Сломанные вещи🥀

      Санджи аккуратно ощупывал стол сантиметр за сантиметром. Он уже порезался вилкой и теперь был выселен из рабочей зоны кухни — усажен за убранный стол, но неподалеку от работающей у плиты Козетты. Он не мог не то что сам готовить, хотя мечтал об этом годами, он даже не мог помочь Козетте с самыми простыми делами. Это навевало на него очень мрачные мысли: что ему остается теперь во внешнем мире, куда он всегда стремился? Даже если он найдет способ обмануть Зоро и сбежать с этого острова, что он будет делать со своей свободой?       Он не увидит морских закатов с корабельной мачты, не отправится туда, за горизонт, чтобы узнать, другие ли там парят облака. Все это он теперь может узнать только с чужих слов, словно он опять в темнице и читает книги о чужих приключениях, просто теперь носит темницу всегда с собой. Рука наткнулась на что-то твердое, слегка шершавое. Санджи пробежался вдоль пальцами: книга! — Что вы читаете? — спросил он, вдруг осознавая — даже читать он теперь не может. Книги не давали ему забыть речь, помогали не отупеть окончательно в подземельях Джермы, а теперь даже этого он лишен. — О, это роман про любовь! — живо отозвалась Козетта. — Обожаю их! Зимние вечера в Норт-Блю такие долгие, и Матиас часто занят, так что я беру книги из королевской библиотеки. Но я всегда возвращаю! — быстро добавила она. И вдруг предложила: — Хотите, когда закончу, я вслух вам почитаю? А то, наверное, скучно. Это очень интересная книга. Там про прекрасного принца, который слишком возгордился своей красотой, за что ведьма превратила его в чудовище. И весь замок и слуг заколдовала. Принц жил один и очень тосковал от одиночества, пока к нему в замок не попала девушка. И он впервые сам влюбился, но боялся, что никогда не будет счастлив и его не полюбят, потому что теперь страшный. — Какая красивая история, очень хочу послушать, — соврал Санджи.       Он читал эту книгу и ненавидел ее всеми фибрами души. В первые годы своего заточения он глотал романы десятками, какие только мог выпросить у Рэйджу или стражников, все еще помнящих, кто может сидеть за этой решеткой в железном шлеме. Романы заставляли его позабыть, где он находится. Он путешествовал по бескрайным знойным пустыням и чувствовал, как песок обжигает его ноги. Он взбирался на башни к прекрасным девам и давал клятвы любви, которые не нарушал, даже если весь мир становился против него. И среди всех этих книг история про Чудовище потрясла его больше всего.       Бедный неправильный Принц, одинокий и заключенный в замке, он потерял всякую надежду, но даже для него нашелся человек, который полюбил его таким — уродливым и недоверчивым. Полюбил, и тот вновь стал прекрасным. Санджи представлял, что когда-нибудь и в его жизни появится такая необыкновенная Принцесса и расколдует его, он перестанет быть Ошибкой для отца, стены темницы падут, и перед ними откроется целый мир. И он, потом конечно, еще тысячу раз спасет ее от чего угодно.       Но шли месяцы, затем годы, принцессы не появлялось. Когда ему удавалось выпросить книг у уже грубых к нему, давно забывших кто сидит в клетке, стражников, и в кипе книг попадался этот роман, он переворачивал его названием вниз и не перечитывал. Потому что получалось, что даже горделивый Принц-Чудовище получает любовь, а Принц-Ошибка — никогда. Что даже уродливый монстр достоин любви, а Санджи — нет.       