Меркурий. 258 часов
Первое, что я ощутил – холод. Было очень холодно и очень сыро. Я лежал на чем-то твердом и неудобном, но даже пошевелиться не было сил. Потом вернулись запахи: застоявшаяся вода, плесень и… запах испражнений? Я открыл глаза и, собравшись, попытался сесть, но ногу пронзила острая боль. Я схватился за голову, которая тоже гудела, и попытался вспомнить, где я нахожусь. Последним воспоминанием было падающее вниз тело Жака, резкая боль и… темнота. Я попытался сесть еще раз, но нога напомнила о себе гораздо ощутимее. - Черт! – вырвалось у меня, и я опять упал на пол, уставившись в еле видимый в полумраке потолок. - Виктор, - раздался над ухом приятный голос, а затем знакомая рука легла мне на плечо. – Ты очнулся, слава богу. Как твоя нога? Я хотел ответить, но понял, что во рту все высохло. - Пить, - прошептал я. - Конечно, - девушка отошла, чтобы подать мне кружку воды, которую я осушил залпом. - Спасибо, - я поднял глаза на Джульетту, сейчас совсем непохожую на ту сосредоточенную девушку со спокойным и рассудительным взглядом зелено-серых глаз. – Болит нога, - ответил я. – Поможешь мне сесть? - Да, конечно, - англичанка помогла мне доползти до стены – всего пара метров, но для меня они оказались настоящим испытанием, - и я уперся спиной в холодный камень. Устроив ногу так, чтобы не испытывать боли, я снова взглянул на Джульетту. Грязные волосы девушки были скручены на затылке в тугой узел, глаза смотрели вокруг с беспокойством и ужасом, брови были низко опущены, а подбородок чуть дрожал. Несмотря на это, англичанка старалась держать себя в руках. - Давно мы здесь? – спросил я, осматриваясь. Мы находились в просторной тюремной камере. Окон не было, но на стенах в коридоре, отгороженном решеткой, висели факелы, свет которых падал на голый каменный пол в нашем месте заключения, и этого было достаточно, чтобы увидеть скудную обстановку. Каменная кровать, на которой сейчас лежал Жак, голова и рука у него были перемотаны, стояла в самом дальнем углу. Сюин сидела на стуле, охраняя здоровье француза. Она постоянно трогала лоб парня и обтирала его лицо тряпкой, которую смачивала в маленькой каменной плошке. В другом углу находился стол, а возле решетки стояла кадка с водой. - Точно не знаю, но факелы один раз уже сменили, - ответила мне Джульетта, забирая пустую кружку. – Что же нам делать, Виктор? – в ее голосе послышались нотки отчаяния. Да, даже если психолог нервничает – дело плохо. - Для начала успокоиться, - как можно менее эмоционально сказал я. – Кто-нибудь приходил? - Нет, кроме тех людей, что сменили факелы, не было никого. - Хм-м-м, - протянул я. – Не затем они нас арестовали, чтобы содержать. Они придут. - Чтобы допросить? – англичанка покосилась на решетку. - Или убить, - подала голос Сюин. - Ну, есть еще вариант – отпустить, но это маловероятно, - сгладил я категоричность китаянки. – Как он? – я кивнул на парня. - Держится, но в крайне тяжелом состоянии, - девушка прополоскала тряпку и выжала ее. – Пока что он без сознания, но я ничего точно сказать не могу. И, - Сюин сглотнула, - если вдруг это случится, я не смогу отличить кому от смерти без аппаратуры. Это снова прозвучало как приговор. Джульетта всхлипнула, и слезы прочертили в пыли на ее щеках две тоненькие полоски. - Надеюсь, что до этого не дойдет, - я постарался обнадежить девушек. – Так ведь, Жак? Француз не ответил, а я понял, что его шансы без медицинского вмешательства малы. Но где достать все нужные лекарства? - Хорошо, нам нужно лишь подождать, и за нами придут, - прошептала Джульетта. Так и оказалось. После того как факелы сменили еще раз, видимо, горели