Сломанные вещи🥀

      У Санджи было два дня, чтобы встать на ноги. Понимая, что Зоро мог отправиться в горы прямо на следующее утро и там порубать всех без разбора на мелкие кусочки, Санджи не сетовал на короткие сроки. Два дня были неожиданно щедрым жестом от сурового обычно ко всему, связанному с Джермой, короля Зоро. Потому Санджи спал как можно больше, а в перерывах ел, даже когда кусок в горло не лез.       Руку доктор перебинтовал и затянул прямо на железный протез, потому она только болела, не доставляя дополнительных неудобств. На второй день боль не ослабла, но Санджи как-то привык к ней, даже собирался сам выбраться на обед. Но Козетта баловала его и в этот раз принесла теплую еду прямо к постели.       Она, конечно, эти два дня причитала над ним, рассказывая, как много крови натекло в амбаре, и что она боялась не просто за руку — за жизнь Санджи. Но тот молча кивал и хлебал свой суп — он отдал половину руки еще за Козетту в том мире и был готов отдать вторую половину за Козетту из этого. Но больше он не будет так глуп, чтобы хоть взглядом выказать свою привязанность. Ничего хорошего, если в городе заметят, что долбанная Джерма к кому-то неровно дышит, Козетту снова могут обидеть из-за него. — Они сожгли тело, — сказала вдруг Козетта, отстраненно посмотрев в окно. — Того худенького солдата в мундире. — Они радовались? — Да.       Санджи не винил этих людей. Винсмоуки присматривали за своим королевством: поставляли самые новые и урожайные сорта пшеницы, обеспечивали военной мощью и вместе с тем использовали свой народ, как скот — для работы, для экспериментов, на убой. Никто не будет благодарен за скотское отношение. Санджи понимал и прощал все это людям в Джерме, у них есть право злиться. Но их ненависть не помешает ему спасти жителей королевства. — Вы правда отправитесь с королем Зоро? — с волнением спросила Козетта. — Дожди идут неделями, сейчас самое бездорожье. — Да, ведь кто-то же должен узнать причину, почему тот солдат явился на праздник. И это явно будет не Зоро. Мне очень жаль, что это ужасное событие омрачило вашу помолвку, она должна была быть… — Незабываемой, — закончила вместо него Козетта. И невесело засмеялась: — О, поверьте, именно такой она и стала. В городе просто без умолку о ней болтают. И десять лет спустя все будут помнить мою помолвку! — она притворно задорно задрала нос. — Матиас вашего энтузиазма, думаю, не разделяет, — Санджи меланхолично смотрел в суп. — Матиас не такой дурак, чтобы зацикливаться на мелочах. Мы помолвились, остальное для него — мишура. — Ха, — Санджи слабо улыбнулся — и правда, если ты помолвился с такой женщиной, как Козетта, хоть половина мира сгори, разве это умалит твое счастье? Губы болели, и он озадаченно коснулся их пальцами здоровой руки. Мышцам на лице было непривычно от улыбки, они противились давно забытому положению губ, вот и болели. Может, если он пробудет здесь год и Зоро разрешит остаться еще на чуть-чуть, то Козетта пригласит его и на свадьбу, и там ему снова достанется танец с ней, от которого хочется смеяться. — Нала сказала, что не имело никакого смысла освобождать нас от Винсмоуков, — сказала вдруг внимательно наблюдавшая за ним Козетта. — Ведь проблема в нас, а не в них. Это горожане не выходят на улицу, когда дома разграбляют пираты. Они так трусливы, что не могут даже сбежать от пиратов и доложить королю о нападении. Нала говорит, что мы не достойны свободы. — Вот как, — удивленно вскинул голову Санджи. Свободы можно быть не достойным, если ты за нее не борешься. Признал бы его отец, если бы он нашел способ выбраться? Если бы соблазнил охранника сам, не давая изморить себя до слабости