Сломанные вещи🥀

      Зоро проснулся в препоганейшем расположении духа, у нагло вырубившейся вчера на его постели Джермы хватило ума собрать манатки и скрыться. Ему же лучше, в первые минуты после пробуждения Зоро за себя не ручался, убил бы, попади тот под руку.       Потому что это была слабость. Одно дело пользоваться «услугами» Джермы, чтобы ощутить себя чуть ближе к Завитушке. И совсем другое — трахаться именно с долбанным Винсмоуком, вымещая в сексе всю злость, ярость и разочарование, что скопилась в нем. Потому что ебать кого-то из ненависти — реально нездоровая херня. Хотя этот больной ублюдок напротив впервые за все их с Зоро вечера выглядел хоть немного присутствующим. По крайней мере лицо не было таким безучастным и ничего не выражающим, как всегда. Неужели этот говнюк ловит кайф, когда его бьют в постели? С него станется тащиться от такой нездоровой херни, блядские Винсмоуки… А Зоро, выходит, ему потакал. Может даже кайф доставил долбучему Винсмоуку. Мерзость.       В общем, настроение у Зоро с утра было хуже некуда. Утренняя тренировка с медитацией на холодном ветру не помогла очистить мысли, его просто разрывало от одного воспоминания, что он пользовался Джермой из злости, а не из тоски по Завитушке. В этом не было чести — срываться, мучить из жестокости, но не убивать врага.       К десяти он решил, что лучше было и не выходить из запоя, и направился на кухню за парой бутылок. К его великому неудовольствию на кухне терся Джерма — быстро распихивал продукты по полкам. Козетты не было. — Как они доверили тебе быть одному на кухне. Траванешь еще, — прорычал сквозь зубы Зоро. Видеть Джерму как живое воплощение своей вчерашней слабости было неприятно. Еще эти глаза цвета снежных туч над Норт-Блю, не поймешь, что у него на уме.       Джерма странно дернулся от его слов, но потом горделиво выпрямился и цыкнул. — Я же говорил, было бы нужно, ты бы уже был мертв. Не стоит меня недооценивать. — Я-то как раз все про тебя понимаю. Что, кишка тонка против меня выйти, потому что рука не двигается, а? — Чтобы избавиться от тебя, мне не нужны обе руки, — Джерма брезгливо окинул его взглядом сверху донизу и выдавил через губу: — Видок у тебя, как у бездомного из трущоб. Не то чтобы сегодня ты как-то особенно выглядишь, чтобы я это отдельно отмечал, просто на пристани швартуется корабль твоих накама. Козетта вот-вот приведет их сюда, может, ты захочешь к их приходу привести себя в порядок. — Моих… — Зоро перестал рыться по шкафам, переваривая услышанное. Его лицо само собой расплылось в широкой улыбке, и день престал быть таким мрачным: — Луффи!       Он провел рукой по волосам, приходя в себя. Ребята приплыли! Беспокойный Луффи, такой наивный Чоппер, вечно хохочущий Брукк, ребята… Черт, как же он рад будет их увидеть, это как глоток свежего воздуха в этом чертовом холодном замке, где дни можно отсчитывать по вечерам с ебаным Джермой. — Они уже приплыли? Тогда прямо сейчас примчат! — в радостном возбуждении Зоро бросился было к дверям кухни, но резко остановился, оглядываясь с раздражением на Джерму. — А ты на глаза им не показывайся. Они все любили кока, ни к чему им видеть… такого поварешку. Луффи, конечно, не напугается, но я не хочу, чтобы капитан обрадовался и разочаровался, что ты совсем не Завитушка, а маньяк с железной рукой. Зачем марать память о нем. Для них лучше уж никакого Санджи, чем такое замещение. — Пффф, — Джерма презрительно поморщился. — Будто я сам рвусь составить компанию грязным пиратам. Еще увидят меня и примут за вашего Санджи, начнут панибратски хлопать по спине… от одной мысли передергивает. — Ублюдок… — цыкнул Зоро, но он был слишком счастлив новости о визите. — В общем, не отсвечивай, усек? Тем более замок знаешь, в главный зал не суйся. И только посмей отравить еду. С нами будет отличный врач, ты никого не отравишь, а я убью тебя.       