь к первым попавшим на глаза кустам. В панике хватаясь за горло, он наклонился над растительностью, издал зловещий рык и принялся выделять некогда потреблённую еду обратно, смешивая росу с желудочным соком, окрашенным в оранжевый оттенок.
- А-ах! - возмутилась женщина, прикрывая рот ладонью. - Как ты смеешь, бестолочь?! Всем домом красоту наводим, а ты, ты...!
Старушка освирепела и кинулась за старшим сержантом Петром Торошенко, изрыгающего остатки завтрака. Она кричала, махала руками и била его как могла, пока тот кое-как отходил от только что перенесённого инцидента с ошибкой в пищеварении.
- Цветы растим тут, цветы! А ты всё тут топчешь, падла! Бестолочь! Ненавижу!
- Ж-женщина... - он пытался шагом оторваться от неё, вставив глаза в землю, когда же она сбила фуражку с его макушки.
- Из-за таких как вы мы и живём в кризисе, перестройка без конца и края! Одну лишь жизнь портят!
- Бабушка, успокойся! Ты не принимала таблетки! - студент забеспокоился о взволнованной женщине, не вставая с насиженного возле трупа местечка.
- Женщина, там крове-, кроме травы и кустов ничё не растёт, успокойтесь! - Федя стал спасать своего товарища морально, но судя по тому, что он стал сокращать с ней дистанцию, так ещё собирался спасать его и физически. Мало ли чем занималась эта женщина в молодости?
Вдруг она остановилась, удивлённо поглядела на них всех, будто внезапно осознавая свою ошибку, улыбнулась и промолвила:
- А-а-а, точно! Таблетки! - старушка улыбнулась, резко позабыв о своём конфликте с милицией и вспомнив о проблемах собственных. - Табле-етки, табле-еточки...
Она произносила это на протяжении всего своего пути обратно в квартиру двухэтажного домика, из которого когда-то сегодня и вышла, увидя труп. Федя и его уставший напарник продолжили разговор со студентом и ещё одним местным жителем касательно обнаруженного во дворе тела. Оно мужского пола, непримечательного роста и среднего телосложения - одето в брюки да светлую куртку, а голова покрыта скромным собранием каштановых волос. Очевидцы рассказали милиционерам, пока те внимательно слушали и задавали вопросы, что тело было обнаружено местными жильцами в восемь утра - то есть совсем недавно или, можно даже сказать, сейчас. Удалось узнать, что он работал за прилавком в местной забегаловке, а с его татарской крышей у него случился конфликт, и те его убили этим утром. Я сам предполагал, что это был тот самый мужик, работающий за прилавком в качестве прикрытия для подпольного казино, которое я с друзьями разгромил несколькими днями ранее, и я даже обсуждал эту теорию с Федей. Однако, мы так и не получили подтверждения того, один и тот же это человек или два совершенно разных. А у бабки этого студента была шизофрения.
Дождавшись следователей и подоспевшей скорой помощи для перевозки трупа, два оперативных оперативника оперативно выехали из двора, помчавшись на автовокзал, не желая выяснять обстоятельств случившегося, ведь их работа была уже окончена - они предотвратили возможность устранения улик. Один гнался за целями, а второй за ними полз, не поспевая их выполнять из-за отбитого на голову шофёра.
Когда автомобиль медленно двинулся вдоль автобусного парка, от пассажира послышался облегчённый выдох. С отвращением проведя языком по полости рта, Петя покрутил ручку на двери, опустив боковое окно, после чего сплюнул остатки утреннего завтрака на холодный асфальт и обратно закрыл окно. Холодно.
- Федь.
- М?
- 'От скажи мне... - Пётр сделал паузу, положив руки на живот. То ли он формулировал мысль, то ли выдерживал интонационную паузу. - Почему ты такой ублюдок?
- Всмысле? - заинтересованный Федя пересёкся взглядом с вялым напарником. - У меня всё нормально...
