Неточная вероятность

      Звезда пылала. Отдавала свет пустоте космоса. Освещала обитель богов – дрейфующий около звезды клочок суши, что не мог сравниться с размерами пылающего гиганта. Он был красив: буйная зелень, величественные скалы, вода, что рождалась в центре осколка земли и падала в черную пропасть, когда доходила до самого края космического материка. И еле заметный силуэт огромного древа, что словно иллюзия пробивал этот островок насквозь и исчезал под магическими заклинаниями скрытности. Видели тень Иггдрасиля не многие, но те, что могли заметить его отражение среди космических лучей, всегда стремились разглядеть его снова в тех магических линиях, что опутывали древний дом богов.       А еще был город, прекрасный город, что жил.       Асгард продолжал жить, несмотря на невзгоды, что обрушились на этот клочок земли. Несмотря на войны, в которых участвовали его жители – они не волновались из-за простых побоищ и битв. Не обращали внимания на эти мелочи, ведь были асгардцами. Богами! Гордость, привитая им с рождения, так и вырывалась наружу при упоминании о столкновениях с сильными противниками, о победах и завоеваниях. И во главе этого гордого воинства стоял Он, Всеотец, Один – великий бог, пугающий противник, …а для некоторых – хитрый манипулятор, любящий отец и жесткий воспитатель.       При его правлении Асгард расцвел. Величественные здания, вышедшие из-под рук дворфов, обосновались среди зелени растений, а красивая резьба эльфов Альвхейма покрыла множественные постройки. Рынки и базары обзавелись товарами Ванахема и приветливыми продавцами, в придачу к диковинкам из иных царств. Частички пламени Муспельхейма согревали привлекательные дома, а отборные камни из Йотунхейма стали основой для статуй и барельефов. Многое изменилось с того момента, как завоевание девяти миров подошло к концу. Настало мирное время. Каждый житель был готов сражаться за свою спокойную жизнь, за мир в Асгарде. Однако очередная угроза не желала подобного расклада …       Многие торговцы, пришедшие из иных царств, убирались из Небесного города, иные, наоборот, набегали, мечтая обогатиться на предстоящем конфликте. Жизнь космического клочка земли бежала, неслась вперед, чтобы успеть оставить после себя хоть что-то, что не будет, пусть и косвенно, затронуто битвами и лишениями. Все понимали, что кровавые волны не коснуться самого Асгарда, но все же продолжали наслаждаться последними мгновениями покоя. Одним из которых и стало пиршество богов.       Под высокими сводами дворца, где шла подготовка к празднику плодородия, где должны были собраться все асгардцы и ваны, чтобы вкусить сок яблок с Бессмертных деревьев, выращенных самой Идунн, в одной из изящно обставленных комнат, находилась она. Королева. Богиня, что стояла выше остальных; кроме мужа, конечно же. Некоторые называли ее Всематерью, другие обходились куда менее вычурными прозвищами, но связывало всех одно – глубокое уважение к Фригге, иногда превышавшее таковое по отношению к Всеотцу.       Ее не презирали за использование колдовства или за тягу к дипломатии вместо войны. Ее любили за доброту и мудрость. И, понятное дело, за красоту. Один видел то почтение, которого она удостаивалась, – оно было куда больше, чем он получал сам. Всеотец замечал это… и нередко злился. Реже ругался… но что он мог сделать своей жене – дочери Фрейра, могущественного бога плодородия, и женщине, что обладала невероятными знаниями о магии ванов, …что была куда мудрее его? Клятва сковала его руки. Отчасти поэтому он так стремился к знаниям других царств и их бесчисленным тайнам, что скрывались от всеведущего взгляда асгардского бога. Он надеялся найти способ сбросить оковы. И причины Всеотца можно было понять…       Он никогда не забывал о своем обещании, что дал Фригге, когда объединял два народа, две группы непохожих между собой богов – асгардцев и ванов. Обещание, что вырвалось из него, когда взял ее в жены. Что связывало его. Что ограничивало его возможности как Всеотца… Еще тогда, оно было незначительным, не стоящим внимания по сравнению с полученным даром, однако теперь… Один каждой частичкой своего существа ощущал смысл тех слов.       “Я дам тебе власть, а ты дашь мне свободу”       Она произнесла это тогда, и он, не раздумывая, согласился. Один понимал ее желание, ведь Фригга была одной из пешек в руках Фрейра, также, как и множество ее сестер. Фигура мира, которая обменивалась на блага. Всеотец посчитал ее свободу достойной ценой за те возможности, что она могла дать ему. Богиня стала его женой и исполнила обещанное, а затем потребовала того же и от него.       И Один согласился... И до сих пор вспоминал о своей ошибке. Об оплошности, что не давала ему насладиться обещанной властью… Исполнение его желания было убито его же клятвой. О~, это мысль приносила непередаваемые мучения старому одноглазому богу.       В этот день Всемать сидела в одной из множества комнат величественного дворца. Невидимые обычному глазу линии тонкими штрихами простирались по всей поверхности камня, создавая барьер, сквозь который не мог пробиться даже божественный взор Одина. Это было ее место, лично созданное. Каждая полосочка была выведена самой Фриггой – собственными руками она собирала кровь молодых фей Альвхейма и древесный сок дриад из царства ванов для подходящих чернил. И ее же движениями управлялась кисть, что наносила магические символы на древний гранит.       У нее было много мест, подобных этому. Однако только здесь, она могла наблюдать за жизнью города богов, за бродящими внизу жителями …и за радужным мостом, что охранялся Хеймдалль.       Фригга часто сидела здесь и ждала момента, когда увидит светящуюся разными цветами пространственную аномалию Бивреста, когда услышит звук горна, возвещающего о возвращении принцесс Асгарда. Она обожала своих дочерей, сильно переживала за них, потому и проводила свободное время в этом месте, высматривая прибывших. Впрочем, в этот день ее ожидание было направлено на другого гостя.       Облокотившись на спинку мягкой софы, Фригга посматривала на пылающую звезду, что скоро должна была скрыться за магическим, отражающим свет барьером. Специально созданным, чтобы сформировать подобие ночи на этом прекрасном осколке земли. Ее взгляд блуждал и не находил места от нетерпения, ведь гость все не являлся. Красивое зеленое платье, что идеально сочеталось с по природе своей завитыми светлыми волосами и глубокими голубыми глазами, пара простеньких украшений, что довольно просто снимались, однако придавали чуточку пикантности, и стол, обставленный яствами и выпивкой, – все было давно приготовлено для очередного “урока”.       Вот только давние планы немного поколебались из-за неприятных вестей от троицы воинов и поспешившего вслед за известиями собрания, что изрядно затянулось. Потому-то гость богини и не освободился от внимания Всеотца. Впрочем, Фригга не забеспокоилась из-за этой неожиданности. Подобное не стало каким-то редким явлением, ведь особенно часто это повторялось во время завоеваний ее мужа. Когда она жила в покоях чуть ли не в одиночестве, и лишь слуги были ее частыми гостями, и книга представала интересным собеседником. Правда, осознание и принятие не спасали ее от нетерпения.       Раздражение сменилось мыслями о таинственном спутнике Тор и Локи. Фригга хорошо представляла возможности их нового товарища, но не понимала причин его помощи. Она обеспокоенно прокручивала в голове варианты, прикидывала шансы и задавливала все новые и новые вопросы. Потому что боялась ответов. Фригга лишь надеялась на лучшее, в то же время непроизвольно создавая план устранения странной переменной.       Во время раздумий ее и застал гость, что приоткрыл дверь.       — Бард… — задумчиво протянув слово, она игриво посмотрела на воина, что вошел в комнату.       — Кто? — рослый юноша снял шлем, что имел пару ленточек на затылке, и аккуратно опустил его на хрустальный стол, заставленный эльфийскими фруктами, зеленью и вином. Кое-где стояли и кружки с дворфийским элем, что готовили сами карлики.       — Скальд, если точнее.       — Зачем тебе он. Их и так будет множество на пиру. — богиня не оскорбилась на фамильярность воина, не испепелила одним из интереснейших заклинаний из множества запретных книг и не выдала свое королевское “фи”. Лишь насмешливо улыбнулась.       — О~, это не обычный скальд. Он может играть на совсем иных струнах.       — Опять ты о струнах души… — юноша скривил лицо и схватился за стакан эля. Крепкие пары дыхнули в лицо и попали в легкие, а алкоголь коснулся пересохшего от удивительного наряда Фригги и немного обнаженных ножек богини горла. Его взгляд чуть смягчился… И пока пил, он засматривался на прекрасные изгибы, что волновали не одного асгардца в ночных сновидениях.       — Ха-ха, — ее смех был легким и непринужденным. Светлые руки коснулись частей изумрудного платья, похожего на те, что так любила носить ее дочь, пригладили особо выдающиеся выступы и чуть потянули ткань вверх, приоткрыв светлую кожу – Фригга видела куда падал взгляд воина… А затем отпустила, дав одежде малость упасть, не скрыв представленный ранее вид полностью. Хорошо скрытое недовольство юноши исчезло с ее задорной улыбкой — Этот бард совсем другой. Он не станет топтаться по твоим душевным болячкам, дорогой.       — Даже если так, …почему ты вообще им интересуешься?       — Потому что им заинтересуется твой отец, когда узнает. — капелька ревности с его стороны заставила богиню улыбнуться чуть шире, а юношу скривиться чуть сильнее — И потому что я хочу поговорить с ним.       — Зачем? — нахмурив брови воин снял меховой плащ и повесил на ближайший стул.       — Он мне интересен. — Фригга похлопала по месту рядом с собой.       — Слишком просто для тебя. — юноша повиновался желанию богини и не спеша присоединился к ней. Она для удобства развернулась к нему и положила теплую и мягкую ладонь на обветренное лицо юноши. Легкие поглаживания последовали за этим… Успокаивающие и …раззадоривающие.       — Ну почему же? Когда кто-то способен поколебать рунную вязь подземных мастеров, он определенно будет интересен остальным. Тем более, он Бард, а это уже не то, что следовало бы упускать из виду. Многие проблемы такие как он принесли в далеком прошлом Бору, твоему деду… И еще, — после всех слов, увидев недовольство в его глазах, она остановила поглаживания и с силой развернула его лицо к себе, впившись острым ногтем в щеку — …ты ведь не забыл, что я свободна делать то, что захочу, не так ли?       — Нет, Всемать — не обращая внимания на кровь, стекающую по шее под доспех, он ответил с глубоким уважением в голосе и с раздражением во взгляде.       — Ха-ха, не стоит обижаться, мой мальчик. Ты не твой отец, что прячется под скорлупой великого воина… Ты не лжец – выдают тебя честные глаза. Ни обиду, ни ненависть они не способны скрыть... Твои цели должны быть лучше. — она аккуратно убрала ноготок с того места, где был порез. Отведя взгляд от таких родных голубых глаз, Фригга создала мягкий зеленый свет на кончике пальца и провела им по неглубокой ранке. Неспешно, любя. Поврежденная кожа быстро зарастала. Она становилось такой же, как и прежде, будто и не было легкого пореза:       — И гораздо выше… Как дела у Брунгильды? —завершив лечение, богиня стерла кровь с щеки юноши и спрятала алый пальчик во рту.       Воин тяжело выдохнул, выпустив вместе с воздухом и напряжение от действий Всематери. Вид того, как она медленно и неспешно отчищала свой пальчик, все еще стоял у него перед глазами: движения юркого язычка, обхват полных красноватых губ, немного тяжелое дыхание. И глаза, что смотрели прямо на него. Он с трудом сделал вдох, постаравшись спрятать в глубине разума это воспоминание, и утолил интерес богини понятной только им фразой:       — Сегодня… будет.       — Уже? — вопросительно приподняла бровь Фригга — Неужели ты использовал все мои уроки?       — Только часть… — приподняв к потолку глаза, чтобы не видеть искр азарта в ее взоре, поделился он.       — О~, девочка оказалась не искушена… Береги ее и цени за тот дар, что она тебе отдаст. — богиня, мимолетно коснувшись его груди, поглаживаниями перешла к шее.       — Откуда ты знаешь, что она еще…       — Несмотря на все мои труды, ты так и не избавился от скромности! — Фригга усмехнулась и приблизила его голову к себе так, чтобы их глаза смотрели друг на друга, и гораздо тише попросила — Сохрани ее, свою скромность. Многие будут любить тебя в частности и из-за нее. Ведь ты будешь честным. Справедливым... И куда лучшим правителем после Суда богов.       Суд богов. Рагнарек. Юноша еще не был готов говорить об этом. О пророчестве, что сделала старая Вёльва Одину. О погибели, что она предрекла, и о жизни, что возродиться на останках павших. Он был не готов обсуждать собственную смерть, что станет началом конца, и собственное же возрождение, что, подобно шутке, произойдет лишь после Суда и ознаменует начало новой эры. Все предсказание он воспринимал как насмешку над ним самим, тем, кто чтил воинскую честь выше жизни.       Однако Всемать напомнила об этой неприятной шутке.       — Это… тяжело. Знать о таком и просто ждать. Понимать, что не сможешь спасти. — юноша скрипнул зубами, прикрыв глаза. Он чувствовал ее теплое прерывистое дыхание, согревающий жар ее тела, что было так близко. Только всплывшие мрачные мысли немного портили приятные прикосновения.       — Ты таков не один… Мало кто знает о полном пророчестве, Бальдр. Даже твои сестры слышали лишь часть... Они не знают своей судьбы, как ты – везение это или нет, решать лишь тебе. Только Один боится, хоть и показывает храбрость, умалчивает о некоторых частях, чтобы мы продолжали жить. Одна жертва для спокойствия… — Фригга прикоснулась ладонями к его лицу, огладила высокие скулы и притянула к себе, прижавшись своим лбом к его. Дыхание асгардца малость ускорилось, а его глаза увидели нежность и угрозу в ее синеве — Смерть всегда страшна, не бывает абсолютно храбрых. А если и есть, то они просто безумцы. Сейчас ты жив. И будешь жить после, вот что она сказала тогда… И этого мне хватит, чтобы быть счастливой.       —Но хватит ли мне?       — Я не знаю… Мне дано лишь понимание из-за долгой жизни и множества прочитанных книжек. — ее мимолетная усмешка над собственной тягой к чтиву стала мягче, раскрывшись в нежную улыбку — Ты свет, Бальдр, что укажет путь тем, кто переживет страдания. И фигурально, и буквально – вдруг вечная темнота останется постоянной? …Ты направишь их к спокойной жизни, пусть в тебе и будет гореть огонь гнева, тоски и обиды.       — А если не буду готов?       — О~, ты будешь, поверь мне… Я почему-то уверена, что ты, даже после этого разговора, продолжишь изматывать себя на тренировках, перечитаешь множество свитков. Может даже проскользнешь через незакрытую дверь к Мимиру в поисках мудрости? …Будешь стараться достичь идеала. — тихий смех разбавил грусть юноши — Возможно, будешь игнорировать Брунгильду…       — Нееет... Это будет грубо. И не безопасно.       — И к тому же больно. Вряд ли она отпустит тебя целым после такого.       Радостный тон богини контрастировал с судорожно сглатывающим Бальдром.       — Хорошо — теплый взгляд богини, подтолкнул юношу к согласию. Ему стало легче, пусть он и принял лишь часть пророчества. Он знал, что со временем смириться с этим знанием, неосознанно понимал. И радовался, что Фригга была рядом.       Избавившись от грустных мыслей, он осознал свое положение и прикусил губу, ощутив танцующие на его шее руки. Переход от серьезного к игривому был совершен богиней весьма искусно.       — Тогда, — ее уста предвкушающе раскрылись, и она перевела свою руку к его волосам. Сжав светлые локоны, Фригга стала давить вниз, туда, где ее точеные ножки были раскрыты в искушающем приглашении — …раз ты снова со мной, вернемся к подготовке к приятному вечеру. Или же проверке навыков... Ведь позор перед Брунгильдой не столь желанен, правда?       — Да… — еле выдавил из себя воин, ухватившись за мягкое бедро и сдвинув дорогую ткань платья, что мешалась ему.       Небрежно опустившись на колени, он увидел не скрытую кусочками ткани манящую плоть, что была раскрыта двумя мокрыми пальчиками богини. Капельки влаги стекали по ним, уже побывавшим внутри, и возвращались обратно к притягательному входу. Вид пьянил юношу.       Бальдр потянулся к ее пещерке, словно эльф к цветочному вину, оглаживая руками мягкие бедра. Но, на мгновение, он остановился лишь в паре сантиметров… Только на секунду он вырвался из магической ловушки и поднял взгляд вверх.       Юноша увидел раскрасневшуюся мать, что посматривала на него прикусив губу. Ее голубые глаза, подернутые легкой пеленой, смотрели в ожидании, а пальчики с каждым мгновение все сильнее раскрывали ее киску. Даже небольшие, еле заменые покачивания бедрами в нетерпении присутствовали. Его мать долго ждала этого момента, и он явно видел это. И наслаждался ее жаждой близости. Моментом мнимой власти. Он понимал, как странно выглядел его короткий ступор, однако это не смущало юношу.       Бальдр вспомнил ее первые уроки: как Фригга согласилась помочь, хитро улыбнувшись, как она раскрыла свой цветок и притянула его к нектару, зажав ногами в пьянящей ловушке. Как он учился доставлять удовольствие, чтобы затем впечатлить валькирию. Как те мокрые поцелуи, что мать дарила ему в моменты уединений, порождали дрожь в коленях Брунгильды, когда уже он одаривал ими свою воительницу.       Само странное обучение, что позволяло прикоснуться к сокровенным местам матери, и знание, что через это прошли и его сестры, возбуждало его.       Богиня одним из мокрых пальчиков провела по аккуратному треугольнику светлых волос, оставив на них капельки влаги. Она словно задавала направление его ловящему каждую деталь взгляду, в нетерпении сжав его золотистые локоны, что так и не отпустила.       — Ах! — стон вырвался из алого ротика богини, когда Бальдр впился устами в ее нижний проход. Одна из рук приподняла ножку Фригги, подхватив под коленом и уложив на широкое плечо юноши, пока друга едва притрагивалась к ее киске.       Богиня любила своих детей, заботилась и боялась за них. И бесконечно желала вернуть их к себе, несмотря на то, что она не была родной матерью Тор и Локи. Возможно, подобный инстинкт был возможен лишь из-за той свободы, что она потребовала у Всеотца в качестве платы. Ведь над ней не довлела супружеская верность. Однако она также не спешила раскрывать свою жажду мужу – богиня прятала эти игры за созданным барьером от божественного взора Всеотца.       Впрочем, она была уверена, что Один если и не знал о ее пристрастиях, то хотя бы догадывался – все те взгляды, которыми он одаривал ее после жарких встреч с Бальдром. Долгое отсутствия сына, после его разговоров с отцом. Неприятный взор, что Один иногда кидал на Локи с Тор… Фригга осознавала причину странных ощущений, но не волновалась, потому что смогла бы удержать негодование мужа, его ненависть и злость в узде.       В этот день, Фригга наслаждалась тем, что делал ее сын.       — Ах… как сильно, мгх, был зол твой отец…Аах — она спросила его, хватая ртом воздух. Богиня впилась ладонями в его голову, притягивая к своей пещерке, запутала испачканные в соке пальчики в его светлых локонах, направляя и контролируя глубину проникновения. Его язык танцевал в ее киске, и вокруг ее клитора, специально не задевая его зону – Бальдр дразнил ее, так как она и учила.       — Сюрлп, сильно. — выгадал момент он, а затем вернулся к приятному делу.       —Ах… так на него похоже, аах. Ха-ха-ахах — короткие стоны вплелись в смех богини —Ты стал также… мх… хорош… Как, аах, …и твоя сестра. — движение языка в глубине стало вопросом, а приостановка требованием — Тор… Как и Тор... — ускорившиеся движения и впившиеся еще сильнее в молочные бедра пальцы ясно говорили о приятном настроении ее сына — О~, довольства тебе не занимать.       —Мгм. — она тяжело сглотнула скопившуюся слюну, часть которой осталась на ее пальчиках, покинувших плен золотистых волос. Тяжелое дыхание заполнило комнату, а терпкий запах пьянил и завораживал. Легким движением ее пальчики присоединились к его, лаская притягивающий вход и маленькую бусинку, что пряталась меж влажных губ. Бальдр просовывал язык чуть глубже, чуть сильнее…       — Ахх… Глубже! Да. Да! — дрожь, что последовала за сжавшейся пещеркой охватила пару пальцев юноши и с силой сжала их. Глубокий стон вышел из уст богини. Фригга прикрыла глаза после чудесного оргазма и поцелуев, что ее сын оставлял на ее молочных бедрах и ярко красных следах.       — Хах! — она, приподняв веки, взглянула на заходящее под барьер звездное пламя, виднеющееся в окне, и обратилась к Бальдру — Сколько у тебя времени?       Он не ответил, да и не спешил отрываться от ее ножек, что получали очередную порцию нежностей. Лишь спустя минуту юноша освободил свое плечо и привстал, параллельно снимая верхний доспех.       — Хаа~… Успею — произнес он твердым голосом и отбросил вслед за верхом и штаны, раздвинув матери ножки и приставив член к ее киске. Она дрогнула от прикосновения налитой кровью головки к чувствительному месту. Бальдр посмотрел в глаза богини, пылающие пламенем желания.       — Иди ко мне. — она подбодрила его, развела руки в стороны и прикусила губу в сладостной истоме — Аах!       Он плотно загнал свое копье в ее ножны. Ее киска с силой сжала его плоть, она обволакивала его, втягивала в себя. Вот только, юноша не был смелым, как прежде – это была неизведанная территория для него, и он опасался испортить момент.       — Новый урок — пошевелив бедрами и почувствовав внутреннее наполненность, она прошептала ему на ушко, обдав тяжелым теплым дыханием — Ты должен двигаться…Ааах…       Бальдр навалился вперед, придавив богиню, ограничив ее. Фригга же лишь скрестила ноги на его спине и выпустила стон, обняв голову сына, что опустился к ее шее. Жаркие поцелуи оставались на ключицах, скулах и подбородке, будто специально избегая пухлых губ. Он яростно вбивался в нее, вбирал в себя, наполненный желанием поглотить, слиться воедино с той, что дала ему жизнь. Его руки бегали по тонкой талии, оглаживали большую грудь, что он освободил в один из моментов, порвав часть платья, и остановились на мягких нижних полушариях, что он с силой сжал, помогая себе.       Не воспринимая времени, Бальдр был сосредоточен только на влажном ощущении внизу. Его член обволакивался и сжимался. Жар и влага распространились по всей поверхности бедер.       — Ааах! — Фригга, схватив сына за волосы, простонала ему в губы, впилась в них, просунув внутрь свой язычок. Богиня целовала его жадно, неконтролируемо, ощущая приобретший куда большую твердость член внутри себя. Очередной оргазм захватил ее вместе с горячим потоком, что проник глубже и окрасил ее нутро в белое.       Ярость плавно перешла в нежность, поцелуи стали мягче и короче. Глаза, уголки губ, нос – Бальдр ощущал тепло от ласковых прикосновений ее рта. Отстранившись и посмотрев вниз, он увидел, как из покинутой пещерки выливалось белое семя. Фригга усмехнулась быстро восстанавливающемуся инструменту и потянула сына, повалив того спиной на софу. Она устроилась на нем сверху, потирая киску о возбуждающееся копье.       Ее руки блуждали по жгутам мышц, на которых отсутствовали шрамы. И она знала, что причиной была не трусость ее сына. Его руки помогли снять порванное платье и открыли вид на грудь богини. Мягкие холмики оказались в его требовательных ладонях и подверглись растерзанию. Фригга дала скользнуть члену сына внутрь себя и стала медленно двигаться. Она не спешила, медлительностью доставляя удовольствие им обоим. Богиня учила его.       Фригга куда лучше чувствовала его форму и размер, она наслаждалась тем, как аккуратно Бальдр посасывал ее соски или целовал ее в приоткрытые сладкие уста.       Очередное наслаждение охватило их обоих.       — Надеюсь, …ты запомнил. — так и не вытащив его твердость из себя, Фригга развалилась в его крепких объятиях.