Сломанные вещи🥀

— Ик! Не неси меня так.       Зоро закатил глаза, но вытянутых рук, на которых нес Злюку, не опустил. Тот откинулся на них, как султан, не удосуживал себя держаться крепче и вообще ничем не помогал. — Если бы ты мог идти сам, я бы вообще тебя никак не нес. — Но не так же, — Злюка еще пьяно привередничал. — А то ты меня по лунной дороге в замок несешь на руках, как в дурацком любовном романе. В замковой библиотеке такой есть. Такая чушь. — Сколько раз читал? — Четыре, — расплылся в хмельной улыбке Злюка, но тут же опомнился. — Не неси меня так!       Зоро бы перекинул его через плечо, да боялся, что вниз головой Злюку стошнит. Потому он только фыркнул, перехватил того под коленями покрепче и продолжил свой путь. — Ты куда прешь? — опять ерзал Злюка. — Лифт! Ик! Лифт в той стороне!       Зоро повертел головой, и правда, как он оказался на привычной извилистой тропке вверх в замок? По логике они должны были пройти мимо лифта, но внезапно оказались на дорожке. — Ой, заткнись, я, может, захотел пройтись пешком, чтобы выветрить выпивку. — Ты просто опять заблудился, — Злюка задергался, дрыгая ногами. — Да не неси меня так, еще и под чертовой луной! — А то что ты мне сделаешь? — раздраженно рыкнул Зоро, его несут, а он еще ногами сучит! Осталось-то всего ничего. — Ты даже не представляешь, на что я способен! — зловеще прошептал Злюка. — Ну же, — закатил глаза Зоро. — Порази меня.       Злюка на секунду затих, словно что-то обдумывая, а потом хитро уставился на Зоро. — Я могу заставить тебя поразиться и даже споткнуться. Но за это ты перестанешь меня так нести. — Хах, по рукам, ничто не может сбить мечника с… — усмехнулся Зоро, гадая, что же пришло на пьяный ум Злюки. Как вдруг тот элегантно запрокинул назад голову и широким жестом откинул со лба длинную светлую челку. Луна осветила две завитушчатые брови на бледном лбу.       Зоро аж замер на месте, открыв рот, такое зрелище — сразу обе завитушки, нагло, в лицо, с вызовом, он видел впервые. — Видишь! Видишь! Ты поразился! — заликовал Злюка, прибирая волосы обратно. — Так и знал, что ты не был готов, что я сам их обнажу. Ты думаешь, что я должен их скрывать, и что обе брови враз поразят мировой порядок! Зоро, это у тебя на лице читается, ты такой простак!       Зоро повел плечами, словно его душа на секунду вылетела из тела и вернулась обратно — примерялась к привычным размерам. Злюка смущенно быстро-быстро зачесывал челку, Зоро знал, что он не любил показывать свои брови. Кок перегрыз бы Зоро горло, посмей он потешаться над такими «тайнами несимметричности», эро-кок терпеть не мог, когда задевалось его эго. Смущенный своими завитками Злюка первым бросил свою слабость напропалую. Ему было плевать, если это ранит его чувства, кому до них есть дело, главное, что это давало ему преимущество над Зоро. Злюка такой Злюка. — Ладно, ладно, твоя взяла, — хохотнул Зоро, — Я и правда удивился. Поедешь тогда так.       И Зоро подкинул слегка свою ношу, чтобы прижать грудью к груди, подцепить рукой под зад, чтобы Злюка обнимал его торс руками и ногами, сидя на руке Зоро, как на жердочке. Его лицо оказалось возле уха Зоро. — Так тоже меня не носи, — прошептал он тут же горячечно. — С чего бы это? — Ик! Не хочу. — Пьянчужки не выбирают. Не хочу, чтобы тебя стошнило вниз башкой мне на кимоно. — Тогда я здесь посплю до утра. — На дороге?! — Лето ведь… Не носи меня так, — уткнулся Злюка вдруг в шерстяное кимоно на плече и прошептал: — Так меня носила мама.       