они не так долго, к решетке подошли четверо. Трое из них выглядели так же, как и охранники в храме, четвертый же был одет в темную мантию, которая тащилась за ним по полу. Длинные распущенные волосы его позволяли лицу оставаться в тени при свете факела. Сначала я подумал, что это женщина, но когда человек заговорил, сомнений, что это действительно мужчина, не осталось. Пару гаркающих высказываний я пропустил, но быстро включил переводчик, который у меня не забрали, и успел услышать: - …видеть. «Отлично, тугодумная черепаха», - обругал я себя и посмотрел на мужчину, показывая тем самым, что не понял его. - Начальник Пуфша желает вас видеть, - медленнее повторил он. То, что я принял сначала за неприличный звук, оказалось именем, и я немного устыдился, но не стал дожидаться третьего повторения и кивнул, разводя руки в стороны и указывая на ногу. Мужчина кивнул в ответ и шепнул что-то охранникам. Они положили ладони на рукояти мечей, открыли решетку, подозрительно озираясь, вошли в камеру и взяли меня на руки. Я вскрикнул, когда кто-то из них схватил меня за больную ногу. - Виктор, - бросилась было ко мне Джульетта, но остановилась, увидев мой спокойный, надеюсь, взгляд. Меня понесли по однообразным коридорам тюремного лабиринта. Факелы – слева, решетки – справа. В некоторых камерах сидели люди, но в большинстве своем, комнаты-клетки пустовали. Я оглядывался по сторонам, считал шаги мужчин, силясь запомнить путь на волю, но все происходило слишком быстро для меня, а потому, сбившись в который раз, я бросил эту затею. Меня вынесли на улицу, которая находилась под землей. По обеим сторонам узкой дороги стояли дома в два этажа высотой, на каменных стенах жилищ висели фонари. Людей не было, но присутствие их жизнедеятельности было видно: вещи на веревках под окнами второго этажа, запах еды, витающий в воздухе. Вместо неба тут была земля, а если быть точнее, то на каменных перекладинах, которые лежали на высоких толстых столбах, выделяющихся на фоне города, покоились пласты земли, засыпанные сверху, судя по всему, песком. Я присмотрелся к постройкам вдали. Город уходил в гору и сливался с земляным небом, но постройки стояли и там, и я понял, заметив фасад храма, что та часть – старый город, крыши которого чуть заметны на поверхности. Пока я с удивлением рассматривал подземное чудо, меня перенесли на соседнюю улицу и затащили в здание, ничем не отличающееся от других. Внутри дом был обставлен лучше, чем хижины в деревне меркурианских аборигенов, но все же хуже, чем квартиры на Земле пятисотлетней давности. Скорее, тут была остановка античного мира. В комнате, где оказались мы, стояло всего два стула, стол, тахта и небольшой таз в углу – что-то вроде умывальника. На столе стояла и горела лампада, а на полках – свечи. - Начальник Пуфш, - позвал мужчина в мантии. – Я привел пленника. Переводчик у меня все еще работал, а потому, когда мужчина, услышав собственный голос, обернулся, я сделал вид, что разговариваю сам с собой. И разговор, не касающийся меня, я мог услышать. Со второго этажа, тем временем, спустился полноватый мужчина с длинными, убранными назад волосами. Одет он был в узкие штаны и рубаху, которая явно удерживала его живот. Стоит отметить, что все люди этого города были светлокожими, как и мы. Не было даже загара, что говорит о том, что они не выходили на поверхность в ближайшее время, а, может, и вообще никогда. - О, инспектор Тымп! - Воскликнул мужчина, спустившись. – Я очень рад этому. Я снова сдержал смех, услышав новое меркурианское имя. Да, вот такой я человек. А что поделать?! - Почему он не стоит на ногах передо мной? – продолжал