- Я так не думаю,
Фёдор Владиславович! - нервно произнёс пассажир, глядя на ряды маршрутных автобусов. - Вы водите, как конченная белочка!
- Как конченная белочка...? - со сдержанным смехом уточнил у него шофёр.
- Да, как конченная белочка!
- ...ну ты дурак.... - он же опёрся обеими руками на баранку и наклонился, тихо произнося это и издавая приглушённые стоны вперемешку со смехом, когда как Петя глядел на него с лёгким неуважением.
- Вот надо тебе гнать по улице так, чтобы мы чуть не разбились десять раз или не сбили кого-нибудь, чтобы успеть на какое-то убийство на другом конце города, что произошло, и обязательно за десять минут, да?
- А чё? - с широкой улыбкой спросил его Федя, осматривая автовокзал из окон автомобиля на возможность совершения кем-то преступления.
- Ты как будто... Не хочу я с самоубийцей в одном патруле работать!
- Я просто тренируюсь, не волнуйся, - всё в такой же придурошной манере отвечал ему шофёр, внезапно замечая подозрительную активность посреди остановок и ходящих людей.
- Без меня трен...
-
Так, заткнулся, - Фёдор твёрдо скомандовал команду, чтобы подчинённый более не мешал ему. Ведь впереди намечалась движуха.
- ...ируйся, мать твою.
Прямо на платформе, в северном конце автовокзала, раскиданном посреди людских вещей, проблем и живых тел затесалась компания из четырёх человек, стоящих друг напротив друга и что-то нервно обсуждающих рядом с только что остановившейся ментовкой.
- Окно открой, быстро!
...и два мента принялись терпеливо слушать разговор двух белых и двух тюрков, который со стороны казался очень даже мирным и вежливым. Один затягивался косяком, другой пил пиво, но вот если прислушаться к главному разговору между татарином и русским, что на пол головы выше своего оппонента...
- ...и не Варшавский пакт, и не эти твои ООН вам уже не помогут. Первого уже нет, второй скоро... Самоликвидируется, а Союза, считай, уже-то и нет тоже, - произнёс он своим слегка хриплым голосом татарину. Он был облачён в кожаную куртку с намёком скорее на обычного бандита, нежели на неонациста.
- Как союза нету? - спросил его татарин с насмешкой, а не с удивлением. - Отделился Кавказ и Прибалтика, а Союз будет жить, понятное дело.
- Слишком ты наивен, товарищ мусульманин, - ответил ему русский, прищуривая глаза. Он бросил косяк на землю и придавил его собственным ботинком, чтобы не разгорался. Затем он положил руки в карманы куртки, переместил центр тяжести на правую ногу и продолжил непринуждённое общение.
- Чё ты имеешь в виду? - тюрок с бритой бородой нахмурился от недопонимания.
- Всё твои братья татары в один голос твердят, что им нужна своя республика. А сколько татар в Крыму? Правильно, много. Украинцы те же самые изо дня в день талдычат, что им нужна своя республика, и даже твоя нелюбимая Россия наполнена антисоветизмом всяким, и не только. Ельцин бегает по Москве со своими друзьями и новую страну делает, пока ты тут на Союз уповаешь. Да и как он тебя от национализма защитит? С нами сотрудничайте, и у тебя с твоими дружками никаких проблем не будет ни с русскими, ни с хохлами.
- Братва дружится с мусульманами? Надо это записать... - с интересом Федя достал блокнот и нашёл карандаш за ухом, начав записывать себе заметку.
- Итак, теперь у меня на одну проблему больше? - спросил Петя, не снимая взгляда с болтающих нацменьшинств.
- Теперь будет сложнее друзей от врагов отличать, - Федя убрал карандаш за ухо и метнул блокнот на исходное место.
- Погоди, - удивился его сосед, переведя взгляд на того же шофёра, - когда это русские хулиганы успели стать для тебя друзьями?
- Давно-о... - он потянулся за ручником. - Когда я ещё с Прохором познакомился. Мне девятнадцать лет было, а он тогда даже школу не окончил.
