Сломанные вещи🥀

      Единственный опасный для него Зоро собирался покинуть корабль. Санджи слышал и узнавал его самый низкий из всех Зоро голос там, на верхней палубе. Суть уловить даже с модифицированным джерма-слухом было сложно, но ясно было одно: он собирался покинуть корабль и убеждал «решить вопрос» с пленником до его ухода. Точнее — предлагал уже убить его, ведь Санджи опасен и неконтролируем. Зоро закроет вопрос сам, если остальные не могут решиться.       Остальные мялись, но не говорили однозначного нет. Санджи презрительно кривился в своей темнице. Слабаки.       Санджи провел еще раз ложкой по оголенной железной кости в кисти — край ручки стал острым, хоть рисовую бумагу на лету рассекай. Вторую часть он согнул так, чтобы сделать неловкую отмычку. Он сбежит сегодня же вечером, пока хмурый Зоро не пришел трахнуть его напоследок, а потом прикончить. Или в обратной последовательности — кто знает. Он правда думает, что Санджи ничего не слышит, что происходит на корабле. Вот идиот.       Топот на палубе стихал, и Санджи считал шаги и всех Зоро: вот один взобрался в Воронье гнездо, вот двое закончили мыть посуду на камбузе, судя по всему, ужина для Санджи не оставили. Еще один дурной знак — зачем переводить продукты на смертника? Большая часть уже была в каютах, Санджи особенно тщательно отследил перемещение самого опасного старшего Зоро, тот сел и затих в отдалении ото всех — на самой дальней части корабля за мачтой. Путь был чист.       С трудом из-за едва рабочей руки натянув штаны и взломав дверь ложкой, Санджи скользнул вверх, к небу. Даже десять тысяч зеленоволосых придурков, считающих, что он недостаточно хорош, чтобы его спасать, не отберут у него больше неба и ветра в лицо. Каждый из них тоскует по кому-то своему утерянному и не понимает, что потерять возможность ощущать легкий соленый ветер на щеках на долгие годы гораздо, до безумия страшнее.       Быстрее, быстрее вверх по лестнице — к морскому бризу, к звездному небу. Если сейчас и правда ночь, Санджи потерял счет времени. К свободе от всех, и особенно — от Джермы, наконец-то настоящей свободе, его никому не удержать! Санджи рывком распахнул последнюю дверь и замер.       На пороге с тарелкой в руках стоял, открыв рот от удивления, самый младший Зоро. Тот самый, что так глупо ошибся, пытаясь спасти забракованного опытными собратьями Санджи. Тот самый, спасая которого, а не Санджи, самый хмурый Зоро легко рассек мечами махину Джермы надвое. Санджи прострелил его плечо, потому младший Зоро редко показывался на палубе, его вечно отсылали в лазарет или отдыхать. Вот и сейчас Санджи счел его спящим и видящим десятый сон. — Что ты… — начал было тот громким, слишком громким голосом, преграждая ему миской с последним ужином путь. Санджи стоял на пару ступеней ниже, поднимаясь с трюмовых ярусов, и смотрел, как за спиной Зоро простиралось звездное манящее небо.       В руку из рукава привычно скользнула заточенная до скальпельной остроты ложка. Рука дернулась полоснуть по горлу, но замерла.       Никто никогда в жизни не спасал Санджи. Не ломился тупым лосем по полю, которому суждено было сгинуть под глыбой летающего королевства, лишь чтобы схватить его за руку и прокричать, чтобы он спасался. А этот Зоро спасал. И плевать, что Санджи был его ошибкой, и после младший Зоро даже не хотел смотреть на него. Все равно никто и никогда раньше не спасал Санджи. Странное чувство заставило сердце сбиться с ритма, а руку со смертельной ложкой замереть. Он зачарованно уставился на юнца. Когда-то этот человек хотел его спасти, удивительный, уникальный идиот. — Эй, он выб….! — но младший Зоро совершил ошибку — он попытался позвать остальных. За его спиной мерцало звездами огромное небо, которое Санджи мечтал увидеть десять лет, что просидел в подземелье Джермы. А если его поймают, если проснется самый опасный Зоро, то его кинут обратно в трюм, а дальше — избавятся от него, даже не мучаясь совестью. Ну нет, больше никогда. Очень жаль, малыш Зоро, но тебе придется умереть.       