Сломанные вещи🥀

— Что ты творишь?       Горячее дыхание Злюки лизало ухо вставшего скалой Зоро. Злюка шипел и дергал, чуть не вскарабкался на него, пытаясь остановить лежащую на катанах руку. Но если доктор раскроет тайну Злюки всему миру, тот нигде и никогда не будет в безопасности, ведь солдат почти сотня, а Злюка — последний Винсмоук в мире, ключевая и единственная составляющая формулы. Все будут охотиться на Злюку, загонять как зверя, а потом опять посадят под замок. — Ты сам пригласил его лечить меня, помнишь?! — яростно шептал Злюка. Зоро помнил. И не жалел задним умом о решении, при городском враче и без такого тщательного лечения Злюка бы умер к концу зимы. Он не хотел становиться перед выбором, кем жертвовать — доктором или Злюкой, но если такой вопрос встал, ответ неожиданно оказался до предела однозначен. Зоро вынул катану до половины, не отводя взгляда от побледневшего доктора. На сердце было тяжело, но без противоречий. — Ты не повесишь это на меня!       Злюка в последнем отчаянном порыве схватился руками за голое лезвие. Тут же потекла тонкой струйкой по чистому лезвию кровь. — Очумел?! — рявкнул Зоро. — Выйдем на королевский совет, Ваше Величество, — прошипел Злюка, не отпуская катаны с упрямством плывущей против течения рыбы. Зоро еще раз тяжело посмотрел на доктора и чуть кивнул Козетте, та едва заметно опустила подбородок в ответ. Она не выпустит доктора, пока Зоро будет за дверью. — Ладно. Отпусти катану, я не могу вернуть ее в ножны в крови, — буркнул он, и Злюка недоверчиво медленно отпустил руки. Он поднял ладони с широкими порезами вверх, чтобы не закапать пол. Зоро со злостью подумал, что ему опять нужен доктор, а ведь Тонцо гораздо лучше городского лекаря. — Ну, — развернулся он сразу, как только вышел за дверь кухни. Злюка аккуратно прикрыл за собой дверь, кивнул доктору: все будет хорошо, я все улажу. Руку он пережимал прихваченным попутно белым полотенцем. — Ты не можешь убить его за открытие! — ломанулся он сразу на Зоро, махнул перед носом кровавым полотенцем. — Он не плел интриг, он просто делал свою работу очень хорошо. Что Джерма за страна такая, где убивают за старания и профессионализм?! — Он не виноват, — кивнул Зоро, рассматривая кровь Злюки на катане. В этот раз он совсем не желал его ранить, что за упрямый придурок! — Но доктор слишком опасен. Даже если мы посадим его под замок, он может сбежать, как те два урода в темнице, или отправить тайное письмо… Он слишком опасен.       Злюка внезапно подошел слишком близко, почти вплотную, и прошипел в лицо Зоро: — Ты не можешь его убить, ты не повесишь его на меня. Зоро держал в руках катану, потому Злюка уперся в нее грудью, опять едва не раня себя, готовый переть дальше. Зоро поспешно повернул меч плоской стороной к Злюке. — На тебя? Это я собирался избавиться от него… — Потому что он лечил меня, и раскрыл меня! Блять, хотя я говорил, что лучше этого не делать. — Ты бы умер! — возмутился Зоро. — Я все равно умру! — неожиданно громко вспыхнул Злюка. Он пах кровью. — Думаешь, я не был у врача раньше еще до встречи с тобой? Я прекрасно знаю, в каком я дерьме. Думаешь, я не подслушивал на приеме разговоры наших «союзников», все они мечтают поживиться остатками научных открытий Джермы. Но слишком ссыкливы, чтобы тянуть лапы к острову Ророноа Зоро. Но все это будет лишь нарастать и наваливаться на меня, и все, что я хочу, сделать свою работу, как обещал, и съебать отсюда, пока у меня еще есть время. Так что я прекрасно знаю, что мне все равно крышка. И я пойду на крайние методы, чтобы выжить. Но не сейчас! Слишком рано ты стал вешать трупы на мой счет!       Зоро смотрел на Злюку, часто хлопая глазами, как удивленный ребенок. Его наивное удивление не монтировалось с жаждой убийства и окровавленной катаной в руках. — Как же так… почему умрешь. Он же прописал тебе лечение. Никто не знает, что ты здесь. Тебе необязательно умирать. — «Необязательно» — очаровательное слово по поводу смерти, введу его в свой лексикон, — зло шипел Злюка. — Так вот — необязательно жертвовать хорошим врачом ради того, кто все равно смертник. Неизбежное — неизбежно. Ты же не думаешь, что я дал бы заднюю, будь в его смерти смысл? О, ты же прекрасно знаешь, что ебаная Джерма способен на убийство даже того, кто носил ему еду, помнишь мелкого Зоро. Тогда я знал, что это мой последний шанс на выживание. Но смерть доктора ничего не изменит, не смей вешать ее на мой счет! — Я не… — попятился было Зоро.       