- Всем патрульным, - внезапно объявился голос с базы, - говорит база, массовое скопление ТИР возле винзавода, требуется наряд Р.
Федя, как оперативный оперативник, оперативно схватил рацию и поднёс её к лицу левой рукой, правой держа ручник, при этом оперативно давая оперативное согласие на оперативный выезд, глядя через лобовое стекло куда-то на дорогу.
- База, это 11-й, мы выезжаем, поддержим наряд Р чем сможем! - затем Фёдор заученным движением поставил рацию на место, начав выслушивать нытьё своего напарника.
- 11-й, вызов принят, требуется наряд на винзавод, повторяю, требуется наряд Р на винзавод, код ТИР, - и рация базы пшикнула с новой силой.
- Наряд Р выезжает, конец связи, -
- Да едрить тя в жопу, Федя! - Пётр скорчил недовольную, хмурую рожу. - Давай хотя бы пару минут постоим, мне херово!
- 4-й выезжает на вызов...! - проговорил один из милиционеров по ту сторону рации, после чего пшикнул и он.
- Ещё отдохнём, Миша! Ещё отдохнё-ом!
С этими словами они выскочили с автовокзала прямо на южнобережное шоссе, двигаясь между Массандрой и Ялтой на юг на всех скоростях, визжа мигалкой, чтобы потом свернуть на восток, а там и в Массандру, на север и к винзаводу. Сто двадцать - вот это скорости! Ветер обдувает лобовое стекло, - ну хоть не препятствия, - Федя как при опьянении рьяно крутит баранку, проносясь меж двух рейсовых грузовиков прямо на повороте, оглушая город злобной мигалкой.
Южнобережное шоссе было довольно типичным и не впечатляющим, но для маленького Крыма с его трёх миллионным населением и немощным набором гражданских авто оно было как раз. Две полосы в одну сторону, две в другую, прижать их вплотную друг к другу и построить пару - готово, транспортный поток разгружен. Официально Южнобережное тянулось от Севастополя куда-то до Ялты, но фактически сеть дорог растягивалась до самой Керчи, что делало дорогу важным объектом инфраструктуры для быстрого перемещения с одного края полуострова на другой. На севере ситуация с дорогами была проще - там и население было меньше, и рельеф представлял из себя одни лишь степи. Если ты очень умный, то можно ехать напрямую по пересечённой местности - на ней растут только непримечательные херовины, стоит лишь опасаться внезапных каменных глыб. Ещё севернее только Украина, Херсонская область. Там нам уже говорить не о чем, разве что можно упомянуть о Днепре, впадающем возле области в Чёрное море.
Машинка в своей типичной, резкой манере свернула с шоссе на дорогу, ведущую мимо Массандры в село Советское. Это - узенькая, фактически односторонняя дорога, но ялтинцев ширина пути не колышет. Проедут и повернут везде, будь то базар в Багдаде или московские круги Ада. Кстати, война в Ираке ещё шла в апреле? Вроде да.
- Так, где эти чудики возле винзавода... - спрашивал сам себя Федя, внимательно осматривая дорогу.
- Надо налево свернуть, на сто восемьдесят, и прямо поехать.
- Я знаю... Погоди, чё происходит?
Прямо мимо машины из-за угла выбегает человек. По его лицу Федя успевает заметить, что тот явно напуган, но на милицию внимания не обращает, желая просто смыться отсюда побыстрее. За ним выбегают ещё двое - один быстрее другого, и все русской национальности. Начав анализировать звучание происходящего, двое милиционеров понимают, что татары пришли сюда ставить свой порядок. Среди них были и те, кто в русском не так хорош.
- Э-э-э, блят! Паш'ёл' нахой атсюда!
Бьются стеклянные бутылки, слышны удары ботинков об землю, стоны и борьба. Боевой клич эхом разносится по поселению.
- На, сука! На, блять, на-а!
- Помогите! - слышен отчаянный женский крик.
- У-у, блядь ёбаная! Получай!