Санджи ударил заточенной ложкой в горло, точно в цель — лишая юного Зоро возможности говорить. Тот захрипел, хватаясь за шею рукой в попытке остановить кровь. Санджи цыкнул — нужно было ударить сразу по артерии, наверняка. А пока его пленитель был жив. Санджи быстро взвел руку для второго смертоносного удара ложкой.       Зоро кинулся на него, расплескивая похлебку из миски. Санджи даже недоуменно отступил в сторону: какая же бездарная атака, и правда, дерется как неопытный кутенок. Не удивительно, что другому Зоро пришлось спасать его из передряги в Норт-Блю.       И тут же сам понял свою ошибку — он пропустил неловкий таран мимо, забыв, что находится на лестнице. И в этом была цель младшего Зоро, прекрасно осознавшего, что ему не победить. Он пролетел мимо, кубарем скатываясь с высокой узкой лестницы — лишая Санджи шанса добить его быстрым вторым ударом.       Санджи цыкнул, разочарованно заглянув в темноту трюма. Говорить тот Зоро не может, скорее истечет кровью, пока выползет на палубу и позовет на помощь. Но его послали с едой к Санджи, значит, времени спускаться и добивать нет. Скоро его хватятся, Санджи должен бежать прямо сейчас.       Понадеявшись, что его противник умрет сам, Санджи ринулся к спасительной двери, ветер свободы ласкал его лицо. Он не знал, как она выглядит, потому не смотрел по сторонам. Три шага от входа направо и дальше налево до упора — он выучил этот маршрут по стуку подошв по палубе. Именно в эту дверь удалялись пары Зоро и Санджи, покидавшие Ковчег насовсем. Значит, там была какая-то шлюпка или субмарина. Они подогнали ее к шлюзу, раз тот хмурый Зоро-изгой собирался уплывать, а Санджи лишь воспользуется его транспортом. Когда он нашел по счету шагов нужную дверь, то заметил краем глаза движение около угла кухни.       Один из Зоро все же услышал глухой стук падения младшего и решил проверить, что случилось. Ха, когда Санджи в первый день стучал как оголтелый по стене, никто и не думал приходить, он только руку отбил. Он скользнул за дверь «рубки», когда по палубе раздался топот сапог — кто-то бежал к распахнутой двери трюмов, заметив на двери брызги крови.       Санджи быстро огляделся в рубке: никакого люка к шлюзам или выхода на спуск шлюпки. Ничего, только большая панель управления, как в лучших военных машинах Джермы. Странно для такого старомодного корабля, зачем тут это все?       Еще несколько пар сапог, крик одного из Зоро. Его преступление обнаружили и теперь искали убийцу. Теперь все они казнят его единогласно на месте. Взгляд Санджи заметался по рубке: как же они уплывают отсюда? Самые уверенные и тяжелые шаги — от дальней мачты подходил опасный Зоро, легкий свист железа в воздухе — тот достал катану. Санджи видел, на что тот способен, без рабочей руки и оружия Джермы у него нет и десятого шанса.       Но у Санджи был его ум и желание выжить любой ценой, а еще он неплохо разбирался в технике благодаря Джерме. Потому он поступил по-научному — жмакнул в панике по большой красной кнопке в центре панели управления. За спиной вспыхнул свет, и он резко обернулся.       