Отличница

Люцифер. Сын Сатаны и гордый преемник Ада. Дьявол с соблазнительной ухмылкой, сосредоточение себялюбия, опасности, харизмы, ненависти ко всему живому и поразительной любви к миру смертных. О, оказываясь на Земле и перенимая все человеческие привычки, он непременно становился другим: безудержная страсть к развлечениям, обнажение людских душ и наказание грешников. Люцифер, в отличие от своих братьев, имел полное право являться во все ныне известные миры: на Небесах он посещал отдельные дисциплины, вёл свою неизменную деятельность на Земле, правил вместе с отцом и жил в Аду. Демоны, что его окружали, были его слугами, в которых он, вообще-то, не нуждался. Отношения Люцифера с Сатаной — тайна, скрытая за толстым слоем земной коры и лавы, его история с Лилит — ещё больший секрет, а внезапная увлеченность христианской Библией непроглядной тенью ложилась на его и без того мрачное существование. Никто не знал, кем на самом деле является его мать, почему Люцифер никого не подпускает близко к себе и зачем ему учёба среди низших демонов, ангелов и Непризнанных. Он был соткан из тайн и пороков, он был опасен и красив, боже, как он был красив. Сатана и его таинственная возлюбленная неплохо потрудились, создавая будущего повелителя Преисподней. Во имя Люцифера приносят жертвы, ему поклоняются, его ненавидят и ставят наравне с Богом, о нём говорят в искусстве, о нем слагают легенды. Он всемогущ, жесток и опасен. И когда власть Сатаны однажды по праву перейдет в окровавленные руки Люцифера... Судного Дня не миновать. Дино рассказал мне всё это за одним из ужинов, когда я, преисполненная желания навсегда отречься от своих мыслей о нём, вдруг невзначай задала ангелу вопрос касаемо отношений Люцифера с Библией. Пожалуй, в последние дни, проведённые за тотальной чисткой мозгов и подготовке к зачёту по снам, я действительно смогла сменить свой неуклонный курс и отдохнуть от этого безумного мозгового штурма, связанного с продумыванием сценариев его сновидений. К слову, Дино даже запаниковал, узнав о новом увлечении Люцифера. Но вся известная правда о нём, какой бы внезапной она ни была, не пошатнула мою уверенность однажды раз и навсегда лишить его рассудка. Ну, разве мог будущий повелитель Ада преспокойно спать по ночам, да ещё и в комнате, находящейся среди покоев других демонов? Почему бы ему, не знаю, не построить дворец в Аду, он ведь сын Сатаны? Почему он посещает все эти занятия вместе с нами, почему строго выполняет все задания, отведённые ему на Земле? Люцифер — не тот, кто будет следовать правилам, так почему же образ «великого и ужасного» никак не вязался с дьяволом, каждый день взаимодействующим с такими низкими существами, как мы? Я тонула в вопросах, а затем с неимоверной силой вытягивала себя из этого жуткого омута секретов и тайн, связанных с его именем. Иногда я боялась: вдруг, связавшись однажды с ним, я втянула себя в какую-то очень опасную игру? Я усмехалась: имя Люцифера слишком воспето, он ничего из себя не представлял. Я благоговела: он был прекрасен, и всё моё естество тянулось к этому запретному плоду, пока голос змея-искусителя в голове неустанно приказывал поддаться искушению. В конце концов, на третий день моральных скитаний и откровенной ломки я схватила остатки самообладания в кулак и отправилась в водоворот — подтверждать это язвительно-гордое звание, однажды так щедро подаренное мне Люцифером. Её зовут Стелла Мастерс и завтра она должна умереть. Мне трудно было поверить в предсказание Фенцио о том, что девушка умрёт самым нелепейшим образом: на матче по бейсболу получит от файеров ожоги, несовместимые с жизнью. Я ещё не овладела искусством телепатии, не могла достучаться до неё на