Зоро не отпустил, сжал челюсть и просто плотнее прижал к себе за спину Злюку. — Когда ты напиваешься, ты ужасно болтливый.       И быстрее зашагал вверх по извилистой тропинке на скалу, будет он еще всем капризам потакать. Смущенный Злюка затих, крепко обнимая Зоро за плечи, и позволил занести себя в замок. Он прижал подбородок к плечу Зоро, и так они минули высокие главные ворота, прошли мимо нерастопленного камина в приемном зале с высокими потолками, Злюка только прикрыл глаза, крепче вцепляясь в кимоно на спине Зоро, когда тот стал подниматься по лестнице.       Чисто по привычке Зоро приземлился в своей спальне, позабыв занести на место притихшего Злюку, который смешно сопел ему в плечо. Шипучка, судя по всему, уже воспользовалась новым лазом и дожидалась Злюку в его комнате, что же — не маленькая, поспит одна. Зоро было лень возвращаться с ношей.       Он нагнулся, аккуратно ссаживая с рук на кровать Злюку. Тот неловко медленно расцепил объятия, скользнул на спину на кровать, оказываясь лежащим под Зоро. Лицо обдавало хмельное от яблочного топора дыхание. Ночь была светлая из-за луны, а в окна высокого замка та будто и вовсе пыталась забраться и уже давно сидела на подоконнике и скреблась внутрь. Зоро прекрасно видел полуприкрытые глаза Злюки и оставшуюся видной бровь, даже на ней волоски казались лохматыми. Пьяный Злюка вмиг терял собранный лоск Третьего Принца. — Отправь Козетту и Маттиаса в свадебное путешествие, — сказал вдруг Злюка, не открывая глаз, и Зоро вздрогнул — как долго он смотрел на Злюку, низко склонившись? — Это будет твой ей самый лучший подарок. Она без отдыха заботилась обо всем здесь восемь лет, что ты был наедине со своей потерей. Она справлялась о жителях, она боролась, но не могла изменить наступающего голода. Она заслужила увидеть другие страны, у королевы Джермы должно быть широкое видение мира… — Море опасно, мне ли не знать, — Зоро сел на кровать рядом с лежащим Злюкой. Закинул поровнее его свесившиеся ноги. — Не боишься за свою дорогую Козетту? — Не просто в море отправь! Когда продадим первый левит, плевать на казну. Купи места на самом защищенном лайнере дозорных. Как бы мы ни любили Козетту, мы не можем запереть ее от страха… — Мы… — Зоро вспомнил упоенный танец Злюки с Козеттой, что-то кольнуло его под ребрами, как уже было на празднике. Как он смотрит на нее, как он о ней говорит… — Скажи, ты все еще влюблен в нее? Не ревнуешь, когда Матиас с ней танцует?       Злюка приоткрыл глаз, стараясь сконцентрироваться на Зоро, но зрачок постоянно съезжал в сторону. — Эта судьба — лучшая из всех, что я могу придумать для Козетты. Это… на самом деле отличный мир, Зоро. Мне жаль, что в нем умер твой близкий человек. Но для кого-то во всех мирах не найдется судьбы лучше. Ты просто не представляешь, что с ней… — Да, — прервал его Зоро, — ты говорил. — Невозможно сделать Козетту счастливее. Видел, как они сегодня танцевали? — счастливо прошептал Злюка и вдруг резко угас: — Матиас… никогда не сломает ее судьбы. А я всегда буду вспоминать ее мертвые глаза. Я слишком труслив, я боюсь снова увидеть их и в этом мире, опять по моей вине. Мне не стоит даже часто танцевать с ней. Ведь и здесь я изгой Джерма, — Злюка запрокинул голову назад на подушке, с шумом выпуская воздух через зубы. Зоро видел, что он все еще сильно пьян и расшатан. Черт, он не хотел так сильно расстраивать Злюку, просто