В центре комнаты, там, где Санджи только сейчас заметил разметку на полу, появился светящийся портал. Он был не прозрачным, скорее переливался так ярко, что невозможно было разглядеть ничего сквозь него. Санджи опасливо сунул в него ложку и заглянул на другую сторону — ложка там не показалась. Так вот какой странный механизм они используют для перемещений. Что же, логично, шаги уходящих всегда затихали в центре комнаты, видимо, они могли отправить Зоро на его родину, не заплывая туда на корабле.       Что же, Санджи премного благодарен изобретателю этой штуки, он собирается устроить себе новую жизнь в совершенно ином мире. Где никому до него нет дела, где он не принадлежит никому и не будет ничьим разочарованием.       Шаги и крики на палубе были совсем близко. Его искали, и, кажется, догадались, куда он мог пропасть.       Адьес, неудачники. Не зажмуриваясь, Санджи хотел видеть с первых секунд мир, в котором его ждет новая, наконец настоящая, жизнь, он шагнул в портал.       Убить Джерму стоило в тот самый момент, как тот выстрелил в сопляка Зоро. Рассечь одним движением катаны, рука у Зоро бы не дрогнула — «это», убивавшее беззащитных раненых на поле сражения, не было Завитушкой даже отдаленно. Но сопливый Зоро не позволял и не терял сознания после выстрела в плечо и взрыва упавшей махины, пришлось притащить отрубившегося выродка из Джермы на корабль.       Даже тогда было не поздно его убить, и он никого бы не успел ранить. Это вина Зоро, что он дал Джерме ранить младшего Зоро почти до смерти. Тот истекал кровью на дне трюма, нужно было как можно скорее найти ближайшего Чоппера в других мирах, чтобы тот выкарабкался. Если бы Зоро просто прикончил этого оборотня этим же утром, как решил покинуть корабль! Остальные Зоро хмурились бы, но клал он на их мнение.       По сравнению с любым из них, Зоро пробыл на Ковчеге дольше всех, восемь месяцев. Сменился полностью весь экипаж Зоро, с которыми он начал путешествие. Каждый из них находил себе спасенного Санджи и покидал корабль, иногда они наоборот — встречали отчаявшихся Зоро из похожих параллельных миров, и тогда брали новичков на борт.       Поначалу все это казалось Зоро бредом. Завитушка в другом мире все равно будет другим человеком, в чем смысл? Но Робин из его мира, кажется, знала Робин, сделавшую корабль, они как-то общались. И это наводило на Зоро жути. Пожалуй, Робин была последняя во всем мире, кто хоть каплю мог испугать теперь Зоро. В общем, его Робин сказала, что сама вызвала Ковчег при помощи другой Робин ради Зоро, потому что шли годы, а ему не становилось легче.       И правда, многие из Зоро потеряли своих Завитушек год или два назад. Он провел в одиночестве, которое так и не сумел перебороть, восемь лет. Пил и не видел ни в чем особого смысла. И считал предложенное Робин полным дерьмом, ведь любой Санджи из другого мира не будет его Завитушкой. Но та лишь загадочно покачала головой и сказала: — Судьбы многих людей связаны — из времени во время, из мира в мир, но они перетасованы, как колода карт. Нет никакой гарантии, что в розданной руке вам выпадут карты одной масти. И тут то же самое, ваши судьбы связаны, но Санджи из других миров удивительным образом могут оказаться куда лучше дополняющими пришедших за ними Зоро. Нет такого правила, чтобы вселенная всегда подбирала идеальную комбинацию именно в том мире, где было суждено родиться тебе.       Зоро казалось это херью, ведь не могло быть ничего правильнее того дня, когда Завитушка развешивал белье на палубе СанниГо, и ветер трепал его волосы. И Зоро нечаянно засмотрелся, как тот дымит, напевая себе под нос, с серьезным видом доставая из корзины наволочки. А потом ветер поднял вверх развешанные белые простыни, на секунду заслоняя ими Завитушку. И когда простыни опали, Завитушки уже не было — стояла сиротливо корзина. Зоро отчего-то вскочил испуганно, словно потерял его. — Попался, Маримо, — раздался позади бархатистый голос. Санджи заметил, как Зоро на него смотрит, и воспользовался моментом для шутки. Сам не подозревая, какой эффект она окажет. А на душе у Зоро тут же развязался сжавшийся узел.       