***
— Вас что-то огорчает? — спросил я однажды Грегори, который очередным дождливым днем слишком долго сидел и смотрел в окно невидящим взглядом. Очевидно, он глубоко задумался о чем-то своем. Грегори вздрогнул и постарался улыбнуться, но при этом в его глазах читались тоска и боль. — Нет, мистер Холмс, не огорчает, — ответил он и вздохнул. — Хотя, кому я врать собрался? Вам или себе… — Он грустно улыбнулся. — Конечно же, я огорчен, хотя и должен, по идее, радоваться! Энди предложили контракт в Голливуде. Четыре дня назад он уехал. Съемки сериала про полицию. Минимум на полгода. — Вот как? — удивился я. Я не мог предположить, что партнер Грегори окажется настолько востребованным актером. Как бы нелестно о нем ни отзывался Шерлок, но в отношении таланта Энди я не мог не согласиться с братом. — Да. Он будет играть детектива из Англии. Снимает, кажется, Питер МакДуглас… Не знаю, слышали ли вы или нет… Он делает неплохие криминальные сериалы… Я одно время подсел на его работы. Я кивнул с безразличным видом. Еще бы я не знал Питера МакДугласа! Несколько лет назад Шерлок сильно помог режиссеру, вляпавшемуся в скандал с сексуальными домогательствами. Конечно же, оказалось, что МакДугласа подставила его жена, которая спала и видела как бы развестись с мужем под благовидным предлогом, ведь по условиям брачного контракта при разводе по своей инициативе она бы ничего не получила. После этой истории мой брат пару раз консультировал режиссера по поводу сюжетов в его фильмах. Что-то подсказывало мне, что взявшийся буквально из воздуха контракт партнера Грегори в Америке, дело рук Шерлока… Очередной шаг моего брата в сражении за мою жизнь. Видимо, он руководствовался принципом — с глаз долой из сердца вон… Вот только Шерлок не знал, что Грегори не такой человек. Не сработает в его отношении этот принцип! — Вас угнетает разлука с партнером? — спросил я как можно нейтральнее. — Трудно сказать, мистер Холмс. — Грег пожал плечами и как-то неопределенно улыбнулся. — Я не очень-то люблю перемены в жизни, а тут они очевидны. У него долгосрочный контракт, а у меня тут Террас-Грин… Очевидно, что нам придется не просто. — Вы мудрый человек, Лестрейд, и сможете найти решение этой ситуации, — все так же ответил я. В этот момент я почему-то остро ощутил желание сказать Грегори о подозрениях Шерлока по поводу неверности партнера. Как знать, может быть, его взгляд повеселел бы, а так… я видел, как он тяготится текущим положением дел. Очевидно, он понимал, какие сложности ждут его впереди и искренне переживал за отношения. За то время, что Грегори был рядом со мной, я понял — ему нужно, чтобы партнер целиком и полностью принадлежал ему. Да, Грегори много требовал, но при этом отдавал всего себя, без остатка, отношениям. — Лестрейд, а вы не могли бы еще раз сходить к медсестрам и взять у них скрэббл? — спросил я. Мне не хотелось видеть грусть в глазах Грегори. Но как я мог ему помочь? Задушевный разговор — не наш случай, так что… пусть почувствует себя нужным мне. — Не вопрос. — Он радостно улыбнулся и быстро направился на поиски игры.***
Очередное утро не радовало хорошей погодой. Облака опять нависли над городом, и я видел в окно лишь листву каштана и кусочек бесконечно дождливого неба. В привычное время на пороге моей палаты появился Грегори. Сегодня он был гораздо более хмурым. Я сразу заметил, что он провел бессонную напряженную ночь. Какие-то совсем нерадостные мысли не дали ему как следует отдохнуть. Однако, что было необычно — Грегори пришел не один — он принес с собой коробку пончиков. Их запах тут же заполнил собой всю палату. Это было очень странно! Если сложить все воедино — его внешний вид, грустный взгляд, пончики, то вывод напрашивался сам собой — Грегори пытается заесть какой-то сильный стресс, подсластить свою жизнь. Поставив коробку на столик у входа, Грегори, напряженно глядя на меня, сказал, что в коридоре разрешения войти дожидается Марк Паркер. Новость о визите бывшего любовника стала для меня очень неприятным известием. Все, что угодно, но только не встреча с ним! Полтора года назад, когда я разрывал наши отношения, я надеялся, что Паркер окажется сообразительным и у него достанет чувства собственного достоинства, чтобы не создавать мне