Кодекс Человечности

В Крыму тогда проживало три миллиона человек, а стадион вмещал лишь тридцать тысяч. Фанатов на весь полуостров хватало, поэтому представьте, сколько народу хотело попасть на этот злополучный, популярный матч. Примечание: Дохуя. Многотысячная толпа двигалась наравне с нашей группой фанатов, и мы тогда, честно говоря, не совсем ожидали встретить такое количество людей. Бритый приказал нам прибавить темп, и мы чуть ли не бегом двигались сквозь параллельно идущий поток, нагло распихивая всех впереди идущих. Как никак, а увидеть своими глазами игру между двумя сильнейшими в Крыму командами ну очень хотелось. Кассы стояли снаружи стадиона, пока напротив них выстраивались очереди из мужчин, женщин, детей и бабушек с дедушками. Мёртвые стоят в очереди только на проход в потусторонний мир, если он, конечно, есть. - Пацаны! - окликнул нас бритоголовый своим хриплым голосом, координируя действия группы - Сейчас занимайте все кассы, какие только сможете. По одному-два человека на очередь. Кто быстрее продвинется, тот и зовёт всю братву к себе, давайте! Так мы и договорились. Все восемь касс были открыты, потому расставить на каждую очередь ровно по одному человеку мы смогли, и у нас даже остался избыток. Потому я решил позвать за собой Игоря, чтобы стоять было не так скучно. - Игорь, за мной! - я слегка потянул его за рукав куртки, сжав его в своём кулаке, чтобы тот быстрее соображал и двигался чётко за мной в этом бардаке. Сообразить быстро ему получилось. Двигаясь сквозь очереди бесчисленных потенциальных болельщиков, пришедших сюда ради весёлого мессива на поле, и вместе с тем пробираясь сквозь шумящую под звуки первых объявлений на стадионе толпу, мы чуть ли не последним прыжком заняли место за неким высоким мужиком, ожидающим своей очереди купить билет, и прямо перед носом бабульки со своим маленьким внуком. До кассы оставалось выждать каких-то десять человек, или около того. - Ух, заебись... Успели. - Молодые люди! - обратилась к нам старушенция в малиновом берете, у которой тёмные волосы постепенно седели, и уже не все зубы стояли на своих местах. Лет пятьдесят, недалеко от шестидесяти я бы ей дал. Мы развернулись не сразу, сначала попросту не услышали. Стояли друг с другом и только начали обсуждать интересующий нас вопрос, пока ожидали очереди: - Слушай, может просто без палева вперёд встанем? - предложил я Игорю, чтобы ещё больше снизить риск. - Да не надо, успеем... - ответил мне мой дружок, волнуясь больше о своей жопе, чем о возможности попасть на матч. - Вы меня слышите вообще?! - эта женщина снова задала нам вопрос, но уже куда громче. Ей очень хотелось к нам обратиться, да так, чтоб мы услышали. Благо, со второй попытки она смогла нормально напрячь свои голосовые связки, чтобы достучаться до увлечённой молодёжи. Мне, возбуждённому от такой весёлой обстановки, не составило труда резко обернуться и увидеть перед собой эту самую женщину, держащую за руку внука с растерянными глазами, заботливо одетого в шерстяную шапку, куртку да штанишки. Хотя по лицу и не поймёшь, внук это или внучка. - Что стряслось? - спросил я у позади стоящей. - Я тут первая встала! - Неправда, я здесь первым оказался. - Я пешком шла, а вы сюда прибежали! Уступите мне место! - Тётенька, а где ваше "пожалуйста"? И какой я от неё получил баттхёрт... До этого у агрессивной бабени постоянно был ответ на мой вопрос, чередующийся с её просьбой, а в этот раз у неё даже челюсть отвисла от ощущаемой внутри себя агрессии. Это даже невольно вызвало на моём лице улыбку, скорее, от недопонимания ситуации, а не из-за желания посмеяться над нею. Игорь обернулся к нам, желая узнать подробности такого интересного дела, но оно уже начало приобретать новый оборот. - Ах вы хулиганы! Как вам не стыдно так с женщиной обращаться? - Вы со мной обращайтесь нормально, пожалуйста! - громко отвечал ей я, пока мой дружок счастливо улыбался, потирая губы. - Я тут первый встал. Мы могли бы продолжать этот неинтересный разговор сколь угодно долго, если бы в него не вмешался вышеупомянутый мужик, стоящий впереди нас всё это время с превеликим выражением похуизма, но вдруг обрёкший чувство сострадания к недалёким представителям населения. - Парни, ну уступите вы бабушке... ...