Сломанные вещи🥀

      Санджи так окоченел, что даже губы не мог сложить, чтобы хоть что-то из себя выдавить. Потому он сидел в лодке, лицом к гребущему Зоро, и смотрел на то, как вздувается у него на лбу вена от злости, как выходит из разгоряченных ноздрей пар. Зоро был зол, и Санджи вспомнил тот мимолетный животный страх, когда они с Зоро впервые встретились. Санджи тогда ранил другого мелкого Зоро, и в глазах Зоро бушевала та же ярость и ненависть, когда он рубил руку Санджи. Удивительным образом, сейчас он видел ту же ярость, но не боялся, внутри сидела уверенность, что эта злость даже краем не против него. Наоборот — Зоро спас его от участи быть раздавленным молотом интриг сильнейших королевств, как примчался когда-то спасать, но не успел, Завитушку. Быть спасенным, словно ты Завитушка, было божественно.       Санджи попытался было улыбнуться, но замерзшие губы только дрогнули. Краем глаза он видел, как проплывают мимо куски обшивки корабля и что-то еще, разорванное и пугающее, в крови, но шея тоже не слушалась, и он мог смотреть только на Зоро. — Скорее, я договорилась с трактирщиком. Он даст самую теплую комнату, возвращаться в замок слишком далеко, — за спиной дрожал нервный голос Козетты. — Я пришлю доктора Тонцо, когда он освободится. Он хочет дождаться, пока быть может выловят раненых, которым нужна будет первая помощь. — Пусть не тянет, — рыкнул Зоро, и одновременно нос лодки ударился о песок рядом с полуразрушенными мостками. Санджи качнуло, он едва не завалился навзничь в лодку, как Зоро подхватил его и засунул подмышку, как мешок с мукой. Его бок тоже был мокрым и холодным, ах да, он же нырнул за Санджи в ледяную мглу. — Санджи, с вами все хорошо? — Козетта мило присела перед ним, взялась теплыми руками за щеки, чтобы вглядеться в глаза безвольно висящего Санджи. Он и ей попытался улыбнуться — неудача. — Отогреем — спросим, — Зоро резко выдернул его из теплых рук Козетты и зашагал, глубоко утопая сапогами в песке, в таверну.       Хорошо, что в таверне толком никого не было, кроме хозяина и помощника, весь народ высыпал на пляж, ловить обломки от конфетного корабля, и лицезреть позорное протаскивание Санджи было некому.       То и дело оборачивающийся слуга провел их в самую теплую комнату таверны. — Хах, — только и выдал Зоро, узнав ту самую комнату, в которой он провел ночь с юным Злюкой. Тогда эту комнату выдали за лучшую для короля. Зоро начал подозревать, что это просто единственная комната с двумя кроватями. Здесь он отпаривал в горячем тазу сбитые и обмерзшие ноги Злюки, те так медленно согревались из-за металла внутри. — Эй, пусть нагреют как можно больше воды и принесут сюда ванную побольше, — приказал он услужливому помощнику трактирщика. Злюку нужно как можно скорее целиком отогреть. Слуга кивнул и тут же смылся, мрачный вид Зоро сразу после разрушения огромного корабля не располагал к пытливым расспросам.       Зоро же неловко усадил Злюку на кровать и тут же накинул шерстяное одеяло, начал растирать им Злюку прямо поверх костюма, лишь бы добиться реакции. Зоро был все еще раздражен и тер так, что всего Санджи шатало. — Заколебал самопохищаться! — прорвало его наконец. — Я запретил тебе ступать на борт отплывающих кораблей, а ты ослушался меня!       Он растер плечи и остервенело растер мокрую макушку Санджи все тем же одеялом. Тот смотрел из-под накинутого одеяла немного смущенно и растеряно, даже извиниться толком не мог. — Конечно, давай еще заболей после этого, — рычал раздраженно Зоро. — Мокрая одежда…       Он потянулся было к вороту Санджи, чтобы стянуть мокрую рубашку вместе с пиджаком, и только тогда тот смог собрать все силы в один порыв. Губы наконец послушались. — Нет! — Санджи судорожно сжал на себе рубашку, он не желал, чтобы Зоро наткнулся глазами на ненавидимые им татуировки Джермы — лишнее напоминание, насколько не-Завитушку он сегодня спасал. — Теперь, значит, заговорил! — Зоро это разозлило только еще больше, и он бросил края одеяла на плечах у Злюки.       