***
В глубине моей души теплилась надежда, что Грегори сам выйдет на след убийцы. Но я понимал: раз мой брат назвал это дело неординарным, то Грегори оно точно будет не по зубам. И мое предположение подтверждалось с каждым днем все больше и больше. С понедельника Грегори ходил немного напряженный, я видел, что его мысли чем-то заняты. Очевидно, он пытался решить подкинутую ему головоломку, но пока не находил ответ. А время шло... Пытаясь отвлечься от наблюдения за мучениями Грегори, я проводил дни напролет за чтением или сном. С того момента, как в моей жизни не стало политики, я вдруг осознал, что не понимаю, чем себя занять. Как прожить оставшиеся дни? Я был в растерянности от происходящего, и даже подумать не мог, насколько мне будет казаться бесцельным мое существование. Утром в четверг Грегори, как всегда, пришел ко мне, но на этот раз у него в руках был не свежий выпуск очередной желтой газеты, а пухлая папка с материалами дела. Я сразу же понял в каком состоянии находилось расследование: раз Грегори позволил себе прийти с бумагами на работу, значит он топтался на месте. Что же это было за дело? В другое время я бы уже дал Антее задание разобраться и доложить мне, но больше такой возможности у меня не было. Я мог спросить у Грегори напрямую, но не хотел. Весь день Грегори провел за исследованием бумаг. Он то и дело брался рисовать схемы в блокноте, пристально рассматривал фотографии, перечитывал по пятому разу протоколы, но морщины на его лбу не становились меньше. — Крутой полицейский Скотланд-Ярда за работой! Не думал, что увижу такое! — Стефан не мог не подколоть Грегори. — Бывшая коллега попросила помочь. Не хочу, чтобы мозги атрофировались. — Он немного натянуто улыбнулся, рисуя очередную схему. Однако очень скоро с плохо скрываемой злостью, Грегори выдрал очередной лист из блокнота, скомкал его и точным броском отправил в мусорное ведро. Опять неудача. Я мог понять его состояние: когда ты всеми силами хочешь что-то изменить, но ничего не можешь сделать, ведь все зависит не от тебя! В пятницу настроение Грегори стало еще более мрачным. С утра он сидел над расследованием и время от времени ругался себе под нос. Я видел в его взгляде злость на собственную беспомощность. Он ощущал себя потерянным. Не желая смущать его, я продремал большую часть дня, тем более, что яркая весенняя погода сменилась ливнем из низких темно-фиолетовых туч. Несмотря на то, что темнеть начало рано, Грегори все так же сидел за столом и щурился, силясь разобрать напечатанное в документах. Очевидно, он не хотел беспокоить меня включенным светом, понимая, что и так нарушает свои обязательства, разбираясь в бумагах в рабочее время. Когда Грегори потер веки в очередной раз, я не смог больше делать вид, что ничего не замечаю. - Включите уже верхний свет, мистер Лестрейд, вы рискуете зрением, — сказал я. — И задерните шторы. Грегори не смог скрыть радость, мелькнувшую в его взгляде. Но вызвана она была не тем, что я попросил его включить свет, а тем, что наконец-то проявил хоть какое-то участие во внешнем мире. Но пока я решил ограничиться именно этим и снова закрыл глаза. Несмотря на то, что у меня в голове не было ни одной мысли, уснуть не получалось. — Над чем вы там работаете? — спросил я, услышав, как Грегори отбросил в сторону карандаш. Мне стало жаль его. Старший инспектор Лестрейд был тем, для кого спасение людей являлось делом жизни, и он не мог спокойно воспринимать свою беспомощность даже находясь в отставке. — Инспектор Донован попросила помочь с одним делом. — Грегори тяжело откинулся на спинку стула и потер глаза. — Сложное. — И как ваши успехи? — Я немного прищурился, глядя на бывшего полицейского. Несколько секунд Грегори задумчиво смотрел на ворох бумаг на столе. — Да никак, — со вздохом сказал он. — Глухо. Шесть задушенных девушек и две пострадавших. Шерлок наотрез отказался помогать, — в голосе Грегори появилась капля злости смешанной с обидой. Стало быть Грегори уже понял, что дело ему не по зубам и попытался уговорить моего брата вмешаться в расследование, но, предсказуемо, Шерлок отказался. Я надеялся, что Грегори не пришлось выслушать поток острот об его умственных способностях от моего брата. — Покажите мне, — твердо сказал я, понимая, что, возможно, делаю