Злюка упирался ему в грудь, разделяла их только зажатая промеж ними катана. И смотрел остервенело, готовый вгрызться в горло за доктора. Зоро прекратил позорное отступление и вперил в него не менее суровый, тяжелый взгляд, и они замолкли. Только Зоро видел, как трепетали ноздри у сжавшего челюсти Злюки. А Санджи слышал, как токает кровь в вене на шее Зоро и стучит сердце.       Зоро знал, что доктор не виноват. Что если бы он не лечил Злюку, то остался бы жив. Его брови дернулись, когда он слегка заколебался под напором решительного Злюки. Ведь тот правда лишь сделал открытие…       Кап. Тишину прервала разбившаяся о каменный пол капля крови, пропитавшей полотенце насквозь. И внезапно звук капли стер зародившиеся в Зоро сомнения. Злюка схватил катану голыми руками, ходил по морозу в одном пиджаке, пока Зоро силой не впихнул его в пальто, Злюка не умеет беречь себя. Он умеет только выживать и спасаться, держаться зубами за жизнь, но совсем не жалеть своего тела.       Злюка заметил дикий взгляд Зоро, направленный на его руки. — Да ничего не будет. Она внутри все равно ненастоящая, — Злюка пожал плечами, даже не удосужившись взглянуть на истекающую кровью ладонь.       И Зоро с непонятной для него самого яростью на Злюку схватил его за плечо и с силой, почти ударяя, вжал спиной в стену коридора. Если этот выскочка такой умный, то почему он такой искалеченный? Его рука — зашитое доктором месиво из ран от катан, укусов, мечей. Зоро подобрал его замерзавшего под скалой, покрытого кровью и синяками от камней мальчишек. Если правда поверить в высокомерное превосходство Злюки и доверить тому себя, то вот что всегда получается. Злюка нихуя не справляется с тем, чтобы защитить себя. А Зоро его чуть не послушался!       Злюка яростно дышал, вперивая в Зоро злой упрямый взгляд, заставляя даже немного дать заднюю под таким напором. — Это не твое решение, ты больше не Третий Принц, — выдохнул наконец Зоро на ойкнувшего от неожиданности Злюку. — Я здесь король, и мое слово — последнее.       Он грубо толкнул Злюку прочь, чтобы тот не успел проскользнуть вслед за ним на кухню. Злюка едва не потерял равновесие, но быстро смекнул, что к чему, и ринулся следом. Поздно. Он заколошматил в закрытую перед носом дверь. — Ты должен был знать, что этим закончится! Зоро! Это последствие ошибок!       Зоро знал и готов был взять на себя все последствия. Он молча смотрел на бледного, почти в тон его халату, доктора и серьезную Козетту. Перехватил катану в крови Злюки удобнее. Странно слышать слова о какой-то там справедливости от Злюки, разве вся его жизнь не была несправедлива к нему?       Может, жизнь опять начнет охоту с травлей на Злюку, но в этот раз, и в следующий, когда только заметит, Зоро сможет встать между ними. И тогда, быть может, Злюке не придется опять калечить себя и бежать босиком по снегу, чтобы прожить еще немного или хотя бы умереть рядом с морем.       Козетта вдруг радушно улыбнулась и выступила вперед, хлопнув доктора по плечу. — А у нас большая радость, король Зоро.       Когда тридцать второй солдат вынудил короля Ророноа выйти на кухню, доктор Тонцо провел по лицу обледеневшими от ужаса руками. На лице тоже была холодная испарина. Голос дрогнул, когда он обратился к Козетте: — Я раскрыл тайну, знание которой недозволительно? Но я… это большое открытие… тайное открытие… — а потом собрался наконец: — Козетта-сан, я должен бежать. Черный ход открыт?       Козетта мельком глянула на вторую ведущую из кухни дверь и сжала в кармане ключ от нее. — Боюсь, что эту дверь давно не отпирали, доктор Тонцо, — дело было не в верности королю Зоро, Козетте не улыбалось быть пособником убийства. Дело было в безопасности всей страны.       