Отец выпустил его потом, когда ему было девятнадцать. Санджи в глубине души надеялся, что в том проснулась жалость или участие к сыну, но ему был всего лишь нужен Принц на пушечное мясо в одной из политических интриг. Санджи чудом выжил, и ему позволили остаться снаружи. А чтобы не мозолил своей слабостью отцу глаза, его «подремонтировали». Там, где его братья и сестра были сильны и неуязвимы в силу своей генетики, Санджи чинили и улучшали — заменили суставы в коленях, сделали стальные пятки, чтобы те не ломались от приземлений после прыжка с городской стены. В легкие были встроены фильтры, ну и руки… правая рука теперь тоже была «не настоящая». Санджи даже не слишком сильно принял это к сердцу, он все равно привык не слишком соотносить себя со своим телом, так легче было переживать последние годы в темнице.       Так что он ненавидел эту лживую книжонку. Но он был рад сидеть неподалеку и просто слушать, как стучит о доску разделочный нож Козетты — живой, счастливой, с женихом. — Здорово, что вам тоже нравятся такие истории! — Козетта оказалась и правда страстной любительницей романов. — Еще моя любимая история про падчерицу, которую злая мачеха не пускала на бал, а ведь на нем принц должен был найти себе невесту. — О, эту книгу я знаю, она такая трогательная. Принц узнал ее даже с головы до ног перепачканной в золе, — сказал Санджи только чтобы порадовать Козетту. Очередной роман про то, что если ты будешь искренним и терпеливым, честным и сильным, тебя разглядят. И принц отыщет тебя в самой дальней каморке, куда злые родственники отправят тебя чистить золу в обносках. Хотел бы он посмотреть на эту Золушку, когда она поймет: никто никогда не придет. Будут меняться только стражники, с каждым годом все более жестокие, придумывающие все более изощренные забавы. — Да, да! Разве это не настоящая любовь! Пусть он и полюбил ее, когда она была в прекрасном платье, но он не побоялся обнять ее, даже когда она была вся в золе!       «Конечно, не ему же стирать камзол, он же принц», — цинично подумал Санджи. — Но разве вам не бывает завидно, что все эти приключения и красивые романы происходят с кем-то другим, а не с вами? А вы всегда на кухне большого пустого замка. — Завидно? Конечно нет, у меня прекрасная жизнь. Я живу в огромном замке, делаю любимую работу, у меня есть жених. А о приключениях удобнее читать в тепле, я же служила на кухне при Винсмоуках. Иногда выносишь супницу и аж сердце замирает, в духе ли господин Ниджи или запустит в меня чем-нибудь. Или велит бросить на псарню. Так что хватит с меня опасностей и приключений, я хочу читать романы в кресле и быть счастливой, — Козетта засмеялась в конце.       Санджи молчал, поглаживая пальцем корешок ненавистной книги. Так вот как воспринимают эти истории обычные люди — как развлечение и игру, они не мечтают, чтобы с ними случилось то же самое. Санджи сам виноват, что купился и напридумывал, будто такое когда-нибудь случится и с ним. — Козетта, а как вообще случилось, что Винсмоуков больше нет? — Как? Вы не знаете? — ее голос зазвучал совсем близко, словно она приблизила лицо прямо к его лицу. Санджи чуть не отшатнулся. — Я думала, вы же из Джермы, все эти татуировки… — Я… проект из лабораторий. Меня забыли разморозить, потому я все проспал. Пока ваш король меня не нашел, — наобум придумал Санджи. Какая разница, надолго он тут не задержится. — Ааа… — протянула Козетта, немного помолчав. — Тогда понятно. Вы только не расстраивайтесь, но король Зоро их всех убил. Я даже не знала, что Винсмоуков можно убить, особенно братьев. А он разрубил их двумя взмахами! Я, правда, зажмурилась, когда они падали на землю. Страшно… — С чего бы мне расстраиваться? — удивился Санджи. — Ну, если вы из солдат Джермы. Король Зоро же их прогнал, потому что они сделаны такими, чтобы подчиняться Винсмоукам. Не совсем как люди. Не умеют, как люди… — Куда прогнал? — На северную часть острова. Сказал, что он оставляет им жизнь, раз выполняли приказы и не решали сами, и там они могут жить, как пожелают. Но с той стороны к острову не могут подплывать корабли, и король Зоро запретил любому капитану брать на борт солдат Джермы. Потому они обязаны жить там.       