неверный шаг. — И скажите миссис Смит, чтобы нас никто не беспокоил. Грегори удивленно поднял брови, и на его лице тут же появилась искренняя улыбка облегчения. Он быстро сходил к миссис Смит, после чего приподнял меня на кровати и поставил подставку для чтения. Теперь с его помощью я мог погрузиться в изучение полицейских материалов. Первое, что мне бросилось в глаза — непрофессионализм местной полиции, сильно затруднивший ход расследования. Ничего удивительного, что Грегори почти неделю топтался на месте. Он привык, что его отдел работает, как часы, и выкладывается на все сто процентов. Но в Абердине все обстояло иначе. Я мог составить список оплошностей местной полиции, и он бы растянулся на десятки страниц! В такой ситуации Грегори при всем желании не смог бы приблизиться к убийце. Выбросив из головы все лишние мысли, я сосредоточился на деле, начав раскладывать его по полочкам в Чертогах. Место преступления. Им был Абердин: достаточно тихий город, несмотря на главенствующую роль в качестве порта. В прибрежных районах собирался самый разный народ, и, конечно же, криминальная обстановка иногда оставляла желать лучшего. Тут было слишком много приезжих моряков. И это определило ключевой факт — убийца был местным. Возможно, он жил в Абердине с рождения или приехал несколько лет назад. Будь это моряк с одного из сухогрузов, убийства бы повторялись с меньшей периодичностью или не повторились бы вовсе. Кроме того — преступник хорошо знал город и его злачные места. Личность жертвы. Молодые девушки, наркоманки, алкоголички, замеченные за занятием проституцией. За исключением одной, но и ее трудно было отнести к домашним девочкам. Их никто бы не стал сразу искать и присматриваться к людям, с которыми их видели в последний раз. Почему жертвами в большинстве случаев стали проститутки? Может быть, они возбуждали убийцу, и что-то в его прошлом было связано с ними? Изучив фото жертв, я быстро отмел эту версию — между девушками не было ничего общего. Будь здесь что-то личное, они были бы чем-то похожи: цветом волос, их длиной, комплекцией, одеждой... Значит, преступник всего лишь выбрал их, как самых легких жертв. Ведь известно, что насильник сначала в течение семи секунд примеряет роль жертвы на стоящую перед ним женщину, и только потом принимает окончательное решение. Что мне это дало? То, что душитель не хотел идти на риск, не ставил своей целью известность. Он лишь хотел убивать, получая наслаждение. И этот вывод подтвердило то, что я увидел в способе убийства. Он душил их по-разному. Это могла быть петля: пояс платья, ремень сумочки, чулки, а могли быть и его руки. Жертвы никогда не умирали сразу. Убийца растягивал этот процесс — придушивал жертву, вынуждал ее потерять создание, потом ослаблял захват и, когда она приходила в себя, снова душил. И так несколько раз. Мерзкий садистский способ. Мне было очевидно, что именно страдания жертвы и власть над ней приносят душителю сексуальное удовлетворение. Раз ни с одной из девушек он не попытался совершить половой акт, то перед ним не стояло целью убедить себя в собственной сексуальной полноценности. Цель была в ином — получить сексуальное наслаждение! По-другому у него не получалось возбудиться, и это подтверждали слова выжившей девушки, запомнившей, как душитель мастурбировал, стоя над ней. Когда пошел второй час чтения, Грегори не выдержал: он больше не мог сидеть на стуле в неудобной позе и пересел ко мне на кровать. Теперь я мог отчетливо ощущать аромат его дешевого парфюма. Иногда Грегори приходилось так близко наклоняться, чтобы убрать очередной протокол в сторону, что я чувствовал тепло его тела. В эти моменты мурашки пробегали у меня по затылку и шее. Я позволил себе отвлечься от дела лишь самую малость — украдкой посмотреть на Грегори с такого близкого расстояния: увидеть все мелкие морщинки в уголках его глаз, отрастающую щетину, чуть расширенные поры кожи... Я видел любимое лицо так близко, и мне так хотелось прикоснуться к нему, провести пальцами по этому красивому овалу! Но... Я заставил себя вернуться к расследованию. Личность убийцы. Эта полка обещала быть самой заполненной. Если обращаться к принятой классификации насильников, то в этом случае полицейские столкнулись с агрессивно-патологическим типом