***
Соня немного растерянно суетилась на кухне розововолосой, собирая ей лёгкий перекус. Прошла неделя, и девушку сегодня выписали из больницы. Софьюшка взяла на себя ответственную роль мамочки и с сегодняшнего дня до полного выздоровления Алины переехала к ней, повесив на себя все обязанности. Она чувствовала вину за случившееся, хоть и была совершенно не виновата. Поставив на поднос тарелку с фруктами, йогурт и стакан апельсинового сока, Соня понесла всё это добро в спальню, где на кровати мирно читала книгу Алина. — Нет, у тебя больше не получится сказать, что ты сыта духовной пищей, — Софья поставила поднос на прикроватную тумбочку. — Поешь. — Поцелуешь — поем, — с улыбкой поставила условие Алина. Соня улыбнулась в ответ и села рядом. Аккуратно, стараясь не прикасаться к телу девушки, она приблизилась к её лицу и коснулась нежных губ. — Вот теперь можно и поесть! — Алина с блеском в глазах принялась за йогурт. — Мне бы столько оптимизма, — Соня опустилась на кровать, изучая потолок. — А что грустить-то? Я жива, ты со мной, клоун этот вместо военного училища оплачивает мне лечение и полгода чиллит на общественных работах. — Научи меня во всех ситуациях находить хорошее, а. — Поживёшь со мной и научишься. В комнате повисла тишина. Соня чему-то улыбалась, а Алина увлечённо ела свой йогурт, но вдруг остановилась и спросила: — Сонечка, а ты когда последний раз к ЕГЭ готовилась? — Давно, — честно призналась Соня. — А число сегодня какое? — Двадцать пятое. — А экзамен когда первый? — Двадцать восьмого. — Вот чтобы с сегодняшнего дня ЕГЭшник из рук не выпускала, — приказным тоном сказала Алина, принимаясь за фрукты. — Сама разберусь как-нибудь, — запротестовала Соня. — Поговори мне тут ещё, — возмутилась Алина. — Как скажешь, мамочка, — закатив глаза, сдалась рыжеволосая. — В постели меня так называть будешь, — привычно отшутилась та. — А мы где? — Подловила. Но я серьёзно. — Та ладно, ладно.***
Утром двадцать восьмого мая Соня носилась по квартире, стараясь собрать в кучу не только мозги, но и тело с сумкой. Лёгкая блузка предательски отказывалась принимать приличный вид даже после сотой глажки, паспорт забывался в разных местах, стрелки выходили разными, волосы не слушались, часть новых гелиевых ручек при проверке не писала… За матерящейся Соней с задорной улыбкой наблюдала Алина, наслаждаясь чашкой кофе в кровати. Более-менее собравшись, рыжеволосая обратила на девушку внимание и вспылила: — И чего ты смеёшь?! — А я тебе говорила, — с лёгким смехом начала та, — соберись с вечера. Но какое там! Сериал же интереснее спокойного утра! — Не ёрничай! Софья взглянула на настенный часы, и её брови тут же взлетели вверх. — Блять! — выругалась она и вылетела в коридор, быстро обуваясь. — Сонь, паспорт! — указала Алина на лежавший на комоде документ. Не разуваясь назад, девушка за секунды взяла вещь и покинула квартиру, громко хлопнув дверью. Алина ещё раз улыбнулась ситуации и поставила пустую чашку на прикроватную тумбочку, беря в руки книгу.***
— Я убью их всех!!! — раздражённо кричала Соня, заходя в квартиру. — Как же они меня достали! — Привет, Алина. Как прошёл твой день? — сама себя спросила розововолосая, не отрываясь от приготовления пирога. Её фраза немного остудила Соню. Она прошла в кухню и, почти невесомо обняв девушку, чмокнула её в щёку. — Рассказывай, мой фюрер, какой Сталин тебе так ненавистен? — Да там не один Сталин, там целая армия коммунистов! — всплеснув руками, рыжеволосая опустилась на стул. — Меня заебали эти курицы-одноклассницы, которые тянут одеяло каждая на себя! До выпускного две недели! Две!!! А они до сих пор спорят, под какую музыку вальс танцевать и как кого поставить, чтобы весь курятник был на виду! И каждая лезет на первый ряд, потому что у неё платье за сто миллионов! Со стороны выглядит так, как будто курицы решают, кто из них главная курица! — эмоционально докладывала Соня, помогая себе жестами. Алина залилась смехом, одновременно морщась от лёгких неприятных ощущений. — В рот я ебала этот выпускной! Не пойду никуда! — рыжеволосая, надув губки, сложила руки на груди. — Пойдёшь, потому что я хочу, чтобы все увидели, кто же всё-таки будет самой красивой курочкой. — А чё ты обзываешься? — с театральным наездом сказала Соня. — Я шучу, Софик, — Алина, наклонившись, чмокнула девушку в губы. — Забей ты на них, пусть кудахтают. — Ладно, забыли, — успокоилась та. — Как ты себя чувствуешь? — Отлично, если не считать лёгкой боли при движении. Но это ерунда. — Прости… — еле слышно извинилась Соня. — Долго ты ещё будешь извиняться за непонятно что? — Долго. Это же я виновата. — Это поехавшая кукуха Ромки виновата, а не ты, — Алина подошла к девушке и, подняв её голову за подбородок, посмотрела на неё сверху вниз. — Всё хорошо, Сонечка. Перестань загоняться по пустякам. Все следы скоро навсегда исчезнут, а эти мысли могут испортить тебе психику, — Алина наклонилась и коротко поцеловала Соню. — Я люблю тебя, красотка. Подбадривающая улыбка заставила рыжеволосую улыбнуться в ответ. Она встала и уже привычно переместилась на подоконник, где её ждала открытая, почти пустая пачка сигарет и зажигалка. Соня закурила, оперевшись спиной об окно. Сигаретный дым заполнял собой кухню и проникал в лёгкие обеих. Рыжеволосая закрыла глаза, продолжая своё занятие, и услышала приближающиеся лёгкие шаги. Алина села рядом и беззвучно наблюдала за Соней. — Хочешь что-то сказать — говори, — не выдержала молчаливого напора рыжеволосая. — А то ты не знаешь, что я хочу сказать, — обречённо ответила Алина. — Да-да, я обещаю курить меньше. Алина лишь усмехнулась и старалась уловить в этом свою эстетику.