хотел уложить его спать без проблем с горожанами. Он нагнулся вперед, чтобы потрепать его по волосам: — Спи, — прошептал он. — В этом мире ты уже очень много для нее сделал. — Недостаточно, — вдруг резко ответил Злюка, Зоро не ожидал. Обычно Злюка плавился и засыпал, стоило погладить его по голове. Но пьяный Злюка был растревожен, словно заведенный. Яблочный топор и несколько танцев с Козеттой разбередили его и не давали уснуть. И рука остановилась. — Ты еще не понял?! В этом-то наше главное отличие с Завитушкой. Моих усилий было недостаточно. Он смог сбежать и обрести свободу, но у меня не вышло. Я недостаточно пытался? Столько Завитушек на тех кораблях… Робин сказала, что Третий Принц только один. Понимаешь, они ВСЕ смогли. Значит, только я слишком боялся, и потому недостаточно… Я такой трус… — Что?! Нет, ты не трус! Ты Усоппа не видел, вот кто трусишка. А ты выжил. И теперь здесь, в новом мире… — попытался убаюкать Зоро. — Все такой же я! Прежний я! Новый шанс и такой же трус! — с каким-то отчаяньем вскрикнул Злюка, ударяя рядом с собой по кровати. В лунном свете его глаза мерцали бешенным блеском. — Знаешь почему?! Потому что это я открыл защелку на корзине Шипучки! Меня все время мучило, что я сам сделал это. Я сам лишаю себя любых шансов, потому что трус! — Причем тут Шипучка? — слегка оторопел Зоро, путаясь в пьяных откровениях Злюки. На всякий случай оглянулся: кошки здесь не было. Даже если она услышала голос владельца, то попасть в комнату не могла. Себе лаз для злобной кошенции Зоро ставить не стал. Злюка же скривил губы, заставляя себя проговаривать боль и вину, что забродили в нем под алкоголем. — Фран посадил ее в корзину, чтобы она не убежала. Мы пошли туда, где никого нет, к маяку. Я знал, чего он хочет, черт, я же не идиот. Зачем иначе он взял с собой на прогулку плед? И даже если ему было просто любопытно трахнуть кого-то из суперсолдат Джермы, разве это было плохо? Он не знал, почему нас надо ненавидеть. Он не знал вашего Санджи, я не был для него уродливой подделкой! Ему не нужны были от меня деньги, сведения, он просто хотел сделать это именно со мной! Так со мной никто никогда не хотел…       Злюка перевел дух, оставляя Зоро в напряженном ожидании. Он вдохнул и забыл выдохнуть, насколько неожиданно ударила его посильнее, чем яблочный топор, эта откровенность. Страшное уже случилось. Что-то здесь, под носом, проскочило мимо, невидимое для Зоро, а он позволил, и сделало больно Злюке. — Что он сделал? — голос вышел хриплым, Зоро сглотнул, но в горле оказалось сухо. — Фран? Вот именно, что ничего. Потому что это я расстегнул Шипучкину корзину, чтобы она вырвалась. Мы побежали ее ловить. Я просто был трусом. Я испугался, что буду видеть мертвые глаза Козетты, что мое тело как всегда не откликнется. А когда люди занимаются сексом, потому что оба этого хотят, они же оба должны быть… возбуждены. Я так испугался, что Фран разочаруется, если увидит, как безучастно мое тело. Это не скрыть. Я так испугался, что он уйдет и больше не приплывет, даже чтобы просто поговорить. И я тайком просунул руку и отцепил крышку на корзине Шипучки. Я думал, что выигрываю себе хотя бы еще одну встречу до того, как он разочаруется во мне! Но я просто был жалким трусом! Он погиб и больше никогда не приплыл. И я все равно никогда его больше не увидел! Но мой страх не позволил мне даже попытаться! Он хотел сделать это со мной, я ему нравился! Я сам отобрал у себя даже шанс! Я так боялся рисковать, что он не пожелает больше говорить со мной, если у меня не встанет.       