стадионе, переполненном кричащими людьми. Паника охватила меня, а время медленно, но верно подползало к утру. В последний момент я решилась на безумство, устроив пожар такой силы, с которым, наверное, не справилось бы ни одно мощнейшее цунами. Мои руки дрожали и были в огне: я видела, как погибала Стелла и тысячи людей, видела, как горело бейсбольное поле, видела, как болельщики топтали друг друга, в панике пытаясь выбраться из этого истинного Ада. Это было одновременно моё худшее и лучшее решение. Стелла Мастерс проснулась в холодном поту, трясущимися руками нащупала телефон и набрала номер своего бойфренда Эйдена, в слезах умоляя его не идти на матч. Я наблюдала за ней через невесомую занавеску на балконе, моля Господа о том, чтобы она не передумала. Пожар сработал: Стелла разорвала билеты у меня на глазах. Я сожгла целый стадион ради неё одной. Сидя на обочине посреди маленькой живописной улицы, я разглядывала эти ужасные руки, которые наверняка принадлежали какой-то неряхе. Палящее солнце приятно пригревало макушку, но чем дольше я здесь сидела, тем ближе ко мне подползала тень стоящего рядом кленового дерева. Его кроны не хватало, чтобы уберечь меня от солнечного удара, а впрочем, я была бы не против умереть ещё разок. Это было бы... эпично. Но тень всё же попала на моё сморщенное от яркого солнца лицо, и мне даже пришлось сощуриться, чтобы увидеть перед собой пару белых ботинок, а затем поднять взгляд и встретиться с небесно-голубыми глазами, прожигающими меня любопытным нетерпением. Сэми... он был одним из немногих, кому слово «ангел» действительно подходило. И говоря «подходило» я не имею в виду какую-то шмотку в бутике с пестрящими пайетками или вычурной надписью вроде «свободу либералистам» или «я — невеста Джонни Деппа», нет, Сэми был настоящим ангелом, вероятно, даже больше ангелом, чем Дино. Он был обаятельно-невинен: это говорил и его ясный взгляд, и улыбка, как у ребёнка, и даже, как ни странно, россыпь веснушек на бледных щеках. Пусть даже сейчас передо мной стоял какой-то светловолосый юнец, эти глаза по-прежнему принадлежали моему новому приятелю. Мне нравился Сэми — полная противоположность и всё же такое идеальное дополнение Ади. Не знаю, как он здесь очутился, но я была этому рада. — Земля сегодня кишит небожителями, правда? Пытаюсь усмехнуться, а по итогу выходит какой-то совершенно нелепый всхлип. Сэми смотрит на место рядом со мной так, словно спрашивает у него разрешения, а затем все же садится, с широкой улыбкой поворачиваясь ко мне. — Тяжёлое задание? — Не то слово, — я выдыхаю, а в груди уже щемит от свежих воспоминаний. И солнце печёт, точно в том сне. — Где Ади? — Уговаривает какую-то девчонку спрыгнуть с крыши, — Сэми заламывает запястья и морщится, будто ему неприятна даже мысль об этом. — Ты выглядишь ужасно, Вики, извини, но это так. — Всё потому, что мне досталась внешность Эйлин Уорнос? — выгибаю бровь и теперь по-настоящему усмехаюсь. — Или её точной копии. — Копии, полагаю, — ужаснувшись, Сэми качает головой. — Эйлин, вероятно, сейчас на седьмом кругу молит пощады у Минотавра, её тело не достанется и Люциферу. Эти жуткие ногти машинально впиваются в ладони. Ну вот, опять. Опять он. В любом разговоре, в любом задумчивом молчании. Везде. И это он ещё повсюду меня видит? Или это карма? Что ж, даже если так — не сдамся. Окончен бой, а не война. Я ворвусь в его голову с такими ужасающими снами, что это нелепое появление Лилит в его комнате вмиг покажется детской шалостью. — Так что там с заданием? — словно почувствовав усилившуюся нервозность, Сэми, храни его Господь, решает перевести тему. — Ни за что не поверю, что провалила. Тревога в тисках сжимает израненное сердце. Обращаю