голодом, чтобы подманить, дать ему как следует устать на себе, а затем выхватить ключи и убить, воткнув эти же самые ключи в глаз? Он был глуп, недостаточно смел, покорен — потому и провел бесконечные годы в подземелье, потому что заслуживал этого. — Но здорово, что есть вы, вы уже неделю говорите с королем Зоро, где взять провизию и о торговле Джермы, я знаю, — подмигнула Козетта. — Так что мы счастливчики. Сначала король Зоро свалился к нам как снег на голову, когда мы были порабощены, и подарил свободу. А потом в одну темную ночь, когда мы перестали справляться со своей свободой, на повозке привезли вас, и вы точно подскажете нам, что с ней делать. Жизнь — это одна сплошная череда подарков, которых мы не заслуживаем! Если бы Нала знала все, она бы шипеть на меня начала за эти слова, — рассмеялась Козетта.       Санджи следил за ее смехом зачарованно — грелся об него. Жизнь — череда счастливых подарков. Внутри него зажигался маленький огонек ожидания, что и его очередь на подходе, смеющаяся Козетта — почти божество и не может ошибаться. И что его счастливый подарок просто задержался в пути, но вот-вот постучится в его жизнь.       В его жизнь без стука ввалился Ророноа Зоро. Он грубо толкнул дверь в комнату и даже немного удивился, увидев рядом с Санджи сидящую на его постели Козетту. — Собирайся, мы отправляемся, тянуть дальше опасно. — Еще день, король Зоро! — выпалила Козетта, пока Санджи неуклюже выбирался из кровати. — Его силы еще не восстановились, он потерял столько крови… — Я обойдусь и без него! Я поеду туда, один или вдвоем. Но откладывать ради его капризов и рисковать жителями города я не намерен. Мало ли что те ублюдки в горах замышляют. Пусть остается, — отрезал Зоро. — Нет, нет, я поеду, — Санджи испуганно принялся натягивать ботинки. Признаться, сил в теле было немного, но сейчас было не до жалости к себе. Нужно было придумать способ… — Козетта, у вас нет друга, который мог бы одолжить мне лошадь, боюсь, что я могу отстать от короля Зоро. — Друга чтобы одолжить? — удивилась Козетта. — Зачем? У нас ведь есть королевская конюшня. Я думала, король Зоро помнит о ней и собирался воспользоваться. — Мнмнм, — Зоро отвел глаза, явно смущенный. Санджи понял: этот идиот и не подумал о ней, а собирался переть в горы через дождь целый день пешком. Сила есть, ума и не было.       Королевская конюшня стояла чуть ниже замка, примыкала к леску между замковыми стенами и городком внизу. Санджи был здесь в детстве лишь раз, помнил, как пугали его огромные головы лошадей, фыркающих от того, как он пах мылом. Удивительно, что как раз это место не постигло всеобщее запустение, как в замке. Дорожки были выметены, внутри конюшни пахло свежим сеном. — Эй, есть кто! — Зоро бесцеремонно проорал внутрь, пугая лошадей. — Король Зоро! Впервые решили посетить нас с моими подопечными, — навстречу из полумрака конюшни прошаркал то ли старик, то ли просто уже немолодой мужчина. Из-за седины Санджи не сразу узнал его, а когда узнал — вздрогнул. Королевский распорядитель! Поверенный всех дворцовых событий, ближайший слуга и советник по бытовым вопросам его отца, он держал во дворце все — от того, какую горничную выпорют за недостаточно мягкие перины, до того, какое белье сегодня будет носить король. Как и многие местные, он оказался многим старше, чем Санджи его помнил. Сейчас главный распорядитель был сгорблен, при том больше от подобострастия перед новым королем. Его и ранее некрасивое лицо теперь было покрыто морщинами, благородная осанка и достоинство могли бы сделать его старость достойной, но этого не было и в помине. Санджи он совсем не узнал, так — скользнул по нему безразличным