насильника. Это была самая малочисленная и самая сложная для работы группа. Если действия агрессивно-ситуационных и ситуационных насильников мне было легко просчитать, то здесь пришлось забраться в голову к психопату с половым извращением. А это не так-то просто сделать! Психопаты с половым извращением сохраняют вменяемость, адекватную связь с внешним миром, и осознают ненормальность своего поведения. Как указывали выжившие жертвы: душителю было около сорока. По статистике, число сексуальных маньяков в этой возрастной категории очень мало. Как так вышло, что убийца продержался столько лет в рамках закона? Имеющиеся в деле ответы местных психиатров по поводу наличия у них пациентов с подобными сексуальными отклонениями были отрицательными. Если он осознавал преступность своих желаний, то почему не обратился к тому, что мог ему помочь? Конечно же, душитель боялся, что о нем могут узнать. Но его целью не было скрыть преступления, в противном случае трупы девушек никто бы так быстро не нашел, он боялся за свою репутацию. Значит, у него была хорошая работа, семья, может быть даже дети. И подобное уничтожило бы это раз и навсегда. Статистика же точно указывает: большинство сексуальных маньяков характеризуются окружающими сугубо положительно и ни у кого из их окружения не возникнет даже мысли заподозрить их в чем-то. Ко всему прочему, круг общения этих людей очень мал и они замкнуты. На этом этапе все было ясно, а вот дальше начинались странности. Сексуальные маньяки такого возраста совершают преступления исключительно в одиночку. Они долго и кропотливо готовятся, анализируют мельчайшие подробности нападения на жертву. Особенно тщательно выбирают маскировку — меняют внешность, гримируются. Но здесь маскировка как таковая отсутствовала! Возникало даже ощущение, что душителю было плевать, попадет он на камеру или нет. Он словно добивался, чтобы его увидели! Для чего? Для того, чтобы в момент, когда полиция выйдет на него, можно было разбить все ее аргументы временем совершения убийств. Он же не мог физически оказаться в двух местах в разное время! На то и был расчет! Мысленно я выстроил маршрут, который должен был проделать душитель в вечер убийства первых жертв — от паба рядом с Север Пир до паба на Глебрерри-роуд. Ни один человек не преодолел бы это расстояние за десять минут. В других случаях ситуация была аналогичной. Возможно, я бы поставил под сомнение компетентность экспертов или сделал бы предположение, что труп одной из жертв намеренно хранили при низкой температуре, чтобы запутать следствие, но были неопровержимые доказательства — видео с камер и показания свидетелей, видевших в какое время жертвы уходили с убийцей. Это точно не мог быть один и тот же человек. Значит, их было двое. Но случаи психопатов, работавших в паре, не подходили. Не было ничего, что было характерно для Генри Ли Лукаса и Отиса Тула, Леонарда Лейка и Чарльза Нга или Лоуренса Биттейкера и Роя Норриса. Убийцы действовали одинаково, и, возможно, их отличал лишь способ убийства — руками и петлей. Я рассматривал фотографии с камер, сравнивал фигуры на них и понимал, что оба человека чрезвычайно похожи. Раз в паре убийц не прослеживались роли главенствующего и ведомого, то оставалось только одно — душителей было двое и они — близнецы. Наука пока еще не до конца изучила все психологические и физиологические особенности близнецов. Но благодаря исследованиям жизни близнецов, разлученных в раннем детстве и выросших в разных условиях, было доказано: у них все равно будут схожие привычки, взгляды, вкусы. Кроме того, нельзя забывать про генетику, отвечающую за развитие психопатии. Нужно было отдать должное инспектору Донован: она уже проверила эту версию, но забросила ее. Донован не увидела главного: не смогла прочесть связь между близнецами! Догадка, пришедшая мне на ум, была смелой, но единственной возможной. Я попросил Грегори еще раз показать мне некоторые документы, после анализа которых задумался. - Мистер Холмс! — Из размышлений меня вывел осторожно позвавший меня Грегори. Это было знаком, что пора заканчивать раскладывать преступление по полочкам. Настало время рассказать Грегори то, что я увидел в этой кипе документов и то, что могло спасти как минимум две жизни. — Преступление красиво