Сломанные вещи🥀

      Зоро понял, что просчитался, как всегда слишком поздно — он сам запер себя в ловушку. Думая, что будет честным проучить Злюку за нарушение обещаний, он теперь каждый день рисковал нарушить собственное обещание: не трогать больше Злюку.       Потому что с началом «домашнего ареста» тот был везде! Не болел в своей комнате, а то и дело натыкался на Зоро в коридорах дворца, обязательно болтал с Козеттой на кухне, в какое бы время Зоро ни зашел перекусить. Или того хуже — был на кухне один без Козетты, помогая ей с мелкими делами от скуки. Лучше бы и правда торчал дни напролет с Налой в порту!       Сам Зоро так и не успел найти себе временный перепих, чтобы спустить пар, и после случая с Гартом, как звали того выжившего парня из пиратского трюма, его передергивало от одних только мыслей попытаться еще раз.       На берегу все запаниковали, когда через пару дней Гарт пропал со своей кушетки в доме Тонцо. Доктор нашел у пленника длительное истощение и какую-то венерическую болезнь, требующую ежедневного лечения, потому рвал и метал. Но меланхоличная Нала просто кивнула на все ругательства Тонцо и отвела Зоро в удаленную часть бухты. Сюда прибивало волнами множество обломков от разрушенных кораблей, и еще здесь рылся, нацепив на себя ненужный пока Красавчику мундир, Гарт. Он не прервался, когда Зоро с Налой молча подошли к нему, рыл мокрый холодный песок руками, падал на спину, от истощенной слабости не в силах вытащить большую доску. Зоро хмыкнул и дернул одной рукой, вытаскивая из грязи большую часть доски, судя по всему, из части корабля под носовой фигурой, где дерево не такое потемневшее. — Спасибо, — сказал вежливый и немногословный Гарт и уставился на начерченный знак <|> на доске. Зоро нахмурился, ему знак показался смутно знакомым. — Хорошее дерево. Использую для стройки. — Ты будешь строить? — наклонила голову Нала. — Починю вам порт. Все мостки разрушены, — пожал плечами Гарт. — Я плотник.       И снова впился в знак с такой ненавистью, будто хотел разломить доску одним взглядом. Этого не произошло. — Мы можем отправить тебя домой, — сказала Нала. — На корабле с охраной, никакие грязные пираты не тронут. — Нет, — Гарт перевел взгляд на горизонт. — Не хочу снова в плавание. Теперь я ненавижу море. Я останусь. Вам явно нужен плотник.       Зоро аж хмыкнул — так просто и нагло в его стране еще не поселялись. Впрочем, парень был прав, а Злюка будет рад плотнику, отметил про себя Зоро. Тот, правда, отреагировал странно, когда Зоро поведал ему о решении Гарта сразу же этим вечером. В замке уже все спали, а Зоро все равно напоролся на Злюку на кухне. При этом за каким-то чертом на нем был передник Козетты, что слегка напоминало о коке. — Проиграл Козетте в шахматы, кому мыть посуду, — смущенно признался тот. — Она оставила тебе перекусить. — Зачем споришь, если всегда в шахматы продуваешь? — хмыкнул Зоро, осматривая крупные гедза на тарелке. В последнюю неделю Козетта ударилась лепить всю стряпню на два-три размера больше. Наверное, экономит время, решил Зоро, и принялся уплетать ужин. — Выиграть — не единственный способ получить желаемое, Зоро, — с интонацией, полной обреченности по поводу воспитания из Зоро сколько бы то ни было успешного политика, пробормотал Злюка. — Я и хотел помочь Козетте помыть посуду, но теперь она не чувствует себя обязанной. Неужели даже такая простая вещь тебе не очевидна? — Хмхмх, — смущенный собственной недальновидностью Зоро решил просто молча есть. Лилась вода в раковину, Злюка стоял спиной, было спокойно и тихо. И Зоро вдруг навязчиво вспомнились вечера на камбузе, когда кок стоял также у мойки, мерно протирая бокалы… Раздался