Личный ад

Я знал, что меня ждет завтра, и никак не мог унять волнение. Чем ближе было утро, когда Грегори переступит порог моего дома, тем страшнее мне становилось. — Все в порядке, мистер Холмс? — Эмили вошла в спальню сразу же после того, как Стефан уложил меня. В ее руках я увидел медицинский чемоданчик, за который она бралась, когда мне становилось плохо. Видимо, Стефан, заметивший мое растрепанное состояние, решил удостовериться, что мне ничего не угрожает и прислал Эмили. — Да, все хорошо, Эмили. Она нахмурилась и задумчиво покусала губу, глядя на меня. — Позвольте я осмотрю вас. — Эмили шагнула к кровати. — Стефан сообщил мне… — Уйдите! — почти крикнул я, не сумев сдержаться. Эмили замерла в паре метров, настороженно глядя на меня. Я уже начал жалеть, что позволил себе проявить лишние эмоции в ее присутствии. Первое время я часто срывался на медиках, но когда смирился со своей новой жизнью, больше не повышал на них голос. И вот я снова накричал! — Эмили, со мной все в порядке. Что бы там ни сообщил Стефан - у вас нет поводов для беспокойства, — я постарался улыбнуться. — Я прошу вас: оставьте меня в одиночестве. Она еще раз окинула меня взглядом и, кивнув, вышла из спальни. Когда двери закрылись, я зажмурился. Если бы мог, я бы ударил кулаками по кровати, запустил бы в стену пепельницу! Бессильная злоба и страх одолевали меня. Я злился на брата и на судьбу за то, что должно было произойти утром. Я боялся, что могу сломать жизнь Грегори, если у меня не хватит сил скрыть свои чувства в такой ситуации. Больше всего на свете я боялся, что добрый и честный Грегори сможет что-то понять. И тогда… Тогда он станет либо жалеть меня, либо до конца жизни будет жить с чувством вины, что не смог ответить мне взаимностью. Я не хотел ни того, ни другого! Лежа в темноте, я смотрел на свет луны, что падал из окна рядом с кроватью, и понимал, что время идет. Все ближе и ближе был тот миг, когда я увижусь с Грегори. А я ведь даже подумать не мог, что он когда-то узнает о случившемся со мной. Я надеялся тихо дожить оставшиеся мне полгода и спокойно уйти с грустью о несбывшейся мечте, но нет же, брат все решил за меня! Сейчас я был одинок, беспомощен и мне было страшно. Страшно так, как не было страшно в первые дни в больнице, когда я начал осознавать весь ужас случившегося со мной. Я понимал, как больно мне будет видеть все время рядом Грегори и не иметь возможности приблизить его к себе. У меня не будет права получить его тепло и даже дружбу. Мой разум отчаянно метался в поисках решения: как не допустить нашего сближения? Я не мог выгнать Грегори, не мог вести себя с ним так, как вел с предыдущими компаньонами. Он не заслуживал и сотой доли того презрения, которым я одаривал его предшественников! Как мне быть? Как каждое утро встречать его? Я понимал, что большая часть моего дня будет проходить в его обществе! Шерлок ведь нанял его развлекать меня и помогать. А значит… Значит я буду вынужден принимать его помощь! Если бы я только мог как-то изменить решение брата! Но нет же, я попал в его ловушку! Я надеялся, что ночь, проведенная почти без сна, не скажется на моем самочувствии. Меньше всего я хотел, чтобы Грегори увидел меня слабым и больным. Может быть, стоило попробовать вздремнуть еще час, что оставался до подъема, но я не хотел ждать появления Стефана. — Герда, позови Стефана и Эмили, — я отдал распоряжение умной станции. Спустя три минуты я услышал торопливые шаги по коридору, и в спальню буквально ворвались медики. Наверное, они решили, что мне нездоровится, и не на шутку испугались. — Со