С этими словами Зоро захлопнул дверь, снова раздраженный от утренней встречи. Он не доверял Джерме, с того станется отколоть что-нибудь, что расстроит ребят. — Черт, надо бы закрыть его в камере, пока народ тут, — пробормотал Зоро собственным мыслям. Но сначала — встретить ребят. Полностью поглощенный предвкушением радостного воссоединения, он устремился к выходу, не зная, что благодаря модифицированному слуху Джерма прекрасно его слышал. И скользкий осьминог выскользнул из его руки, упав на пол и тут же присосавшись к ботинку. Но тот стоял, бледный и напуганный, и совершенно не обращал внимания. — Зо-о-оро! — Луффи как всегда не дождался, запустил себя ракетой вверх по улице и врезался в лицо Зоро, стоило тому открыть ворота замка. — Мы припылили, хи-ши-ши! Робин сказала, ты вернулся из путешествия! — Луффи! Сто лет вас не видел, а как остальные? Усопп? — рассмеялся Зоро, хотя капитан неслабо приложил его об пол. — Все с нами, все хотели тебя увидеть!       И правда, вверх по склону шумной компанией, доводя Козетту до икоты от хохота, поднималась команда короля пиратов. Чоппер в форме оленя вез на спине повзрослевшую Морковку, та давно путешествовала с командой. Именно она взяла на себя всю работу кока, после того как… после потери. Она энергично и терпеливо готовила для каждого по книге рецептов Санджи, не обижалась, когда ребята отказывались есть, грустно смотря в тарелку, и была той самой батарейкой, которая снова запустила ритм сбившейся было сердечной мышцы мугивар. Позади всех шел Фрэнки и нес на плече-кресле свою жену Робин, та с загадочной улыбкой наблюдала за шествием и простирающимся внизу городом.        Усопп шел рядом с Козеттой, что-то безостановочно ей рассказывая. Как ни странно, с годами Усопп стал самым популярным парнем из команды короля пиратов среди женщин. Знал бы кок — удавился, но Санджи не было, был лишь умеющий слушать и интересно говорить неглупый парень с шикарной шевелюрой. Капитан был слишком непредсказуем, Зоро — пугающ, Брук привлекал только тех, кто любит постарше да пожутчее, а Усопп всегда и везде собирал вокруг себя толпы восхищенно слушающих девушек. Вот и сейчас Козетта смотрела на него во все глаза, когда он чесал нос, смеясь собственной шутке, довольно хорошей, даже угрюмо уничтожающий его взглядом Матиас хмыкнул в бороду, признавая талант.       Популярность среди дам ничего не давала Усоппу, у него тоже было свое неслучившееся счастье. Во всем мире для него была ценна лишь одна девушка, но Кайя выбрала завести семью с кем-то из оседлых, искренне любя Усоппа, но страшась, что с ее слабым здоровьем уже их сын повторит горькую судьбу Усоппа. И она умрет, так и не дождавшись мужа из очередного заплыва с королем пиратов, а сын будет плакать и врать матери, что вот-вот уже видит паруса и пиратский флаг над ними у горизонта. И вроде никто не умер, но Усоппу от этого легче не становилось. Наверное, потому что винил себя, что не нашел сил раз и навсегда сойти с корабля Луффи на сушу к ней. — Зоро-чин! Тебя как с лица земли стерло, где ты шлялся! — замахала ему рукой радостная Морковка, и Зоро поднял руку в ответ. Робин обещала помочь и прикрыть его путешествие по мирам. Нет, они бы рассказали, если бы Зоро вернулся с Завитушкой, но делиться историей о Джерме… Зоро слишком любил своих накама. — Ребята! — Зоро даже не стал откидывать от себя Луффи, схватил его за плечи и легонько тряхнул от радости. Тягуче странный мир вокруг, нездоровые эмоции и ненависть, перелившаяся в секс, все это словно отступило как тень от выходящего солнца. Зоро снова чувствовал себя целым, не запутавшимся. — Закатим пирушку! — Хи-ши-ши, за этим и приплыли!       