лишних проблем, однако, я ошибся. Марк, как брошенная собачка, пытался вернуться ко мне, добивался встреч, подкарауливал во время визитов в больницы, передавал для меня подарки и записки… И начисто отказывался принимать факт того, что между нами все кончено. Взрослый мужчина влюбился в меня как девчонка, хотя наши отношения с самого начала не предполагали каких-либо долгосрочных перспектив. И Марк знал об этом, но ничего не мог с собой поделать! — Пойми же, Марк, между нами ничего не может быть! Ты не нужен мне, когда я в таком состоянии! Всю жизнь я люблю другого человека, а ты всегда был для меня лишь увлечением! — бросил я в запальчивости и тут же пожалел о своих словах. Я не должен был раскрывать свою тайну! Болезнь сделала меня менее сдержанным. Первое время я позволял себе чересчур сильно проявлять эмоции. Вот и в тот момент, когда последним средством избавиться от Паркера был приказ охране никогда и ни за что не подпускать его ко мне, я сорвался. Сказал больше, чем хотел! Марк вообще не должен был знать, что мое сердце вот уже много лет принадлежит другому! Но… Узнал. И теперь, когда рядом со мной появился Грегори, я ощутил мерзкий липкий страх. Что будет, если Паркер решит, что Грегори и есть тот самый человек? Марк достаточно умен и наблюдателен, чтобы при взгляде на моего компаньона увидеть себя через двадцать лет. Почему я в свое время оказался благосклонен к Марку? Да потому, что чертами лица и взглядом он немного напоминал мне Грегори! Что будет, если Марк расскажет ему о моих неосторожных словах? Не обернется ли это для меня катастрофой? — Пусть уходит, — резко сказал я в ответ на вопрос Грегори. — И попросите его больше не возвращаться. Я все ему сказал. Это трата времени. Я желаю мистеру Паркеру всего наилучшего, — добавил я, вложив в голос весь металл, на который был сейчас способен. Мне показалось, от этого тона Грегори едва не вжал голову в плечи и поспешил выйти из палаты. — Он ушел, — сообщил Грегори, вернувшись минут через десять и плотно прикрыв дверь. — Сказал, что не уедет из Англии и будет ждать. Я постарался взять себя в руки, понимая, что сейчас могу сказать что-то лишнее. Или не скрыть эмоции в нужный момент. — Сделайте одолжение, Лестрейд, никогда не напоминайте об этом человеке, — сказал я и увидел, как нахмурился Грегори. На его лице промелькнула тень укоризны и непонимания. — Вы ведь хотите знать, что произошло и почему я велел вам выставить его отсюда? — спросил я, стараясь понять, что известно Грегори. — Думаете, я не прав? Вам ведь любопытно, хотя еще после Ковент-Гарден я сказал, что не одобряю ваш интерес к моему окружению. Держитесь подальше от серпентария. Чтоб в нем выжить, нужно обладать навыками, которых у вас нет, Лестрейд. — То, что вы общайтесь с отменными гадюками, я не сомневаюсь, но как в их число угодил человек, который вас любит? — внезапно спросил Грег и нахмурился, колко глядя на меня. — Успели пооткровенничать с мистером Паркером? — Мне показалось, что Марк все-таки отомстил мне. Теперь, похоже, Грегори все знает и… и как мне быть в такой ситуации?! — Нет, не то чтобы. Он сказал мне лишь то, что я озвучил вам. — Грегори немного робко улыбнулся, уловив перемену в моем настроении. — Дурак, — коротко сказал я. Конечно же, другого поведения от Марка мне не стоило ждать. Он никогда не просчитывал свои действия даже на ход вперед и был на удивление слеп и глуп в некоторых вопросах. — Кто? Я? — удивился с обидой в голосе Грегори. — Вы-то тут при чем? — вздохнул я. Грегори не мог не принять мои слова на свой счет. Но как он вообще мог подумать, что я способен так отозваться о нем?! — Он, конечно же. — И почему же он дурак? Я не знаю всего, но чутье полицейского подсказывает мне, что он все еще любит вас. — Грегори подошел к окну и присел на подоконник. Скрестив руки на груди, он с интересом посмотрел на меня. Мне стало очевидно, что Грегори ждет от меня если не подробного рассказа об отношениях с Марком, то хотя бы некоторых пояснений. Конечно, я мог бы сохранять между нами дистанцию и оставить при себе подробности личной жизни, но в этот момент это показалось мне неправильным. Грегори нужно было дать информацию о моих отношениях с Марком, иначе он может попытаться узнать что-то