мной все в порядке, — я поспешил их успокоить. — Но мне нужно с вами поговорить. — Это касается нового сотрудника? — Я не мог отрицать, что Стефан очень сообразителен и наблюдателен. — Да. Я хочу дать вам некоторые распоряжения по этому поводу. Стефан и Эмили переглянулись. — Мы помним, что не должны обсуждать… — Не в этом дело, Стефан. Я давно знаком с мистером Лестрейдом, и он тот человек, которому я доверяю. Вы можете обсуждать с ним мое состояние, но только кроме вопросов, касающихся «Dignitas». — Это было главное, что должны были усвоить мои медики. — Из-за того, что мистер Лестрейд мой знакомый, я не хочу, чтобы он выполнял некоторые функции, возложенные на моего компаньона. — В смысле? — нахмурилась отчаянно зевающая Эмили. — Он не будет кормить меня, не будет помогать переодевать, — решительно сказал я. — Кроме того, с этого дня массаж будет проходить только в одежде. — При одной мысли, что Грегори может увидеть меня почти раздетым, меня охватывала паника. Не при таких обстоятельствах я бы хотел показаться ему без одежды! — Но ведь это… — попытался протестовать Стефан. — Я знаю, что легкая ткань не будет помехой массажу, а наблюдать за состоянием моего тела вы можете при наших утренних процедурах, вход на которые мистеру Лестрейду будет категорически запрещен! — Я понял, что самообладание начинает опять изменять мне, и в моем голосе прорезывается раздражение. Стефан кивнул. — Как скажете, мистер Холмс. — Не волнуйтесь, все неудобства, связанные с прибавлением ваших обязанностей, будут оплачены. Подумайте о сумме, которую сочтете достойной, — сообщил я. Мне было понятно, что на плечи Стефана и Эмили ложится еще много обязанностей, но все равно не мог ничего сделать. Я знал, что смогу отблагодарить этих людей за честную работу на меня еще раз. Чуть позже… — Позовите ко мне миссис Смит и Уинстона, у меня и для них есть распоряжения. — Хорошо, мистер Холмс, — кивнула Эмили. — Но давайте я сначала осмотрю вас, — она подошла к кровати, внимательно глядя на меня. — Я вижу, вы плохо спали. От цепкого опытного взгляда Эмили было не скрыться. — Мне бы хотелось встретить мистера Лестрейда в кресле, а не в кровати, — сказал я, вздохнув. — А это уже - как я решу, — сказала фельдшер, занявшись измерением моего давления. Небеса оказались милостивы ко мне, и Эмили не увидела никаких серьезных угроз моему здоровью. После всех утренних манипуляций я сидел в кресле и дожидался приезда Антеи. Как всегда, она появилась в назначенное время. — Мистер Холмс, у вас будут какие-либо пожелания по поводу мистера Лестрейда? Он должен прибыть через сорок минут. — Она бросила взгляд на часы. — Сделайте все, чтобы он не испытывал неудобств, связанных с новой работой, — сказал я. — Само собой. Что-то еще? — Вы хорошо проверили — нет никаких препятствий для работы мистера Лестрейда? — Нет, мистер Холмс, можете не волноваться. Я лично за все отвечаю. Он подпишет необходимые документы. Я вздохнул. Глупо было надеяться, что служба безопасности что-то найдет. — Мисс Антея, прошу вас: мистер Лестрейд не должен ничего знать о моим планах на будущее. Никакой информации о Швейцарии у него быть не должно, — решительно сказал я, внимательно глядя на Антею. Она кивнула, но я заметил, что внутренне Антея не согласна со мной. — Мне нужно, чтобы вы лично решили ряд дел с «Dignitas» в ближайшее время. Нужно разобраться с финансовой стороной вопроса: необходима оплата услуг клиники и пожертвование в их фонд. — Я хотел, чтобы все связанное с моей дальнейшей судьбой, обсуждалось как можно меньше в этом доме в присутствии Грегори и