Это было дерьмово, татуировки уже не раз выдавали в нем Джерму, а теперь они не позволят ему сбежать на первом же корабле, когда он научится вслепую выбираться в порт. С другой стороны он сделал в голове пометку: на северной части острова должны остаться обученные солдаты, верные роду Винсмоуков. Так, на всякий случай. — А за что король Зоро убил Винсмоуков? — Вроде как они похитили кого-то из его команды, кажется, кока… Вы знаете, что он плавал на одном корабле с великим королем пиратов? Он живая легенда, и Зоро-сама тоже! Вся команда бросилась искать этого члена экипажа, просто Зоро-сама прибыл сюда первым и убил их всех в одиночку, так он был зол!       Краем сознания Санджи отметил, что его копии из этого мира удалось исполнить мечту и стать судовым поваром. Но гораздо сильнее его поразило другое: вся команда. Винсмоуки явно забрали свое — посмевшего сбежать Санджи. Но Санджи из того мира был достоин не просто одного спасителя, к нему устремилась сразу целая команда самого короля пиратов.       «И все равно, чудес из романов не бывает», — мстительно подумал Санджи. Помогло это другому Санджи? Нет, он был мертв, сколько бы его людей ни любило. А Санджи жив, даже если его не любил никто. А кто жив, тот и прав. — Ой, Матиас! — с визгом Козетта бросилась мимо едва не упавшего со стула Санджи. Тот давно слышал его шаги по лестнице, а потом по коридору, просто не выдавал себя — тайна отличного слуха еще не раз может спасти его. Легкие ножки Козетты оттолкнулись от пола, она повисла на шее у жениха. — Ты не одна? Я пришел поужинать… — в голосе явно слышалась угроза и ревность. Но Санджи не был против, если Матиас волнуется о Козетте, значит, будет лучше ее защищать. И никто не посмеет больше ее обидеть, на его месте Санджи бы заботился о ней сильнее, берег бы ее больше. О, глупый, не знающий ничего о том, как может быть жесток к ней мир, Матиас. — Да, присаживайся. Поедим все вместе! — Козетта запорхала по кухне. Матиас сел рядом — от него пахло смолой и стружкой. Он «нечаянно» грубо пихнул Санджи в бок, пробубнив что-то про «проклятую Джерму, которая передохла бы уже скорее вся». Тот поднялся, будто не заметив, в рукав приятно скользнул еще один украденный столовый нож. — Я сделаю круг по первому этажу, хочу научиться ходить без вашей помощи, милая Козетта, — Санджи было плевать, что думает о нем Матиас. Если Козетта счастлива с женихом, пусть побудет наедине с любимым. Козетта посетовала, что тот оставляет их одних, впрочем, в ее словах не было и капли грусти.       Санджи аккуратно по стене вышел из кухни. Самое время заглянуть в «сокровищницу» Джаджа. Ему же нужно много золота, чтобы подкупить страшащихся наказания от короля Зоро капитанов кораблей. Это будет его билетом с острова. Насколько Санджи помнил, Джадж держал ее под рычагом за скрытой стенкой, и вряд ли туповатый Зоро…       Тот был прямо у стены с сокровищницей. Санджи слышал его пыхтящее дыхание, чувствовал жар его тела даже издалека. Он продолжил идти вдоль стены, чтобы не выдавать своего замешательства. Звук доставаемой из ножен катаны — Санджи замер, Зоро полоснет его прямо здесь в коридоре? Уже наигрался с ним? Черт, сейчас он не может отразить атаки, он беспомощен…       Вжик! Треск плотной холстины. — Бляцкие картины, я же сказал все выкинуть, — Зоро убрал катану в ножны. Ах да, подвижная стена скрывалась за большим портретом Джаджа во всей его блистательности и парадной форме. До какой степени Зоро ненавидит Винсмоуков? И главное, он что — впервые попал в этот коридор?! — И где эта долбанная кухня, жрать хочу, аж скулы сводит, — пробормотал тот себе под нос. Но Санджи слышал даже издалека. — В другой части замка. Козетта как раз закончила с ужином, — подал голос Санджи. Он подошел ближе и ощутил, как от Зоро пахнет алкоголем из зимней ягоды, многие