Солдаты охраняли порт, даже когда короля не было на месте. И она прекрасно помнила восемь месяцев без Короля: бесчинство пиратов посильнее и безумный рев на пристани лишившейся в одночасье всего, и даже разума, Налы. А чтобы солдаты охраняли порт без проблем, нужен был человек, который имеет над ними безграничную власть. И этот человек должен заботиться о Джерме. То есть нужен был Санджи. Если Санджи будет в опасности, все начнет рушиться, как карточный домик. Потому она сжала в руке ключ… и не отдала его доктору Тонцо. — У меня есть жена! Сын, я так и не увидел своего сына… — прошептал доктор, бессильно опираясь на стол. — Я так глупо увлекся исследованиями, медицина всегда отнимала меня у жены, она любила так говорить. Дулась, что когда-нибудь медицина заберет меня у нее насовсем, — он встрепенулся, не желая смиряться с судьбой. — Козетта-сан, молю, уговорите короля послушать меня. Я подпишу любые бумаги, что буду молчать! Я не возьму ни единой записи с острова! Эта тайна умрет со мной! Я и не подозревал… — Доктор, вы ведь не местный, — Козетта выдохнула и спокойно подошла к плите, принимаясь разливать из заварника настоявшийся наконец чай. Они собирались выпить его вместе с Санджи за мирной партией, теперь из-за двери разносились яростные крики Короля и Джермы. Доктор Тонцо сжимался всякий раз, заслышав низкий голос Зоро. — Но вы наверняка уже слышали от городских, что солдаты Джермы — это остатки большой армии, взращенной искусственно. Она служила прежним королям — жестоким и страшным, те создали солдат так, чтобы каждая клетка их тел беспрекословно подчинялась королевским приказам. Чтобы те не могли пойти против них на генетическом уровне, и если прошлые короли Джермы приказывали солдату не болеть, его клетки тут же излечивались. Правда, армия осталась бесконтрольной, когда в результате войны король Зоро убил абсолютно всех королей Винсмоуков и освободил наконец страну.       Козетта доверительно улыбнулась и подала в руки доктору большую фарфоровую чашку чая. Тот все еще больше слушал крики снаружи, чем ее, и взял чашку не сразу, расплескивая трясущимися руками чай. — Приказать клетке? Прямо как… — глаза доктора округлились от осознания. — Но вы же сказали, что Ророноа Зоро убил всех королей, так как же… — он испуганно покосился на дверь, за которой ругались. — Это не солдат из другой лаборатории, — прошептал тот, осознавая. — Нет никакой второй лаборатории с другими солдатами. — Нет никакой лаборатории, — легко согласилась Козетта. Она отпила чай и кивнула, приглашая доктора присоединиться к чаепитию. Тот отупел от страха и просто пялился в стынущую чашку. — Один из Винсмоуков, способных повелевать совершенной и могучей армией, жив… — он наконец перевел взгляд на Козетту. — И очень безрассудно со стороны короля Зоро давать бывшему правителю такую свободу. Он может начать мятеж, горожане не поймут… — Горожане не узнают. Приезжие не узнают. И уж особенно не должны узнать другие государства, мечтающие разгадать формулу подчинения, — сказала Козетта, и Тонцо вздрогнул. — Вы… позволите ему убить меня? Козетта-сан?! Потому что эта тайна слишком важна для безопасности королевства? — доктору даже не приходило в голову взять Козетту в заложники, чтобы спасти себя, и это ужасно Козетте нравилось. Тонцо был хороший человек. — Это было бы в высшей степени неблагодарно, ведь вы спасли Санджи. — Кого? — Солдата тридцать два. Эти его шуточки, — улыбнулась в чашку Козетта, а потом внимательно посмотрела на бледного доктора. — Скажите, Тонцо, как вы думаете, кто первое лицо в Джерме? — Как кто? — не понял он. — Король Ророноа Зоро. В одиночку победивший армию и королей, как я понимаю. Он завоевал себе место короля Джермы… — А кто наладил поставки в порту? Кто планирует торговые договоры, обустроил на берегу армию, ожидая защиты города от любой угрозы? Кто провел королевский прием и пишет дипломатические письма вензельным почерком.       