самостоятельно, и тогда… Тогда это может ничем хорошим не закончиться. Для меня. Да и не хотел я выглядеть в его глазах бессердечной сволочью, которая так прогнала любящего человека! — Я отпустил мистера Паркера после того, как врачи определились с вердиктом, — сказал я, тщательно подобрав слова и балансируя на грани лжи и правды. — В силу своего положения, я не мог позволить себе серьезную привязанность. Мой супруг оказался бы в смертельной опасности, поэтому я был благосклонен ко многим. Мои враги должны были видеть, что я не дорожу любовниками. Но мистер Паркер имел неосторожность влюбиться в меня. Мне пришлось проявить жестокость по отношению к его чувствам. Кроме того, у него должен быть здоровый, равный ему партнер, — я хотел завершить фразу ровно, без каких-либо эмоций, но досада все-таки проскочила в моем голосе. — Простите, я влез не в свое дело, мистер Холмс. Вы не должны были рассказывать мне это. — Грегори, конечно же, уловил ее и поспешил извиниться. В его взгляде я четко увидел какую-то пока неясную мне до конца грусть. — Я не злюсь на вас. Вижу, что ваши слова и действия были продиктованы эмоциями. Полагаю, что-то случилось? — С одной стороны я хотел поскорее сменить тему нашего разговора, с другой — понять, что же случилось у Грегори, и могу ли я чем-то ему помочь. — Случилось, — вздохнул он, прикусывая губы. — Мне тотально не везет в любви. Энди мне изменяет, — сказал Грегори и отвернулся к окну. Очевидно, у него не было никакого желания смотреть на меня затравленным несчастным взглядом. — Откуда вы знаете? — спросил я, стараясь не показать свой интерес к теме. Неужели мой брат все же… — Шерлок сказал. Я не видел очевидных вещей. Впрочем, как всегда, — Грегори усмехнулся и покачал головой. — Пока я не забыл: вы не могли бы попросить Шерлока приехать ко мне завтра? — сказал я, понимая, что нет никакого смысла продолжать говорить о личном. Определенно я не мог ничем помочь Грегори и не раскрыть себя, не заронить в его душе ненужные подозрения. Я и так слишком многое позволил себе, проявив интерес. Грегори кивнул, и по тому, как он вздохнул, я понял, что мой вопрос о личном всколыхнул в нем очень неприятные эмоции. — А что там в коробке? — Я решил немного разрядить напряженную атмосферу и удивить Грегори. — Пончики. Они слишком соблазнительно пахли, когда я шел мимо кондитерской, — немного удивленно ответил он, не ожидая от меня подобного вопроса. — Они и сейчас соблазнительно пахнут, Лестрейд. — Неожиданно даже для себя я позволил себе лукаво посмотреть на Грегори. С того момента, как он вошел в палату, я почувствовал аромат любимого с детства лакомства. Грегори не мог ничего знать о моей маленькой слабости, так что его выбор пончиков оказался чистой случайностью. — Угостите? — спросил я, оценив своей состояние и решив, что никто из врачей не будет против небольшого нарушения диеты. — А вам разве… — Я увидел искреннее удивление на лице Грегори. — Мне можно сладкое! С детства обожаю пончики с шоколадной глазурью. Это ведь они? — Я посмотрел на ставшую теперь заветной коробку. — Они, — с улыбкой кивнул Грегори.***
Грегори предупредил меня, что может задержаться: он собрался перевезти свои вещи из квартиры Энди в мой особняк и окончательно решить все вопросы с партнером. Эти планы Грегори были как нельзя кстати. Мне по-прежнему не хотелось, чтобы во время разговора с Шерлоком он был где-то рядом. С брата станется сделать так, чтобы Грегори все «случайно» услышал! Шерлок пришел в назначенное время и наградил меня одним из своих фирменных взглядов. Я лишь усмехнулся в ответ, не собираясь закрываться от брата. Пусть считывает всего меня! Теперь это было не важно. Уточнив, как обстоят его дела с мистером Роджерсом, я перешел к мучившему меня вопросу. — Стало быть, ты все рассказал Грегори? — спросил я, внимательно глядя на Шерлока в надежде, что младший брат каким-нибудь образом выдаст мысли о своих дальнейших планах. — Нет, не все, — фыркнул он. — Как видишь, я все еще молчу, что ты любишь его. Храню твою тайну. — Шерлок, — я скривился от интонации брата, — ты понимаешь, о чем я с тобой сейчас говорю. Ответь мне, пожалуйста, зачем ты рассказал Грегори об изменах? Или ты все подстроил? Сфабриковал улики? — Я даже такое мог