А потом он крепко затянулся навсегда.       Но восемь месяцев на борту заставили Зоро поменять свои убеждения. Ему попадались на борт странные, не похожие на Завитушку Санджи, непривычные и на вид, и по поведению. И они удивительным образом в первый же день находили общий язык с одним из Зоро. Больше всего Зоро запомнился отличавшийся от них мечник — улыбчивый, разговорчивый и какой-то… легкий, почти как Завитушка. Он оказался из очень редкого мира — мира, в котором Куина не погибла в детстве. Робин сказала, что таких миров — один на пять сотен. Потому этот Зоро и вырос не познавшим в юности настоящей потери и открытым в своих желаниях к миру.       И этот удивительный и даже смешливый Зоро как влитой подошел странному Санджи, что они вытащили в одном из миров из городской драки за секунду до смерти. Этот Санджи был, напротив, из мира, где он так и не встретил Зеффа, а может, тот погиб в кораблекрушении. Этот Завитушка жил и работал с детских лет где придется, нередко был предан и обманут, даже один раз похищен и продан торговцами детей, но сбежал. Он был изворотливым и остроумным, просто не доверяющим ничьему слову, вечно ждущим, когда любой из Зоро сделает что-то, что только подтвердит правоту его решения не доверять им. Так вышло, что открытый Зоро сломил страхи и недоверие диковатого Завитушки. Совпал с ним, словно эти двое были созданными друг для друга катаной и ножнами.       Зоро тогда поинтересовался у Робин по ден-ден-муши, а что же с Зоро из этого мира. Но ее муши лишь покачал головой: не все доживают до таких лет. И этому Санджи предстояло скитаться, скрываться, познать предательство и голод, и умереть в уличной драке, если бы они не спасли его. Теперь он уходил в другой мир вместе с непохожим на всех остальных Зоро, и кажется, впервые ощущал, что может на кого-то положиться и открыться без страха. Так что во всей этой безумной идее с Ковчегом все же был какой-то смысл.       Но не для него. Постепенно Зоро понял, что уже давно не тот, каким был в другой жизни с Завитушкой. Он стал мрачным, жестоким, чурающимся людей, и таким его избегали все Санджи, которых они спасали. Находили себе других, к кому тянулось сердце, это был талант Завитушки — видеть суть в человеке. Каждые три-четыре дня они спасали нового, но ни один из Санджи даже не заговорил лишний раз с ним. И хотя он покорял моря между мирами, ни в одном из тысяч миров не жил специальный Завитушка для него.       Оставалось только смотреть, как боль или скорбь на лицах других Зоро постепенно сменяется неуверенной, а потом полной надежды улыбкой, когда находился кто-то для них. Угадывать в чертах сотен мимолетных Санджи черты его Завитушки. И понимать, что пора возвращаться домой — для того, кем он стал, уже ни в одном мире не найдется Завитушки. Ожидаемо, что на этом внутреннем отчаянии, на дикой почти заставляющей его убивать и брать силой то, чего так хотелось, зависти и сыграл лживый Джерма. С его лицом, так похожим на Завитушкино, он предложил Зоро максимум Санджи, на которого тот мог вообще рассчитывать. Джерма предложил переспать с ним, глядя на лицо Завитушки, трогая его тело. Зоро ожидали бесцветные годы одиночества и пьянства в стенах замка, и больше ничего. И он ухватился за иллюзию, тем более Джерма не встревал, молчал во время секса, позволяя Зоро погрузиться в фантазию.       