Все внутри Зоро клокотало и ворочалось, как магма в вулкане, несмотря на купание в ледяном море. Он думал, что в бешенстве на Смузи, и выместит всю ярость потоплением корабля. Но от того остались лишь щепки, а клокочущее бешенство не желало уходить.       Смузи его похитила, но Злюка дал себя похитить! Покорно пошел с ней прямо из замка, когда за стеной был Зоро, и даже не пикнул. Позволил бросить в трюм и надеть кандалы.       Зоро выпрямился и быстро достал катану, все еще висящую на мокром боку.  — Руки вытяни, — жестко приказал он. — Живо.       Санджи не задумываясь протянул вперед из кокона одеяла все еще скованные руки. Он видел злость Зоро, но тот не предал его, а спас, и теперь имел право делать с ним, что пожелает. Хочет — пусть рубит. — Раздвинь, — еще один резкий приказ. Санджи постарался как можно шире раздвинуть руки — одно быстрое движение катаной, и наручники с разрубленным замком падают на пол. Санджи успел только выдохнуть от неожиданности: — Ох, — и потер уставшие запястья. — Завернись плотнее, — все так же раздраженно бросил Зоро, а сам встал у окна, отворачиваясь. Солнце уже почти село, и Санджи был виден лишь черный силуэт с широкой спиной на фоне угасающих сумерек. В комнате быстро становилось темно.       Санджи сидел неподвижно на кровати, не обращая внимания на холод внутри. — Почему ты пошел с ней? — зло спросил Зоро. — Я приказал тебе оставаться в Джерме. — Потому что я знаю семью Шарлотт, — тихо проговорил Санджи, вспоминая день своей свадьбы. — Это слишком большая сила, она не принимает отказов. — И потому ты согласился? — иронично выплюнул Зоро. — Из галантности. — Нет… Послушай, прямой отказ в выдаче Винсмоука привел бы к конфронтации Джермы и семьи Большой Мамочки, а мы не можем себе этого позволить, не решив проблем с экономикой. Но если бы я согласился пойти с ней, а потом пропал посреди плавания, просто сбежав, никто бы не подумал винить в этом короля Джермы. Это была бы их ошибка, и Джерма избежала бы угрозы войны…       Зоро почему-то такой логичный аргумент совсем не успокоил. Он резко развернулся и с громыханием протопал к кровати, где скукожился Санджи. Когда он склонился к нему, Санджи показалось, что глаз у Зоро черный от злобы. — Так ты сделал это из политики?! Потому что сам решил, что так будет верно?! — Да, я не хочу быть причиной начала войны и гибели жителей Джермы. Или твоей… — Моей?! — что бы Санджи ни говорил, Зоро только еще сильнее распалялся. Он вдруг схватил Санджи за плечи и сжал так сильно, что захотелось вскрикнуть от боли. Но Санджи не вскрикнул, если хочет — пусть сжимает, может даже сломать ему руку. Ведь Зоро спас его, когда выхода уже не было. — Ты, значит, и обо мне позаботился этим самопохищением?! — Ты не понимаешь мощи семьи Шарлотт, а в моем мире…. — Ты говоришь это мечнику короля пиратов! Я проплыл через весь мир! Я видел все! — Зоро закричал ему прямо в лицо и встряхнул изо всей силы. Плечи болели от впившихся в них пальцев, голова не удержалась и глупо стукнулась о грудь, словно шея была слабой веревочкой. Громко клацнули зубы.       