Когда Зоро заглянул на кухню вместе с Козеттой, под благовидным предлогом отослав вызвавшуюся помогать с банкетом Морковку в кладовую, Джермы на кухне уже не было. Скрылся, как жужелица под половицами. Ну и ладно, пусть скрывается в темноте неосвещенных комнат замка, главное, чтобы не смел показаться на глаза ребятам. Зоро был слишком счастлив встрече с накама, чтобы долго думать о долбанной Джерме. В разговорах о старых приключениях, а также о Рафтеле, пролетел целый день.       Сегодня тьма была его союзницей, густые и непроглядные осенние ночи Норт-Блю играли Санджи на руку. Днем он вряд ли мог дерзко угнать корабль Короля Пиратов, видел из башни замка, как толпятся в порту около него зеваки. В беззвездной из-за туч темноте он мог украсть у них из-под носа целый замок.       Он выбрался из своего укрытия в одной из глубоких ниш замка между рыцарскими доспехами. Просидел тут неподвижно шесть часов, и теперь все тело ныло. Ближе к сумеркам Зоро вздумал его искать, видимо, решив все же кинуть в подземелье перед сном, не дай бог коварный Санджи подкрадется к кому из его драгоценных собутыльников и задушит во сне. Но Санджи не мог попасть в темницу, только не сейчас, когда он почти ухватился за хвост свободы!       Из главного зала на лестницу падали всполохи огня большого очага, а по коридорам раздавался заливистый смех. Заразительный — капитана, как понял Санджи, высокий — какого-то ребенка? Пронзительный, перемежающийся выкриками «Супер», еще нередко смеялась Козетта, Санджи склонял голову всякий раз, когда слышал колокольчик ее голоса. Прощай, Козетта, и живи. Живи долго и до самой старости, в мире больше не осталось Винсмоуков, и если бы не Зоро, Санджи бы сделал это для тебя сам.       Санджи пригнулся и почти прополз по верхней анфиладе над главным залом — последнее окно было самым прямым ходом к оранжерее, а уже оттуда он устремится вниз в ночной город. — А вы все еще засели на Рафтеле? — Санджи узнал и одновременно не узнал голос Зоро. Тот был не тяжелым и злым, а легким, словно тот только что отсмеялся. Но Зоро всегда был для него угрозой, потому он инстинктивно сжался, останавливаясь в своем ползке. — Агась! — Если Луффи что-то решил, его не переубедить, — судя по играющим на стенах теням, длинноносый парень развел руки в жесте «ничего не поделаешь». — Капитан такой, — опять счастливо согласился Зоро. — Это верно, Зоро-бро! Мы сидим там и ждем, когда приплывет еще кто-нибудь, кто способен добраться до Рафтеля. И мы не дадим потом мировому Правительтсву его убить. А потом приплывет еще какой парнишка или сестренка, а потом еще. И тогда там будет целый остров людей, которым впору Ван Пис — только так можно начать целую эпоху. Мы же не хотим просто повторить историю Роджера. Мы хотим изменить мир! — Там бывает иногда скучно, Зоро! Все маринеры такие слабые, — заныл капитан. А Санджи наверху наконец набрался храбрости и пополз дальше на волю. — Да, херня, делать нечего. Позовите меня, когда опять отправитесь по всему миру. — Заметано! — Это будет не скоро, — отозвался детский голос. — У нас нет такого же картографа, как Нами. А ведь если мы найдем Олл Блю, нам нужно будет сделать лучшую карту в мире. Как Нами обещала нарисовать на могиле Санджи.       