Сломанные вещи🥀

      Небо над Джермой было привычно-серое, хотя еще тянулась осень, тучи как всегда были словно снежные — темные и тяжелые. За годы жизни здесь Зоро привык, во всем выглядящем иначе он чувствовал лицемерие. Жизнерадостные тропические пляжи противно слепили, кристально синее небо слишком болезненно напоминало о Завитушке. Серые оттенки дней в Джерме соответствовали его душевному состоянию, не рвали душу, а помогали тосковать размеренно, тем самым спасая слишком прямое и слишком преданное сердце мечника от окончательного разрыва.       Наверное, потому он и не убил Джерму, хотя следовало бы. За глаза такого же цвета как тяжелые снежные тучи над холодным островом, не пронзительно голубые — Джерма и его тяжелый взгляд вписывались сюда естественно, были такой же серостью, ничего не имеющей общего с ярким и солнечным Завитушкой. Потому и жил.       И вечером эта обманка проел ему чем-то мозг. Зоро не слушал, иногда отключался, потому что ему было плевать на Джерму, Зоро вообще не помнил, чтобы разрешал долбанному Винсмоуку без разрешения с ним заговаривать. Тот молол что-то про торговые пути и положение в городе, Зоро недовольно цыкнул, велев заткнуться. Но тот не умолкал, цеплял его за локоть, когда Зоро быстро шел к своей спальне по коридору. Зоро раздраженно резко выдернул руку. — Это не твои проблемы. И тебя они ебать не должны, — рявкнул он и захлопнул за собой дверь. Когда оказался внутри, чертыхнулся, Джерма так его задолбал своей приставучестью, что Зоро закрылся от него в комнате, хотя можно было бы и потрахаться. Но если велеть ему явиться, он опять начнет трындеть.       Не то чтобы Зоро по-настоящему любил трахаться с Джермой. Просто это на время успокаивало. Помогало иллюзии стать более материальной, а если Зоро в будущем ждут такие же восемь лет одиночества, почему не скрасить их хотя бы парой моментов, ведь все равно рано или поздно Джермы тут не станет. Либо Робин его заберет, либо Зоро избавится от проблемы. Зоро понадеялся, что Робин вернется раньше, чем Зоро прикончит Джерму за то, что тот проел ему все мозги.       Надо вообще пореже с ним видеться, только для секса.       Утро началось с того, что решение Зоро не мозолить глаза об Джерму тут же провалилось. Он проснулся сразу напряженный, словно в опасность, и сразу понял — в комнате кто-то есть, Воля наблюдения была как натянутая струна. Сел на кровати, напряженно повел плечами после сна. — Доброе утро королю, — промурчал Джерма. И Зоро дернулся, быстро бросая взгляд на катаны на полке. Как он сюда попал? Зоро же запер дверь, чтобы он не думал тащиться зудеть следом. — О нет, я совсем не собирался организовывать покушение. Убивать человека голым — это для пошлых комедий.       Джерма, оказывается, стоял в тени стены у высокого окна, удивительно сливался с голой стеной посреди комнаты, как серое пятно. — А чего вкорячился тогда? Я не разрешал тебе заявляться сюда без приглашения, — настороженно буркнул Зоро, нащупывая одежду, которая так и валялась на полу возле кровати. Поморщился — камин за ночь погас, и кимоно было ледяным. — Люблю смотреть, как ты спишь, — сладко пропел Джерма, и Зоро откровенно скривился от такого заявления. — Я пришел разбудить тебя пораньше, потому что у короля Катана Джермы сегодня очень долгий день. Много дел впереди, начнет, пожалуй, с рынка… — Я еще вчера сказал, не суй свой поганый нос, куда не следует. И не лезь в дела города, он только избавился от Винсмоуков, а ты опять хочешь все затянуть своей… винсмоуковой порчей. Я не собираюсь никуда идти. — Очень нерационально, — грустно развел руками Джерма, словно игнорируя все оскорбления от Зоро. — Потому что в таком случае придется покупать новый харамаки, то есть все равно идти на рынок. Так или иначе. — Причем тут харама… — Зоро поглядывал искоса на Джерму, облачаясь, и когда в очередной раз опустил руку на пол за одеждой, его рука скользнула по пустоте. — Где мой харамаки, ублюдок! — выпалил он тут же. — Вон там, — Джерма аристократично еле заметно кивнул, указывая взглядом в окно. Зоро тут же вскочил, шлепая босыми ногами по мраморному полу, и уставился в окно. Тусклое небо, неспокойное море на горизонте, нагоняющее волны на сжавшийся от холода порт, в котором стоит корабль, любопытный у него… — Какого хрена!       