Зоро поднялся, не зная, как поместить в себе только что обрушившуюся лавину информации. Почему-то она не укладывалась, давила и колола углами что в голове, что в сердце. Он положил руки на катаны, убрал их, почесал затылок. Все тело словно было в неверной позе, но сколько ни крутись по комнате, не было ясно, какая правильная.       Это тот самый Фран, при воспоминании о котором Злюка задумчиво касается губ?! Фран, что забрал его поцелуй. Они ходили куда-то на пляж, где Фран хотел…! Зоро ходил вдоль кровати туда-сюда. Нет, нет, он же ничего не сделал Злюке — это же хорошо. Но Злюка ненавидит по этой же причине. Это же плохо. — Злюка, а ты… — поднял голову Зоро и замер. Лежащий на кровати Злюка неловко закрывал глаза локтем и всхлипывал навзрыд, совершенно бездарно пытаясь сдавливать звуки. — Хотя бы раз! Если бы я не был таким трусом! Кто-то мог бы полюбить меня хотя бы раз! Быть со мной любовниками по-настоящему. Если бы я мог возбудиться, если бы не боялся, что Фран потом возненавидит бы меня. У меня остались бы не только одни сожаления!       Во времена плавания на корабле короля пиратов Зоро много раз протыкали мечом, ударяли с размаху по лицу, ломали ребра, даже током насквозь пробивали. Эта боль была конечна, Зоро научился усмирять ее. Но ту боль, которую он испытал от надрывного плача Злюки, нельзя было просто перетерпеть. Если стоять и ждать, когда она успокоится, она пекла только сильней и убийственней, вот-вот, и сломит в труху сразу все кости в его теле.       И Зоро не выдержал, бросился к булькающему соплями Злюке, оперся коленями о кровать, низко наклоняясь над ним. Беспорядочно гладя по волосам, но Злюка уворачивался, упрямо не давал убрать его руку и заглянуть в лицо. И тогда он начал говорить ему в макушку: — Нет, нет, Злюка. Все не так! Никто бы не стал тебя ненавидеть! Черт… Забудь, забудь о нем. Тебя полюбят сильнее, гораздо сильнее, так, что не позволят себе умирать, лишь бы не расстроить тебя… — Любой возненавидит меня! Когда нормальные люди хотят быть вместе, они желают друг друга. Они получают удовольствие вместе. Но эти мертвые глаза, когда Ниджи делал это с Козеттой… и Плевок… любой решит, что я притворяюсь. Что мне все равно. Нормальным людям противно заниматься сексом с тем, кто не желает их в ответ. Но я не могу, я пытался… — Ох, Злюка, конечно нет, у тебя все будет нормально, — шептал Зоро. Сейчас, пьяный и ревущий, Злюка неожиданно сильнее всего был похож на того юного Злюку из таверны, пусть тот не был пьян. Но он был так же обескураживающе открыт и жаждал любви. Смешно соблазняющий Злюка, что упал между кроватями, требующий поцелуя Злюка. Сколько между ними лет? Все эти годы ничего не изменили, Злюка все так же жаждал любви, и самое ужасное — так ее и не получил. Впервые Зоро стало жаль, что все события под Ластиком забываются. Тогда бы Злюка не думал, что он сломан. — Ты зря так говоришь о себе. Ты здоров, все хорошо, — шептал Зоро. — Все сломалось давно, еще там! Потому что я как трус покорно лежал на каменном полу, чтобы выжить. Я должен был терпеть, и за эту свою трусость, теперь я импотент… — Нет! Нет, конечно же нет! — Зоро просто хотел, чтобы Злюка перестал рвать себе душу. Чтобы он смеялся под выпивкой, а не плакал. Чтобы уснул счастливым и не просыпался от кошмаров всю ночь.       