взор к небу и несколько раз моргаю, чтобы отогнать непрошенные слёзы. А чего, собственно, плачу? От своей беспомощности? О, пожалуйста, Вики! Перестань себя жалеть, перестань быть такой жалкой! Где твои яйца, черт подери? — Лучше бы провалила, — на выдохе произношу я, вдруг почувствовав себя маленьким ребёнком, что несильно ударился об угол шкафа, но если мама заметит это, тут же разрыдается. — У меня был зачёт по снам. Стелла Мастерс. Она должна была умереть на стадионе, на матче по бейсболу, как сказал Фенцио. — На матче? Всевышний практикуется в оригинальности? — Сэми улыбается уголком рта, а затем хмурится, словно бы сказал что-то неправильное. — И какое ты предупреждение ей послала? — Я... я спалила весь стадион к чертям. — Не выражайся, а то сейчас примчит Ади, а я вроде как обижен... подожди, ЧТО?! Отлично, Уокер. Из невинного поранившегося ребёнка ты вдруг обратилась в исчадие Ада, судя по изумленному взгляду Сэми. Мои щеки мгновенно вспыхивают стыдливым румянцем, и я накрываю лицо ладонями, отчаянно кивая. — Я не знаю, я просто сделала это. Я запаниковала. Как бы я достучалась до неё на стадионе, где все кричали «сдохни, Тревор Зинли»? У меня вечность ушла только на то, чтобы понять, кто такой Тревор Зинли и найти Стеллу. Она, оказывается, тоже это кричала. А время поджимало. Вот я и пошла на крайние меры. Повисает тишина: нет, вовсе не неловкая, а скорее, затишье перед бурей. Но буря и Сэми — понятия несовместимые, так что я выдыхаю и продолжаю заниматься самоуничижением. Всё равно никто не унизит меня так, как я сама себя унижу. Хотя, погодите-ка... — Фенцио волосы на голове драть будет, решая, в какую статистику зачислить баллы — к демонам или ангелам. До тебя на такое ещё никто не сподобился. — Всё потому, что я никчемная. Люцифер прав, — слова неприятной горечью слетают с моих уст, и я морщусь от этого мерзкого послевкусия, стыдливо отводя от Сэми взгляд. — Я делаю плохие вещи, так, словно я собираюсь примкнуть к демонам. Но отчаянно цепляюсь за баллы в статистику к ангелам, потому что я хочу увидеть маму, хочу увидеть одобрение, а не шок в её глазах. И что получается, Сэми? У меня ничего не выходит. Я словно повисла в воздухе. Сюда, в мир смертных, мне дороги нет. Но и на Небесах, и в Аду я не нужна. И это меня убивает. Мелкая дрожь пробирает все моё сгорбившееся тело. Обычно так бывает после рвоты. Но та мерзкая жижа, которую я только что вылила на Сэми... Боже, и зачем я всё это ему рассказала? Кому станет легче от этой правды? Моё положение от этого не изменится. Но ангел не спешит насмехаться надо мной или с укором зачитывать пункты из Морали. Он смотрит на меня со своим ангельским снисхождением, положив ладонь на моё плечо, и сердце будто снова восстанавливает своё биение. Я поджимаю дрожащие губы, умоляя себя не расплакаться, а он говорит: — Поверить в слова Люцифера проще, чем по-настоящему разобраться в своих желаниях, верно? Тебе так удобнее: вот он говорит, что ты никчемная и ни на что не способная, ты вслух отрицаешь, а в душе веришь. Но, дорогая, Люци, каким бы могущественным он ни был, не авторитет. Особенно, для тебя. Вспомни, кто твоя мама. И нет, Вики, мама тоже не должна влиять на выбор, который тебе ещё предстоит сделать. Она примет тебя в любом случае. И дело даже не в том, что вы родня, а в том, что нас учат любви с самого момента появления. Любовь к Богу, любовь к людям, какие бы глупые поступки они не совершали, любовь друг к другу. Ты тоже должна полюбить, даже если по итогу ты выберешь тьму. Слушай только своё сердце и даже не думай, что ты слабая. Ты пережила смерть, Вики Уокер, ты сильнее всех нас вместе взятых. Слова Сэми — колыбельная, убаюкивающая ребёнка