Во всей этой картине в серых тонах в глаза бросался слишком позитивный флаг на мачте корабля в порту, в котором Зоро безошибочно узнал собственный харамаки. — Я же сказал, что ты должен пойти в город, а ты меня не слушал, — пожал Джерма плечами и принялся разглядывать свои ногти, которые были явно увлекательнее взбешенного Зоро. — Кстати, еще вчера я говорил, что стране нечего импортировать, так что долго этот корабль в гавани не задержится, поедят на суше, выспятся и уплывут сразу после завтрака, чтобы не тратить тут свои запасы. Так что на твоем месте я бы поторо…       Мерзкая болтовня прекратилась, а сам ублюдочный Джерма уставился на него своими мутными глазами с удивлением, когда Зоро схватил его за шею и приподнял, прижимая к стене. — Я разрежу этот корабль надвое, если они увезут мой харамаки. А потом разрежу тебя. — …хр.аю…       Джерма силился что-то прохрипеть, и Зоро слегка ослабил хватку на его горле. Удивительно, но Джерма даже не хватался руками за держащую его на весу руку Зоро, принимал все, что Зоро собирался с ним сделать. — Да знаю я, что это все, что ты умеешь — разрезать надвое, — наконец выдавил Джерма, и Зоро зло отшвырнул его, тут же хватаясь за сапоги. Хоть их не украл, маньяк больной. Зоро пробежал через главный зал мимо Козетты, та вскрикнула, едва не уронив какой-то поднос. Услышал, что позади Джерма поймал поднос и Козетту, тараторя что-то про то, что не стоит ждать их, у них дела.       Зоро бежал вниз по извилистой дорожке от замка, чертыхаясь, потому что холодный ветер задувал ему под кимоно без харамаки. Изо рта в утренний холод вырывались облачка пара. Зимой обычно Зоро не особо выбирался из замка, только на тренировки возле камня Завитушки, а на тренировках мерзнуть было некогда. И уж точно не имел привычки таскаться за каким-то хером на рынок. Когда он вернется с харамаки, никакая Робин Джерму не защитит…       От мыслей Зоро отвлекли крики, они доносились с площади перед портовой таверной. Несмотря на ранее промозглое утро, народу тут было немало, и большинство — неместные. — Сдается мне, трактирщик, ты водишь нас за нос! Не может быть, чтобы у тебя было только четыре бочонка пива, ты просто крысишь. Но мы пираты и все равно возьмем то, что захотим. И ту девку, что вчера рвалась к нам на гулянку, тоже ведите. Мы любим отчаянных, они всегда самые горяченькие. А не приведешь, трактирщик, возьмем на борт твою женушку, а как повеселимся — скинем в воду. Ну тут уж не обессудь, если долго будет обслуживать, то далеко от порта скинем, в такой холодной воде и не доплывет назад, — все это пьяно выкрикивал длиннобородый капитан пиратов в помятой треуголке, подбадриваемый нестройным смехом своей команды, уже доставшей наголо мечи. — Нет, нет, прошу, не трогайте мою жену. Хорошо, хорошо, хотите Налу, будет вам Нала, она ночует в пустом амбаре на том конце пляжа… Я приведу ее… — залебезил трусливый трактирщик. Раздался женский визг, и один из пиратов выволок растрепанную жену трактирщика, та была босая и в ночнушке, но она не замечала холода, испуганно вырываясь. — Надеюсь, ты быстро бегаешь, потому что скучать я не люблю, и твоя женушка составит нам компа…       Зоро перерезал ему глотку одним коротким движением. Капитан жалко булькнул, выпустил фонтанчик пронзительно красной на фоне утренней серости крови и упал замертво лицом в пыль. Пока команда убитого осознала, что происходит, Зоро прикончил еще троих. — Ребята, этот хер… — пират не договорил, упал разрубленной кучей вместе с еще двумя пиратами. Остальные додумались поднять мечи и встать в оборонительную стойку, но было поздно — Зоро двигался быстрее, чем они успевали водить зрачками в поисках врага. Сильный взмах справа, и еще трое пиратов, которые окружали площадь и трактирщика, повалились на землю. Оставшаяся жалкая горстка затряслась, мигом осознавая, насколько не равны силы в этом бою. У некоторых мечи дрожали в руках. — Нет, прошу, пощады! — закричал один, и голос его срывался от ужаса. — А