но тут началась комедия. - Какая я тебе бабушка, козёл?! Мне, вообще-то, ещё пятьдесят лет! - Вы же внука за руку держите! А раз внук есть, то вы уже бабушка! - Отстань, противный! - продолжала шуметь бабка на фоне всеобщего шума перед стадионом, пока очередь лишь продолжала потихоньку продвигаться, не интересуясь проблемами позади стоящих граждан. А её внук всё молчал и молчал, будто и слов не зная для того, чтобы все эти происходящие чудеса своим узким словарным запасом описать. - Ладно, ребята, ну чё вы, - обратился к нам мужичок в своей странной, будто нетрезвой манере. - Уступите бабушке место, не пожалеете. - Не-е-не-не-не-не, изви- Он захотел перебить меня, но мы попросту сказали свои слова одновременно. - Ну чё ты так... - -ните, я тут первый встал. - ...упираешься-то, а? Его тон из высокой вежливости упал в низкую агрессию, и мне казалось, что прямо сейчас он резко меняет свою позицию в отношении ко всему спору. Лишь бы поскорее заткнулись все вокруг, он направил силу на самых молодых. - Слушай, если тебе так бабушку жалко, то ты и уступи. - Ты старшему не указывай! - с улыбкой ответил он мне, пытаясь меня как-то принизить. - Молодой ещё, на футбол сходить всегда успеешь. - Если ты весь такой из себя вежливый, то сам место и уступи, хер заводской! - Чего-о-о? - тот нахмурился, ненавистно глядя на меня, пока Игорь хоть и молчал, но готовился к худшему. - Ты вообще кто такой, чтобы так ко мне обращаться? Хер с горы! - Мужчина, успокойтесь... ...но просьба женщины была проигнорирована. - Если ты хер с завода, то хером с горы я быть не против. Как-никак, а я натуральный. Походу, он сначала не понял всецело моей шутки. Но когда Игорь загоготал, словно гусь в сезон спаривания, то я решил указать ещё на одну деталь для злостного мужчины, которая была на нём самом. - Судя по одёжке, ты не совсем как я - ответил я ему, стоя в гордой позе с руками, положенными в карманы моих штанишек. Такие реплики заводской рабочий терпеть не мог, и он решил показать всё своё доминантное положение через быкование. Напряг свои плечи, сделал ко мне шаг поближе и ответил: - Иди отсюда, кретин... - Ты за очередью следи - ответил я ему, быстро достав руки из карманов. - Быстро пошёл отсюда! - попытался тот шугануть меня, но всё безуспешно. Я, как самый наглый наглец из этой очереди, не уступающий место бабкам и не уважающий старших, замахнулся, отведя локоть дальше плеча, и резко вывел руку вперёд, направив сжатый кулак прямо в нос моего взрослого оппонента. Но тут я прогадал, ведь мужик оказался проворнее, чем я думал. Я увидел и застыл на месте, когда он так легко блокировал мой удар своими кулаками, а затем нанёс стремительную контратаку прямо мне в лицо. Я пошатнулся и даже потерялся в пространстве на пару секунд, приложив руку к носу, из которого на мои губы оперативно вытекла горячая кровь. Произвольно облизываясь, я глотал её, возвращая обратно в организм, но не совсем в то русло, в которое стоило бы. Отойдя от такого оглушительного удара, я резко выдохнул воздух, чтобы кровь в носу не мешалась, обтёр её об наружную сторону кисти, оставив на ней сплошной красный след, будто проведённый золотой рукой аккуратного художника, и без лишних разговоров начал не совсем убедительно махать кулаками, пытаясь нащупать у него больное место. - О, о! - насмешливо повторял он, слегка подёргиваясь из стороны в сторону, улыбаясь мне в лицо и держа кулачки на готове. - Что, уделать меня удумал? - Милиция, МИЛИЦИЯ! - визжа, звала на помощь бешеная бабка. Я не попал ему прямо по морде, а сам смог заблокировать рукой его второй удар, отчего кость простонала. Согнув правую руку в локте и отведя её назад, я резко вывел её вперёд, заехав мужчине под ребро. От него я услышал резкий, освобождающий под чистую его лёгкие выдох, и это обозначало то, что я ударил по правильному месту - он положил на него руку и склонился, даже