допустить! Я ведь знал, мой брат способен на многое и вряд ли станет задумываться о последствиях своих игр. — Это не понадобилось, — он усмехнулся. — Этот тупой актеришка с радостью прыгнул в койку режиссера театра. Я только намекнул приставленным к нему агентам сделать несколько снимков, подтверждающих факт измены. Нам же ведь важно знать контакты всех, кто общается с твоим компаньоном? Это вопрос безопасности. Я лишь вздохнул. Тут было ничего не возразить. Формально мой брат прав: хоть я уже ничего не решал в делах страны, но по-прежнему мог представлять интерес для желающих мне отомстить. — Ты мог бы промолчать, — сухо сказал я, глядя на довольного брата. — Опять ты говоришь, что мне делать, спасая твою жизнь! — недовольно бросил Шерлок. — Шерлок! Я просил тебя… — Ты много о чем меня просишь. Но я все равно делаю по-своему. Или ты, Майкрофт, предпочел бы, чтобы Лестрейд и дальше надеялся на добропорядочность актеришки? Ты что, хотел бы, чтобы человека, которого ты так сильно любишь, обманывал какой-то выскочка? Мне было бы лучше промолчать? — усмехнулся Шерлок и насмешливо изогнул бровь. — Пусть бы Лестрейд снова ощутил дежа-вю ситуации с женой? Вздохнув, я покачал головой. Я понимал всю мерзость ситуации вокруг Грегори, но не мог допустить, чтобы брат и дальше пытался строить жизнь Лестрейда так, как было нужно ему! — Шерлок, я прошу тебя еще раз — не смей играть с жизнью Грегори! — Я не играю. Еще раз, Майкрофт, — он повторил мою интонацию, — что плохого в том, что я открыл ему глаза на измену? — В этом нет ничего плохого, но плохо то, что контракт его партнера в Голливуде твоих рук дело! — я не сдержался и позволил раздражению проскочить в голосе. Брат снова усмехнулся. — Должен же я был что-то получить от этого режиссера! — фыркнул Шерлок. — Он был только рад исполнить мою просьбу! Я, может быть, открыл миру новую звезду полицейских сериалов! — Не паясничай! Я знаю, чего ты добиваешься! Если бы не измена, ты бы придумал что-то еще! — На этот раз я немного повысил голос. — Обязательно бы придумал. Все ради моего брата, — оскалился Шерлок. — Я тебе еще раз говорю — я ни перед чем не остановлюсь. И однажды ты услышишь просьбу остаться от Лестрейда! Или он признается тебе в любви! — Ты не понимаешь, что творишь! — крикнул я, плохо сдерживая захлестнувшую меня ярость. В этот момент я снова представил, что будет с Грегори, если вдруг каким-то чудом в нем проснутся чувства ко мне. Что я ему дам? Ничего! Я беспомощный, ни на что не годный инвалид, с которым он не сможет в полной мере насладиться жизнью! — Хорошо, не понимаю! Но тогда ты сам скажешь ему все и все объяснишь! — Брат, как это часто случалось в последнее время, не стал спорить со мной дальше и предпочел спешно оставить меня одного. — Шерлок! — окликнул я брата, пытаясь остановить его, но это имело никакого действия. — Дьявол! — тихо сказал я, оставшись один. Шерлок все еще не желал мириться с моим решением и пытался всеми средствами его изменить. Не так, так по-другому… И я не мог никак достучаться до разума брата и объяснить ему, что спасая меня, он неизбежно губит жизнь Грегори! Он не заслуживал партнера-изменника, но еще меньше — чтобы кто-то играл с его чувствам и открытым сердцем! Я понимал — Шерлок расставил ловушку и постепенно загоняет в нее Грегори, пытается добиться нашего сближения, заставляя его почувствовать себя брошенным, преданным и ненужным. Надеется, что он увидит во мне не только инвалида, о котором нужно заботиться. Или брат думает, что я не выдержу и однажды сам во всем признаюсь? Покашливание на пороге заставило меня вздрогнуть. — Вы давно здесь? — спросил я, увидев Грегори. В последнее время становилось традицией, что он появлялся под конец моих ссор с братом и я был вынужден лихорадочно соображать — успел ли он что-то понять или нет. — Нет, пришел минут пять назад. Шерлок едва не сбил меня с ног. Что-то случилось? Я слышал, как вы кричали. — Грегори нахмурился. Что я мог ответить на это? Лишь поморщился. Еще и чертов монитор! Врач, желая убедиться, что пневмония не дала серьезных осложнений, решил на сутки подключить меня к нему для контроля за всеми жизненно важными показателями! Я видел, как экран монитора выдает мое волнение. Мимика, голос, я владел этим в совершенстве и мог скрыть любую эмоцию, но вот сердце мне не подчинялось! — Не нужно никого звать, Лестрейд. — Вздохнул я. — Мы с Шерлоком всего лишь повздорили. Лучшее, что вы можете сейчас сделать для меня — почитайте мне. Как еще я мог сейчас уйти от обсуждения неприятной темы? Только так… Хотя, все равно, у Грегори остались бы вопросы.***