тем временем Пуфш. - Ему ранили ногу при задержании, ваше благородие, - склонил голову Тымп. – И вот… - Понятно, - полный мужчина сел на стул. – И его посадите, - указал он на другое сидение. А ты, Тымп, сними капюшон. Не пристало в помещении… - Да, господин, - инспектор скинул с головы ткань, открыв свое лицо: большие черные глаза, острый нос и тонкие губы. Охранники, усадившие меня на стул, вышли. То же самое начальник приказал сделать и инспектору. - Я позову, когда закончу, - махнул рукой Пуфш. – Твое имя, - бросил он, когда Тымп вышел. - Виктор. - Виро… - повторил начальник. Как бы мне не было противно сокращение имен аборигенами, их вариант меня устраивал больше. - Откуда ты? - С Земли, - ложь не имела смысла. - Никогда не слышал об этой стране, - пожал плечами Пуфш и сощурил свои поросячьи глазки, словно высматривал правду на моем лбу. «Не удивительно. Потому что это – планета, на которой жизнь появится через много тысяч лет после твоей смерти». - Зачем ты и твои помощники пришли в храм? - Они не помощники, - я склонил голову набок. – У нас нет начальника и подчиненных – мы все равны. - Но, ты пытался спасти их. Значит – ты лидер. - Насчет этого можно спорить долго: лидер я или нет. Единственное, что понятно сразу, я - их друг. - Значит, друг… - повторил Пуфш. – Ответь мне, друг, что ты с друзьями делал в храме? – из его рта слово «друг» выходило словно ругательство. – И постой… Почему ты так странно говоришь? - В каком смысле? – я не понимал начальника. - Ну, словно сначала на своем языке, а потом – даже рта не открываешь, а мне все понятно. «Нельзя говорить про переводчик, иначе заберут… Что же тебе сказать, Пуфш?..» - Это особенность нашей расы, - ответил я. – Мы говорим только на своем языке, но мысленно можем общаться со всеми. - «Вряд ли он поверит в такую чушь». - То есть, ты говоришь со мной мысленно? А читать мои мысли можешь? «А, нет, ошибочка. Поверил». - Нет, чужие мысли мы не можем читать, так как считаем их слишком личным. - Великолепно! – воскликнул Пуфш так, будто у него в голове рождались наполеоновские планы. Хотя, от меркурианцев жди чего угодно. Особенно от таких… - Так, что же вы делали в храме? – повторил свой вопрос начальник. - Мы пришли за изумрудом, - произнес я и стал наблюдать за реакцией начальника. К моему сожалению, он не испугался, не насторожился, а лишь посмотрел на меня как на умалишенного. - Зачем вам брать изумруд в подземном людном городе, когда вокруг нас множество заброшенных селений с подобными храмами. Там камней больше, чем здесь. И изумруды там тоже есть… - Они нам не подходят, - перебил я Пуфша. – Нам нужен именно этот. - Для чего? – мужчина встал и уперся руками в стол. – Продать? Или это воровская миссия вашей страны? – Пуфш был похож на следователя, хотя им он, наверное, и являлся в данный момент. - Камень нужен для спасения людей того места, где я живу. - Значит, миссия страны, - сделал вывод начальник. - Простите, господин Пуфш, - произнес я. – Да, это миссия того места, где я живу, но разве для спасения своего народа вы бы не отправились на поиски какого-нибудь камня? Что, если бы сохранность подземного города зависела только от того, найдется нужный предмет или нет? - Это угроза? – мужчина оскалился. - Ни в коем случае, но… - Нет, парень, это была именно угроза. Значит, вы собираетесь уничтожить город, если не найдете изумруд? – он посмотрел на меня, ожидая ответа, но, как только я открыл рот, продолжил, не дав ответить: - Так вот, Виро, я объявляю войну вашей стране, ведь… Я не смог сдержаться и захохотал, прежде чем начальник договорил. Правда, я не мог без эмоций