пронзительный звон, и Злюка выругался. — Блядская кочерыжка, четвертая! — он достал из мойки куски фарфора. Зоро даже немного подавился. — Ты уже четыре тарелки кокнул? — Да, они такие скользкие… Но сегодня гораздо меньше, — отмахнулся Злюка. И поставил пальцем на стекле над мойкой пометку — четвертую черточку, словно вел гордый счет убитых врагов. — А почему Козетта тебе вообще это доверяет?! — Потому, — укоризненно обернулся на него Злюка, смотря слегка высокомерными снежно-серыми глазами, — что она ни о чем не догадывается. Я знаю тайную кладовку с дополнительными сервизами на случай королевской свадьбы. Там полно точно таких же тарелок. Я считаю, а потом приношу оттуда столько же к утру.       Зоро медленно сморгнул — иллюзия полностью исчезла, как он вообще мог подумать о коке? Злюка — форменный кухонный разрушитель с блядскими тайниками по всему замку. Кому вообще нужен тайник сервизов?! Он присмотрелся внимательнее: пол вокруг ног Злюки заливала пенная вода, брызги залетали на шкаф, никакой ауры кока и в помине не было. — Так ты моешь посуду, чтобы угодить Козетте, но на самом деле бьешь ее посуду? — сузил глаза Зоро. — Что тебе вообще нравится — бить или мыть на самом деле? — А этой информацией, — Зоро понял, что Злюка усмехнулся, пусть и стоял к нему опять спиной, — мне делиться не выгодно.       Зоро фыркнул и закатил глаза: эта Злюкина скрытность на пустом месте. Больно Зоро и нужно понимать всяких психов. Кстати о чудаках. — А ты не знаешь, что значит вот такой знак? — он было принялся чертить увиденный символ в воздухе, ожидая, что Злюка обернется посмотреть. Но тот перестал колоть тарелки и просто замер, словно прислушиваясь спиной. — Он был на корабле тех пиратов. — Два клина, а посередине черта, да? — спросил он глухо, не поднимая головы от тарелок. — Ага, а как ты… — Это условный пиратский знак, что на корабле есть раб для удовольствий, — Злюка взял в руки очередную тарелку. — Море — одинокое место, если плавать там месяцами без суши. Потому многие сильные пираты похищают себе для утех кого-нибудь из жителей маленьких беззащитных островов. Чаще всего девушек, на кораблях их не хватает, — он мерно натирал тарелку губкой, производя вокруг себя просто катастрофические клубы пены. — Их держат в закрытых помещениях, пусть в море и некуда бежать. Потому что через пару месяцев всеобщего пользования такой раб мечтает уже не сбежать, а утопиться.       Огромная непрожеванная гедза застряла у Зоро во рту. Он прокашлялся, едва не задохнувшись, но даже сейчас Злюка не обернулся — производил свою пену. — Зачем на корабле-то такое рисовать?! — едва прокашлялся он. — Потому что однообразие приедается. И когда такой корабль встречает в море другой пиратский корабль с символом, они останавливаются рядом, чтобы на пару вечеров или насовсем, если спешат, обменяться такими рабами. Освежить отношения, так сказать, — цинично усмехнулся Злюка. — Но почему я… мы с Луффи обогнули весь мир, и мы даже не знали о таком! — Зоро не находил слов от возмущения. То, что он увидел в пиратском трюме, привело его в бешенство, и это не частный случай зверства?! — Погоди, одни пираты в Новом Мире, что обменялись с Нами логпосами и вообще оказались добрыми малыми… Я уже видел этот знак под носовой фигурой их корабля! Неужели они… - Зоро зло оттолкнул тарелку, весь аппетит пропал. — То есть пока они пировали с нами на палубе, там внизу была… А мы даже не подозревали! — Думаю, Робин знала, — тихо сказал Злюка. — Знала и не сказала нам?! Как это понимать, мы же ее накама! — Зоро ударил от бессилия кулаком по столу. Увиденное им в трюме — не чудовищная история одной судьбы, это — мировая практика пиратов. — Любимые