- Помо-оги-ите! - повторяется крик женщины.
Когда ментовка сделала поворот налево по закруглённой дороге, оказалось, что на проезжей части, прямо напротив 38-го дома происходит русско-татарское побоище из примерно двадцати человек, в котором последние одерживают верх. В ход драки шло всё: вышеупомянутые стеклянные бутылки, кулаки, арматура, ноги и даже ножи, а также деревяшка от скамейки была у одного из русских, храбро защищавших свой район от чужих нападок. Крики и шумы разносились на всю Массандру, а может и дальше - столкновений такого характера не было в Ялте со времён, разве что, Второй Мировой войны, если не со времён войны гражданской. Если открытые гражданские столкновения и их причины было бы легко понять в тех же столичных городах советских республик или крупных городах России, то такая жёсткая и открытая конфронтация на улицах Ялты, чьё население едва превышало 120-и тысяч человек могла говорить лишь об одном - Союз ожидает быстрая и неминуемая смерть. Правда, этого ещё никто не понимал.
С завыванием сирены две группы людей глянули на автомобиль, испугались и пустились врассыпную, позабыв о ненависти друг к другу - ведь страх перед ментами един.
- Стоять! - крикнул Федя, дёрнув ручник. Отворив дверь, он мигом выскочил из машины, выхватил пистолет из кобуры и бросился за ними. - Стоять, кому говорю!
Предупредительный выстрел в небо не только усилил напряжение в воздухе, но и заставил сильнее напрячься нарушавших общественный порядок людей. Феде стрелять в дебоширов - особенно в присутствии перепуганных местных - было бы нехорошо, но и они не хотели рисковать. Один мент, вот уже и второй достали своё оружие, даже не зная, как теперь разбираться с преступниками.
- На землю, руки за голову! - Фёдор не опускал с людей пистолета, лишь изредка переводя его с одного человека на другого.
В глазах Фёдора прыгала неопределённость. Поспешные решения могли бы привести к провалу, но и задержки могли бы привести к бегству или ошибке посерьёзнее. Если бы Фёдор сделал что-то слишком рано или слишком поздно, то он в любом случае мог получить бы либо серьёзный минус из зарплаты, либо даже увольнение. Да и в конце концов - вдруг у одного из них тоже есть огнестрел? Феде стоило выбирать побыстрее, а всё решали считанные секунды. Ребята с обеих сторон совершали много лишних телодвижений, пытались пятиться назад, но оставались на месте - каждый боялся, что стрелять будут именно в него. Но тут либо сам Бог смилостивился, либо удача одарила, и не с небес, а из-за домов появился Мессия.
Ну ладно, может и не прямо Мессия, но уж точно спасение.
Я с друзьями и товарищами как раз удачно прибежал сюда именно в этот трудный момент. Со мной, помимо Штопора и Куртки, ещё были мои новые партнёры, с которыми я познакомился со времён разгрома казино. И вот я, стоя впереди своей банды из семи человек, крикнул впереди стоящим татарам, указывая на них сжатой в кулак рукой:
- Эй, вы! - угрожающе крикнул я им, не отводя от них своего дикого взгляда ни на секунду. - Говножопые пидоры, слушай сюда! Братва, запевай!
И тут мы начали скорее не петь, а завывать свой новейший, красивый лозунг, который позже москвичи скромно интерпретируют на свой лад.
- А ну-ка, давай-ка, уёбывай отсюда!
Россия для русских, Ялта - наш город!
Осознанные окружением с двух сторон, татары начали сомневаться в своей безопасности ещё сильнее. У всех на лице я видел явное напряжение, у парочки читался открытый страх. Перебрасывая свои взгляды с ментов на нас, с нас на ментов - они теперь ещё и поняли, что менты против нас не имеют совершенно ничего, ведь Федя - наш хороший друг. И мы, ещё несколько раз вместе повторив этот лозунг, ощутили волнующее нас вдохновение и сплочение.
- А ну-ка, давай-ка, уёбывай отсюда!