Спустя пять недель я наконец-то оказался дома. В день выписки я с надеждой думал, что это был мой последний визит в больницу. За оставшиеся мне два месяца вряд ли могло случиться что-то настолько серьезное, что потребовалась бы новая госпитализация. Покинув палату, я особенно остро ощутил чувство свободы. Еще один шаг на пути к цели. Еще одно препятствие преодолено, и мой организм пока еще в состоянии бороться и относительно нормально функционировать! — Я бы настоятельно рекомендовал вам, если последующее обследование не покажет никаких противопоказаний, мистер Холмс, на какое-то время сменить место жительства, — говорил мне на прощание лечащий врач, — Вам сейчас пойдет на пользу морской климат. Легким требуется восстановиться, как и иммунитету. Это была типичная рекомендация, которую врачи выдавали всем, у кого возникали проблемы с легкими. В принципе, я мог бы с легкостью ее выполнить, но вот только не был до конца уверен в уместности поездки к морю… Возвращение домой вызвало у меня смешанные чувства. С одной стороны, теперь я мог жить относительно нормальной жизнью и был избавлен от постоянного медицинского присмотра, а с другой — ощущал все нарастающую в душе горечь. И вызвана она была переменами, случившимися в Грегори. Стоило бы ожидать, что расставание с партнером отразится на нем не лучшим образом, сделает замкнутым, повергнет в депрессию… обозлит. Но нет! С каждым днем я видел в глазах Грегори все больше света и радости! Я не мог поверить своим наблюдениям, но вывод напрашивался сам собой — он полюбил новую работу, она стала приносить ему настоящее удовольствие. Если раньше он в какой-то мере отбывал повинность, то сейчас… Мое сердце недобро сжималось, когда я думал, что я и забота обо мне стали для него лекарством от расставания. Грегори же может привязаться ко мне, посмотреть на меня как на своего друга, на близкого человека, и что тогда? Что с ним будет после того, как я уеду в Швейцарию? Ему придется пережить еще одну боль! И виноват в этом будет Шерлок! Но что я мог сделать? Я понимал, если еще и я стану отталкивать Грегори, тогда ему придется совсем несладко. И я терпел. Терпел его настойчивые предложение по поводу прогулок на свежем воздухе, его нелепые попытки сделать эти прогулки максимально длинными. — Мистер Холмс, а знаете, я кажется потерял брелок с ключами от машины, — сказал мне однажды Грегори, осматриваясь по сторонам. Спустя тридцать минут прогулки я хотел вернуться в особняк и провести остаток дня за книгой, тем самым отгородившись от Грегори, но он пошел на хитрость! Можно подумать, я не заметил, как он, когда мы проходили мимо клумбы с гладиолусами, забросил ключи в бордюр из барбариса Тунберга! Грегори, видимо, всерьез думал, что сделал это незаметно. А в следующий раз у него постоянно развязывались шнурки… Потом он терял беспроводные наушники… Грегори с маниакальным упорством делал для меня все, чтобы я находился на солнце и свежем воздухе как можно дольше. — Какие же они красивые! — сказал он однажды, когда мы оказались в одном из моих любимых уголков сада, засаженным розами. Сейчас они так буйно цвели, что даже я, видевший это великолепие из года в год, не мог припомнить такого обилия цветов, из-за которых почти не было видно листвы. — Это один из любимых сортов Ее Величества: New Dawn, — пояснил я, заметив, как Грегори рассматривает одну из моих любимых роз. — Она подарила мне несколько черенков, а мой садовник за двадцать лет превратил их в этот удивительный мир. — Они потрясающие! — Грегори легко коснулся кончиками пальцев лепестков, словно боясь повредить их. Я постарался улыбнуться несмотря на то, что вот уже минут тридцать чувствовал себя не лучшим образом. Я сразу распознал знакомые симптомы усиливающейся спастики, но не хотел покидать сад и возвращаться в особняк, где меня непременно ждал бы осмотр Эмили и, судя по всему, остаток дня в