Веселый смех вдруг стих, и Санджи пришлось замереть, чтобы не выдать себя шуршанием. Молчание длилось несколько минут, Санджи стал было воображать, как его раскрыли, и пока он лежит лицом в пол, тихо обходят его со всех сторон. Вот-вот, и Зоро подденет его руку носком грубого сапога: «Пора в темницу». — Я думал, ты захочешь выполнить мечту Нами, — это был прежний голос Зоро — низкий и хрипящий, каким он бросал презрительные «Джерма». Голос, в котором сквозила потеря. — Ага, Нами хотела сделать карту всего мира, у нее была крутая мечта. — Но ты не торопишься, капитан? — Нами умерла, не думаю, чтобы ей было важно, чтобы я сделал это как можно скорее. А другие мои накама живы, так что сначала я позабочусь о живой части команды, — рассмеялся Луффи, говоря о той, кто не дожил буквально одного дня, чтобы увидеть берега Рафтеля, той, кто едва не стала Королевой Пиратов. А сейчас Луффи отодвигал ее образ на задний план, ставя во главу угла каких-то искателей приключений из мелких морей. Внутри Зоро все бурлило. Он бесконечно уважал и любил своего капитана, но для него неизвестные дурацкие пираты не могли быть важнее даже давно погибшего Завитушки. Потому что они были никто, их были тысячи, а Завитушка во всем мире был один. И как выяснилось — один такой на все параллельные миры. — Да, но это же Нами, Луффи! Вы хотели пожениться, а теперь ты даже не спешишь с картой. — Живое — живым, Зоро, — голос капитана вдруг стал серьезным, а атмосфера в зале изменилась. Санджи ощутил это затылком, и его сердце стало биться быстрее, словно стало тяжело дышать. Остальные тоже ощутили это, замолкая. — И ничего тем, кого мы не смогли защитить? Тем, кто умер? — зашуршала ткань, что-то упало со стола — Зоро поднялся на ноги, смотря прямо на капитана. — А если ты умрешь до того, как выполнишь мечту Нами, потому что откладываешь ее?       Зоро стоял, тяжело дыша, прямо напротив сидящего капитана. Тот склонил голову так низко, что из-за полей соломенной шляпы не было видно его глаз. — Зоро-бро… — прошептал кто-то из накама и затих, чувствуя остроту момента.       Капитан покрутил в руках кубок с вином, который держал в руках. Неспеша поставил его на стол, негромкий стук о столешню разнесся по всему замку, заставляя Санджи вжаться плотнее в пол. А потом Луффи звонко ударил себя ладонями по коленям: — Если так случится, то Нами всыпет мне на том свете так, что думать страшно. Так что лучше мне не умирать, если я не хочу, чтобы Нами надрала мне задницу! Хи-ши-ши! — рассмеялся Луффи, и другие накама тоже прыснули. — А ведь и правда, сестренка Нами живого бы места на Луффи не оставила! — хохотала Морковка. — «Как ты посмел сюда заявиться. А ну быстро возвращайся в мир живых, и не думай сюда возвращаться, пока не сделаешь карту»! — Как думаете, Санджи на том свете уже должен Нами все свои деньги? — хохотали они.       Зоро стоял, хлопая глазами и смотря на капитана, а потом как очнулся от забвения. Отмер и мотнул головой, заваливаясь обратно на мягкое кресло. — Да, простите, ребята, на меня что-то нашло.       И его хлопали по спине и говорили, что все в порядке. Под начало какой-то совместной песни, которую затянула эта шайка, Санджи вылез в окно в оранжерею.        Улица ударила его ночным осенним холодом и тишиной, доносились слабые звуки смеха из главного приемного зала, отрывки незлых шуток. Санджи хотелось послушать еще немного, ощутить себя частью такой большой и дружной семьи — друзей у Санджи тоже никогда не было. Он бы хотел слушать вместе с Козеттой истории того длинноносого парня, спеть вместе со всеми, если бы умел петь, тоже порадовать всех… чем? Он не умел готовить, как его копия из этого мира, он не мог рассказать им забавной истории, ведь его прошлое — это годы в темнице в попытках ухватиться за реальность и не сойти с ума. Он не был им ни в чем ровней, так что весьма логично, что ему было не место среди такой теплой компании. Даже у блядского Зоро было право быть среди них.       