Это было безумием, но Зоро не отрицал, что восемь лет горя отчасти свели его с ума. Ведь он не убил Джерму сразу, а теперь эта бешеная собака сорвалась с цепи и покусала невиновных. — Он пропал, как в воду канул. Мы должны поймать его, — бросил один из Зоро, сурово прислонившись к косяку на кухне. — Не стоит. Я знаю, куда он пропал. Я с этим разберусь, — все сложилось как можно удачнее. Он сказал, что сам убьет Джерму, и теперь ему не придется делать это на глазах у остальных Зоро. — Как? — Транспорт в рубке был настроен на мой мир, я же собирался отбыть сегодня. — То есть ты думаешь?! — воскликнул третий мечник. И Зоро просто молча кивнул в знак согласия.       Если ты попадаешь в чужой мир без поддержки человека, который станет твоим проводником и будет тесно с тобой связан, то переживаешь огромный удар, словно ломку от наркотика. Даже если Джерма сбежал в его мир, он не причинит никому вреда и далеко не убежит.       Не спеша, Зоро приладил катаны к поясу и бросил через плечо. — Я ушел. Я все решу.       Ему не нужны проводы, он покидает этот корабль спустя восемь месяцев в том же горе, что ступал на него. И в два раза большем одиночестве, потому что для других Зоро смерть Завитушки не была приговором навсегда, но не для него. Из тысяч вариантов только ему не найти пару ни в одном из миров. Справедливо, с учетом того, что это Зоро виноват в смерти своего Санджи.       Он вошел в рубку, на ходу снимая с плеча повязку, и сразу нажал на большую красную кнопку на панели. Портал засветился мерцающими огоньками, и Зоро зажмурился и крепко затянул себе глаза платком. Свет от портала изнутри такой яркий, что слепит даже сквозь зажмуренные веки. Он не собирался оборачиваться назад и думать о днях, что провел на корабле в тщетных поисках того, кто заставит его боль утихнуть. Она уже никогда не замолкнет.        Подготовившись, он уверенно шагнул в портал. Следующий же шаг отдался хрустом гравия под сапогами и холодным кусающим ветром. Зоро тут же содрал повязку, привычные голые скалы и черный замок вдали, тут ничего особо и не изменилось.       Он легко спрыгнул со скалы, привыкая к вечно прохладному ветерку Норт-Блю. Здесь снизу на острых камнях была кровь, подсохшая, но довольно свежая. Зоро хищно ухмыльнулся: Джерма был тут. Не удержался и свалился с утеса. Что же, он найдет его по следам из крови, как псы находят лиса, отгрызшего себе лапу в капкане и думающего, что спасен. Тем более, им по пути — следы вели по узкой тропинке к спуску со скал в город.       Первым, кого увидел Зоро, была толпа мальчишек в обносках. Беспризорные жители окраин как один смотрели на другой край дороги — на ровную стену скалы, которая прикрывала с одной стороны городок от морского кусачего ветра. Они мялись, словно не решаясь подойти ближе к тому, на что смотрели. В руках у них были палки и камни, иногда один из них решался запустить камень под подбадривающее улюлюканье товарищей.       А потом запущенный камень вернулся и попал точно в лоб мальчишке. Тот упал, закрывая окровавленное лицо, и Зоро дернулся вперед.       Джерма лежал здесь, у стены, с его бледного виска стекала струйка крови, и глаза были закрыты. Но он не спал, и не потерял сознание — быстро вертел головой, прислушиваясь к каждому шагу вокруг, рука шарила по земле, нащупывая камень, чтобы швырнуть его в ответ. Рядом с ним уже валялось немало камней от мальчишек. — Король Зоро! Король Зоро вернулся! — наконец заметили его пацаны и задохнулись от удивления и восторга. — А вы насовсем? А в порту уже неделю пираты, и они не уходят! Они похитили Налу! И убили ее жениха. А мы нашли солдата из Джермы. Смотрите, он в татуировках и даже не прячет их. Но мы не боимся, мы храбрые! Уж мы ему покажем! — Пираты? — вот единственное, что сейчас интересовало Зоро. Он несколько лет оберегал этот небольшой остров от стервятников и разбойников, и последние два года перед его отбытием не случилось ни одного набега. Зоро решил, что может оставить город, но ошибался. — А ну, показывай, в каком порту.       