немного откашлявшись. Я уж хотел было продолжить свою вендетту этому пролетарию, но тут подвернулся не очень приятный случай: бежал к нам милиционер сквозь выстроившиеся в ряд очереди, размахивая вперёд-назад своей резиновой дубинкой. - Бля, съёбываем! - Стоять, б... милиция! - кричал он нам вслед, лишь подбадривая на скорейшее улепётывание. Висящий на его тощем теле китель не давал ему особых шансов на победу, но связываться с ментурой мне всё равно особо не хотелось. Потому я резко развернулся, оставив своё место и двух этих агрессивных жлобов, и бегом направился куда подальше от надвигающейся опасности. Проносясь меж тел и распихивая недоумевающий люд, мы сумели быстро выбраться на открытое пространство, находящееся уже за толпой, и под пристальными взглядами наших товарищей, а также различных зевак, мы убегали на площадь, с которой и пришли. Не самая лучшая затея, но другого пути просто не было. Один мужчина решил проявить свою активную гражданскую позицию - выбежал мне навстречу, пытаясь схватить меня и предоставить менту - во сволочь! Грубо отпихнув того согнутым локтём, я почувствовал, как прогнулся под тяжестью моего удара его живот из жира и пива. Он остался жив, но наверняка должен был сделать несколько приседаний для восстановления. Слыша такие же торопливые шаги позади, как и у меня, я обернулся на мгновение, чтобы удостовериться в том, что за мной торопится друг, а не враг. Моё мнение оказалось верным, только вот мента дальше позади я ещё мог различить, потому порекомендовал своему другу ускориться. - Хуй с ним, с футболом! Шлёпая весёлой подошвой по лужам и развеивая своей бежевой курточкой по ветру, под которой окружающие могли увидеть аккуратно заправленную в синие джинсы майку, я чувствовал, как через мои жёсткие волосы просачивается холодный воздух апрельского времени. Мои быстро топающие по мокрому асфальту ноги вот уже ушли от северо-восточного входа на "Локомотив" в противоположную от площади сторону, поскольку у меня появился другой план. Прямо перед входом на стадион стоял двухэтажный домик под первым номером, который уж очень сильно напоминал собой те самые бараки нацистских оккупантов, и из таких была выстроена вся улица вплоть до площади Амет-Хана. На деле они были довольно старыми и стояли здесь ещё задолго до войны, сами наверняка были выстроены ещё то-ли при империи, то-ли при ранних советах, где-нибудь в двадцатые либо тридцатые, не знаю. Они стояли на приличном расстоянии друг от друга, сами содержали в себе наверняка не больше десяти квартир, да и в целом на улице было довольно просторно. Улица была выстроена широкой, но была благоустроена довольно скудно, и если бы её полностью не залили асфальтом, то это больше походило бы на село. Другим делом была самая настоящая "Сталинка", которую я узнал по правый борт от себя. Угловая шестиэтажка, выстроенная на приличном фундаменте из кирпичей и цемента, тогда ещё без использования знаменитых панелек. Первый этаж обладал небольшим кирпичным козырьком. Фундамент здания можно было легко отличить по более светлому окрасу, и я бы дал ему высоту не меньше полутора метров - #ДОСТАТОЧНО для пятиэтажки. Угол здания был будто срезан для более плавных очертаний, а на новообразованном месте выстроен новый столбик окон. Слева от него - табличка с информацией о находящемся здесь магазине розничных товаров, а в десяти метрах левее - долгожданный проход во двор. Мрачный, квадратный, неприметный, но таки вход. Именно благодаря вышеперечисленным качествам через него можно было легко уйти от ленивой, на самом-то деле, ментуры. Обернувшись перед самым входом в таинственный проход, я встал на месте. Ко мне вприпрыжку бежал молодой паренёк, мой друг Игорь. А вот мента и след простыл. В один момент я даже впал в замешательство и мне показалось, что мы бежали от некоего фантома. - Фух... - вздохнул Игорь, почему-то отряхивая руки. Затем он одной из них с растопыренными пальцами поправил свою чёлку, смотря в ту же сторону, в какую смотрел и я. - Чё встал? - спросил я у своего друга. - Пошли давай.