Тонцо немного задумался, и выдохнул пораженно: — Не король Зоро. — Определенно, — засмеялась Козетта, полностью игнорируя, что за стеной кто-то из парочки приложил второго о стенку. — Король Зоро сильный и отважный, но разве королевством управляют… с отвагой. Им управляют с умом. И начинающему королю очень нужен тот, кто великолепно знает все тонкости управления. — Но народ никогда не позволит Винсмоуку снова править страной… — догадался вдруг Тонцо, его взгляд прояснился. В своем поиске медицинских ответов он вскрыл слишком много тайн. — Вот именно! — радостно закивала Козетта. — Никто не должен знать, что тот, кто спасает страну от голода и разрухи — один из семьи тиранов-королей. — Зачем вы рассказываете мне столько тайн? — в ужасе прошептал Тонцо, понимая — теперь ему точно не спастись. — А вы знаете поговорку: «Когда король болен, его врач — второе лицо в государстве»? — подмигнула Козетта, она была совершенно спокойна. — Слышал, но я не интересуюсь афоризмами… — Очень зря. Этому королевству нужен Санджи, без него нам не выправиться, все катилось в пропасть до него. По сути, все думают, что король Зоро — первое лицо в государстве, но на самом деле это Санджи. Король Зоро втайне ото всех — второе лицо, славный мечник, устрашающий любого внешнего противника Джермы. Но Санджи болен, вы больше меня видите, насколько, и его жизнь зависит от вас, доктор. — К чему вы клоните? — нахмурился Тонцо, так и не решившийся сделать и глотка из чашки. — Я предлагаю вам стать третьим самым влиятельным лицом в государстве. Поверенным всех государственных тайн. Тем, от кого зависит судьба всего острова, — королевским доктором Джермы. — Мне? — сморгнул Тонцо. — Безусловно вам, как и всем нам, придется взять на себя бремя тайны, от которой зависит благополучие целой страны. Никто не должен знать правды о «солдате тридцать два», иначе смуты, а потом и войны с другой страной нам не избежать, — Козетта склонилась чуть вперед, доверительно нашептывая. За стеной орали друг на друга. — К вашим услугам будет больничное крыло с лучшей аппаратурой. Ах да, ваша маленькая пиратская проблемка, что вас так гложет… Ни один пират не найдет вашу семью, если она переедет на новый остров, пока ваши мучители будут плыть в трюме в Импел Даун. А даже если кто-то когда-нибудь узнает вас… согласитесь, тронуть обычного городского доктора и Третье лицо в государстве, принадлежащем самому опасному мечнику во всех морях, — это слишком разительная разница. Какой простой пират решится на подобное? — Вы защитите мою семью? — неверяще, но с надеждой и совсем позабыв про свою судьбу, прошептал Тонцо. — Солдатам Джермы будет отдан приказ становиться на ее защиту и не спускать глаз с любого приближающегося к ним незнакомца. Приказ, который они не смогут не исполнить генетически, если вы понимаете, о чем я, — заманчиво прошептала Козетта. — Да. Да. Да. Я согласен, — быстро закивал Тонцо. — Вы понимаете, что если ваша семья переедет в Джерму под нашу защиту, но информация о живом Винсмоуке просочится и начнется война, ваша семья тоже окажется в ее эпицентре? — Я понимаю! Я все понимаю, я никогда не проговорюсь. Я служу медицине, но я же не сумасшедший — платить за открытие жизнями жены и сына! — быстро кивал Тонцо, чай в его руках расплескивался. — Вы хотите, чтобы от сохранения тайны зависела не только моя жизнь, но и жизнь моей семьи. И если сохранение тайны зависит от меня — я тысячу раз согласен! — Надо же, как мило с вашей стороны принять столь осознанное решение, — Козетта легкомысленно подняла с доски коня и срубила одного из слонов Санджи. Этот мальчишка вечно ей поддается и думает, что она ничего не замечает. Она просто не выдает свое знание, пока не выяснит, что за милую маленькую игру ведет с ней Санджи. — Но король Зоро, он собирается разрубить меня! И ваше первое лицо в государстве что-то не слишком его убедило! — Тонцо вспомнил о ругающихся за дверью. — Ах это, — Козетта отмахнулась, как от мухи. — Предоставьте это мне.       И когда король Зоро ворвался на кухню с окровавленной катаной, Тонцо выронил чашку, так и не сделав и глотка, а она просто улыбнулась и сказала: — У нас большая радость, король Зоро. Доктор Тонцо согласился стать королевским врачом, он останется жить в Джерме и будет лечить Санджи и всех солдат. — Личный доктор Злюки? — услышал из этого Зоро. Но остановился.       