острова в Норт-Блю гнали из нее дешевую выпивку. Сам Санджи предпочитал хорошее вино, у него же был вкус. — А ты тогда чего тут ошиваешься? — судя по запаху, Зоро не пил из горла, он просто лил выпивку на себя, иногда она попадала в рот. Санджи подумал, что неплохо бы иметь с собой зажигалку и чиркнуть ей, Зоро так пропитался алкоголем, что того гляди вспыхнет. — Не привык есть на кухне, как прислуга, да еще и со столяром вместе, — соврал Санджи. — Хах, поглядите-ка… — хмыкнул Зоро, еще раз прикладываясь к бутылке. — Вот и сиди нежрамши. Никто тебе больше в комнату еду таскать не будет, либо сам идешь к Козетте, либо голодный ходишь, усек? — Тц! — якобы разочарованно цыкнул Санджи, в душе усмехаясь — вот ведь зеленая башка с одной извилиной. Он хотел, чтобы Зоро сослал его на кухню. Теперь никто и не заподозрит его в симпатии к Козетте. Пусть братьев больше нет, но Санджи не дурак, ей небезопасно просто дружить с «чертовой Джермой» даже сейчас. Он должен держать дистанцию от тех, кто ему нравится.       Зоро затопал прочь по коридору, бормоча под нос: «Где долбическая кухня». — В другой стороне, — не удержался Санджи, — тебе надо развернуться ровно в другую сторону. Там уже дойдешь по запаху.       Судя по звуку шагов, Зоро остановился. Взболтал бухло в бутылке и ливанул в себя.  — Не врешь? — Пф, это как-то мелочно, — глаза Санджи были закрыты, а то он бы их закатил. — Ладно, сучья Джерма, поверю тебе, — Зоро развернулся и быстро промаршировал мимо. Санджи обдало алкогольными парами. — Пойду как нормальный человек поем, не строя из себя ублюдка голубых кровей.       И Зоро ушел, хотя Санджи четко сказал ему, что Козетта сейчас вместе со своим женихом. Тупоголовое ненасытное брюхо, не мог дать девушке полчаса побыть с любимым? Надо было назвать ему неверную сторону.       Сам Санджи аккуратно ощупывал стену, пока не добрался до изрезанного катаной портрета. Так, чуть выше, на уровне роста за рамой… с тихим щелчком тайник открылся. Санджи нащупал внутри корону с изумрудами, Винсмоуки ее не носили — не функциональная, но не могли не понимать, сколько может стоить такая роскошь. Отлично, еще пара тайников, и безбедная жизнь даже в вечной слепоте Санджи обеспечена.       Он двинулся дальше по коридору, хотя не хотел. Нужно было спуститься в подвал. Еще не подземелья с тюремными камерами, но уже влажное и гулкое место, где хранились другие сокровища. С каждым шагом ему казалось, что ноги слабеют, а запах становится сырым и затхлым, как там, в камере на самом дне Джермы.       Другим бы понадобился факел, чтобы спуститься в подвал, Санджи же был и без того слеп. Потому он упал в подвал, споткнувшись на первой же ступеньке — Зоро бросил здесь пустую бутылку. Громыхая и больно ударяясь об углы каменных ступеней, он кубарем скатился на холодный пол.       Застонал, обнимая отбитые бока, в голове стучало. Кажется, сотрясение. И вдруг резко сгруппировался, поднимаясь на руках. — Кто здесь? Я знаю, тут кто-то есть! Я слышу ваше дыхание! — он крутил головой, и это было глупо, словно он мог кого-то увидеть.       Кто-то и правда дышал в подвале — очень медленно, очень размеренно, без страха перед Санджи. И это Санджи пугало, значит, этот кто-то считает, что он охотник, а не жертва. — Черт, думаешь, можешь так отсидеться? Я слышу! — жалко взвизгнул Санджи. Тьма не отзывалась, и Санджи начинал паниковать. А что если тут никого нет, а что если за ним следит сама тьма? Ставшая осязаемой после стольких лет в подземельях, теперь она скучает по нему, хочет схватить, утащить в сырую гулкую темноту и больше никогда не выпустить. Это было безумием, но ведь Санджи и боялся подземелья Джермы до этого самого безумия. — Убирайся! Я приказываю тебе, убирайся! — жалкий столовый нож скользнул из рукава в ладонь, он выставил его перед собой. Санджи ощущал, как противно подрагивает его рука, а голос дрожит.       