придумано. - Я улыбнулся: отрицать очевидное было бы глупо! Преступники долго вынашивали свой план, но вот только не учли, что я окажусь инвалидом и у меня будет возможность заглянуть в полицейские бумаги. - Но оно очень несовершенно. Я уже знаю, как найти убийцу. Близнецы. Нам нужны близнецы, - сказал я и увидел недоверие на лице Грегори. — Но ведь проверили всех близнецов в округе, - возразил он. - Никто не подошел. Вы сами видели протоколы, мистер Холмс, задерживали троих, похожих на фоторобот, но выжившие девушки не опознали их. Они точно сказали, что это не тот человек. — Логично, что полиция высказала предположение о душителях-близнецах, — спокойно продолжил я. - На то и был расчет. Пока все гонялись за близнецами, решившими посмеяться над служителями закона, никто не копнул глубже. — На что нужно смотреть-то? — Не на близнецов, о которых все знают, а на тех, о которых не знают. — Я не смог сдержать довольную улыбку. Я понимал, что разгадал преступление, и в этом было что-то немного опьяняющее. Не такой восторг, как от решенной шпионской головоломки, но тем не менее! — Я полагаю, мы имеем дело с близнецами, которые с момента рождения были разлучены и до недавнего времени не знали о существовании друг друга. Грегори удивленно посмотрел на меня, после чего я подробно объяснил ему каким образом пришел к такому выводу. — А затем, Салли будет нужно сравнить фоторобот с фотографиями «выживших» близнецов, — сказал он, когда я закончил. — Именно. Сугубо техническая работа. К сожалению, я думаю, что по фотороботу подойдут сразу три-пять человек, и здесь придется работать с их окружением. В частности, со списками контактов. В наше время невозможно связаться с каким-то человеком и не оставить след. Будет или история звонков, sms, переписка в соцсетях, мессенджерах, по почте. Обработав все, инспектор Донован найдет второго близнеца, даже если он никогда не жил до этого в Соединенном королевстве. Та пара, которая узнала о существовании друг друга за последний год — искомая. Останется только провести сравнение ДНК. — Но это же. — Грегори смотрел на меня с огромным восторгом в глазах, — это просто гениально! Мистер Холмс, это же... — мне пришлось закрепить на губах легкую улыбку, чтобы не выдать свои чувства. Сейчас, когда я видел как рад Грегори, я внезапно ощутил, что я и сам радуюсь. Радуюсь тому, что смог заставить его расправить плечи, что зажег в его взгляде огонь. На какое-то мгновение мне показалось, что я сам счастлив! - Это фантастика какая-то, - продолжал он. - Я бы до одури искал близнецов. Да и все искали бы. Никто бы не подумал искать кого-то одного! — И этот кто-то никогда не попадал в поле зрения полиции, не работал на государственные силовые структуры и не служил в армии, в противном случае его ДНК нашлась бы в базе. Это тихий, положительный человек, выросший в благополучной среде. — Стараясь взять себя в руки, чтобы не допустить фатального промаха, я заставил себя забраться в личину того Майкрофта, которым я был еще пару лет назад и стал сухо и методично излагать все оставшиеся факты. - На таких никогда не подумаешь. Вероятно, он даже женат. А вот второй — он, скорее всего, мог убивать раньше, вырос в сложной среде, но не попадался ни на чем серьезном. Он стал инициатором убийств. Если бы близнец, живущий в Шотландии, являлся ведущим, он бы начал убивать раньше. Но он держался. Ему около сорока, и он боролся с природой. Значит причиной стал второй близнец, уже перешедший грань. И раз ни на одном теле нет признаком сексуального насилия, я бы сказал, что у близнецов большие проблемы, связанные с сексуальным возбуждением. Может быть, кто-то из них обращался к врачу по поводу импотенции. — Спасибо! — Я видел, что больше Грегори не может ничего сказать. — Идите вниз и позвоните инспектору Донован. - Я помнил о времени и не хотел, чтобы мои усилия пропали даром. Вернее они бы не пропали: после такого убийцам было уже не скрыться, но я не хотел, чтобы список жертв в этом деле пополнился еще двумя именами. - Чем раньше она начнет этим заниматься, тем больше шансов, что мы сможем предотвратить еще две смерти, — добавил я и не смог сдержать улыбку. Как мало оказывается нужно, чтобы сделать кого-то счастливым! Особенно если этот человек Грегори! — Мы? Это