ты пощадил бы кого-то из них, если бы я не пришел, — прорычал вдруг Зоро, он оказался прямо перед ним — прижимал своей катаной его меч почти прямо к переносице побледневшего как снег пирата. — Я… они… — пират заартачился, не сразу соображая от ужаса, как правильно соврать. И подписал себе смертный приговор. — Вот и я знаю, что нет, — кровожадно растянул губы в оскале Зоро. Коротким рывком он оборвал жизнь пирата, оставив остальным только панику от осознания — пощады не будет. Просто, слишком просто, все они падали, как соломинки, у них не было и шанса устоять перед Зоро, и это было скучно. У Зоро вот уже много лет не было достойной схватки.        Некоторые решили отступать, и пока Зоро разбирался с ними, не давая растечься и затеряться по улочкам с мирными жителями, тот пират, что держал жену трактирщика, выхватил свой меч. — Не приближайся ко мне, или этой бабе конец! — закричал он, и жена трактирщика высоко и истошно закричала. — Отпусти ее, ты знаешь, что у тебя нет шансов. Да заткнись ты! — прорычал Зоро, однако останавливаясь. Женщина надрывно плакала, мешая думать и говорить с шантажистом. Уговоры короля не особо помогли.       Быстро осматривая площадь, покрытую трупами, Зоро заметил движение в порту — остатки пиратов прознали о заварушке и сматывали удочки, бросая на произвол часть команды и капитана. Зоро зло улыбнулся. — Тем более тебе больше не уп… — Я принес шаль! — его вдруг резко перебили. На краю площади стоял Джерма и зло зыркал на Зоро, словно пытаясь что-то сказать. — Твой кора… — начал было опять Зоро. — Шаль для милой дамы, ведь скоро проснутся люди, негоже ей быть в одной рубашке, — проорал истерически чертов Джерма, опять перебивая Зоро. У того нервически дернулась бровь, Зоро был готов рассечь заодно и этого ублюдка, пусть Робин приплывает и выискивает в горе трупов, который ей там нужный. Однако Зоро было самую малость любопытно, что Джерма решил учудить.       Джерма между тем легкой походкой приближался к пирату с заложницей, протягивая большую мягкую шаль, такие в Норт-Блю зимой носили почти все женщины. — Куда ты лезешь? Убери нахер свою тряпку! — заверещал пират, отступая на шаг назад и чуть сильнее вдавливая в горло трактирщицы меч. Зато та стала плакать заметно тише. — Я просто заметил, что леди замерзла. Если вы собрались ее похищать, совсем негоже получится, если она простудится, — мягко подходил Винсмоук, и голос его журчал плавно и легкомысленно, словно этот дурачок и правда просто нес женщине шаль. — Потому позвольте мне накинуть немного тепла на ее плечи.       Развернутая в руках шаль взметнулась в воздух, опускаясь на плечи трясущейся от ужаса женщины. И только Зоро успел заметить, как выскользнул вдоль шали скрывавшийся до этого в рукаве клинок. Шаль ласково опустилась на плечи, и клинок успел скользнуть обратно в рукав. Только пират с проколотым насквозь до мозга глазом разжал пальцы на мече и завалился на спину. Пару секунд он хрипел, а потом затих. — Что же я такой дурак — забыл захватить для леди пару теплых ботинок, — Джерма положил руки на плечи дрожащей женщине, не давая ей развернуться. — Пойдемте же скорее в дом, хотя бы там согреетесь. Ваш муж нальет вам чего-нибудь теплого, — женщина тупо пошла, ее зрачки были все еще расширены от ужаса, она явно не соображала, что творится вокруг.       Хозяин таверны перехватил за локоть деревянно шагающую жену, не замечая, что ее передает ему один из бывших слуг Джермы, и, кланяясь беззвучно в сторону Зоро, потащил ее в дом. Джерма тут же развернулся и яростно зашипел на Зоро: — Ты что творишь! Он взял заложницу, надеясь спастись. Если бы ты сказал ему, что его корабль уже уплыл, то он бы устроил тут резню от отчаяния. Загнанная в угол мышь бросается на кошку!       