Тьма громко выдохнула, и сердце Санджи так сжалось от ужаса, что ему пришлось схватиться за рубашку на груди в преддверии легкого сердечного приступа. Не тронь его, пройди мимо, он не хочет снова оказаться в подземелье, где нет ни дня, ни ночи, ни надежды.       Быстрые гулкие шаги прочь, скрежет камней. Кто-то убегал вглубь подвала. Это человек, это должен был быть человек, но Санджи ринулся прочь. Карабкался вверх по каменной лестнице на четвереньках, как напуганный пес, размазывал кровь с разбитой руки по ступеням.       Наверху он побежал. Не цепляясь за стены в слепоте, потому стукаясь о колонны и фигуры в доспехах в коридорах, цепляясь ногами за старые истертые паласы. Забился в какую-то нишу, прижимая к груди колени. В детстве он помещался в нее целиком, в детстве она укрывала его со всех сторон ото всех бед, а спереди он хотя бы мог защищаться.       Он не знал, сколько просидел в этой нише, сжавшись в комок, пока сердце не перестало заходиться, и он не смог нормально мыслить.       Это человек, определенно человек, сам испугавшийся Санджи, потому сбежавший. Темнота подземелья не может преследовать его, она не реальна. Ведь правда?       Слегка отряхнувшись, он уже спокойно двинул к своей комнате на втором этаже. Где благополучно споткнулся о валяющегося около двери в свои покои Зоро. Звякнула бутылка с дешевым пойлом. — Э-э-э-а, это ты, — пробубнил тот, плохо складывая слова. У нового короля Катаны Джермы были огромные проблемы с алкоголем. — Пойдем-ка, я как раз достаточно пьян, чтобы обо всем забыть.       Его величество надрались и теперь желали еще больше убежать от реальности, представляя, будто трахаются с давно умершим человеком. В этом замке вообще есть не безумные правители? Что уже незаконный Третий Принц, что действующий Король — все явно стукнутые на голову, скривился Санджи.       В чем трахаться с Зоро было удобно, так что не нужно было раздеваться. Его бесили татуировки Джермы на теле Санджи, ну и заодно он не увидит синяков от тайной вылазки в подвал. Банально раздвигаешь ноги и отбываешь свое время, думая о чем-то более интересном, а потом свободен. Обычно Санджи в это время прикидывал, что он уже научился делать без чужой помощи.       Но не сегодня. Сегодня его чуть в лицо не лизнула та самая сводившая его в одиночестве с ума Тьма. А Зоро был еще одним ее вестником — от него пахло самым дешевым бухлом из зимней ягоды, точно так, как от стражника, который впервые придумал сказать Санджи: «Хочешь жрать? Придется отработать». Санджи не был уверен, что тот стражник, пусть и прошло много лет с первого дня заточения, не знал, кто перед ним. Быть может, ему даже больше нравилось думать, что он правда трахает наследного Принца.       Тогда Санджи еще только учился отключаться и не мог не чувствовать этот тяжелый спиртовой дух вперемешку с отвратительным запахом немытого тела стражника. Он собирался умереть с голоду, ему была не нужна жизнь чужой подстилки в бесконечном сумраке каменных стен. Но голод, не сразу, на третью неделю, так меняет сознание… Как же убого он цеплялся даже за ту жалкую жизнь, что ему оставили.       Так что Тьма прислала свою маленькую весточку Санджи, что помнит, какой он на самом деле жалкий. «Не думаешь же ты, что правда смог выбраться, Ошибка, что сможешь жить на свету? — по-змениному шептала она. — Ты вернешься снова ко мне, в холодную темноту темницы. И в этот раз — навсегда, ты умрешь один в темноте». Зоро нависал над ним, уже в своем мире. Дергался, шепча себе под нос какие-то пьяные бредни, про «Завитушку». От Зоро несло тем же дешевым бухлом, что и от того стражника, и Санджи не выдержал. Он закричал и толкнул его в грудь здоровой рукой. — Ты не смеешь, грязный ублюдок!       