кровати. Я не хотел снова почувствовать себя больным! — Что такое? — тревожно спросил Грегори и подошел ко мне. Все-таки заметил! — Мышцы, — сказал я. — Похоже, спазмолитики перестают действовать, организм привыкает. Нужны новые. — Я не мог не поморщиться от того, как боль прострелила суставы в кистях. — Нужно возвращаться. — Грегори покачал головой, с тревогой глядя на мои подрагивающие руки. Он знал, что тетраплегики подвержены приступам спастики, но пока еще ему не доводилось видеть их у меня. Конечно, случались мелкие проявление этого неприятного осложнения, но сейчас намечался серьезный приступ, с которым в отсутствие нового спазмолетика мог справиться своим массажем Стефан. — Подождем немного, может быть, пройдет. Грегори неодобрительно посмотрел на меня, а потом вдруг присел на корточки и стал осторожно разминать мои руки. — Я не Стефан, конечно, но массаж как-нибудь сумею сделать, — сказал он, заметив мой вопросительный взгляд. Я не смог возразить. Неумелые, осторожные прикосновения Грегори подарили мне не только небольшое облегчение, но и наслаждение. Впервые Грегори так нежно касался меня, мягко гладил кожу, стараясь размять суставы и мышцы. Лишенный возможности в полной мере чувствовать свое тело, я стал неимоверно остро ощущать любые касания к тем участкам кожи, где чувствительность еще сохранялась. Я сказал себе расслабиться и довериться Грегори, тем более, как я заметил, его действия действительно были правильными. От пальцев, он двинулся к запястьям, потом выше, по предплечьям… Чтобы ничем не выдать те эмоции, что я переживал в этот момент, я закрыл глаза и откинул голову на подголовник, сделав вид, что наслаждаюсь солнечными лучами. Мне было неимоверно хорошо. — Надеюсь, стало легче? — спросил Грегори спустя четверть часа. — Я привык к своему состоянию. Все вполне терпимо. Не думаю, что здесь нужна помощь Стефана, — ответил я, все еще чувствуя неприятное напряжение в мышцах, которое вернулось, стоило Грегори прекратить разминать мои руки. — Так не пойдет, мистер Холмс. — Он покачал головой. — В таких случаях вам надо поменять позу. Так что я предлагаю лечь. Прилечь можно тут, на газоне. — Он, не заметив моего удивления, отстегнул страховочный ремень и в следующее мгновение легко поднял меня. — Лестрейд! — только и успел воскликнуть я, перед тем, как Грегори уверенно шагнул в газон. Он медленно опустился на колени, устраивая меня на горячей от солнца траве. Удостоверившись, что мне удобно, Грегори довольно кивнул. — Это просто безумие, — сказал я, видя озорной взгляд Грегори. — Вы же у себя дома. Что хотите, то и делаете, — ответил он и вытянулся рядом со мной, буквально в пяти дюймах от моей руки оказалась его. — Обожал в детстве лежать вот так и наблюдать за тем, как облака меняют форму. Круто… — продолжил Грегори, закидывая другую руку под голову. — Я всегда любил смотреть на звезды, — признался я в своем давнем увлечении астрономией. — Особенно в южном полушарии. Иногда мог ночами напролет искать созвездия, которые у нас не видны. — Я в этом ни черта не понимаю, — отозвался Грегори, щурясь на солнце. — Мистер Холмс! — неожиданно воскликнула рядом Антея. Я повернул голову на звук и увидел бывшую ассистентку, в растерянности замершую на дорожке. Антея точно не ожидала увидеть меня в таком положении и никак не могла сообразить, что ей делать. — Все в порядке, — сказал Грегори, и я увидел каким довольным он выглядит: еще бы, заставил Антею удивиться! — Мы отдыхаем. — Но… эм… - Антея даже мотнула головой. — Что-то случилось? — спросил я, решив, что Антею пора спасать из затруднительного положения, которым явно наслаждался Грегори. — Мне нужно с вами поговорить по одному делу, — неуверенно начала она. Я видел по выражению глаз Антеи, что она понятия не имеет, как ей со мной разговаривать, когда я просто так лежу на газоне. — Ему сейчас нужно немного вытянуться, — сказал, поднимаясь, Грегори, чем избавил меня от объяснений. Антея кивнула, стараясь, чтобы каблуки не увязли в газоне, она подошла ко мне и опустилась рядом. Грегори, поняв, что будет лишним при нашем разговоре, поспешил отойти в сторону, к аркам, увитым розами. — Я не стала приезжать с этим разговором к вам в больницу, — начала Антея, доставая свой BlackBerry. — В "Dignitas" подтвердили выбранную дату. Дом будет полностью в вашем распоряжении. Но они просят список тех, кто будет вас сопровождать, мистер Холмс. Теоретически размещение сопровождающих лиц возможно на втором этаже. Или же в гостинице. Слова Антеи поставили меня в тупик. До этого момента я предпочитал не думать о тех, кто поедет со мной. Подсознательно я знал этот список, но принять его было сложно. Там ведь не было никого по-настоящему близкого… Вот так я прожил жизнь! — Вносите в качестве сопровождающих мисс Вандейн, мистера Тейлора и себя, — сказал я и поймал изумленный взгляд Антеи. — Это все? — уточнила она. — Да, — коротко ответил я. Фельдшер, физиотерапевт и помощница… Кто еще нужен? Мне было ясно, что вносить в список Шерлока бесполезно. Брат не захочет стать свидетелем моей смерти. Не захочет попрощаться. Он до самого конца не будет верить, что я действительно ухожу. Да и я не был уверен, что реши Шерлок поехать со мной, это не отразится на нем самым негативным образом. Как знать, вытянет ли его потом из затяжного пике депрессии доктор Уотсон? — А мистер Лестрейд… — осторожно спросила Антея. — Он не едет ни в каком случае. Кроме того, он не должен ничего знать. — Я повернул голову и серьезно посмотрел на бывшую ассистентку. — Еще раз напоминаю вам — никакой информации о моей поездке. Антея кивнула. Я видел по ее взгляду и напряженно прикушенной губе, насколько тяжело ей дается этот разговор, но прерывать его я не стал. Рано или поздно требовалось решить все организационные вопросы. — "Dignitas" так же просили уточнить ваши пожелания по поводу похорон… — Антея старалась говорить как можно более спокойно, но ее голос дрогнул. — Я правильно понимаю, что организовать церемонию предстоит мне? Я улыбнулся, как и Черчилль, я давно уже написал сценарий. Правда, пока еще в своих мыслях. — Да, в этом вопросе я буду полагаться на вас, мисс Антея. Я надеюсь, вы не столкнетесь с серьезными хлопотами. — Мистер Холмс, это мелочи, — поспешила заверить меня Антея. — Я все организую в наилучшем виде, вы можете не волноваться. Премьер и… — Стоп, — мягко сказал я. — Никаких премьеров, мисс Антея. Никаких лордов, пэров и прочих. Я устал от них при жизни. Все, чего я хочу — кремация. В Англию вернется мой прах. Мое последнее поручение для вас — позаботьтесь, чтобы урна была размещена в фамильной усыпальнице Холмсов. — Я поняла, мистер Холмс. Я все сделаю так, как вы хотите, — заверила меня Антея. — Спасибо, — коротко ответил я. — Чуть позже мы еще вернемся к этой теме. Мы не одни. Возможно, если бы наш разговор состоялся в другом месте, и я не видел бы интереса к нему со стороны Грегори, я позволил бы себе ободряюще улыбнуться Антее, попросил бы ее взять меня за руку и пожал ее пальцы, но сейчас этого не стоило делать. Грегори тут же бы догадался, что мой разговор с, как он еще думал, ассистенткой носит далеко не деловой характер. Когда Антея ушла, Грегори, все это время наблюдавший за нами, уселся рядом. — Ну что, пора делать запасы на случай смерти экономики? — спросил он. — О чем вы? — О выражении лица Антеи. Извините, что подсматривал, но сами понимаете, мне жить в этой стране… Мысленно я удовлетворенно кивнул: Грегори решил, что настроение Антеи было следствием каких-то проблем в стране! Прекрасно! Стоило поддержать в нем эту уверенность. — Как и другим пятидесяти шести миллионам подданных Ее Величества, Лестрейд, — ответил я. — Пока вы держите все в своих руках, у меня есть надежда, что мы не окажемся черт знает где, мистер Холмс. Но все это грустно. Эти два процента голосов, решившие все, не дают мне покоя. Грегори затронул достаточно болезненную для меня, как для политика, тему Брексита. Я не мог не ощущать досаду на самого себя за то, что в этот тяжелый период оказался бесполезен для страны. Я всей душой любил Великобританию, но сейчас, когда она остро нуждалась в опоре, ничего не мог ей предложить. — Могу вас заверить, Лестрейд, что сейчас руководство страны делает все возможное, чтобы мы выплыли из водоворота и сохранили экономику. Оно не допустит катастрофы с инфляцией, хотя я и не могу больше ни на что повлиять, — сказал я, решив открыть Грегори один из своих секретов. Он вздрогнул и нахмурился. — Мистер Холмс, я не