И Зоро нашел выход. — У тебя все нормально, Злюка. Просто немного внимания, и все будет хорошо, — Зоро оперся на локоть возле головы Злюки, нависнув над ним. А вторую руку запустил между их телами, вдоль линии пуговиц на рубашке, не притормозил на ремне брюк, а скользнул под него.       Злюка резко перестал всхлипывать, весь напрягся, но не мог выскользнуть из-под Зоро, слишком был пьян. — Зоро, что ты… — Все хорошо, поверь мне. У тебя все получается. Просто нужно аккуратно, — шептал Зоро ему в волосы, рука у головы поглаживала его около уха. В то время как вторая рука забралась совсем глубоко, под белье, и коснулась расслабленного члена Злюки. Злюка весь вздрогнул, когда пальцы погладили и обхватили вялый член. — Не бойся, все будет хорошо, — Зоро гладил его макушку все сильнее, шептал все порывистее, сам ощущая возбуждение от всхлипывающего Злюки в его руках. Это хорошая идея, Злюка просто забыл, что под ластиком у него все было хорошо. Ему больше не нужно будет беспокоиться, что он сломан.       Злюка под ним бился, неудачно пытаясь вырваться. Боялся, что и Зоро от него отвернется, разочаровавшись. — У тебя все отлично, не бойся. Я помогу, позволь мне помочь. Я знаю, как. Я сделаю тебе хорошо, Злюка, — он безуспешно ласкал не желающий откликаться на касания член Злюки. И уже жестко сжимал Злюку в своих объятиях, потому что тот слабо бился в его руках, пытался оттолкнуть свободной рукой в грудь. — Нет, Зоро, пусти. Зоро, я не могу… я не могу такие вещи… — Все хорошо, все хорошо, у тебя получится, — нашептывал Зоро, с возбуждением лаская Злюку под бельем. Злюка помнит поцелуй Франа, но все это ложь. Это Зоро был так нежен к нему, что у него все получилось. Это с ним у юного Злюки был и первый поцелуй, и первая совместная ночь. И все получилось, он помнит, как Злюка размяк в его руках. У юного Злюки так смешно потекла из носа струйка крови от удивления, и он хлопал глазами. Почему-то из всех именно это нелепое воспоминание так умилило Зоро, что он еще крепче, почти вжимая всем телом в постель, прижался к Злюке. Тот тяжело дышал под его весом.       Он просто хотел, чтобы Злюка был счастлив. Чтобы он не боялся, что его отвергнут, когда он пожелает любви. Но усилия Зоро оставались без отклика, он уже сам ощущал дискомфорт от возбуждения в своих штанах, прижимаемого к ноге Злюки. Но под его рукой член оставался безвольным, даже отчасти не наполнившимся кровью. — Я помогу. Злюка, я все сделаю… — он слегка приподнялся, чтобы полноценно расстегнуть брюки Злюки и высвободить его. Так будет сподручнее, он все починит, Злюке не стоит переживать, он достоин любви, не надо бояться.       Тяжело дыша в ухо Злюке, он возился с брюками, когда в его грудь уперлись острые локти. Зоро приподнялся, чтобы взглянуть на Злюку — тот убрал наконец руку с лица и смотрел на него отчаянным, почти паникующим взглядом. Он выкрикнул так громко, что под высокими потолками прокатилось эхо: — Не надо, Зоро! Я не хочу, чтобы ты еще больше меня ненавидел!       Злюка хлюпнул носом, изо всех сил втягивая внутрь соплю, но слеза от усилия все же скатилась из уголка глаза. Заметная даже в голубом свете вытаращившейся на происходящее в комнате луны. — Не… ненавидел? — Зоро обомлел. — Я… я совсем не ненавижу тебя… что… что ты, Злюка… Зоро резко пришел в себя: он вдавливает пьяного Злюку в кровать, не дает ему вырваться, как тот ни просит, и еще лезет ему руками в штаны. — А-а-а! — он кувырком откатился от Злюки подальше на кровать. Плюхнулся на спину, ощущая, как сдавливают перевозбужденный член штаны. Прохладное покрывало отрезвляло. У него еще и каменный стояк от того, что он Злюке насильно подрочить пытался. Он испуганно повернул голову: Злюка так и лежал раскинутый по кровати, с раздвинутыми ногами и сбившейся рубашкой, словно Зоро все еще держал его. Не шевелился, только пытался сдержаться и вести себя как можно тише. Притвориться незаинтересованным.       