накама. Вот черт, пятая! — тарелка опять выскользнула и разбилась в мойке. — И как мне ее теперь найти, — Злюка засунул руки в пену по локоть, пытаясь найти осколки. И краем глаза заметил, что Зоро в ярости сжимает и разжимает кулаки. Вздохнул, Зоро что — собирается исправить все несправедливости мира? — Думаю, она просто не хотела разбивать вам сердца. Быть может, на кораблях с такими знаками плавал кто-то для вас важный. Но, насколько я успел познакомиться с вашей Робин, не думаю, что она оставила беднягу в трюме. Быть может, она освободила раба при помощи своих способностей в то же время, что сидела вместе с вами за накрытым столом. — Думаешь… — повел плечами Зоро, и, подумав немного, кивнул. — Да, это бы не навлекло на нас подозрений. В духе Робин. Черт, было бы дерьмово, если бы о таком узнал Чоппер. Или Ведьма. Или даже кок…       Санджи уткнулся в свою пену и благоразумно промолчал. Сам он узнал об этом тайном символе довольно рано — Джерма учит своих детей жестоким вещам. Так что Завитушка вполне мог его знать. Или нет, в конце концов, не во всех мирах Санджи обязан был усвоить весь перечень суровых уроков. В какой-то степени это радовало. — Я прикажу обыскивать каждый корабль с таким знаком в порту! — ярился Зоро. — Довольно глупо, ай! — Санджи все же порезался об осколок и сунул быстро в рот кровоточащий палец. На вкус тот был как мыло с кровью. — Ты не имеешь права, если не безумный тиран, обыскивать корабли гостей. Только груз, что они выносят на берег. Другие пираты со своими тайными грузами и контрабандой перестанут к нам заглядывать. — Ну и что?! Ты предлагаешь знать, что они там, в трюме, но отпускать их обратно в море?! В этот ад?! — Зоро подскочил к нему, почти крича.       Он был зол на грязную жестокость, на себя, что был слеп, на Робин, позволявшую всем ее любимым накама не принимать на свое сердце еще одну тяжесть мира. И на Злюку, так спокойно предлагавшего оставить этих людей на дне трюма в качестве общих шлюх. Потому он очень зло и очень раздраженно выдернул палец изо рта Злюки. — Дай посмотреть! — палец выскочил с громким ЧПОК, Злюка хлопал от неожиданности глазами. — Зачем ты моешь посуду, раз калечишься?! Как ты вообще мог предложить мне оставлять людей там?! Где у Козетты йод?! — Я думал, ты решил меня взгреть, что я тебе рабов спасать не даю, — удивленно выдал Злюка, все еще хлопая ресницами. — Это потом! — Зоро нервно чертыхался про себя, план держаться подальше от Злюки рушился не просто ежедневно, а каждые несколько часов. — Во-первых, не нужно йод. Черт, меня же не медведь подрал, это просто порез, Зоро! Тем более палец сейчас сам посинеет и отпадет, как ты его сдавливаешь. Во-вторых, я никогда не предлагал тебе не спасать этих людей. Я просто предостерег тебя от совершения очередной политической глупости. — А? — только и ответил Зоро. Он запутался, ведя диалог сразу в двух пластах. — И что тогда делать? — Отпустить палец, — флегматично ответил Злюка, и когда Зоро немного оторопело разжал руку, то спокойно прочертил на шкафчике пятую полосу собственной кровью. Быть может, он уже делал так не раз. — Это чтобы не забыть пять тарелок заменить, — бесстрастно прокомментировал он и взял чистое полотенце, заматывая палец. — Что касается трюмовых дырок, не морщись, это пиратский сленг, это я как принц должен по должности морщиться от твоих пиратских оборотов. Так вот, ты можешь арестовать лишь то, что будет спущено на берег Джермы. Потому нам нужно заставить пиратов вывести человека с корабля. Но не угрозами! — поднял Злюка замотанный палец, чтобы упредить очередной взрыв от Зоро, собиравшегося раскромсать каждый из кораблей с тайным символом. — Где ты увидел этот знак? — На доске с того корабля. Гарт зачем-то откопал ее в песке. Всех переполошил, когда сбежал от доктора… Я пошел его искать. — Отправился искать, да? — зачем-то повторил себе под нос Злюка и отвернулся к шкафчикам в поисках йода. — Как он там вообще? — спросил он, почти нырнув в кухонную тумбочку с головой. — Нормально, — пожал плечами Зоро и отвел взгляд от торчащей задницы. — Говорит, что хочет остаться. Будет помогать в порту, он плотник.       