потому торопил Антею. После моих слов она помрачнела. — Мистер Холмс, может быть, стоит подождать? Оплата сейчас не обязательна. Подумать… — осторожно заговорила она. — Не о чем думать, мисс Антея. Все предельно ясно, — я сухо перебил ее и развернул кресло к окну. — Я не уверена, что Совет сможет работать без вас. Мистер Холмс… — Вы противоречите сами себе, мисс Антея. — Я понял, что мне предстоит неприятный разговор, и ассистентка, как и брат, будет пытаться отговорить меня. — Вы не так давно сообщили, что Совет отлично функционирует, и его прогнозы совпадают с моими. Я не вижу оснований для изменения решения. — Мое сердце екнуло, когда я увидел, как на подъездной дорожке показался посланный за Грегори автомобиль. Вот и все… Вот и начинается мой личный ад. — Но премьер еще может… — Мисс Антея, — я резко развернул к ней кресло, — я прощал вам глупости, которые вы говорили во время беременности. Женщинам свойственно глупеть на этот период. Но сейчас вы не беременны, однако, несете полнейший вздор! — вспылил я. В который раз за последние сутки. Антея растерянно хлопнула ресницами. Она не ожидала такой вспышки от меня. Я ведь никогда не позволял себе срываться на ней. — Впредь, мисс Антея, не обсуждайте мои распоряжения. Не стоит нарушать давно сложившиеся правила, — продолжил я чуть мягче. Антея вздохнула, и я увидел, как она прикусила губу. — Мистер Холмс, но вы же понимаете: еще слишком рано! Медицина не стоит на месте, каждый день случаются открытия! Для вас нет ничего невозможного! Я уверена, что… — Вы точно поглупели. И я уже сомневаюсь, что вы занимаете подобающее место в новой структуре, — отрезал я. Еще этого мне не хватало! Я ненавидел давать людям ложную надежду, и сразу же попросил лечащего врача рассказать мне о происходящем со мной без обнадеживающих ремарок и прочего. Я решительно отмел всю медицинскую фантастику, и вот Антея, от которой я не ожидал подобной глупости, начала говорить мне о ней! Пройдут десятилетия прежде, чем врачи научатся лечить травмы, подобные моей! — Я всего лишь… — нерешительно прошептала она. — Вас уже ждет мистер Лестрейд, займитесь им. — Я увидел, как на ее глазах заблестели слезы. Антея кивнула мне и спешно покинула комнату. Я прислушался к ее торопливо удаляющимся шагам. Глупец. Я был самым настоящим глупцом, когда так повел себя с той, которая относилась ко мне с такой любовью и уважением. Я же понимал, что очень дорог Антее и ей будет неимоверно трудно взяться за хлопоты, о которых я попросил ее. Она молчала, когда налаживала контакты с «Dignitas», когда организовывала визиты их врачей, заключение которых о возможности эвтаназии было мне необходимо, и вот… В итоге она не выдержала. Антея относилась к тем людям, которых я не хотел расстраивать своим уходом. Моя верная ассистентка, моя тень, моя часть. — Герда, — я обратился к электронной помощнице, — отправь мисс Антее сообщение через час: «Простите, утром я был не прав, сказав, что вы поглупели», — продиктовал я и почувствовал, как на сердце стало легче. Я умел признавать свои ошибки, и Антея не виновата, что меня ждала неизбежная встреча с Грегори. — Вас устроит этот? — В комнату вошел Стефан, держа в руках спортивный костюм. — Вы просили для массажа. У меня не было желания рассматривать то, что принес физиотерапевт. Я знал, что он выбрал то, что лучше всего отвечало моим запросам в складывающейся ситуации. — Если по вашему мнению это лучшее, то меня все устраивает, — ответил я. Стефан кивнул, повесил костюм на напольную вешалку. — Тогда сегодня обновим его, мистер Холмс. — Хорошо. — Я улыбнулся