Санджи поспешил в глубь разрушенной оранжереи. Подальше от чужого праздника жизни, поскорее к маме. Мама из этого мира полюбила бы его ровно так же, как Санджи из этого мира, даже если бы узнала правду. В ней единственной Санджи был уверен — она бы не оттолкнула его, увидев эти татуировки на теле. Она бы погладила исковерканную руку с торчащей стальной костью и прошептала: «Бедняжка». А потом бы Санджи подался вперед, и она бы понимающе обняла его, позволяя скрыть слезы за ее спиной.       Мама. Могила Соры сохранилась вопреки окружающей разрухе. Белый мраморный камень надгробия стоял нетронутым и отражал любые капли света, потому даже в бесконечной темноте Санджи хватило отблеска огня из деревни, чтобы выхватить имя на плите и даты. Санджи замер, не веря своим глазам. Еще отблеск. Так и есть, он не ошибается, он запомнил этот день на всю жизнь, и он был не в августе… В этом мире Сора Винсмоук прожила на десять дней дольше.       Внутри Санджи вдруг зародилось жгучее чувство обиды и несправедливости. Почему все в мире досталось Санджи из этого мира? Веселые накама, которые вспоминают о нем столько лет спустя, освобождение от Джермы, человек, которого тот смог назвать отцом, возможность готовить и целые руки… и десять дней с мамой. Такая ничтожная цифра была для Санджи целой вселенной, невозможно дорогим подарком. Во всем мире был только один человек, который любил его в ответ, и это была мама. Если бы Санджи предложили обмен — по десять лет жизни за один день с мамой, он бы без торга менял и менял свое время, пока бы не умер в один момент у ее постели, зато ощущая, как она гладит его по голове.       А Санджи из этого мира получил такой роскошный подарок от вселенной. А может, с этого все и началось? Что же такое успела сказать ему мама, или может — повлиять на отца, что Санджи не остался на долгие годы в темнице, а смог сбежать? Не быть с ним таким жестоким? Не забывать его? Или сказала что-то братьям или сестре?       Санджи бессильно опустился на одно колено перед могилой. Что бы это ни было, ты можешь сказать это Санджи теперь, мама? Чтобы теперь он тоже мог строить свою судьбу так же ярко и смело, как местный Санджи? Чтобы не повторил свою судьбу Ошибки?       Погруженный в свои мысли, он не слышал мягкой поступи. Или походка была слишком незаметной, как у профессионального ассассина. Он вскочил, только когда услышал вкрадчивый женский голос. — Я подозревала, что найду вас здесь.       Возвращенный кинжал Ичиджи тут же скользнул Санджи в руку, он развернулся уже махая им в темноту в резком выпаде. Кто бы это ни был — Санджи не дастся, никакой темницы, его ждет свобода!       Но его рука вдруг застыла в воздухе, словно ее схватила крепкая хватка… десятка рук?! Санджи вздрогнул, и хватка рук появилась на другой его неподвижной руке, они спеленали его ноги, пара даже держала его за голову, не давая ей вертеть.       От стены отделилась тень — плавно покачивая бедрами к могиле Соры подошла красивая зрелая женщина с темными волосами. — Добрый вечер, — она мягко улыбнулась, рассматривая стоящего перед ней, но обездвиженного Санджи. — Я хочу лишь поговорить, потому вы не против, если я…?       