Злюка резко дернул головой и ударился затылком о верхний край шкафа. Выполз, пятясь, шипя и потирая макушку. — Остается? Что же, под защитой сильного коро… государства ему будет спокойнее. Там, откуда его похитили, наверное, не было достаточной охраны жителей. Это резонно, — зачастил Злюка. — Пусть остается. Мне не жалко, — простодушно опять пожал плечами Зоро. — Так что с этими кораблями делать? — Хах, ах да, корабли, — Злюка рассеяно вертел флакончик из аптечки в руках, словно потерялся и только потом опомнился. — Мы построим такой же бордель со знаком на берегу. — Чего?! — рявкнул Зоро. И очень агрессивно отобрал у Злюки флакон. Тот ойкнул, отступил, но тут же был зажат Зоро около шкафов. Зоро яростно рванул зубами крышечку, орошая свои руки изумрудно-зеленым. — Давай палец! — рявкнул он. — Это зеленка, — испуганно залепетал Злюка. — Не надо зеленку…       Но Зоро не слушал, схватил руку, оставляя на ней зеленые отпечатки пальцев, и сам помазал ранку своим перепачканным пальцем. — Не надо зеленое… — хрипел и трепыхался как-то горестно Злюка. — Зеленое слишком…       Зоро не понимал, чего он капризничает, ранку же главное обработать. Когда он отпустил палец, Злюка принялся осматривать его с трагическим обиженным видом, словно это Зоро его тяпнул. — Мы возведем фальшивый бордель, конечно же, — Злюка решил замотать с глаз долой зеленый палец. — Возьмем эту доску и прибьем ее над домом. Скажем, что там живет шлюха для солдат, потому что городские девицы их не жалуют. Если что, Нала подыграет. И когда пираты с корабля решат с нами обменяться, они выдадут себя — выведут пленницу на берег. Там-то мы ее и конфискуем! Потому что на территории Джермы работорговля запрещена, — назидательно поднял Злюка палец. Зоро аж крякнул: хитро стелет этот враг тарелок. И довольно улыбнулся, осматривая мокрого от пены Злюку с ног до головы. — Я вот что хочу узнать, Злюка, а в этом твоем тайнике… там на две недели домашнего ареста тарелок-то хватит?       Тот возмущенно фыркнул и ответил высокомерным пылающим взглядом. — Конечно, хватит. Винсмоуки — очень богатые короли!       И хотя Зоро обожал смотреть, как забавно пыжится Злюка, когда злится, но он бросил ужин недоеденным, позорно сбегая, чтобы прикрыть легкое возбуждение от того, как вздыхал и сопротивлялся в его руках Злюка зеленке. Почему сопротивлялся, и почему — зеленке? Неизвестно, как и невозможно было предугадать, что у Зоро вдруг реально встанет от того, как Злюка покорно и отчаянно позволит Зоро макнуть себя в зеленку, прерывисто и сдавленно всхлипнув в момент макания. Словно не палец лечат, а девственности лишают. И после этого стыдливо отведет глаза. Вот зачерта?! Злюка как бомба, которая не знаешь, когда рванет в очередной раз.       Вот потому повсеместное присутствие Злюки вкупе с отсутствием отвлекающего траха делали с Зоро плохие вещи. Заставляли видеть навязчивые сны, и, если днем он мог гнать от себя эти мысли силой воли, ночью они брали над ним верх.       