Россия для русских, Ялта - наш город!
Изначально мы стояли от них примерно в метрах двадцати. Делая кроткие шаги, мы медленно приближались к нашему врагу, чтобы не спугнуть его раньше времени. Шагали, и шагали, и шагали... Я переложил металлическую трубу из левой руки в правую, модник оголил кастеты.
- А ну-ка, давай-ка,
уёбывай отсюда!
Россия для русских,
Ялта - наш город!
И мы накинулись на них, как хищники на парализованную страхом жертву. Выбежав вперёд, я нанёс первый удар трубой по морде одного небритого татарина, попав ему прямо по виску. Тот успел лишь пошатнуться от оглушения, как я тут же наношу второй удар уже по носу, заставляя того произвольно упасть на землю, пока из ноздри начала вытекать яркая алая кровь. Над улицей вновь, как и пару минут назад, поднялся неразборчивый гул из десятков криков. Казалось, что сейчас подоспеют и татары с Ливадии, и начнётся полномасштабная война, в которой мы будем бить друг друга днями и ночами, но, к счастью, такому "чуду" свершиться не удалось. Мы слишком быстро разбирались с ними, чтобы на крики успели прибежать ещё какие-нибудь татары.
Я двумя широкими шагами встал сбоку от упавшего противника, зарядив ногой ему в живот. Закрыв глаза, он скорчил рожу и дико закашлял, прислоняя руки к диафрагме, пытаясь ловить ртом тяжёлый воздух. Он не нашёл на это времени, а я второй раз заряжаю ногой в его живот, и после этого удара он через силу переворачивается набок, поджав ноги, пытаясь что-то проговорить через кашель и крики толпы. Дело сделано - иду к следующему.
-
Бей дебоширов,
бей их! - кричит Федя с нами в унисон, когда как русских беспредельщиков уже след простыл. Они смылись не только воспользовавшись шансом, но и милостью милиционеров.
Отвлёкшегося на другого скина татарина я с резким замахом ударил трубой по спине, и он выгнулся от боли, после чего мы смогли его так же, ровно как и остальных, уложить на землю посредством физической силы. Он выгнулся вперёд, а оттуда же его бьют по содрогающимся коленям. И всё вышеперечисленное происходит за считанные секунды
- Всё, ребята, хватит! - крикнул Федя в последние силы, затем резко прокашлявшись от перенапряжённого голоса. - Д-довольна, кх, с'щас мои подъедут...
Буквально через минуту, а может и меньше, в Массандру заехали три автомобиля милиции. Водитель, буквально повернув за угол, смог со своим напарником-пассажиром увидеть следующую картину: прямо посреди асфальтированной дороги выстроены в ряд посаженных на колени десяток смуглых татар, возрастом примерно от шестнадцати до двадцати. Вокруг да около них из стороны в сторону ходят русские парни, отчасти вооружённые холодным, в основном тупым оружием. Слева, примерно в метрах десяти, возле ментовкой машины сложены ещё несколько образцов, на этот раз принадлежащих татарам, но находятся они вне их досягаемости и охраняются Петром, всё ещё находящимся под впечатлением от этой ситуации, что было видно по его глазам. Между ними, убрав пистолет в кобуру, их гордо встречал младший сержант милиции Фёдор Кравченко.
- Здарова, ребята. Спасибо, что спасли, - поблагодарил меня Федя.
- Да ничё... - я отмахнулся, переложив трубу с правой руки на левую. - Обращайся.
- Слушай, а как ты вообще узнал о том что здесь происходит? Позвал кто, или что?
- Мы на крики прибежали. Услышали как хуйня какая-то творится - сразу пришли.
- Удачно вы пришли. Ещё раз спасибо.
***
Младший сержант милиции Фёдор Кравченко попал к начальнику отделения на личную беседу. Обсуждался недавний инцидент с дракой в Массандре, но беседа получалась не самой тёплой
- Вы почему всех не арестовали? - начал предъявлять свои предъявы пятидесятилетний начальник отдела, сверкающий погонами за своим столом.