Санджи чуть не закричал, но смог сдержаться, чтобы не показывать врагу своего страха, когда из его вытянутой вперед руки выросла изящная женская рука, забрала из ладони кинжал, а потом передала следующей уже выросшей из нее руке — и так одна за другой, появляющиеся руки передали кинжал стоящей неподалеку женщине.       Санджи молчал и смотрел на нее во все глаза. Что это за дьявольский фрукт? Никогда такого не видел, отец отдал бы за такой миллионы. — Хана-хана-но ми, если вас интересует, — качнула головой женщина. — Я могу отращивать любые части своего тела где угодно. Потому сейчас вас держит не менее сотни моих рук, прошу прощения за некоторые неудобства.       Под некоторыми неудобствами она, видимо, подразумевала крепко держащие его за ноги руки, которые бесстыдно обхватывали его поверх брюк по бедрам до самых ягодиц. Одна из рук вдруг сжала его за внутреннюю сторону бедра. — Ну что вы, ни в чем себе не отказывайте, — выдавил он наконец.       Женщина опять улыбнулась и подплыла к нему неслышной походкой почти вплотную. Она встала в сантиметре, вглядываясь в его лицо. Покорные руки повернули его лицо ближе к ней и в сторону света, чтобы было лучше видно. Санджи постарался выглядеть как можно безразличнее, когда руки женщины скользнули ему под пиджак, в то время как она смотрела ему в глаза, улыбаясь. — Удивительно, — пробормотала она про себя. — Какая разительная разница в реакции. Прошу прощения мою напористость, я правда хотела проверить. — Хотели проверить что? Готовы ли вы уже к ночным нападениям на кладбищах? — уточнил Санджи. — Даю вам добро, у вас отлично получается. — Женщина опять улыбнулась и склонила голову на другую строну. — Вы и правда совершенно на него не похожи, на нашего Санджи. Как два разных человека. Он бы сейчас кровью из носа все залил, сделай я с ним такое, — одна из держащих рук опять погладила Санджи по внутренней стороне бедра. — О, прекрасно, вот кому я обязан жуткому ночному нападению с элементами домогательства. Не в обиду будет вам сказано, но кем имею удовольствие э… быть плененным? — О, моя вина, я слишком увлеклась исследованием. Я — Робин, — призналась женщина, но и не подумала ослабить хватку своих рук. — Робин? Неужели та, которая и придумала Ковчег? — Санджи слышал урывками про нее, когда лежал пленником на дне корабля. Маршрут по мирам проложила для всех Зоро Робин, тем сложная междумировая техника была не по зубам. — Та самая… или другая, — лукаво улыбнулась она. — Но мы с Робин из других миров думаем о друг друге, как о едином целом, так гораздо удобнее. Так что… мы польщены, что вы наслышаны о нас. — И? Раз эта охота велась на меня, что вы намерены делать с тем, кто попался в силки? — недоверчиво спросил Санджи. Это Робин из замкового зала, из команды Зоро. Она обнаружила его, и ничего хорошего это не сулит, она отдаст его Зоро. К лодыжке на двойную резинку носка крепился еще один скрытый малый кинжал на случай, если Зоро опять его обезоружит. Ему бы только вернуть подвижность рукам. — Драгоценности из Джермы… еще одно оружие, — перечисляла Робин, и одна из рук задрала ему штанину, вытаскивая нож. Санджи цыкнул, лишенный шанса на побег. — Мои методы могут показаться вам слишком навязчивыми, но судя по вашему поведению и снаряжению, я сделала верно, что поспешила. Ведь я могла уже не застать вас, а я так безумно хотела вас увидеть — Санджи Винсмоук, Третий принц королевства Джерма. — Боюсь остальные ваши друзья подобного восторга не испытают, проверено на мечнике, так что не могли бы мы сохранить наше рандеву в тайне? — Вы решили, что я? О нет, нет, — Робин прикрыла рот рукой, смущенная недопониманием. — Я не намерена волочить вас в зал и показывать ребятам. Не все готовы к таким потрясениям, и не все они способны оценить находку.       