Вспомнился отсутствующий взгляд Злюки, какой у него всегда был во время секса. Зоро бы продолжил и с таким? Если бы он случайно не очнулся от своего пьяного желания, что бы еще он позволил себе делать со Злюкой против его воли? Ради его счастья? — Злюка, я не ненавижу тебя, — проговорил он, но не смел придвинуться и коснуться. Он еще столько всего хотел объяснить. Что делал это только потому, что хотел сделать Злюку счастливее. Чтобы показать, что он здоров и у него все получится, ему не стоит бояться сближаться с людьми. Его обязательно будут любить. Именно поэтому он пытался Злюке насильно отдрочить, ага.       Зоро сцепил зубы, проклиная себя на языке без слов, потому что настолько сильных слов, которых он заслуживает, Зоро не знал. Он бы не остановился, если бы Злюка кончил — вот в чем была отвратительная правда. И это был не очередной эротический кошмар, все реальнее некуда.       «Если все боятся Чудовища, кого боится само Чудовище?» — сказал ему Злюка. И Зоро испугался себя. Своего высокомерия, потому что решил, что сможет справиться со своей темной стороной. Своей глупости, что позволял себе видеть эти сны и продолжать каждый день видеться со Злюкой, подвергая его опасности. Он не в силах сейчас побороть это Чудовище в себе. Быть может потом, быть может, еще восемь лет медитации у камня Завитушки.       Но не сейчас, не в этом году и точно не через год. Злюке не будет безопасно рядом с ним. Ророноа Зоро не способен контролировать жадное Чудовище внутри себя. И оно не хочет защитить Злюку от мира в своем замке, оно просто хочет запереть его у себя и не позволять тянуться к другим людям. Оно криво усмехалось над Зоро, тайно одержав верх и уже давно диктуя ему свои желания.       Нет, чтобы спастись, Злюка должен уехать. Чем скорее, тем лучше.       Такова правда, которую редко где пишут. Если бы Чудовище из детской сказки правда было добро, оно бы не стало держать пленников в своем замке со скуки. Но оно было зло, оно просто хотело обладать другими людьми, задаривало пленницу подарками и угощеньями, ему было плевать, что она тоскует в неволе. Чудовище в сказке полностью поработило человека в себе. По-настоящему, если Чудовище хочет спасти кого-то, то оно должно прогнать его от себя. Крикнуть: «Беги, беги, пока я могу себя сдерживать, и ни за что даже не оборачивайся!». Зоро не позволит никому обидеть и опять сломать Злюку. Не запрет в своем замке, пусть это и означает расстаться на много лет.       Злюка должен уехать. Потому что если Зоро не справится, никому в мире не вызволить Злюку от самого сильного Чудовища Ророноа Зоро. — Ничего, — вдруг подал глухой голос Злюка. Зоро резко повернулся к нему, выныривая из шокировавших его мыслей. Злюка уже справился с паникой и слезами, но все еще лежал неподвижный в прежней распластанной позе, прижатый к кровати невидимым насильником Зоро. — Все нормально. Если хочешь — продолжай.       Зоро зажал глаза тыльными сторонами ладоней и завыл так, что в низине проснулись собаки.