вы, мистер Холмс! Это вы распутали дело. Вы предотвратите смерти! — Он быстро поднялся с кровати. — Пока это лишь моя версия, которую нужно проверить. Если бы не допущенные ошибки в расследовании первых убийств, у меня было бы больше уверенности. Но я не думаю, что это халатность полиции, — я опять улыбнулся. — Полицейские в Абердине не сталкиваются с делами подобной сложности каждый день, так что не стоит их винить, что трупов оказалось больше, чем могло бы быть, займись этим делом Скотланд-Ярд с самого начала. — Может быть... — хмыкнул Грегори. — Идите, позвоните инспектору. Грегори кивнул, и вскоре я услышал его торопливые шаги в коридоре. Я остался один в своей комнате среди вороха полицейских бумаг, которые Грегори раскладывал по всем поверхностям в зоне доступа у кровати. На моих ногах оказался добрый десяток протоколов и несколько больших фототаблиц, на краях кровати лежали протоколы допроса свидетелей, чуть дальше данные с камер наблюдения... Моя спальня в один миг превратилась в логово полицейского. Мне никогда не нравился беспорядок, но сейчас он радовал меня! Мне было приятно видеть, что что-то начинает меняться, что я... Что я снова живу ради чего-то? Что я, уже списавший себя со счетов, вдруг смог сделать по-настоящему важное дело? Пусть не в масштабах мира или страны, но все равно важное! Я поморщился - на то, чтобы найти ответ у меня ушло пять часов пятнадцать минут. На четверть часа больше, чем предполагал Шерлок. Может быть, получилось бы быстрее, если бы не головная боль и бесконечная усталость, что время от времени наваливались на меня. Сейчас я буквально всеми клеточками своего тела ощущал, как усталость готова раздавить меня. Такое уже было — в те дни, когда я опрометчиво вернулся в большую политику, и не смог справиться с прежним объемом работы. За подобной нагрузкой следовало неминуемое истощение и скачки давления. Я медленно вдохнул и выдохнул, зажмурился, в надежде, что слабость немного отступит, но она не спешила уходить, и я начал понимать, что напрасно решил забыть о времени! Грегори вернулся вместе со Стефаном. Очевидно, физиотерапевт дожидался, пока мы закончим наш приватный разговор, чтобы уложить меня спать. Пока Грегори собирал бумаги, у меня было немного времени заставить себя мобилизовать силы, чтобы Стефан ничего не заподозрил. Я понимал, что поступаю не самым разумным образом, но не хотел показать свою слабость Грегори, не хотел, чтобы он видел, к чему меня привело его расследование. Кроме того, я заметил, что он вернулся очень сильно чем-то озабоченный. Так что, я не мог давать ему еще один повод для беспокойства. Когда наконец Стефан уложил меня на ночь, и я смог закрыть глаза, я ощутил, что проваливаюсь в зыбкую черную трясину, из которой не могу выбраться. Тяжелый сон утягивал меня все дальше и дальше.***
Я проснулся от того, что мне было очень холодно, не хватало воздуха, и по лицу струился пот. Я чувствовал в груди гулкие удары бешено колотящегося сердца и боль в запястьях. Это состояние я, к сожалению, хорошо знал. Снова организм напоминал мне, что травмы, подобные моей, приводят к нарушению функционирования всего организма и в первую очередь - сердечно-сосудистой системы. Мне не удалось сдержать стон, когда спастикой выгнуло пальцы рук. Такое бывало, но очень редко. - Мистер Холмс! - Я разлепил глаза, и увидел, что надо мной уже склонился Стефан. Видимо, мой стон был слишком громкий, и Герда тут же связалась с физиотерапевтом. Стефану хватило пары мгновений, чтобы оценить ситуацию. - Герда, позови Эмили! - громко сказал он, начиная осторожно растирать мои скрюченные пальцы. - Мистер Холмс, сейчас будет легче. Прошло буквально тридцать секунд, как я стал ощущать, что боль в запястьях и пальцах начинает успокаиваться. Но воздуха по-прежнему не хватало, и меня начинало трясти от холода. В комнате с чемоданчиком первой помощи появилась растрепанная Эмили. Молча она торопливо осмотрела меня, измерила давление и сосчитала пульс. - Мистер Холмс, скажите, насколько вам плохо? - спросила фельдшер. - Семь из десяти, - оценил я свое состояние. Эмили покачала головой и принялась набирать в шприц лекарство. - Сейчас сделаю несколько уколов. Если не станет лучше — нам придется ехать в больницу. Я не уверена, что все