Сотня рук все еще держала Санджи недвижимым, и Робин неспеша прошлась вокруг него, заинтересованно рассматривая. — Вы уже знаете, что концепцию Ковчега создала Робин, то есть одна из нас, на основе прочтенных понеглифов. Построить его своими силами мы не могли, так что здесь помог один из Фрэнки. Несколько лет экспериментов, которые проводила каждая Робин отдельно, и одной из нас пришла на ум идея, как помочь близким накама. Мечник-сан… он несмотря на внешнюю грубость обладает одним из самых мягких сердец, и в каком бы мире мы с этим ни сталкивались, его боль всегда была безутешной. Представляете, мы видели сотни миров в которых ничто не могло унять боль в сердце несгибаемого Ророноа Зоро. Не удивительно, что в итоге наше сердце дрогнуло. И мы составили дорожную карту через миры для наших мечников из миров, где они лишились человека, с которым тесно была переплетена их судьба. — Ну я-то в жизни никакого Ророноа Зоро не встречал, и век бы еще не видел, — вздохнул Санджи. Робин опять приблизилась к нему, одна из рук повернула его лицо боком к едва показавшейся луне. — Ваша скула… я заметила, что у мечник-сана опухла переносица. Вы не очень ладите с нашим мечником, не так ли? — У нас непримиримые политические разногласия, — приподнял брови Санджи, и Робин почему-то засмеялась. — Не удивительно, что вы хотите покинуть этот замок. Наверное, пришел мой черед извиниться. Ведь то, что вы оказались в конечном счете на острове с Зоро, — вина нашего любопытства. Понимаете, мы прокладывали путь через тысячи параллельных миров. И заметили любопытную закономерность. Миров, где Санджи дожил до взрослого возраста, гораздо меньше, чем тех, где это удалось Зоро. Многие из Санджи погибали в шторме с кораблем, многие — от голода на одинокой скале в море, но в семидесяти процентах миров Санджи погибал, так и не выбравшись из Джермы в большой мир. Мечник-сан отличался более разнообразной судьбой, некоторых убивали бандиты в начале карьеры охотника за головами, многие умирали от ранения, нанесенного Михоуком. Ну и потом, самоубийственное поведение нашего Зоро тоже не повышало его шансов выжить в каждом из конфликтов. Но в общем и целом смерти нашего мечника были на удивление разнообразны, практически не поддавались статистике. Я бы даже сказала, Ророноа Зоро крайне изобретателен в способах умереть, — Робин засмеялась жуткой шутке, и этим вдруг понравилась Санджи. — Боюсь, этот мир не может пополнить вашу любопытную статистику. Местный зеленоволосый ублюдок даром что не пьет спирт из горящей бочки, но его ничто не берет.       Робин опять засмеялась, но ни одна из ее жестко фиксирующих Санджи рук и не подумала ослабить хватку. — О да, наш Зоро один из самых сильных во всех мирах. И так иронично — именно он не носит звания лучшего мечника. Хотя если устроить чемпионат между всеми Зоро… — Робин задумалась, погрузившись в свои мысли. — Можно я не буду участвовать в чемпионате между всеми другими Санджи? — неприятно поморщился Санджи. — Боюсь, тут я никому не конкурент. Судя по рассказам, местный Санджи даром что радугой не потел, хотя, вполне возможно, излечивал душевные болезни одним касанием.       