и посмотрел в окно: солнечные лучи вовсю заливали балкон. — Откройте дверь, хочу туда, — попросил я. Стефан отодвинул занавески и раскрыл обе двери. К сожалению, я не мог самостоятельно выбираться на балкон. Установка автоматической системы раздвижных дверей грозила серьезными проблемами фасаду особняка, исторический облик которого я не хотел разрушать еще и этим. Я вдохнул аромат весны и ощутил, как ветер запутался в мои волосах. Было на удивление тепло, но Стефан все равно принес плед и укутал меня. Я ненавидел пледы: в них я ощущал себя канонным инвалидом. Меня это не злило, но… Но все равно какая-то часть моего сознания отказывалась принимать случившееся. Я не хотел быть таким. Не хотел, чтобы Грегори помогал мне. Глядя на изумрудную зелень сада, я вздыхал. Хотел бы я, чтобы Грегори приехал в мой дом совсем по другому поводу! Я бы прошел с ним по выложенным камнем дорожкам, по газону, отвел бы в глубину сада, к розарию. И держал бы его за руку. Но то, чего я желал, было невозможно. Мне придется быть с ним холодным. Так, может быть, мне и самому будет легче. — Мистер Холмс, я вам еще нужен? — тихо спросил Стефан. — Нет, можете идти. — Я решил ждать свою судьбу в одиночестве. — Хорошо, тогда я пойду пообедаю и познакомлюсь с вашим новым компаньоном. Двери я открыл и закрепил, захотите, можете вернуться в комнату без препятствий. Я кивнул. Когда же эта зависимость от других кончится? Когда я выберусь из клетки, которой стало для меня мое тело? Прошло всего минут пять перед тем, как я услышал звук открывающихся дверей. Я узнал походку Антеи, а затем и его шаги. — Мистер Холмс, пришел мистер Лестрейд. — Антея направилась на балкон. Она отвела в сторону занавеску, пропуская Грегори. Мое сердце подскочило к горлу. Я не знал, что стану делать, когда мне придется посмотреть на Грегори, и не представлял, что ощутит он, увидев меня в таком жалком состоянии. Я услышал, как они подошли ко мне. Грегори молчал. Очевидно, в данной ситуации первое слово принадлежало мне. Нужно было сделать над собой усилие. — Что ж, раз мой брат сделал все по-своему, то придется сказать вам: «Добрый день, мистер Лестрейд». — Я призвал на помощь всю свою выдержку и силу воли, чтобы не выдать обуревавших меня эмоций. Двинув пальцем на джойстике, я заставил кресло развернуться. Если бы было можно, я предпочел бы не встречаться с Грегори взглядом, но я не мог позволить себе это. Он бы сразу понял, что я стесняюсь себя, что мне слишком плохо. Нет, Майкрофт Холмс, которого он знал, не должен показывать слабость! Я должен был быть тем, кем Грегори меня помнил. Всесильным политиком, человеком, движением пальца решавшим судьбы мира, а не управлявшим инвалидным креслом. Встретившись взглядом с Грегори, я прочел его, как открытую книгу. Сейчас его сердце было заполнено жалостью и оторопью. Грегори не мог без смущения смотреть на меня. Я видел, как все больше и больше хмурится его лицо и опускаются уголки губ. Что ж, я был прав: он не может не сопереживать! Ему больно от того, что он видит меня в таком незавидном положении. — Я надеюсь, вы не станете создавать мне проблемы, — сказал я, вложив в эту фразу смысл, который был ясен только мне и направил кресло в комнату. Мы еще раз встретились взглядами, и я постарался заставить себя посмотреть на Грегори, как на очередного работника, того, кого я не должен был бы замечать. Я действительно надеялся, что он не создаст проблем, не истреплет в клочья мои сердце и чувства. Что кошмар для меня не будет невыносимым. И я пройду последнее испытание в своей жизни с гордо поднятой головой.