взглядом. — Нам нужны лошади. Две, — отрезал Зоро, было заметно, что конюх ему не по нраву, но он старается держать себя ровно. — Вы с вашим другом отправляетесь на прогулку? Как мило, — подобострастно закивал конюх, все еще игнорируя Санджи. — Я подберу вам лучших лошадок, милую парочку… — Уй! — пока Санджи бесстыдно рассматривал давнего знакомого, одна из лошадей просунула голову над дверкой своего стойла и цапнула Санджи за волосы, приняв их за солому из-за золотистого цвета. Санджи быстро нагнулся, гневно отползая на карачках от лошади. Не успел он выпрямиться и вернуть себе достоинство, как расслышал громкий смех Зоро. — Не надо искать, вот эту лошадь ему, он ей уже понравился.       Так Санджи стал обладателем вороного коня с горячим дыханием и умными добрыми глазами. Он прикормил его зерном, и конь перестал совершать покушения на его волосы. Санджи с замиранием сердца погладил сильную шею, и конь одобрительно фыркнул. Санджи никогда не ездил на настоящих конях, только на механических железных. Их делали в Джерме, и ненастоящие кони не боялись ни голода, ни морозов. Так что скакать в седле он умел, а вот обращаться с живым конем не очень.       Тот оказался славным малым, ткнулся носом Санджи в щеку, обдавая струей горячего воздуха, лизнувшей его до шеи. По спине Санджи пробежали мурашки, словно конь приласкал его, и Санджи на секунду припал к его шее, когда забрался в седло. — Ты красавец, — прошептал он доверительно.       Зоро достался белый конь в рыжее яблоко, гордый тяжеловес с весьма угрожающей поступью огромных копыт. С Зоро его роднило то же скучающее безразличие, с каким он поглядывал на окружающий мир. — Славные коники, еще от королевской семьи достались, — говорил им вслед конюх, все так же раболепно пригибаясь. — Все для удовольствия короля Зоро…       Зоро неприязненно повел плечами, даже не оборачиваясь. Кивнул Санджи, чтобы выезжал из конюшни за ним. Сам он первым выехал под дождь и накинул на голову плащ, взятый здесь же на конюшне.       Санджи последовал за ним, и уже под козырьком крыши, когда Зоро скрылся за пленой дождя, он скользнул взглядом по распорядителю. Тот смотрел на Санджи с ненавистью и жадностью. Санджи ничего не успел сказать, потому что конь шагнул вперед, и холодная вода хлынула ему за шиворот.       Поход в горы оказался монотонным — дождь моросил, небо серело, одинаково окрашивая все в безрадостные тона. Хорошо, что тяжелый конь не особо желал отступать с дороги и не позволял Зоро заблудиться, как тот ни старался. Ближе к лесу дорога стала более размытой, лошади пошли медленнее, буксуя в грязи. Но упрямый конь Зоро планомерно чавкал копытами метр за метром, и лошадке Санджи ничего не оставалось, как следовать за его хвостом.       Санджи почему-то вспомнилась его помолвка. Тоже тела убитых, пусть и не в амбаре, а прямо на столе, застеленном дорогой кружевной скатертью. Выстрелы, взрывы, ему пробило осколком голову и глаза заливало кровью. Его никто не спасал, все знали, что Санджи вытащили из подземелья, только чтобы сделать из него куклу-приманку на заклание в стремительной войне с королевской династией Шарлотт. Он даже так и не успел познакомиться с невестой, так и не узнал, что с ней случилось. Выжила ли она? Была ли такой же марионеткой своей семьи, как Санджи?       Винсмоуки победили. А они не оставляют ненужных пленников. И когда Санджи очнулся в медицинском блоке, о Пуддинг уже никто и не помнил. Значит, она тоже была ненужной ошибкой. Но здесь Винсмоуков нет, какая судьба постигла девушку, которая должна была стать его женой, в этом мире? — Эй, Зоро, — Санджи прервал молчание впервые за долгие часы утомительной поездки. Зоро не откликнулся, даже головой в накинутом плаще не шевельнул. Но Санджи знал, тот слышит его сквозь дождь. — А ты знаешь королевство ТотЛэнд? Там есть принцесса Пудинг?       