- Так русские нам помогли! - ответил Федя, стоя перед начальником отдела без фуражки, а по мнению начальника, и совести.
- И что? - он с озабоченным видом болтнул головой. - И что, спрашивается? - а затем ещё один раз, сложив руки перед собой. - Они все бандиты, они все дебоширят! Дашь фору одному, и завтра он ограбит, там, твою мать и убьёт твоего батю!
- Я их знаю, они такими делами не промышляют, - продолжал отвечать Фёдор без лишних телодвижений.
- Всмысле ты их знаешь? - удивился начальник отдела, вытянув спину, но не снимая хмурых бровей и множество морщин со своего лица.
- Я их знаю. Они мои друзья, - отвечал младший сержант, лишь изредка поднимая взгляд с пола на начальника.
- Ты совсем больной что ли, Федя?! - он широко раскрыл глаза, ругаясь на подчинённого. - Где это виданно было, чтобы
советский милиционер, - он по-особенному не только интонационно выделил это словосочетание, но и скоростью его произношения, - сотрудничал с бандитами ради собственной выгоды? Не было такого никогда! Ни в газете, ни уж тем более по телевизору никогда о таком не говорили! А уж что там вякали диссиденты тупоголовые - я вообще молчу.
Он сделал кроткую паузу, после чего вновь сгорбился над столом.
- В моей молодости, Федя, за такие слова сразу увольняли. И увольняли много! Чтобы я от тебя таких слов больше не слышал. Всё, марш отсюда!
- Так точно.
***
Федя с Петей припарковались в двух шагах от рынка. Пока Фёдор поглядывал по сторонам, чтобы не пропустить возможного преступления, Пётр покупал себе в автомате стакан газированной воды. Пять копеек туда, стукнул пару раз и готово - наполнился гравированный стакан, берёшь и хлебаешь. Пассажир вальяжно возвращался к шофёру, попивая воду с безвкусными газами.
- Ну чё? - напарник положил свободную руку в карман брюк, встав напротив Фёдора.
- Чё? - он повернул к нему свою голову.
- Чё, чё?
- Всмысле "чё"?
- Как с начальником?
- Чё с начальником?
- Беседа прошла как?
- Да хуёво... - Федя повернулся обратно, положив локти на крышу милицейского авто. - Сказал, что с бандами сотрудничать нельзя, а не то уволит в следующий раз.
- Ну и правильно, чё с ними сотрудничать... - ответил Пётр, делая очередной глоток.
- Ты реально не понимаешь, или просто притворяешься? Ты знаешь, сколько к нам подмога ехала? Не милиция, а херня какая-то. Местные, как говорят, хулиганы тут порядок держат куда лучше милиции, которая должна молниеносно реагировать, приезжать и всех крутить. А что бы я без друзей своих делал? Что бы со мной и тобой татары сделали? Мы бы в них стреляли на глазах у всех?
- В целях защиты ведь стрелять можно, да?
- Да тут даже дело не в том, можно стрелять или нет. Начальство милиции этой, блядь... Найдут всегда повод, чтобы доебаться. Фиг дыхнёшь - надо обязательно достучаться до методов ведения работы. А их не ебёт, что так называемые ими бандиты работают быстрее, качественнее и эффективнее милиции? Прекрасная возможность хотя бы для неофициального сотрудничества, но не-ет... Старпёр сидит в своём кресле и талдычит талдычалки свои, что "хуй нам, а не мир-дружба с ополченцами".
- Без них справимся, на то мы и милиция.
- Слушай, ты хотел жрать? - спросил его Федя с ощущаемой пассивной, а может и не очень, агрессией, повернувшись к нему телом, но не снимая с места правого локтя. - Вот, ебись на рынок и закупи там всё чё хотел, давай, вообще на все четыре стороны тебе путь открыт.
- Ну ладно, не оби...