Робин опять вернула интерес к своей жертве, осматривая его лицо и ссадину на скуле. — Наш Санджи и правда был замечательным человеком. — О, я наслышан об этом. Примерно каждый вечер, когда мне не везет наткнуться на пьяного Зоро. Только и слушаю, как он изобрел антибиотики, пока варил утром суп. Нельзя винить меня в желании покинуть этот цирк на первой же попутке. Но вот беда, Зоро распугал всех пиратов и запретил кораблям брать на борт Джерму. Будто боится, что я уплыву, и ему не на ком будет проводить свои пьяные невыгодные сравнения. — Это потрясающе, — выдохнула вдруг Робин. Ее руки снова беспардонно ощупывали Санджи. — Стальная рука? Сломана. — Подарок от вашего друга на новоселье. — О, это моя вина. — Ваша? Но я впервые… — Я знала, что Зоро не стоит отправляться в ваш мир, что вы не то, что они ищут, но мое любопытство было сильнее. И я проложила маршрут через ваш мир. Я слишком хотела вас увидеть — единственного Санджи, выжившего в Джерме, из десяти тысяч миров, проверенных нами.       Санджи замер, едва не забыв дышать, пока женщина неприлично близко всматривалась в его глаза. Словно этой темноте можно было хоть что-то разобрать. — Что? — наконец выдохнул он. — Все выжившие Санджи всегда сбегали из Джермы в возрасте восьми лет. Их было так мало по сравнению с оставшимися и погибшими. И потому мы с другими Робин были очарованы, обнаружив мир, в котором Санджи остался в Джерме и смог выжить, — Робин поглотил интерес исследователя. Она уже без всякого стеснения подошла и взяла лицо Санджи своими собственными, не отрощенными руками, всматриваясь в его глаза. — Вы просто потрясающи. Уникальны. Так похожи на него внешне и совершенно другой одновременно… Другие Робин будут крайне заинтересованы моим рассказом. — О, счастлив вас порадовать, — саркастично откликнулся Санджи, и Робин опять засмеялась. — Я хотела бы загладить свою вину. Страсть к науке порой заставляет меня манипулировать людьми. — Вам стоит извиниться перед Зоро. Из-за вас он встретил разочарование века. Санджи, который, о боже, не Завитушка, — трагически прошептал Санджи. — Поэтому вы экипированы оружием и драгоценностями? Вы решили сбежать, но к вашей неудаче это оказался не корабль пиратов, которых можно подкупить, а корабль накама Ророноа Зоро? — наглые многочисленные руки Робин расстегнули ворот рубашки Санджи, и та с восторгом рассматривала татуировку цифры шесть на шее. — Я вынуждена предупредить вас, мой муж — плотник этого корабля. И он расставил по всему кораблю ловушки. К тому же, с чего вы уверены, что на берег сошли все наши накама? Или что вы можете победить в схватке тех, кого мы оставили на часах?       Санджи болезненно скривился. Эта женщина читала его, как открытую книгу. И он правда не подумал о часовых, их пришлось бы убрать, и это заставило бы Зоро броситься за ним в полную ненависти погоню. — Тем более, с такой рукой, — руки Робин легко подняли его нерабочую руку, закатывая рукав. — Потрясающе. Вам заменили все кости? — Нет, только поврежденные, — признался Санджи, панически придумывая план Г для побега. — Впрочем, этой руке все равно не было суждено оставаться подвижной, ваш мечник проткнул ее катаной. — О, мне очень жаль, — Робин аккуратно провела по торчащему металлу пальцами. Так нежно, словно тот мог что-то чувствовать и она боялась сделать Санджи больно. Санджи не понял, что именно жаль Робин — что Зоро проткнул руку, или что ему заменили поврежденные кости. Он просто замер от неожиданного касания, обычно людям казались отвратительными вскрытые кибер конечности. — С этим я могу помочь и вернуть вашей руке подвижность не хуже прежнего. Но только я попрошу за это свою цену. — Любопытно вы расплачиваетесь за свою вину, — приподнял брови Санджи. — Выставляя сразу же мне новый счет. — Думаете? — лукаво улыбнулась Робин. — Нами бы мной гордилась. Увы, вы никогда не встретитесь, но вы бы точно ей понравились. Она знала цену редкостям.