Он схватил за плечо одного из пацанов, только что прицелившегося и ловко запустившего в Джерму-Санджи острый камень. Тот ударился о грудь, и Зоро не понял, почему тот не увер… Да он же слеп! Прошел через портал не просто без повязки, но даже глаза открыл. Слепота не дала ему шанса затаиться и переждать ломку от попадания в иной мир. И теперь его корчило около скалы, а ненавидящие солдат Джермы мальчишки силились забить его камнями, как найденную на опушке гадюку.       Санджи-Джерма попытался встать на ноги, чтобы отползти в сторону, но те не слушались, подгибались — то ли от лихорадки перемещения, то ли от ударов камнями в висок, что тот уже успел получить. Джерма узнал голос Зоро, не мог не узнать, но они не обменялись ни единой фразой. Им не о чем было говорить. — Бросьте это, — приказал он мальчишкам, кладя руку на катаны. — Веди меня в порт к пиратам. Сейчас же.       Мальчишки торжествующе заулюлюкали и потащили Зоро вокруг скалы в порт. Волноваться о Джерме не стоило, опускается ночь, а ночи в Норт-Блю холодные. К утру он замерзнет насмерть, так и не найдя теплого места. Никто в городе не впустит в дом человека с татуировками Джермы.       Ни один пират не снискал пощады. Они пировали в городе уже неделю, не щадя население, мучая и калеча каждого, кто осмеливался оказывать им сопротивление. Взяли себе в команду парочку фруктовиков и решили, что всесильны. Зоро убил их даже не выясняя, что у тех за силы — очевидно, слишком слабые, чтобы быть интересными.       Народ ликовал при виде Зоро на улицах города. — Король вернулся! Король Зоро!       Женщины плакали, увидев в нем избавителя от глумливых бандитов. Мужчины радостно улыбались, а потом отводили взгляд — сами они ничего не стоили против той шайки, они позволили ей разграблять портовый район.       Похищенная еще несколько дней назад пиратами девица Нала оказалась тут же в таверне. Утирала сопли лохмотьями разодранной одежды, через которую виднелось красивое статное тело. Ясно, зачем пираты ее прихватили, но по крайней мере она была жива. Ее мертвый жених лежал на пирсе с разрубленной почти надвое головой. Она еще не знала об этом, а уже заходилась в плаче, не веря, что мучение закончено, что теперь все вернется на прежние круги.       «Не вернется», — подумал Зоро. Безрадостное какое-то получилось возвращение. Он взял несколько бутылок из таверны, кто знает, что там с запасами в замке. — Король Зоро, что нам делать с их телами? Король Зоро, мальчишки говорят, что один из солдат Джермы осмелел и пробрался в пригород! — Поступайте так, как считаете нужным, — отмахнулся Зоро. Эта их беспомощная привычка спрашивать про каждый чих у него не выветрилась даже за восемь месяцев.       Он вышел на улицу из таверны. Даже летний вечерний воздух в Норт-Блю покусывал прохладой за шею. На горе чернел замок с пиками башен, вверх к нему тянулась извилистая дорожка. «Не такой ты и большой на деле, я рассек тебя одним ударом», — крякнул своим мыслям Зоро и приложился к бутылке. Самое время вернуться к старым добрым традициям — надраться до беспамятства, и если он хочет управиться к вечеру, нужно начинать.       