- Я те сказал, иди давай, жиртрест! - толкая его в спину одной рукой, попрощался с ним Фёдор. - Всё, давай, дай мне в тишине постоять!
И его напарник с удивлённым видом ушёл на рынок, шагая, временами оборачиваясь на своего шофёра. Тот лишь молча опёрся локтями на крышу автомобиля, скрестив одну ногу перед другой, и стал наблюдать, как жизнь в городе черноморском, двухэтажном протекает.
Федя так и стоял, и стоял. Немного ушло времени на то, чтобы он успокоился, убрал руки за спину и вытянулся в струнку, продолжая как истинный милиционер наблюдать за общественным порядком. Придурковато шастая возле своей машинки он так и наблюдал, и наблюдал.
Подняв взгляд выше массандровских многоэтажек, младший сержант милиции стал разглядывать зелёные возвышенности. Крымские горы - единственный горный массив в Крыму, отделяющий южный берег от северных равнин полуострова. Он тянется от Севастополя на юго-западе почти что до Феодосии на востоке, представляя из себя тупоугольную, а временами и плавную волну возвышающегося над морем ландшафта. Жаль, я не обладаю талантом к описанию природных массивов, но стоит попытаться представить перед вами эту красоту без помощи картинок в справочнике и интернете.
Заполненная растительностью и утыканная домами относительная равнина плавно идёт на возвышение. Жилища становятся всё более редкими, склон всё более крутым - деревья, словно ткань с хрупкого женского тела, спадают с одной части гор, оголяя выпирающие, острые скалы из многочисленных каменных пород. Затем подъём становится более плавным и зелень вновь заселяет высоты. Примерно на девятиста метрах деревья становятся всё более редки, один слой пород будто просто прижимают к другому, не сглаживая их, как вдруг весь массив будто кто-то резко срезает по диагонали, оставив на обозрение сегодняшним жителям километровую, контрастную натуру, вдоль которой днями и ночами по голубому небу плывут пышные облака. В отличие от тех же Альп, Гималаев, Карпат и Трансильвании Ялтинские горы напоминали сделанный на скорую руку проект по географии школьником-недотёпой - никаких тебе заострённых вершин, никаких снежных шапок - только скалы, резкие подъёмы и плавные спуски. В Ялте это действительно больше напоминает большие-большие холмы, но вот где-нибудь возле байдаро-кастропольской стены ты ощущаешь себя возле настоящих гор, а не каких-то там зеленушек. Она располагается в Форосе - к нему мы ещё вернёмся.
Насколько скалистыми не были бы участки гор, насколько бы крутым не был подъём в отдельных местах, везде найдётся дорога наверх. Извилистая грунтовая дорожка позволила мне и Игорю пешком подняться на горы ещё в далёком 88-м - ноги тогда ныли ещё как, но это того стоило, ведь панорама была впечатляющая. Крошечные дома расположились на нашей ладони, а вся Ялта, словно ребёнок, скромно расположилась меж водой и землёй.
Федя, к несчастью, слишком увлёкся разглядыванием гор. Тут мимо него с визгом проносится синий автомобиль, которому он изначально придаёт мало значения, но затем парень замечает, как за ним слабо бежит дряхлый мужчина и кричит:
- Сука, падла, убью!
Милиция, машину угнали,
Машину угнали мою!
Вот бы сволочь, тебя, догнали!
В голове у Фёдора будто что-то щёлкнуло. Всё тело дёрнулось, резко проснувшись от обделяемой его красоты, и в следующее мгновение он уже оказывается за рулём служебного автомобиля, с первого раза заводит двигатель и мчиться на все пора, забыв и об отдыхе, и о Петре, и о заправке. Включилась мигалка - и вновь Волга мчится за преступником, оповещая прохожих об опасности.