В своих снах, как и наяву, он натыкался на Злюку везде в замке, даже больше — тот прятался, а Зоро находил. Зоро шел по темному замку, на стенах почему-то были развешаны факелы, освещающие коридоры урывками — от островка света до островка тьмы. Слышны были только его гулкие шаги, больше ничего. Но он всегда знал, где найти Злюку. Уютные ниши в темных коридорах, куда любил жаться напуганный Злюка под ластиком или во время умопомрачения. Потому что они укрывают по бокам и со спины, дают хотя бы частичную иллюзию защищенности от жителей замка — Злюка всегда находился там.       Зоро обнаруживал его неизменно, вжавшего лопатки в стену в высоком углублении, тихого и недвижимого. Словно тот боялся выдать себя даже громким дыханием, но поздно — Зоро нашел и так. Он преграждал ему выход из ниши, раздвигал руки по краям, чтобы запереть Злюку в кольцо — позади и по бокам стена, спереди Зоро — не выскользнуть. — Нашел, — шептал Зоро прямо в светлые волосы. Злюка опускал голову, прятал глаза, но Зоро не стремился увидеть его лицо. Он точно знал, что это сон про Злюку, а не про Завитушку — по росту, Злюка был ниже, и Зоро упирался носом в его макушку. Трясущейся от нетерпения рукой он прижимал его за лопатки к себе, заставляя положить голову на плечо. Тот бессловно повиновался. А Зоро не хотел видеть выражения лица Злюки, боялся увидеть страх, или хуже — безразличие.       Вместо этого плавно вжимал Злюку в стену до того, что тому становилось трудно дышать. Зоро чувствовал биение сердца прижатого Злюки, ощущал его дыхание на своей шее и приподнимал Злюку за бедра, вжимаясь с растянутым, тягучим удовольствием пахом. Злюка вздрагивал от неожиданности, испуганно хватался за кимоно у него на спине, крепче впечатывалась ставшая вдруг горячей щека в шею Зоро.       Зоро вело, не было никаких стопоров. Он нашел, он поймал, и это его добыча. И вот он уже вколачивался в пытающегося сдержать всхлипы Злюку. Никакой возни с брюками, это же его сон, его владения. Трепещут огни факелов по бокам от ниши в коридоре, дрожит и только крепче держится за кимоно на спине Злюка в его руках. Дрожь от каждого его влажного всхлипа, который он неудачно пытается раз за разом скрыть, пробегает такой же мелкой рябью от шеи по позвоночнику Зоро, утекает через широко расставленные ноги в пол. Дрожь Злюки смешивается с его желанием, проходит через него снова и снова. Зоро в исступлении от безмолвной послушности Злюки и одновременно — во все нарастающей ярости. Тот молчит и принимает его, как сделал бы с любым? Любым, кто нашел бы и не выпустил его из этой ниши вперед Зоро?! Покорно принимал бы любого.       Злюка должен сказать! Но он молчит, ломано вжимаясь мокрым носом Зоро в плечо, когда тот вколачивается в него. Раздражение нарастает параллельно с напряжением, пик наслаждения уже рядом, но Злюка все молчит, и это приводит Зоро в бешенство. Он хочет схватить его за волосы, отогнуть голову, чтобы взглянуть в лицо и заставить говорить. Но не смеет увидеть его лица.       Потому когда кончает, то выплескивает коктейль удовольствия и бешеной злости, — кусает одновременно Злюку в плечо, прямо через рубашку. Словно мстит ему за то, что он мог достаться любому. Тот вскрикивает и бьется в его руках. Но Зоро знает, Зоро держит крепко, не дает ему сорваться со своего члена, даже выскользнуть из объятий. Да, он мстит, он владеет им лишь по праву самого сильного и первого, но Злюка все равно — его. Пару секунд незамутненного удовольствия, Зоро чувствует себя сытым и отомщенным. Злюка сам виноват, что был бы послушен так с каждым. Если бы он признал, что позволит такое только Зоро…       Внезапно он понимает, что руки больше не сжимают нервно в кулак кимоно на его спине, а подрагивающие на талии ноги безвольно ослабли. Что-то со Злюкой? В ужасе он отстраняется, тело в руках кажется бессознательным. Он аккуратно берет Злюку за затылок. Чтобы откинуть голову назад, чтобы посмотреть в лицо. Мелькают полуприкрытые снежно-серые глаза…       Зоро просыпается резко — садится на кровати, липкий от пота. Он испугался выражения, которое даже не увидел — только мог бы увидеть на лице Злюки. Это напугало его так, что сердце еще несколько минут бешено бьется о ребра. Зоро сидит, обхватив голову руками, подогнув ноги ближе к груди, даже не обращая внимания на выдающийся холмиком под одеялом стояк.       