Зоро стоял посреди усыпанной трупами пиратов площади, но они все не имели для него никакого значения. — Ты что — убил человека? — процедил он, глядя на пирата с проткнутым глазом. Джерма убил и оттолкнул его так быстро, что даже капля крови не попала на шаль на плечах женщины. Профессиональный убийца. — Ты, блять, сейчас издеваешься?! — Джерма махнул рукой, указывая на трупы вокруг Зоро. Но это было другое, Зоро защищал от ублюдков мирное население, что хотел Джерма — неизвестно, Зоро легко бы справился и без него, никто тут ему не соперник. А значит, Джерма просто хотел убивать. Зоро ощутил кислое отвращение на языке, хорошо, что он не стал брать в рот третью катану. — Ты убийца, — глухо проговорил он. — А ты спаситель нации! Знаю, знаю, побеждает всегда добро, потому что кто победил, тот и есть добро, — отмахнулся от него Джерма. И Зоро не сдержался, двинул на него через площадь, приложить пару раз тупой стороной катаны…       И как она тут выросла, как призрак чертов. Зоро едва не споткнулся от неожиданности. Всего в паре шагов от Джермы стояла красивая совершенно босая девушка, она прошла прямо через залитую кровью площадь, потому ее пятки были в скользкой крови, но девушка, казалось, не замечала этого. — Я говорила им, что будет, если пустить на остров пиратов. Что мы должны были прогнать их, но они трусы. Такие трусы, что даже не послали никого в замок, когда капитан им пригрозил. А меня заперли в сарае, чтобы я не мешала им бояться, — поведала она почему-то Джерме. — Их всегда убивает только король Зоро. Всегда только он. Раньше только он, а теперь еще и ты.       Девушка теперь смотрела ясными немного сумасшедшими глазами прямо в лицо Джерме. — Эхм… э… — Джерма почему-то смутился, отступая на шаг от нее. — Спасибо…. Наверное.       Он оттянул пальцем ворот, словно ему было трудно дышать, и Зоро видел край татуировки на его шее — черная шестерка. Такая была на каждом Винсмоуке — на шее, на груди, на ногах у той бабы. Зоро ненавидел эти метки всей душой, черные цифры были первыми предвестниками того, что скоро его жизнь медленно потонет в оттенках черного. Именно с них все вокруг в глазах Зоро стало тускнеть. — Жалко, что оставшиеся успели уплыть. А ведь мы должны были убить их, только завидев пиратский флаг… — доверчиво сообщила Нала Джерме, сбрендившая девчонка нашла себе напарника по убийствам. Только она будет желать кромсать пиратов из ненависти, а Джерма присоединится чисто ради развлечения, как тогда на поле боя, убивая раненных. — Уплыть! — вскрикнул в панике вдруг Джерма и посмотрел на Зоро широкими полными ужаса глазами. Странно, раньше он никогда не смотрел с испугом, чем бы ему Зоро не угрожал. — Твой харамаки уплывает!       Зоро выпучил глаза точно так же, и они вдвоем припустили вниз к мосткам, не разбираясь сейчас, чья это вина.       Но было поздно, корабль уже давно отошел от порта и собирался вильнуть хвостом у мыса с маяком, скрываясь из вида. — О нет. На лодках нам не догнать… — выпалил тяжело дышащий Джерма. Но Зоро не собирался отпускать свой харамаки, он спокойно вытянул руку с окровавленной катаной перед собой. — Сан-Дзю-Року Паундо Хо! — мелькнуло голубое лезвие, корабль на горизонте странно «крякнул» и у всех на глазах аккуратно распался на две части. — Ах да, как я мог забыть, в чем ты профи… — начал было Джерма, а потом опять выпучил глаза. — Корабль! Ты раскромсал чертов корабль! Но если мы всех их перебили, могли бы прикарманить его себе. Ты в курсе, сколько стоит хороший обжитой корабль на ходу?! Целое состояние! — Если мой харамаки утонет, это будет стоить тебе жизни! — рявкнул Зоро и прыгнул в ближайшую рыбацкую лодку. — Хватай весла и греби, кому говорят!       Джерма с опаской (чертов трус) поглядел на серые воды залива и спустился в лодку. Зоро заметил, что тот взял весло обеими руками, разве та механическая рука, которую рассек ему Зоро, может сама зажить и оправиться? Джерма греб неумело, словно хотел взбить морскую пену в масло, и Зоро скоро раздраженно отобрал у него весла, принимаясь за дело сам.       Он выпихнул Джерму с места гребца, и тот, хватаясь за края лодки, как боящаяся намокнуть кошка, перебрался на другой ее конец. — Чего ссышься? — буркнул Зоро, споро работая веслами. На холодном ветру так прогреться было даже приятно, и для мышц разминка после никчемной драки. — Я не очень хорошо плаваю… — вдруг тихо признался Джерма, смотря в темную глубину моря. Завитушка плавал так, словно был наполовину дельфином. Никакие ухищрения не помогали Усоппу обогнать его, разве что Фрэнки с реактивным двигателем, а Завитушке будто само море помогало. Зоро в который раз за день скривился, опять это отвращение во рту. — И что же, королевские дети не считают нужным учиться плавать? У них всегда лучшие корабли? — бросил Зоро чисто из скуки, ему было плевать. — Нет, из-за них, — Джерма почему-то пошевелил ступнями. — Для твердости тяжелый металл, не долго могу держаться на плаву.       