На односторонней дороге движение было нулевое, если не считать угнанной синей "единички" - ВАЗ-2101 - и жёлтой Волги. При учёте того, что Единичка обладала 64-я лошадиными силами и разгоном до 100 км/ч за 20 секунд, а у Волги соответственно 85 на 18, то шансы были с небольшим перевесом в сторону моего товарища. Однако, всё пошло немного не по-плану... Угонщик действовал слишком нагло и уверенно. Промчавшись мимо центрального рынка и не успев подъехать к двадцатому дому на улице Киевской, на которой и шла погоня, как вдруг синее авто резко сворачивает налево, чуть не заезжая на бордюр, а Фёдор теряет приличное расстояние за целью, пропуская поворот.
- Бля-я-ять, бля-я... - он ругается, переключая передачу и как можно быстрее сдаёт назад, прыгая взглядом то на сворачивающего на север преступника, то на еле-еле отъезжающего от его багажника гражданского авто.
Получив возможность выехать на неширокий мост, Фёдору уже пришлось быстро догонять удирающего на всех парах преступника, так ловко угнавшего автомобиль прямо в рабочие часы города, когда большинство дорог в нём почти пусты. Завернув прямо за ним, обе машины помчались на север вдоль речки Быстрой, набирая обороты гудящими в унисон моторами. Символичная речка, правда? Только вот течёт она в противоположное от направления погони направление.
Федя напряжённо опустил голову и нахмурился, глядя перед собой на отдалённый автомобиль, к которому он понемногу приближался, и одной рукой схватил рацию, почти что прокричав в неё "Угонщик, снизьте скорость и прижмитесь к обочине"... Но зачем это было кричать в рацию - до Феди допёрло не сразу. Под нецензурную брань он, мчась по слегка виляющей дорожке был вынужден крутить баранку левой рукой, правой пытаясь каким-то неведомым образом дотянуться до лежащего на заднем сидении громкоговорителя. Кряхтя, он нащупал пальцами рупор, зацепился за него рукой и поднёс к себе, после чего на мгновение оставил руль без руки, переложив рупор из правой в левую. Наконец, сократив расстояние примерно до двадцати метров, из передвижной ментовки до водителя того автомобиля донеслась фраза:
- Угонщик, сука, останови машину, или я не только прострелю колёса твоей машине, но и прострелю тебе голову!
Почему Федя стал таким злым? А вы сами подумайте. Перечитайте всё то, что вы увидели после отступления в три звёзды и вы прекрасно меня поймёте. Впрочем, водитель на удивление стал сбавлять скорость, что для солидарно сбавляюзего скорость Федю это удивило. Не доезжая до скромной развязки, являющей собой выезд на Южнобережное шоссе, автомобиль сворачивает на узкую улочку и останавливается за рядом припаркованных машин, заглушая двигатель.
- Из машины с поднятыми руками! - приказал мент, выглядывая из окна ярко-жёлтой ГАЗ-24-10 со своим громкоговорителем водителю синенького ВАЗ-2101, у коего уже отворилась дверца.
Из машины скорее не вышел, а кое-как вылез напуганный парень, что был не намного старше самого Феди. Смуглая кожа и чёрные волосы делали его для Феди привлекательной целью.
- Ага-а... Угоняем машины, значит? - Федя покинул ментовские авто, оставив рупор на сидении. Прошагал к нему немного несколькими вальяжными шагами и встал перед ним, потягиваясь за заветными железными наручниками.
- Я не угонял машину, это моя! - на чистом русском языке произнёс татарин, сделав шаг назад и опустив руки. Он не снимал напуганных глаз с милиционера, желая добиться своей правды.
- Да-а? - заинтересованно-иронично протянул Фёдор - А тот раздосадованный мужчина, бегущий за тобой - кто это тогда? Думаешь, его я совсем не заметил?
- Да он по машине начал стучать, когда я поехал! А помчался потому, что побежал за мной... - он опустил взгляд и резко полез рукой в карманы своих джинс.
- А ну руку достал! - испугался Федя и закричал на задержанного, протягивая руку к кобуре.
- А... - тот испугался не меньше, резко выдернув руку обратно, держа меж пальцев связку ключей - А-ай, да я ничего! Ключи достать... Достал! От машины!