Оба замерли. Санджи вдруг вынырнул из своих страхов и понял, что отбивается от Зоро во время секса. Зоро тоже пришлось вынырнуть из своих пьяных фантазий. Он завис над ним, все еще дыша тяжелым запахом.       «Черт, — подумал Санджи. — Вот чего мне не молчалось? Испортил нам обоим вечер. А так бы потрахались каждый о своем и разошлись». — Проваливай, — едва разборчиво рыкнул Зоро, Санджи грубо толкнули в и без того покрытый синяками от падения бок, скидывая с кровати. Зоро был слишком пьян, чтобы осознать, что Санджи опять нарушил их договор.       Санджи решил благоразумно этим воспользоваться, хватая брюки и практически неслышно выбираясь из королевских покоев. Он опять оставил там ботинки, холодный воздух щипал ноги, но плевать, они все равно были ненастоящие.       Он быстро доковылял до своей комнаты, тут же завалившись на кровать. Он плотно закрутился в одеяло, его трясло, казалось, что из-под кровати сейчас полезет холодная темнота и утащит навсегда туда, где пахнет сыростью и алкогольным перегаром из чужого рта. Но голова тяжелела из-за удара о пол подвала, и скоро он забылся сном.       Он проснулся от кошмара. Тот самый стражник гнался за ним, ступая неуверенно и пьяно, но Санджи никак не мог убежать. Железная маска на лице перевешивала голову, и он падал лицом на каменный пол. Тогда он попытался ползти как можно быстрее, но стражник был все ближе. — Я же говорил, он выберет жратву. Они все выбирают жратву, — нетрезво засмеялся стражник над его ухом. Запах гнилых зубов. — Иди-ка сюда.       Он схватил Санджи за лодыжку, и тот проснулся с криком. Странно, маски на нем больше не было, а голова все равно была какая-то неподъемно тяжелая. А еще от крика рвало пересушенное горло. Санджи хотел сглотнуть и ощутил во рту шершавую сухость со вкусом гари. Он попытался встать и упал с кровати.       Пожар?! Криков не слышно. Хотя в замке никого толком нет. Неужели все уже спаслись, а его бросили умирать в огне? В огне лучше, чем в темнице, но Санджи так просто не дастся. Затыкая рот рукавом, он пополз к дверям. Сил подняться на ноги не было, и он старался как можно меньше дышать. В глазах бы темнело, не будь Санджи уже слеп. Он ткнулся макушкой в дубовую дверь, попытался приоткрыть ее, но та не поддавалась. Лишь дергалась немного туда-сюда. Он задергал ее в панике как безумный, что-то не пускало дверь отвориться.       Обдирая пальцы, Санджи просунул их в узкую щель, нащупывая преграду, и чертыхнулся. Снаружи дверные ручки были перемотаны бечевкой между собой, его заперли здесь на веревку. Он схватился было за рукав, где прятал нож, и готов был завыть от безысходности: он выронил нож, когда как трусливый кролик убегал от Тьмы из подвала. Он мог бы распилить бечевку и выползти в коридор, но сам проиграл в этой жестокой игре свою жизнь.       Он бы спасся, если бы не был таким чертовым трусом. А еще смеялся, что все хотели спасать Санджи из этого мира, а жив он. Глупый гордец, тебя-то просто оставили здесь подыхать.       Звать на помощь было бесполезно, если все сбежали и бросили его. Он пытался дышать в щель, ему почему-то казалось, что снаружи воздух чище, но было уже поздно. Отравленный угарным газом, он терял с каждой секундой силы и тихо сполз вдоль двери на пол.       «Я все равно умираю в темноте. Стоило самому поджечь замок, так хотя бы моя смерть была бы моим собственным решением», — подумалось ему. — Какого хрена тут происходит! — краем сознания он услышал злой голос Зоро. Что тот здесь делает? Вот идиот, замок же горит, ему нужно спасаться.       «Наверное, опять перепутал, в какой стороне выход», — подумалось Санджи.       Как Зоро разрубил обмотку на двери и распахнул ее, тут же закашливаясь от чада, вырвавшегося из комнаты в чистый воздух коридора, Санджи уже не слышал.