Зоро поначалу молчал, а потом натянул поводья, останавливаясь. Он недовольно повернул голову к Санджи. — А что? Небось подружка твоя была, да? Вместе людей чикали? — Что? Нет… я надеялся, у нее все хорошо, — смутился Санджи. Нашел, кого спрашивать, хотя Шарлотт же не Винсмоуки, откуда такая ненависть? — А что для такого, как ты, считается хорошо… — начал было Зоро, но вдруг его лицо исказилось испугом: — Берегись!       Санджи быстро мотнул головой, куда смотрел Зоро. С неожиданно пронзительным шумом с горы на огромной скорости сползал сель — вода, грязь, смешанные с камнями, поломанными ветками и старыми корягами. Все это с огромной скоростью неслось, едва сдерживаемое деревьями и особо разгонявшееся на свободной от препятствий дороге. — Вот черт! — Зоро тут же направил коня вниз и наискосок, стараясь урвать время, чтобы успеть выскочить из-под широкой волны. Санджи живо рванул за ним, конь испуганно фыркал, спеша за товарищем, мелькавшим между деревьев. — Давай, красавец, давай, тут совсем немного… — шептал на ухо, обнимая сильную шею, Санджи, как раз когда сель догнал их. Волна ударила сбоку, сразу роняя коня на бок, Санджи чудом высвободил ногу из стремян, легко вскидываясь наверх, используя тело падающего коня, как точку опоры для прыжка. Он ухватился за ветку — тонкую и гнущуюся, тут же решившую макнуть его обратно в месиво грязи, веток и камней. Но Санджи отчаянно тянулся вверх, перехватывая ветку все выше. Инстинктивно попытался ухватиться второй рукой, та послушалась, но Санджи тут же взвыл от боли. От резкого движения открылась рана.       Секунды — и все было кончено. Сель пошел дальше, набирать в себя еще больше лесного мусора и тела несчастных, не успевших спастись животных. Санджи съехал по ветке на мокрую землю, которую будто облизало волной сели. — Красавец! — Санджи тут же рванулся вслед за волной, но далеко бежать не пришлось. Красивый вороной конь был здесь — его прижало к вывернутой с корнями ели. Он жалобно заржал, когда Санджи склонился к нему, и Санджи зажмурился от увиденного.       Брюхо животного прошивал длинный острый корень, словно конь был игрушечным леденцом, насаженным на палочку. Санджи уже не смотрел на поломанную ногу, на еще в начале дня ровную и бархатистую, а теперь мелко и глубоко истыканную ветками и щепками сильную шею его коня. Он гладил его украдкой между ушами всю дорогу, этим спасаясь от ноющей боли в руке. — Эй, Джерма, Джерма, черт возьми! — сквозь дождь слышался обеспокоенный голос Зоро. Санджи выдохнул: придется расстроить его, что ебаная Джерма пока еще жива. — Я здесь! Но нас зацепило! — сначала показался неясный силуэт, а потом из дождя резко выскочил Зоро на коне. Тот был явно разгорячен, из носа вылетали струйки пара. — Вот черт! — выдал Зоро экспертное мнение, рассмотрев внимательнее коня, возле которого склонился Санджи. Животное жалобно заржало. В большом умном глазе гнездилась печаль и боль. Санджи незаметно погладил его за ухом: «Все будет хорошо», соврал он.       А потом выпрямился и легко тряхнул рукой — в ладонь отточенным движением скользнул из рукава кинжал Ичиджи. Санджи примерился, а потом резко нагнулся и за доли секунды перерезал коню горло. Тот вначале испуганно вскрикнул, но практически сразу затих. Умный глаз сначала покрылся поволокой, а потом и вовсе — превратился в тупой и стеклянный, но все так же смотрящий на Санджи. И Санджи смотрел ему в глаза в ответ. — Ублюдок! — конь Зоро встал на дыбы от запаха крови, Зоро выхватил катану, приставляя ее уже к груди Санджи. — Ебаный убийца, ты зачем животное убил! Ну да, покорежило его, но не всех же раненых убивают, это тебе не война по правилам Джермы.       