***

Таким образом мы и не смогли попасть на матч. Футбол осталось наблюдать лишь с самой дешёвой трибуны - самой дальней, с которой даже не увидишь всего поля. Пока я подтирал кровь бумажкой, отбеливая свой нос, люди уже расселись на своих местах, и прозвучал второй гудок. Зато виден наш фанатский сектор. В количестве, как я потом выяснил, нескольких сотен душ, фанаты расположились меж рядов банально заинтересованных граждан. От других парней они выделялись не только своими пёстрыми флагами, шарфами да кричалками, но и повышенным уровнем неравнодушия не только к итогу игры, но и к происходящим в обществе процессам. От сегодняшних фанатов они отличаются куда меньшим пафосом, который тогда ещё заменяла грубая простота и некоторая не собранность, а также интересом лишь к побоищу с фанатами других клубов. В среде фанатов девушек не было вообще, лишь юноши и мужчины, возраст которых не так часто был выше двадцати пяти лет, а чаще всего фанату было около восемнадцати. Люди старше четырнадцати в фанатской среде редко появлялись вплоть до середины 1990-х, заседая вместе с родителями где-нибудь на периферии, пока футбольное движение не стало слишком популярным, чтобы их не завлечь. Но об этом я вам как-нибудь потом расскажу. Не считая Ленинградский футбольный бунт, футбольные фанаты были первыми, кто начал расшатывать обстановку внутри СССР. По большей части неосознанно, лишь действуя по мотиву показать силу другому футбольному клубу, примерно с восьмидесятых (Может, даже раньше) они устраивали уличные драки и провоцировали хаос да беспорядок. Стоит учесть, что те самые футбольные фанаты, какими мы их себе представляем - агрессивные, зачастую "страшные" люди со "страшными" политическими взглядами, типа безобидного национализма, в больших скоплениях на матчах не встречались и не встречаются до сих пор, если сравнивать с общим числом зрителей. Больше тысячи на одном сборище их не бывает. По-крайней мере, ещё не было. Мы с другом сидели на крыше этой самой сталинской шестиэтажки. Залезть сюда было не так трудно: наверх вела лестница прямиком из подъезда, дверь на ключ не закрывали. Максимум, что нам бы дали, если бы обнаружили в этом месте, так это лёгких пиздюлей, к тому же ни телефонов, ни паспортов у нас с собой не было. В общем, мы были довольно спокойны, хоть и немного в обиде от произошедшего инцидента. - Смари, Таврия выходит - говорю я своему другу, вскидывая вытянутую руку в сторону поля. И нет, я не вскидываю зигу, как юный неонацист того времени. Я показываю рукой на выходящих на поле футболистов ФК "Таврия": какие лица я вижу! Великолепный Зютин, за ним идёт не менее известный Ерохин, а там остальные, такие как Лавуев, Керенский, Дябский, и другие. В конце выходит вратарь Поршников - маленький, ловкий мужичок. На них надета синяя форма с белыми полосами на плечах, а параллельно им на свою сторону двигаются парни в гостевой форме из бежевой футболки и чёрных шорт. Это Армянск, Титан. Я даже по лицам их различаю, ведь в ряду большая часть игроков именно что чур... Ой, извините, татары-мусульмане, лица нерусской национальности. Над стадионом поднялся довольный гул, ведь болельщикам надо было достойно встретить свои команды. И тут я слышу, как открывается дверь, ведущая на крышу, и заходят к нам какие-то наглые ебанаты. Я уж думаю: "Сука, спалили, не судьба футбол посмотреть". Я уже разворачиваюсь через плечо, чтобы увидеть вошедших людей, как вдруг за нами оказались лишь ещё одни фанаты Таврии - двое парней постарше нас. У одного нос, как у армянина, а другой с синим шарфом пришёл, чтобы Таврию поддержать. Медленно шагая в нашу сторону, они на середине