обойдется. Я лишь кивнул головой: сил разжать челюсти у меня уже не было. - Тихо, мистер Холмс, тихо. - Стефан, все это время растиравший мои руки, помог Эмили стянуть с меня рубашку. - Давай делай ему уколы, потом сменим постельное белье, он весь вспотел. Я не почувствовал, как игла вошла в вену. Но прошло совсем немного времени, и я ощутил, что сердце начало успокаиваться, а холод уже не казался таким ужасным. - Прибавь температуру в комнате, - сказала Эмили. - Нельзя, чтобы он воспаление легких подхватил. - Мистер Холмс, - обратилась она к мне, - вы сейчас уснете. - Хорошо, - с трудом сказал я, чувствуя, как темнота снова накатывает на меня. - Потерпите немного, надеюсь, поможет... - Эмили поставила мне еще один укол после которого я провалился в темноту. Последнее, что я запомнил на тот момент: медицинская маска на лице Стефана.***
Когда я пришел в себя, то понял, что не могу пошевелить даже пальцем. С трудом мне удалось повернуть голову — настолько я был слаб. Левая рука немного болела — так было всегда, когда в вену вставляли иглу. Кроме того на сгибе локтя образовался огромный синяк. Нет, не от того, что Эмили не смогла попасть в вену с первого раза или была недостаточно профессиональна: мои сосуды становились все хуже и хуже, и любой укол вызвал такие последствия. - Мистер Холмс, - осторожно позвала меня Эмили, - как вы? - фельдшер, как и должно было быть в подобных ситуациях, дежурила у моей кровати. - Нормально, - отозвался я. Говорить тоже было трудно. Эмили осмотрела меня, сравнила показатели. - Верю, что вам уже лучше, - она улыбнулась. - Больница отменяется. Я вздохнул с облегчением: слишком часто по любому поводу я оказывался в больницах. - Настоятельно рекомендую, мистер Холмс, - заговорила Эмили, - больше так не перенапрягаться. Вы сильно нарушили режим, пропустили вечерние процедуры. Это очень негативно сказалось на вас. Вы и сами видите, чем все обернулось. - Это было неотложное дело. - Я понимал негодование фельдшера, не решившейся ослушаться моего вчерашнего распоряжения. Эмили покачала головой. - Где Лестрейд? - спросил я, борясь с желанием закрыть от слабости глаза. - Уехал еще утром. - Куда? Эмили пожала плечами. - Он не отчитывался. Сказал только, что поедет в Лондон. У него там какое-то неотложное дело. Но обещал скоро вернуться. - На лицо Эмили набежала тень. - Мистер Холмс, у Стефана, возможно, простуда. Утром у него был немного заложен нос, и болело горло. Я отправила его домой, лечиться. Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы разрешили мистеру Лестрейду помогать мне с процедурами. Или придется вызывать кого-то на замену. Я нахмурился: в одиночку Эмили было тяжело заниматься со мной, и она не могла перенести меня с кровати в кресло и наоборот. Морально мне было сложно привыкнуть к новому человеку. Хоть я и понимал, что приглашенный специалист будет всего лишь специалистом, который станет отлично делать свою работу, все равно я не мог положиться на него. Слишком много лет я жил опасаясь всех, кто появлялся рядом. - Пускай будет Лестрейд, - согласился я. Грегори... Не знаю, что руководило мной в тот момент, наверное рациональность, а может быть желание приблизиться к нему. Мне хотелось еще раз, как прошлой ночью, ощутить его тепло, вдохнуть запах кожи, рассмотреть все морщинки. Я мог стать ближе к нему и при этом ничем не выдать себя. Мазохистское наслаждение, но другого я был лишен. Когда Эмили ушла за чашкой чая для себя, я остался один. Лежа в тишине, я поймал себя на мысли, что мне не только хочется узнать, как продвигается расследование, но и почему уехал Грегори. Если бы душители орудовали в окрестностях Лондона, причина его отъезда была бы ясна, но дело ведь было в Абердине! Значит, причина скрывалась в чем-то другом. Что же могло случиться? У меня было много догадок и я хотел поскорее увидеть Грегори, чтобы проверить их. Незаметно для себя я задремал и проснулся в тот момент, когда немного запыхавшийся Грегори стоял на пороге спальни. — Есть результаты? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал не так болезненно. — Пока нет. — Грегори развел руками. — Но Салли обязательно мне сообщит, когда что-нибудь станет известно. Я дал ей номер особняка, чтобы сразу же узнать. Простите, что меня не было на месте с утра. Я внимательно посмотрел на Грегори, пытаясь понять что же такое случилось. Но едва до моего обоняния донесся запах приторного Vanille Vanille от M. Micallef, мне сразу же все стало понятно. Очевидно, Грегори ездил к своему партнеру: кто еще будет использовать этот неоднозначный аромат? Но разговор между ними не был легким — в уголках глаз Грегори пролегли напряженные морщинки, свойственные ему лишь в моменты переживаний из-за чего-то личного. — Вчера мы с вами увлеклись этим делом, и я забыл о встрече со своим партнером. Я ему даже не позвонил и с утра поехал извиниться, - сказал Грегори, заметив мой изучающий взгляд. — Удачно извинились? — спросил я и внутренне поморщился: слишком уж светским тоном я произнес это. Мне не стоило так говорить. Грегори должен был быть более расположен ко мне и не думать, что мне чужды какие-либо чувства и эмоции. Я хотел видеть рядом с собой открытого Грегори! — Да, мы уладили разногласия. Спасибо. — По тому, как Грегори выдавил из себя улыбку, я понял, что он подумал обо мне, как о лишенном чувств человеке. — Мне что-нибудь сделать для вас? - спросил он со своей обычной интонаций, ожидая, что сейчас я отправлю его подальше. — Почитайте мне, — попросил я и увидел, как Грегори удивленно приподнял брови и с интересом посмотрел на меня. Он взял из шкафа нужную мне книгу и сел в кресло около кровати.***
Несмотря на то, что в отсутствие Стефана, Грегори выполнял часть его обязанностей по перемещению меня с кровати в кресло и на массажный стол, Эмили все равно приходилось не сладко. Насколько бы сильно я ни похудел, все равно, переворачивая меня на массажном или процедурном столе, фельдшеру приходилось прилагать немало сил. Именно по этой причине среди физиотерапевтов для квадраплегиков никогда не бывает женщин: бессильное тело становится слишком тяжелым и неподатливым, чтобы женщина в одиночку могла с ним управиться. Эмили было бы легче, разреши я ей привлекать Грегори для большего числа манипуляций, но я был против. Я не хотел, чтобы во время массажа он поднимал мои ноги или переворачивал меня на процедурном столе в ванной комнате, когда я был раздет. В итоге приступ боли в пояснице у Эмили не заставил себя ждать, и мне пришлось отпустить ее отлеживаться перед обедом. Это означало, что кормить меня придет Грегори. Я мог бы настоять, чтобы это сделала миссис Смит, но... Но я уже вошел во вкус! Мне нравились прикосновения Грегори, нравилось ощущать его теплое дыхание, когда он брал меня на руки! С каждым днем я понимал, что день, когда все для меня потеряет смысл все ближе и ближе, и я все больше и больше желал быть ближе к Грегори. Все больше и больше я хотел его общества. Грегори вошел с подносом, груженным тарелками с моим обедом. Мне тут же бросилось в глаза то, что Грегори был чем-то сильно подавлен. Собраться с мыслями у него не выходило и оттого, время от времени, он подносил к моим губам слишком сильно наполненную ложку: я не мог прожевать за один раз такое количество еды. - Чуть меньше, — сказал я наконец. Грегори вздрогнул, удивленно посмотрел на переполненную ложку и поспешил опустить ее назад в тарелку, убирая с нее огромный кусок брокколи. - Простите. — Следующую порцию он зачерпнул гораздо меньше. Пережевывая обед, я думал о том, что привело к такому настроению Грегори. Не было никаких признаков семейной ссоры или подобных неурядиц. Неприятности с кем-то из близких? Или расследование? Нет, эта версия не казалась мне правдивой — я ведь принес полиции раскрытое дело, оставалось сделать лишь техническую часть и все. Я был уверен, что никаких смертей больше не будет, и близнецы в скором времени окажутся на скамье подсудимых. - О чем вы думаете? — спросил я, когда Грегори вытер мне губы салфеткой. — Мыслями вы не здесь. - Дело раскрыто, — ответил он, но я не услышал в его голосе радости или облегчения. — Все было так, как вы и сказали. Убийц арестовали. Но при задержании погиб один констебль. У близнеца, жившего в Шотландии, отец был охотником и дома было ружье. Мое сердце немного екнуло, но я поспешил себя успокоить. Моей вины в смерти полицейского не было! Я ведь не назвал имен убийц, а значит, не мог ничего знать об их родственниках. Но состояние Грегори угнетало меня. - В деле не было никаких намеков на