Он забыл улочки городка, потерялся среди холмов и утесов. В конце концов снова оказался у порта, выла вдали над трупом своего жениха Нала. Кто-то додумался накинуть на ее голые плечи шаль от холода. — Эй, для чего эта телега с сеном? — окрикнул он одного из горожан. — Сожжем трупы пиратов, король Зоро, для города это избавление. Пусть будет праздник.       Праздник, на котором жгут тела, — типичная Джерма, даже без Винсмоуков. Зоро передернуло от отвращения. — Довези меня до замка, а потом возвращайся, — ухватился за край обоза Зоро. Ему было лень блуждать дальше, и возница покорно кивнул. Зоро здесь боготворили, сколько бы он не валялся на улице пьяный с мутными глазами.       Уже в глубоких сумерках, зарывшись от холода в стог сена, Зоро понял, что они проезжают мимо скалы-стены, к которой мальчишки загнали палками и камнями ослепшего Джерму. Он приподнялся на локте, всматриваясь в темноту.       Винсмоук был тут — сидел, облокотившись о стену, и изо рта не вылетало ни облачка пара.       Зоро спрыгнул с повозки, давая возничему знак притормозить. Он не спеша подошел вплотную к Джерме. Тот еще не сдох — тело билось в мелкой дрожи, стекавшая по лицу кровь застыла коркой, но он не спешил ее сдирать. И он узнал Зоро по походке, это было очевидно. Потому что специально не показывал никакой реакции и не сжал в руках лежащий рядом камень от мальчишек. — Ты подохнешь от холода этой же ночью. Это твоя расплата за то, что ты сделал с пацаненком Зоро.       Молчание. Только мелкая дрожь в руках. Какой же он сейчас слабый и никчемный, а ведь Зоро боялся его оставлять. Опасался, что без его присмотра Джерма выберется и перебьет легко всех остальных Зоро. Было что-то такое в его мутных глазах холодного убийцы. Сейчас он был похож на лишенного клыков и зубов хищника, оставленного подыхать от голода.       Зоро присел на корточки напротив. В слабом свете звезд лицо Джермы с закрытыми глазами было спокойным, не тряслись от холода губы, не дергались от всхлипываний брови. Даже не придется его добивать. — Ты зря открыл глаза, когда проходил через портал. Потому ты ослеп, — соврал он, через месяц или раньше зрение должно было вернуться. Такие идиоты были и среди других Санджи. И снова никакой реакции, это даже немного раздражало.       Он приложился к бутылке, припрятанной за пазухой. Завитушка умер здесь, в Джерме, изуродованный, с залитым кровью лицом, в котором трудно было узнать улыбчивого кока. Зоро зря вспомнил о Завитушке, лицо ублюдка из Джермы было так на него похоже. У Зоро же теперь останется только выпивка и воспоминания, даже не будет больше мелькающих мимо не его — но живых и счастливых Санджи. Полное одиночество. И так — до самой смерти в старости, если он не сойдет с ума и не упадет пьяным в море.        После плавания Зоро на Ковчеге бухло для него, кажется, перестало быть спасением. — Эй, хочешь сделку, — вдруг сказал он, грубо подпинывая носком сапога безвольную руку Джермы. — Если год поразвлекаешь меня так же, как в трюме, я отпущу тебя. Все равно слепым ты больше не опасен.       Он врал. Зрение вернется к Джерме, и Зоро не может отпустить безжалостного Винсмоука, проткнувшего горло своего спасителя, на волю. Он убьет его, когда тот окрепнет и покажет первые клыки. Вопрос времени. — Идет, — наконец снизошел заговорить Санджи.       Он врал. Сейчас его тело слабо, он никогда не лишался зрения. Ему нужно привыкнуть, набраться сил, не умереть от странной ломящей все тело лихорадки или холода. Он сбежит до окончания года, до того, как Зоро наиграется и решит, что пора избавиться от него. — Ты должен поклясться. — Слово Третьего принца.       В задницу Санджи имел все эти титулы.