после ночного кошмара. Его слова — рука, помогающая тебе встать после сокрушительного падения. Глоток воды после недельных скитаний в пустыне. Они обволакивают меня, возможно, временной вуалью спокойствия и крошечной уверенности в том, что ещё не всё потеряно. В голове даже выстраивается продолжение его речи, где моё измученное самобичеванием сознание гордо восклицает: «В тебе ещё много человеческого, тебе стоит подождать, все образуется». Поддержка Сэми и моя мысленная агитация успешно предотвращают поток горьких девичьих слез, и я прижимаюсь к ангелу, словно он единственный человек во всех известных мне мирах, который может меня понять. Даже если я знаю ещё как минимум двоих. — Спасибо, — шепчу я, кусая нижнюю губу и стирая мокрые дорожки от слез. Он поглаживает меня по голове, и я буквально чувствую его снисходительную улыбку. — Не думала, что слова обладают таким исцеляющим эффектом. — Это временно. Стоит тебе увидеть разъяренного Фенцио, как всё вернётся на круги своя. Кстати, о кругах... — Да? — Это не Ади там? Я выбираюсь из уютных объятий Сэми, чтобы сфокусировать свое зрение на парне, стоящем у пешеходного перехода. Он смотрит на нас с улыбкой, и даже если он сейчас выглядит как сорокалетний гольфист, зелёные глаза с игривыми огоньками выдают демона. — Вы в ссоре? — успеваю прошептать я. Сэми усмехается и кивает, пряча взгляд. Ади как раз пересекает дорогу и останавливается напротив нас. — Так-так, молодой Том Селлек и его почти престарелая подружка, — он обводит меня веселым взглядом. — И что мы тут расселись? — Привет, сорокалетний девственник, только что вернувшийся с крикета, — не могу удержаться, чтобы не съязвить, и Ади усмехается, протягивая мне руку. Сэми тоже встаёт. — Я за четыре квартала услышал, как ты рыдаешь. Это из-за того случая? — Из-за какого ещё случая? — Я о ваших с Люцифером утехах в главном зале, — Ади многозначительно улыбается, играя бровями. Кажется, упорный игнор и пару тяжёлых вздохов от Сэми его не волнуют. — Андриэль проболтался. Вообще-то, об этом теперь галдит вся школа. У тебя что ни день, то новая сплетня, малышка! Я уже говорил, что люблю тебя? Замечательно. А я уже говорила, что уничтожу Люцифера? Это становится просто невыносимо, он не оставляет мне права выбора, он не даёт мне расслабиться. Моё сознание, моё сердце, моя душа — все вращается вокруг него, находясь в постоянном напряжении, даже если я действительно не хочу этого. Для чего эти испытания? Чтобы сделать меня сильной? Пока у них (и у кого только?) выходит только меня уничтожить. Сэми был прав. Эффект его слов продлился недолго. — Думаю, нам пора вернуться в школу. Поймав на себе сочувственный взгляд ангела, я ухожу вперёд и попутно вспоминаю о том, сколько времени мне было отведено на задание. Кажется, у меня оставалось около двадцати минут или что-то вроде того. Какое счастье, что я могу вернуться раньше и как можно скорее лицезреть гримасу вселенской ненависти, раздражения и горя на лице ангела Фенцио. — Эй! Я что-то не так сказал? — кричит мне вдогонку Ади. Сэми тяжело вздыхает. — Всё не так, Ади, всё не так, — почти шёпотом говорит он. К водовороту мы всё же направляемся втроём, слушая напряжённое молчание друг друга. Он встречает нас уже через пару кварталов — вероятно, время задания кого-то из парней подошло к концу. С нарастающей в душе тревогой расправляю крылья и подхожу к его краю, но прежде, чем шагнуть в бурлящую бездну, клянусь, я ловлю на себе чей-то пристальный взгляд. Ади и Сэми уже нырнули в водоворот, и я нервно оборачиваюсь по сторонам, чувствуя, как холод пробегает по позвоночнику при виде пустой улицы. До тех пор, пока пара чёрных глаз не мелькает в зеленеющей дали городского парка.