Санджи безразлично поднял голову на Зоро, тот все еще сидел на коне, стараясь приструнить напуганное животное. Потому кончик меча иногда давил на грудь слишком больно, но Санджи и не думал двигаться. — Посмотри на его живот, пробиты печень и желудок. Он не смог бы идти сам, что ты предлагаешь? Ждать помощь? Нести его? Сбегать за врачом? Мы шли сюда половину дня, а он прожил бы не более трех часов, и это была бы медленная адская агония. — И потому ты перерезал ему глотку?! — А я должен был сидеть рядом с ним три часа, гладить по голове и упиваться тем, как ему больно? Подарить ему три часа нескончаемой агонии, в которой он бы начал биться, еще больше разрывая себе внутренности? Куда милосерднее было прекратить эту боль и отправить его в другой мир без страданий. — Милосерднее?! — меч порвал рубашку, и его кончик вонзился Санджи в грудь. — Больной ты ублюдок, нравится добивать раненых! Кто позволил тебе носить с собой оружие! Брось его!       Санджи послушно разжал ладонь, королевский клинок упал на грязную траву. — Мне не нравится добивать раненых, — спокойно ответил Санджи. — Просто у меня хватает духу это сделать. Я прекратил его страдания, а доброта по твоим меркам заставила бы его мучиться и молить о скорейшей смерти. Забыть о всем хорошем в жизни, умирать от отчаянной боли. Это ты называешь настоящей добротой и милосердием? Или это просто твоя трусость — взять на себя ношу сделать правильный выбор и прервать страдания?! Зоро смотрел на него сверху вниз безумными глазами. Санджи смотрел в упор в ответ холодным взглядом. Ему нравился вороной ладный конь, его теплое дыхание и мягкие губы, ткнувшиеся ему в шею в начале дороги. Как всегда все внутри Санджи истошно кричало, когда он прерывал жизнь, но он крепко держал нож и не позволял руке дрогнуть. Потому что это был замечательный конь, и он заслужил того, чтобы Санджи был милосерден с ним.       Зоро зло соскочил с коня, не отводя пылающего ненавистью взгляда от Санджи. Он нагнулся, чтобы подобрать кинжал Ичиджи. А когда выпрямился, уставился прямо в лицо Санджи, зло прошипев: — Гребаная Джерма, вы не можете быть одним человеком из разных миров. Это какой-то обман. Никогда бы Завитушка не поступил как ты, ублюдок. Он бы не смог убить того, кто помогал ему.       Санджи безучастно принял слова Зоро, смотрел сквозь него, когда тот яростно шипел прямо в лицо. Он не жалел ни секунды о совершенном поступке, что Зоро знает об ужасах агонии, что Зоро знает о настоящем, а не геройском и хвастливом милосердии? Джадж любил устраивать пиршества в честь победы прямо неподалеку от поля боя, где стонали от жажды и агонии оставленные недобитыми солдаты противника. Джадж любил произносить напыщенные речи под аккомпанемент их стонов, а потом поднимать тост. Какой же дерьмовый вкус был у этого вина. Санджи готов был поклясться, Зоро в жизни не пробовал настолько дерьмового вина.       Зоро же взобрался обратно на оставшегося целым коня в яблоко, сразу же слегка пришпоривая его. — Возвращайся назад. У тебя нет больше коня, ты не можешь поспевать за мной дальше. Черт, с этой суетой с голодом я только начал думать, что ты не до конца урод. Больше я не дам себя так провести, я сам приму решение, что делать с остальной Джермой. Проваливай.       И Зоро припустил рвущегося вперед коня снова вверх, в горы. Совсем скоро Санджи остался один в шуршащем от дождя лесу.       Он присел на корточки, прислонился лбом к большой голове мертвого животного и зажмурился.