Шутки Богов

Абсолютно одинаковые глаза абсолютно одинаково прожигали друг друга совершенно разными взглядами. Старший смотрел брезгливо-любопытно, с вальсирующими в глазах огоньками-хаканохи ностальгии и бордовыми язычками пожара ревности. Младший глядел настороженно, с опаской (чувствуешь, как твоих колен касаются незримые острозубые тени, а, Му-ку-ро?), пряча ужас и странное, почти болезненное, почти неуловимое узнавание. — Они… Они так похожи! — шокировано воскликнул Тсунаёши, переводя взгляд со своего Тумана на чужого, отстранённо улыбающегося. — Не бойся, братишка, я не клонировала твоего преступника на поруках, не использовала его для поебаться-зачать сильного ребёнка-бросить, и ничего из того, что ты мог придумать своим скудным умишком, — с мягкой (не обманывайся этой мягкостью, Тсуна, при желании необходимости она легко пустит тебя на фарш) пропела Каёши, ангельски-нежно улыбаясь. — Хотя какое-то время меня к нему и тянуло, исключительно из-за схожести с Куро и отсутствия самого Куро в пределах досягаемости. — Это-то меня и пугает… Ты же не будешь расширять наш уютный гаремчик посторонними личностями? — не смотря на шутливый тон, в бархатно-стальном (аккуратней, мальчик, не смотря на внешность и дружелюбие, чужие Туманы те ещё твари) почти неуловимо в голосе мужчины слышалась паника. — Посторонними точно не буду, — глаза девушки незнакомо искрились смехом. — Какое счастье, ку-фу-фу… Так где, ты говоришь, твои покои, принцесса-чан? — сменил тему Канкуро, подхватывая Саваду-младшую на руки. — Кья! Поставь меня на землю, идиот! — раздался уже из холла крик и звуки удара… Тсунаёши сполз по стенке своей комнаты, предварительно с мягкой улыбкой выгнав из неё своих друзей. Парня трясло. Ками, во что мы все вляпались? Пламя сестры, до этого спокойно реагирующее на его Небеса, когда они постепенно его ослабляли и сковывали, сейчас… Сейчас рванулось, словно бешеный зверь на невидимой цепи. И Тсуна был готов поклясться, что на мгновение застывшая улыбка Ёши ему не показалась, как не показались и секундные раздумья. спасибо, что отделался только предупреждающими ожогами, ахах — Ками-Ками-Ками… Во что ты вляпалась, сестра? и в какое чудовище превратилась? Нана мрачно улыбалась, нарезая мясо для якитори и представляя на его месте одного испортившего её детям жизнь «шахтёра». Чтобы о ней ни думали, но Савада не была наивной домохозяечкой (с папой-одиночкой-якудза такой вырасти и не получилось бы) и за своих детей была готова рвать глотки во всех смыслах. Естественно, ей не понравилась внезапная болезнь и последующая своеобразная деградация сына. Естественно, ей не понравилось долгое отсутствие дочери, её болезненная холодность и одиночество и мелькающие иногда шрамы. И Саваде Нане очень, ОЧЕНЬ не понравились происходящие с ней изменения, превращающие её в

безглазое убожество

слепую домохозяйку. Пальцы привычно набрали знакомый номер, и через пару гудков: — Алло, пап? Куро улыбался в пушистую макушку, обнимая уютно устроившуюся на его коленях Ёши: — И когда мы отправляемся в следующий побег? — Не знаю… С одной стороны хочется поскорее найти всех наших любимых, а с другой… Что-то — а, точнее, наследие Джотто — мне подсказывает, что на территории Японии остальных нет… По крайней мере, на этом острове. А значит, придётся ехать за границу, следовательно, нужно как следует подготовиться… — И подготовку ты доверишь мне, а сама будешь отсыпаться и отъедаться, — со сталью в голосе заявил ди Спейд, прерывая все возможные возражения уверенным поглаживанием выпирающих рёбер. — А то тебя, рыбку мою костлявенькую, обнимать вообще неудобно. Залившись бордовым румянцем, Каёши треснула парня по плечу, взвизгнув: — ИДИОТ! Девушке неприлично указывать на недостатки её фигуры. Тем более на те, на которые она не могла повлиять.