пути сместили курс чуть в сторону, шагая по сырому кирпичу в своих рабочих сапогах. - Здорова, пацаны - поприветствовал нас парень в шарфе своим прокуренным голосом. Я немного потупил в него взгляд: ожидал что-то серьёзное, а как только увидел их шарфы и вполне спокойную реакцию, то волнение с души постепенно спало. Повернувшись обратно к стадиону, я положил руки в карманы своей куртки и ответил - Здорова. - Вы тоже матч пришли посмотреть? - начал тот диалог, оперевшись на ограждение согнутыми локтями. - А то. - И мы пришли посмотреть. - он сделал кроткую паузу, оглядывая своими внимательными глазками футболистов. Они занимали позиции на поле точь-в-точь, как у своего противника, пока на середине, меж двумя ведущими игроками, стоял судья и ожидал то-ли чего-то важного, то-ли собственного свистка. - Кстати, я же вас в очереди видел. Вы из Ялты приехали? После такого вопроса я снова насторожился. Игорь, стоя позади меня, внимательно слушал разговор, не смея пока вставлять своего слова. Армянин поглядывал на нас через плечо, а парень непринуждённо продолжал смотреть на нас своими ясными глазами. Я тогда подумал: "Откуда он знает?". Решил так и ответить. - А тебе откуда знать? - Бритый о вас рассказал. Вы ведь с ним сюда приехали. - Приехали - кивнул я тому, а затем скрестил одну ножку с другой, опираясь на ту же ограду. - И что с того? - Ты не тяни кота за яйца своими расспросами. Я знаю, что у вас в Ялте есть своя, м... Организация, чурок ходите пиздить. Когда я ещё в газете про эту акцию прочитал, ну, что десяток юношей ворвались в казино и всё расхуярили, так я сразу и не поверил, что это в курортном-то городе произошло, где никто и руки ни на кого не поднимет. Реально уважуха. - Сам чурок ненавидишь? - спросил я того с лёгкой улыбкой. - Ты меня спрашиваешь? - тот от удивления поднял брови, сам улыбнувшись от наглости такого вопроса. - Может, даже похлеще, чем ты. У нас, в Симферополе, этих приезжих из Узбекистана наплодили столько, что мама не горюй. Все в Железнодорожном ошиваются, как будто поезда их стихия с самого рождения. От вокзала далеко не уходят почему-то. - Зато свалят быстро - подметил я, когда мы в компании из четверых человек уже стали наблюдать за начавшейся игрой. А вот и идёт игра: решительный пас от Ерохина к Зютину в самом начале первого тайма выглядел весьма эффектно в глазах болельщиках обеих команд. На всех порах к нему кинулся вражеский нападающий, как вдруг Зютин передаёт пас назад, к Ерохину, пытаясь проводить весёлые обманные манёвры. Ерохин на своих длинных ногах бежит вперёд, ловко обходя второго татарского нападающего, как публика с русских трибун, находящихся справа от нас, будто волной поднимается громкими возгласами, и над нею встаёт громкий гул. В первые же секунды матча Таврия идёт в атаку во главе с Ерохиным, коему преграждает путь подоспевший нападавший в бежевой форме и наперекор бежит защитник. Казалось, что вот русский игрок потеряет мяч, как тот решается отступить, сделав передачу позади идущему Дябскому. Тактическое отступление превращается в новый прорыв, когда темноволосый Дябский прямо из под ног вражеских футболистов уводит мяч к другому флангу, где Дябский пасует Зютину, далеко продвинувшемуся на другом конце поля. Публика взрывается напряжённым волнением, кульминация настанет после того, как Зютин обойдёт защитника и пробьёт ворота вратаря, удар! Но слишком многое он о себе возомнил в этот момент. Видимо, переволновавшись, мяч полетел как и мимо защитника, так и мимо ворот, улетев к направлению фанатского сектора Титана. - Блять! - возмутился я, удручённо замотав головой. - Как красиво-то