Зоро не сразу понял, о чем говорит Джерма, уставился на его ботинки — он носит ботинки с утяжелителями? Никто же его в них нырять не заставляет. И только потом до Зоро дошло, что Джерма говорит о ногах. Если внутри руки у него был металл, с Винсмоуков станется и ноги ему отхерачить и новые приделать. Зоро даже и не подозревал, ноги у Джермы были обычные человеческие, правда всегда холодные, но Зоро их особо и не трогал. Из-за стали холодные?       Зоро хмыкнул себе под нос и погреб дальше. Серое небо, мрачное море, и неуместная копия Завитушки, даже не способная переплыть залив. Зоро сдержался и не стал переворачивать лодку, чтобы оценить потуги Джермы спасти свою шкуру, но очень хотелось — за выходку с харамаки. — Захуя ты его туда повесил? — спросил наконец Зоро, его харамаки удачно торчало на конце мачты почти ушедшего под воду корабля, если будет хорошо грести — как раз вровень подплывет. — Ты игнорировал мои слова, пришлось совершить поступок, который ты не сможешь проигнорировать. Пробрался ночью к ним на корабль и заменил флаг, — пожал плечами Джерма, и посмотрел в упор на Зоро: — В городе почти не осталось еды. — Украли пираты?       Джерма картинно закатил глаза. — А ты ведь абсолютно все вчера мимо ушей пропустил, да? Зерновые культуры и многие другие растения выродились. Джерма не аграрная страна, в ней всегда были отличные урожаи, потому что Джадж закупал лучшие сорта каждые четыре года. Тут не умеют производить селекцию, больше по мутациям… — Они сами что ли свое зерно проебали? — догадался Зоро. — Да… то есть нет, — Джерма устало потер лицо. — Ты должен был присмотреть за ними. — С хера ли? Я дал им свободу, теперь пусть живут так, как всегда хотели. — Но они не умеют! Они не умеют жить свободно, им никто и никогда не позволял этого делать! Они не умеют налаживать торговые связи, тем более когда к нам заплывают одни стервятники. Они даже не знали, что пшеница так скоро выродится. Ты дал им то, что медленно убивает их! — Что ты хочешь сказать, Джерма? — сузил глаза Зоро, даже немного притормаживая. — Что с Винсмоуками им было лучше? Пускай те их как отребье для работы использовали и презирали? Спроси Козетту, каково ей было! — Да не про это я! Ты бросил их в воду и велел сразу плыть. И они выплывут, но не все, а только те, кто сходу научится. Ты должен понимать, что по статистике с первого раза плывет лишь треть людей, ты меня понимаешь? — Джерма сидел напротив и немигающее пырился в него своими глазами цвета снежных туч. Из его рта не вырывалось дышков пара, он был такой же неживой частью этого серого пейзажа. Просто течение серых дней, один из его моментов, Зоро никто не заставляет снова жить и обнажать и без того раненное сердце. Потому Зоро наконец разрешил себе прислушаться. — Не хочешь же ты сказать, что две трети помрут? — Этой же зимой. — Да иди ты. — Торговля полностью отмерла, да и торговать им нечем, еды не хватает даже на своих. Раньше Джерма торговала технологиями, но все мастерские заброшены, а разработки утеряны. Из великой державы Джерма мигом скатилась в нищету.       Зоро задумался. Он справедливо считал, что вся беда в Джерме была от Винсмоуков и их диких амбиций. Те забирали людей для службы во дворце, заставляли их делать им военные машины, обслуживать армию. Зоро думал, что своей неприхотливостью он освобождает тысячи людей от труда на чужое тщеславие, и теперь те могут заняться своим благополучием. Но король-бессеребренник не пошел королевству во благо. И все равно — он дал этим ублюдкам свободу и жизнь, не могут они распорядиться ей нормально сами?! — И? — буркнул Зоро, опуская весла аккурат возле торчащей из-под воды мачты с зеленым флагом. — Что ты предлагаешь?