Зоро тут же разжал болезненный хват и попятился от кровати, даже в темноте благодаря усиленному зрению Санджи мог видеть, что тот напуган. — Прости, я переборщил. Я не думал бить тебя за то, что тебя похитили. Просто я… Эх, — Зоро напряг плечи и закрыл лицо рукой, надеясь, что темнота скроет и его полное боли выражение лица, и редкие содрогания груди. В сердце у Санджи болезненно заныло, он не хотел видеть спасшего его Зоро таким несчастным. — Ничего страшного. Ты спас меня, так что на мелочи я не жалуюсь, — попытался он успокоить его. Если Зоро полегчает, может даже ударить, лишь бы ему стало лучше. — Я правда нарушил приказ для всей бывшей Джермы. — Нет, — резко отнял руку от лица Зоро. — Не в этом дело. Ты не виноват. Просто понимаешь… — вторая кровать, как и в прошлый забытый Санджи раз, стояла чуть поодаль, и Зоро счел безопасным сесть на ней, чтобы скрыть свои эмоции тьмой. — Знаешь, Завитушка тоже так сделал. Сказал нам, что сам все решит, чтобы не впутывать остальных… меня во всю эту дрянь с Винсмоуками. Пошел к ним в одиночку, оставил команде только записку. А я… я был так уязвлен, что он не стал на нас полагаться… И я сказал Луффи, что кок сам со всем разберется, раз так решил, — судорожное дыхание чувствовалось в речи. — Это был я, кто сказал так Луффи.       Воцарилась тишина. Санджи хотел бы подойти к Зоро, дать ему хоть как-то знать, что эта вновь нахлынувшая боль от воспоминаний пройдет утром. Что мир не будет таким безнадежным, как кажется ночью во тьме, Санджи знает. Ведь Зоро правда уже гораздо лучше, Санджи прекрасно видит, как тот изменился со времени их знакомства. Но ноги были онемевшие, как ватные, не слушались даже в коленях, и он не мог встать. — Он не вернулся через три дня, как обещал, — глухо сказал вдруг Зоро. И Санджи вздрогнул от озноба, вызванного не холодом, а безысходностью в тоне мечника. — И мы поспешили сюда, в Джерму, забрать его. Я бежал, как сумасшедший… — Санджи знал, что Зоро сейчас скажет: — Но было уже поздно. Винсмоуки измывались над ним все три дня, что я решил не идти за ним. Он умирал у меня на руках, изуродованный и измученный, только потому что я знал, где он, и в какой опасности, но позволил ему пойти туда в одиночку. — Зоро, ты… — Да знаю я, знаю, мне уже сто раз говорили! Что никто не мог знать, что Завитушка сам не знал, на что они способны! Это же его ебаная семья! — голос Зоро дрожал в темноте, плечи тоже — но гораздо реже, он старался сдерживаться. — И потому я убил их всех. Даже когда победил и лишил оружия, все равно убил, — глухо выдавил Зоро. — Просто… я больше не хочу повторять таких же ошибок. По контракту ты живешь у меня, и я хочу знать, куда ты направляешься и с кем. Чтобы… чтобы не дать этому повториться. Я всегда хочу знать и иметь возможность хотя бы теперь сделать все правильно, если что-то случится. Я ненавижу себя за ту гордость…       «Ах, вот оно что», — понимание пришло к Санджи словно озарение. Смерть Завитушки оставила не только зияющую дыру на сердце Зоро, все никогда не бывает настолько просто. Все вылилось в невроз и манию контроля, вот почему он прибежал за Санджи на корабль Франчески или на холодный пляж на день рождения, побросав дорогих накама, только чтобы проверить, тепло ли Санджи одет. Психика Зоро тоже сломана и пытается сохранять цельность, контролируя тех, кто находится рядом и может попасть в опасную ситуацию. И наверное вот почему он действительно выбрал жить уединенно в холодном замке столько лет, а не только из любви к Завитушке. Потому что переживать за каждого своего неугомонного накама свело бы его с ума.       