верю, что вы не сможете ни на что повлиять. Ваш разум ясен, и у вас все возможности… — У меня больше нет возможностей, — резко сказал я. Эти слова почему-то до сих пор причиняли мне боль. Это была моя жизнь… Моя прошлая жизнь! — Вы ведь заметили, что мисс Антея стала приезжать гораздо реже? — Прищурившись, я посмотрел на Грегори. — Да, но вы ведь болели… — Премьер снял меня со всех должностей. — Я впервые произнес эту фразу вслух и ощутил, как от нее сжалось сердце. — Он с честью лично сообщил мне об этом. Страна больше не нуждается в моих услугах, и я стал одним из пассажиров этого корабля. — Но… — Грегори не мог подобрать слова, чтобы выразить свое изумление. — Лестрейд, не будьте дураком, — чуть раздраженно продолжил я. — После травмы я полгода не мог исполнять свои обязанности. Потом, когда попытался вернуться, понял, что здоровье не позволяет мне работать так, как раньше. А наша страна в сложной ситуации. Премьер начал искать мне замену. Конечно же одного человека найти было невозможно. Теперь вместо меня работают двадцать восемь прекрасных специалистов, гениев в своей области: дипломатов, политиков, социологов, экономистов и аналитиков. Они заменили меня. Создана специальная структура в управлении премьера. Постепенно я все передал им. Координацию деятельности структуры осуществляет Антея. Я сделал все, чтобы она сохранила свою работу, — сказал я, мысленно ужасаясь объему проделанной работы. Грегори лишь неопределенно мотнул головой, все еще отказываясь верить в реальность услышанного. — Чем вы так удивлены? — спросил я. — Тем, что теперь будет… Как с вами так могли обойтись? — Государство не может ждать. Ему нужен полностью функционирующий механизм управления без дефектных и неработающих звеньев. Все сложилось так, как должно было сложиться. Было предсказуемо, что мое место займут другие, — сухо ответил я. Тяжело было так говорить о себе, но что поделать, это же реальность. Я на самом деле был дефектным звеном, отработавшим свое. — Но ведь это все не правильно! Лучше вас никого нет! — горячо возразил Грегори. — Время покажет, так ли я незаменим, — сказал я, понимая, что уже не узнаю об этом. — Мисс Антея приезжает ко мне за советом. Сейчас она не имеет права на ошибку, если хочет закрепится во вновь созданной системе. — И вы… — Я помогаю ей. Они справляются, хотя и не без проблем. — Мне так жаль, — сказал в итоге Грегори, и я увидел подлинное огорчение и сопереживание в его взгляде. Он, человек столько лет живший своей работой, мог понять меня. Хотя, обстоятельства при которых мы остались не у дел, были слишком разными. Я знал, что хотя Грегори хотел выйти в отставку, в первые полгода он все равно с трудом боролся с депрессией из-за внезапно изменившегося ритма жизни. — Зато теперь я избавлен от посетителей и все мое время свободно, — улыбнулся я. Эта фраза должна была немного разрядить атмосферу, но прозвучала слишком жестко, так, словно я насмехался сам над собой. — Можно наблюдать за звездами всю ночь, зная, что не нужно просыпаться рано утром, — сказал Грегори, стараясь увести наш разговор на какую-нибудь более приятную тему. — Нет. Сбитый режим для меня чрезвычайно вреден, — слишком резко ответил я и тут же поморщился. До каких еще пор я буду злиться на то, с чем мне не по силам справиться? Когда же уже я приму случившееся со мной, как данность? — Вы могли бы начать путешествовать, зная, что не понадобитесь премьеру в самый неподходящий момент. Это я уточнял! Поездки для вас вполне позволительны. А сейчас даже желательны. Куда-нибудь к морю, — мягко сказал Грегори, немного опасливо глядя на меня. Слова Грегори стали для меня своеобразным знаком. Может быть сейчас, когда почти все дела улажены, мне стоит проявить немного безрассудства и подарить себе небольшое приключение на Лазурном берегу? Как бы я ни радовался возвращению домой, но полностью расслабиться я вряд ли смогу. Да и Грегори… Мне захотелось встряхнуть и его. Делая меня центром своего нового мира, он не видел ничего за его пределами, а это было в корне неправильно. — А как вы смотрите на поездку в Ниццу, Лестрейд? — спросил я, глядя на все еще хмурившегося Грегори. Он вздрогнул и удивленно посмотрел на меня, но потом широко улыбнулся. — Положительно, — кивнул он.