Эротические кошмары — такой херни Зоро раньше никогда не снилось. Пот был липкий, противный, как после долгой болезни. Те вещи, что он делал со Злюкой во сне, он ведь упивался ими. Упивался, что тот не может ничего поделать с тем, что Зоро владеет им. И даже этого ему было мало.       Нет, он не собирался ничего делать в реальности со Злюкой, наоборот — не дать жизни больше такое с ним провернуть. Так какого черта он наслаждался этим кошмаром?! Черт, он в полном дерьме.       Потому на следующий день он даже без завтрака, чтобы опять не столкнуться со Злюкой, которому не знает, как смотреть в глаза, отправляется к Завитушке. Садится, откупоривает тут же стащенную из винного погребка бутылку, выплевывает пробку на песок. — Дерьмо, эро-кок. Полное дерьмо, — Зоро откинулся затылком, чтобы камень приятно холодил разгоряченную голову. — Как мое тело может так подводить меня? Оно же просто инструмент, это моя воля всегда управляла им — я заставлял его тренироваться, моя воля заставила тело отточить каждый прием меча… Так какого хера, эро-кок?! Я не желаю ничего подобного вытворять со Злюкой, он этого не заслужил.       Зоро залпом вылакал полбутылки и отставил ее в песок. Камень оставался безответен. — Молчишь? Презираешь, что я мог такое желать? Как эти пираты с корабля с загогулинами! Блять, — он резко вытянул ноги, взрывая сапогами песок. — Блять, блять, блять. Я не хочу, чтобы кто-то творил со Злюкой подобное, в его жизни и так хватило дерьма! А ты тоже меня осуждаешь! — Ты такой тупица, Маримо, — отозвался наконец камень Завитушки. Но Зоро вздохнул с облечением, Завитушка все еще был с ним: — Новое что скажи. — Ты натренировал свое тело, накачал по тонне мышц. Но любая эмоциональная задача ставит тебя в тупик. Впрочем, как всегда. Это так забавно, бака-Маримо. Ты совсем не натренировал свое сердце, вот почему тебе так тяжело далась моя смерть.        Зоро запрокинул голову, чтобы скептически покоситься на камень. — Сердце? Да тут больше про хер тебе говорю. Это ты вечно хер с сердцем путаешь.       В голове Зоро прозвучал легкий смех кока. Он давно его не слышал, совсем не такой, как тихий и отчаянный Злюкин. — Думаешь, это я путаю? — Ну не я же! Я-то точно знаю, кого люблю. А кого выебать тянет. Вот только со Злюкой так не надо, он должен и что-то хорошее получить в жизни. Чего он сам хочет, а не заставляют его. Трахаться там с тем, кто его любит, чтобы никто его не вынуждал… — крякнул Зоро, отпивая еще из бутылки. — Заботишься о нем?       Зоро пожал плечами. — Да вышло как-то так. Слишком много на него дерьма вылилось. Он такого не заслужил. Нелепый он такой, весь высокомерный да заумный, а сам тарелки подменяет ночами ради своей Козетты. Нет, теперь жизнь должна с ним только по-хорошему. — А если не будет — ты проверишь и заставишь ее с ним по-хорошему? — смеялся кок. — А если не будет, так и заставлю. Нечего со Злюкой по-плохому, он хорошее заслужил, — прищурился Зоро. — Чего ржешь? — Балда-Маримо. — Бесишь, дуро-кок.       Переругивание с Завитушкой успокоило Зоро, было даже приятно — он возвращался от камня со спокойным сердцем, снова почерпнув от него душевных сил. А не опустошенный и вычерпанный до дна, напитанный только тоской, как многие годы ранее.