Зоро в темноте опять «тайно» судорожно вздохнул, пытаясь перебороть себя: — Я переборщил… — Я больше не буду, — быстро перебил его Санджи. Он просто не мог сидеть неподвижно и чувствовать, как Зоро разрывает от повторных переживаний, пусть и с поддельным Завитушкой. «Я слишком похож на его Санджи, вот почему сегодняшнее похищение так болезненно для него». — А? — осекся Зоро. — Самопохищаться. Я больше не буду самопохищаться, торжественно клянусь, — зачастил Санджи. Припомнил, что Зоро нервничал даже из-за исчезновения из поля зрения на день рождения: — И если пойду куда-то в необычное место, то оставлю записку, куда пошел и когда вернусь.       Он не хотел быть причиной страданий не предавшего его Зоро. И если смерть Завитушки сломала его так, Санджи не будет закатывать глаза и говорить, что у Зоро мания контроля и ему стоит поработать над собой. Он просто не будет причинять ему эту боль. — Да не то чтобы я просил… - смутился Зоро, вдруг понявший, как много наговорил лишнего. — И не нужно. Не то чтобы я делаю это по просьбе, — хмыкнул Санджи. — Более того, все, о чем ты меня просишь, я стараюсь не делать. Иначе бы Джерме не протянуть и пары недель! — Ты такой бесючий тип, Злюка, — хмыкнул Зоро со своей кровати из темного угла комнаты. И больше ничего не добавил. Они бы и сидели так в задумчивой тишине, если бы в дверь не постучали и тут же не распахнули ее сами.       Двое молодых слуг внесли большую медного цвета ванну в комнату, а затем принялись наполнять ее из составленных за дверью ведер, от которых поднимался горячий пар. Приказы Ророноа Зоро исполнялись неукоснительно.       Тот отпустил слуг ленивым жестом, не решаясь подавать голос с горькой хрипотцой. Как только они ушли, Зоро приказал Злюке:  — Раздевайся. Тебе нужно прогреться в горячей ванной. Они добавили туда хвойные масла.       Санджи неловко завозился, пытаясь снять хоть что-то неслушающимися пальцами. Зоро поднялся, чтобы зажечь уже настенные лампы. — Не надо! — выпалил Санджи быстрее, чем подумал. Он не мог обнажиться перед Зоро — показать ему, как его тело несет на себе повсюду клеймо ненавистных Винсмоуков. Тем более после признания в темноте, как же Зоро их ненавидит… Санджи просто не хотел, чтобы спасший его Зоро стал его чуть больше ненавидеть.       Зоро замешкался, но опустил уже зажженную спичку, давая ей погаснуть. — Хорошо.       Санджи раздевался неловко, мокрая одежда липла к телу, пальцы были как чужие и только застревали в рукавах. Устав слушать возню, Зоро подошел к нему и на ощупь принялся терпеливо расстегивать непослушные пуговицы на рубашке. Не рвал грубо, а словно раздевал своего Завитушку для ночи любви, — невпопад подумалось Санджи. О, и он был рад, что темнота скрывала то, как покраснел он от этой мысли и склонил голову в бок, прикусив губу, чтобы дыхание Зоро не касалось его лица.       «Хочешь подарок, малыш?» — прошептала вдруг Тьма. И Санджи вздрогнул всем телом, та давно не обращалась к нему напрямую, пялясь лишь из темных углов спальни. Большое окно и Шипучка держали ее наяву в узде и позволяли добираться до Санджи лишь во сне. Но сейчас он определенно не спал.       «Ты все же мой малыш, ты же вырос на моих глазах. Под присмотром тысячи моих глаз», — прошептала ласково Тьма. — Что такое? — Зоро почувствовал, как испуганно дернулся Санджи под его руками. Санджи замотал головой: ничего, забывая, что в темноте его не видно.       «Да, в темноте тебя не видно, верно», — промурлыкала Тьма. «И что?», — настороженно насупился Санджи. «Не видно твоих неголубых глаз, не видно этих татуировок, что так отвратительны ему, не видны шрамы на руке от металлических костей, — пела Тьма. — Я забочусь о тебе, малыш, и это мой тебе подарок».       «Отвали», — Зло подумал Санджи. Зоро как раз стянул с него узкую липкую рубашку и простецки взялся за брюки. — Я сам! — пискнул Санджи. — Ага, к утру как раз управишься, — деловито отбросил Зоро его руки, пытавшиеся прикрыть ширинку. С тем, чтобы избавиться от штанов, у Зоро проблем не было еще со времен, когда они трахались. Но сначала Зоро бережно снял с него один мокрый ботинок, Санджи и не замечал до этого, что потерял второй во время кораблекрушения.       Когда Санджи остался абсолютно нагой, Зоро сбросил с его плеч и временно прикрывавшее его шерстяное одеяло, положил руку на лопатки. — Давай, чем быстрее сядешь в тепло, тем лучше.       Странно, Зоро тоже искупался в мартовской холодной воде, но его рука такая теплая и согревающая. Впервые касающаяся Санджи не поверх рубашки — эта мысль прошлась по телу, как удар током.       Потерявший теперь и от этого подвижность Санджи позволил помочь себе подняться, неуклюже переступил через края ванны. Закусил изнутри сразу обе щеки от обжигающего контраста температур его все еще ледяных ног и горячей воды в ванне. — Слишком горячо? — уловил дрожь под ладонью Зоро и сунул в ванную руку. — Нормально, ты просто замерз. Прости, я должен был проверить до того, как усаживать тебя. Не то чтобы из тебя вышел славный суп. — Пфф, — притворно отреагировал Санджи. Сам он был поглощен ощущением рук Зоро сначала на своей спине. Точно там, где была проклятая большая татуировка. Если бы в комнате было светло, Зоро никогда бы не коснулся Санджи там.        «С днем рождения, это тебе от меня, — хихикнула Тьма. — И это еще не все, мой малыш. Ну же, не стесняйся моих глаз».       «Иди к черту», — злился Санджи, руки Зоро заботливо усадили его в большую ванную, скользнув вдоль всей спины, подтянули за плечи, чтобы не сползал. Заботливый Зоро касался его так непринужденно, не подозревая, что его пальцы скользят одна за другой по мерзким татуировкам на спине, шее. — О, да, — тепло наконец стало возвращаться к его конечностям, и Санджи мог смело в блаженстве откинуть голову на высокий бортик ванны. — За такое можно продать душу. — Твоя душа будет изводить дьявола, и он вернет ее обратно, — хмыкнул Зоро и отошел к окну. За ним уже была синяя мартовская ночь, только усиленное зрение позволяло Санджи рассматривать мечника без риска быть уличенным и смущенным. — Ты тоже до сих пор в мокрой одежде. Ты конечно разрубаешь летающие острова и все такое, но может и тебе поберечься от воспаления? — как бы между прочим предложил Санджи. — Тут еще дочерта места, если я подожму ноги, не придется даже толкаться друг с другом. — Да я же не ты, меня так просто не проймешь, — пожал плечами Зоро. «Какой упрямый», — почему-то веселилась Тьма, мешала говорить с Зоро. — Ну конечно. Теперь я у нас сахарная принцесса, а ты несокрушимый воин, — фырнул Санджи. — А ты смекалистая принцесса, быстро все поняла. — Ну что же, прогревайся там силой духа, или чем там такие упертые, как ты, занимаются. А я с удовольствием посмотрю, как улепетывает доктор Тонцо, когда придет. Ты ведь откроешь ему весь в подсохших брызгах крови. — Я? — удивился Зоро, припоминая мясорубку на воде. Ах да, тот подлец, что пытался угнать его лодку для Злюки, знатно из него кровавым фонтаном обрызгало, когда Зоро его разрубил. Он принюхался, ощущая знакомый запах крови. И вздохнул, Злюка прав — лучше помыться и согреться, тем более в комнате так темно и не будет слишком смущающе сидеть в одной ванной со Злюкой, поджав ноги, и пялиться друг на дружку. — Сам виноват, лафа закончилась, — Зоро быстро отцепил катаны и скинул кимоно. — Поджимай ноги.       «А ты ведь мог попросить его зажечь свет и прогнать меня, — предательски прошептала Тьма. — Не надо врать, зачем ты это сделал. Я знаю все твои темные грязные уголки души. Ты ведь Мой Малыш».