это, — поморщился я. - Не было, — кивнул Грегори. — Вы очень многое сделали, мистер Холмс, для того, чтобы больше никто не умер. Но я не подумал напомнить Салли, чтобы она в спешке не забыла проверить окружение подозреваемых. Обычно мы такое делали, когда готовились к задержаниям. А тут она поспешила — и вот результат. Я увидел, как он напряженно сцепил пальцы в замок: оказывается, Грегори винил себя в смерти констебля! Подумать только! Он, полицейский в отставке, винил себя в том, что должна была сделать инспектор! — Сейчас собираем деньги для вдовы констебля и его детей. А я в финансовой заднице. — Он тряхнул головой и как-то смущено улыбнулся, поспешив отвести взгляд. — Воду или сок? — спросил он, явно желая поскорее закрыть неприятную тему. Я вздохнул, бросив взгляд на два стакана: с водой и соком. - А чай мне запретила Эмили. Пока не будет уверена, что проблемы с давлением отступили. - На кухне я видел каркаде и ройбуш, принести их? — предложил Грегори, хватаясь за возможность уйти от разговора. - Ройбуш, — ответил я с улыбкой, и Грегори поспешил за напитком. Что в поведении Грегори не давало мне покоя? Что не так? Да, он не мог не винить себя, это объяснимо и ожидаемо, но что еще? Мне не нравилось, как он говорил о сборе средств для вдовы констебля. Ему было очень неприятно обсуждать это со мной. Почему? Кажется, он сильно пожалел, что с его губ сорвались слова о «финансовой заднице». Что могло скрываться за ними такого, о чем Грегори не хотел говорить со мной? - Мистер Лестрейд, вы говорили о каких-то финансовых проблемах, - сказал я, едва Грегори переступил порог. - Что у вас за трудности? - напрямую спросил я и понял, что попал в десятку. Грегори помрачнел и вздохнул. - Да как сказать, мистер Холмс... - Он неопределенно пожал плечами. - Мне нужно много денег, чтобы выкупить родовую усадьбу Лестрейдов. Я уже отдал все свои сбережения, мой дом почти продан... Удалось договориться с двоюродным братом о рассрочке, но все это все равно напрягает меня. - Грегори упорно избегал встречаться со мной взглядом, хотя и поил меня ароматным напитком. - Так-то деньги на жизнь у меня есть... Но случись что - я окажусь с дырой в кармане, у меня нет никаких сбережений. А вы сами понимаете - здоровье уже не то после ранений на службе. Да и усадьбе будет нужен ремонт. - Сохранение родовых гнезд — хорошая идея. Я поддерживаю вас в решении выкупить усадьбу ваших предков. Это разумно, — сказал я, чтобы прекратить неудобный для Грегори разговор. - Но не с доходами полицейского в отставке, — усмехнулся он, стряхивая крошки печенья с моей рубашки. — Вдове констебля я, самое большое, пару сотен фунтов могу пожертвовать. А ведь это я стал косвенной причиной его смерти. - Все проблемы можно преодолеть, если есть возможности, — сказал я, внимательно глядя на Грегори. — У вас есть возможность решить их, и вы их решите. — Спасибо! — Он тепло улыбнулся мне. - Пойду отнесу посуду на кухню. Я кивнул, отпуская Грегори. - Герда, позвони мисс Антее, - произнес я, стоило Грегори выйти из комнаты. Умная помощница незамедлительно выполнила просьбу. - Что-то случилось, мистер Холмс? - Услышал я чуть напряженный голос своей бывшей ассистентки. - Все хорошо, мисс Антея, - я поспешил ее успокоить. - Но я бы хотел попросить вас достать для меня всю информацию о финансовом состоянии Грегори Лестрейда. - Мне впервые приходилось просить Антею, а не отдавать ей распоряжение. - Хорошо, к вечеру нужные данные будут у вас, - она ответила без капли сомнений в голосе. - Только прошу, уберите из документов все личные данные, - сказал я, понимая, что мне придется просить Эмили помочь с их прочтением, а она не должна была увидеть кого они касаются. - Не волнуйтесь, мистер Холмс, я все сама проконтролирую, - заверила меня Антея. Завершив разговор, я вздохнул. Как же я не подумал об этом раньше?! Почему мне не пришло в голову то, из-за чего Грегори согласился на эту работу? Шерлок говорил мне, что Грегори, как его друг, не откажется помочь, и будет не против немного подзаработать. Но что, если все было иначе, и на первом месте стояла не дружба, а деньги? Что, если Грегори согласился терпеть меня только из-за денег? В этот момент мне очень захотелось увидеть величину гонорара, которую ему платил мой брат!