Надо сказать, Тонцо понял быстрее. Козетта разжевывала схему для короля Зоро гораздо дольше, пока в дверь долбился один из бывших правителей, мерзопакостно ругаясь и порой извиняясь за свои слова перед Козеттой. Козетта поясняла зависимость благополучия семьи Тонцо от сохранности тайны, и что он будет беречь эту тайну, ведь нигде ему не сыскать защиты от мести пиратов лучше, чем под крылом Ророноа Зоро. Зоро кривился: опять политика.       К тому времени, как Зоро понял, Санджи успел согнуть кровоточащими руками вилку, припрятанную в рукаве, и вскрыть замок на кухне. Правда, когда он наконец доковырял запор и ввалился с холодеющим сердцем внутрь, Тонцо был жив. Санджи даже замер от неожиданности, переводя недоуменный взгляд на всех поочередно. — Ладно, — процедил сквозь зубы все еще прикидывающий варианты — убить или не убить — Зоро. — Раз остаешься — начинай лечить, доктор.       И кивнул на кровоточащие руки взломщика. Тонцо так ринулся к своему теперь главному пациенту, что чуть со стула не упал. — Но как? — потрясенно прошептал Санджи Козетте, когда его усадили за стол и разложили чемоданчик с бинтами и мазями. — Этот угрюмый ублюдок меня и слушать не хотел…       Упоминаемый им король сидел в дальнем углу комнаты и мрачно позыркивал на то, как латал доктор порезы на израненных ладонях Злюки. Вздохнул глубоко и сурово, когда тот взялся за нитку с иголкой: еще один шов. В аргументах Козетты помимо всей этой политической мутни, что дескать все со всеми повязаны, потому доктору выгодно хранить тайну, Зоро больше всего зацепило, что Злюка будет его главным пациентом. А Злюке пиздец как нужен постоянный доктор. И новые мозги — за катану голыми руками не хвататься.       Он смотрел на бледное от потери крови лицо Злюки и думал, как же чертовски будет несправедливо, если Злюка не получит того, о чем мечтал, сидя в темнице. Море, апельсины, человека, который его полюбит. Осталась ли в нем сейчас хоть частичка юного Злюки из таверны, поведавшего Зоро жестокие тайны и отчаянно жаждавшего любви? Или он навсегда потерян? Пока казалось, что Винсмоуки вытравили его даже быстрее десятка лет в темнице.       Злюка поймал мрачный взгляд Зоро и нахмурился, отворачиваясь к Козетте. Зоро фыркнул, закатывая глаза. Вряд ли даже в других мирах есть Зоро под такого мрачного и циничного Санджи, в нем нет ничего, чем так и фонтанировал Завитушка. Да и пусть бедовый Злюка остается в этом мире, чтобы Зоро мог за ним присматривать. «Злюка и его тысяча способов убить себя, выживая», — Зоро хехекнул, но это заметил только доктор Тонцо и принялся смазывать руки Злюки еще старательнее. — Вы торговали с королем Зоро не тем, Санджи, — тем временем полушепотом ответила Козетта. — О? Вы меня удивили, я наивно полагал, что это я — лучший интриган и манипулятор при дворе. Я заставил Матиаса топить мою комнату жарче, обронив при нем, что ненавижу духоту. — Неплохо, — загадочно улыбнулась Козетта. — Но я помогла королю Ророноа не спиться в первые года, когда ему было плохо. Потому что всегда ставила еще парочку пустых бутылок вдобавок к его опустошенным. Чтобы он по утрам немного пугался, сколько же выпил в одиночку. — Сильно, — выдохнул Санджи, по-новому с головы до ног осматривая Козетту. Он постоянно забывал, что она старше и много лет жила свободной, не запуганной Ниджи. — Но зато я убедил короля бирюков провести королевский прием. С музыкой! — включился он в игру. — А я, — лукаво улыбнулась Козетта, — заставила короля Зоро, который ненавидит всех Винсмоуков до такой степени, что сравнял с землей пол острова, оставить одного из них в замке. И даже няньчиться с ним в обнимку во время болезни.       Санджи открыл рот, сморгнул два раза и закрыл. Козетта отпила чай, спокойно на него посматривая. Он точно знал, что Козетта не догадывается об их с Зоро пакте о ебле и Завитушке, скорее поразился, что давно был раскрыт, но она и виду не подавала.       Козетта же предложила доктору чаю с печеньем и как-нибудь зайти сыграть с ней партию с шахматы. Ей нравились простые вещи: быть невестой, печь печенье и играть в шахматы, но если уж так выходило, что ей приходилось исполнять роль первого министра в Джерме, она и это делала сноровисто и аккуратно, с точно таким внутренним размеренным напевом, с каким латала по вечерам свое свадебное одеяло.