было! - Сука-а-а... - протянул Игорь, положив кулачок под подбородок. - Я в ахуе - прокомментировал мужик в шарфе, скрестив одну ногу перед другой, опираясь на ограждение. - Это-ж сколько они такой... Такую командную игру оттачивали? - Красиво получилось - скромно подметил его товарищ. - Красиво. Но не до конца. Вот если бы он забил, - сказал мужик, ткнув собранными пальцами в воображаемую точку, - то было бы куда красивее. - А ещё красивее было бы, если Зютин бы заехал ногой по чумазому защитнику. - И то правда - ухмыльнулся мужик, поправляя свой шарфик. На улице ещё не так тепло, как этого бы хотелось. Мяч улетел в кренделя, и его разыгрывали снова. Как это называется? Штрафной? Мой друг сказал, что это угловой. Давно не ходил на футбол. Пока на поле возвращали мячик, я прямо отсюда попытался разглядеть места, где де-факто должен был сидеть я с Игорем, а получилось так, что они оказались свободными. "Точно, свободные места" тогда ещё подумал я, начав внимательно высматривать два подобных, которые точно должны были там остаться. Ближе к полю сидит наиболее фанатично настроенная часть аудитории в лице молодых, энергичных и наиболее беззаботных: старшие школьники, студенты (хотя для какого студента его время беззаботное?) и молодые работники. На всю трибуну был один единственный флаг футбольного клуба Таврия, сделанный фанатами самостоятельно. Он был растянут на трёх человек в ряд, сам выглядел прямоугольной формой и был на виду даже у телевизионщиков, приехавших сюда по такому особому случаю. А что до остальных, то они размахивали несколькими флагами российскими, а также чёрно-жёлто-белым триколором, который также называют Имперским. Большая часть размещена в передней половине рядов, а на задних... Дебилы какие-то сидят. Ничем не махают, ничего не кричат. С другой же стороны стадиона засели болельщики, прибывшие из Армянска, Бахчисарая, Белогорска и Евпатории - городов, в основном, татарских. С их стороны флагов было меньше, два или три, и все они имели синий фон и носили на себе золотой трезубец, направленный зубцами вниз. Но это не украинский трезубец, а свой, исторически сложившийся. Так и выглядит флаг крымских татар. Игра была больше похожа не на противоборство двух футбольных клубов, а на межнациональный поединок в рамках одного футбольного поля. Угловой уже вылетел с места, а я так и не нашёл в толпе друзей. Мяч полетел в сторону двух татар, который ударом головы попытался перехватить один из игроков Таврии, но не сумел. Мяч приземлился не возле друзей, а прямо перед врагами, и они аккуратно повели мяч к вражеским воротам, правда удержали недолго. Мячик выбил Шевченко, повёл со своим другом Зютиным в другую сторону, потом снова... Такая красивая и решительная атака русских захлебнулась из смеси вражеского напора и собственной потери решительности, из-за чего игра перешла в типичную беготню по центральному полю, изредка вызывая выкрики групп болельщиков. А мы всё так и сидели, продолжая наблюдать за ходом матча, находя темы для разговора скорее не из-за скуки, а для того, чтобы временно отвлечь напряжение. - Мне тут Бритый рассказывал, - начал я, - что в Британии националисты бреют головы, как в армии, носят берцы и почитают Гитлера, когда пиздят чурок. - Это как? - спросил у меня Игорь. - Говорят "Хайль Гитлер", вскидывают правую руку от груди к небу. У кого-то это боевой клич, кто-то так просто здоровается. - Здоровается? Там чё, в Британии все нацисты? - Да ты неправильно понял, бля! Эти нацисты зигами здороваются. - Зигами? - Ай, блять... - брезгливо я отвёл взгляд, с хмурым лицом продолжая смотреть представление. - Иди нахуй, короче. Смотри футбол.