смотреть, как серьезный мужчина объявляет войну государству, с которым не сможет сразиться. - Я сказал что-то смешное? – Пуфш навис надо мной. - Вам никогда не добраться до моей страны, - сказал я сквозь смех. - Почему? – лицо мужчины покраснело. – Мы возьмем самых быстрых коней, самых выносливых бойцов… Я представил, как от Меркурия к Земле по вакууму марширует длинная колонна бойцов (да, вот такая у меня больная фантазия), и снова зашелся смехом. - Можно вопрос? – спросил я, когда приступ смеха прекратился. - Ты уже задал его, - с каменным выражением на пунцовом лице произнес Пуфш. - А еще один? - Тоже задал, - он почти скрипел зубами, но продолжал яростно сверлить меня глазами. Правитель был не так глуп, как мне показалось сначала, а потому я решил вести теперь себя серьезнее, но все же надеялся подловить, а потому спросил: - А еще два? - А не много ли вопросов, учитывая, что ты всего-навсего пленник? – скривил губы Пуфш. - Не знаю, - я пожал плечами. – Так можно? - Ты уже задал два вопроса, - спокойно ответил мужчина, хотя я видел, что изнутри он кипит. «Вот черт! – Выругался я. – Какой же ты хитрый!» - Вы правитель этой страны? – я решил больше не ходить вокруг да около. - Нет, я правитель этого города, - хмыкнул мужчина. - Вон оно что, - протянул я. – Тогда как вы можете объявлять войну другому государству, не имея своего? - Город – это и есть мое государство. Теперь. – Мужчина сел. – Все мое прошлое государство теперь в пустыне над землей. Змей начал свое дело. Этот город – единственное место, которое он еще не тронул. - Вот как, - я вспомнил пустыню, по которой мы летали в поисках изумруда. – Да, тогда вы действительно можете объявить нашему государству войну, - лучше признать власть врага, держащего тебя в плену, и прожить еще немного, чем сопротивляться и умереть, ничего не выяснив. – А что вы сделаете с нами? - Вы нарушили территориальные границы, покушались на собственность моей страны, а теперь еще и надерзили правителю. Что же я, по-твоему, сделаю с тобой и твоими друзьями? – устало спросил он. - Помилуете? – глупо улыбнулся я, но тут же пожалел об этом. Пуфш громко засопел, вскочил со стула и почти выкрикнул: - Глупец! Ты, я вижу, не понимаешь всей серьезности ситуации?! – Он зло вытаращился на меня. – Как только солнце достаточно поднимется над горизонтом, вас казнят. Сердце рухнуло вниз. «Что я наделал?...» - Но, как же вы узнаете, что оно взошло? – спросил я, надеясь, что мужчина передумает. - Поверь, мы узнаем, - мужчина сжал мое плечо. – Стража! – громко крикнул Пуфш. – Увести пленника обратно. Обратный путь мне не показался таким интересным. Я не рассматривал город, потому что думал о другом. Меня казнят. Плевать. Но, что же будет с родителями?! Как отреагируют они на то, что их сын не вернулся с миссии? А что будет с родителями остальных ребят, которых казнят из-за моей несдержанности? Меня бросили на пол камеры, как мешок с мусором. В первую секунду я ослеп от боли, а потом лежал, не шевелясь, надеясь, что нога поутихнет. - Ну, что они от тебя хотели? – спросила Джульетта, снова помогая мне добраться до стены. - Узнавали, что мы хотели в храме, - ответил я. – Обманывать смысла не было… - пролепетал я, оправдываясь. - И что теперь? – в свете факела в глазах Сюин я увидел искру надежды. Я мог добиться свободы трех пленников в обмен на одну жизнь, но несколько минут назад своими словами лишил их будущего. - Как Жак? – убито спросил я. - Все так же, - Джульетта посмотрела на француза. – Ну же, не тяни. Что они сказали? - Нас… - голос сорвался. – Нас казнят, когда солнце достаточно поднимется над горизонтом.***
Мы осторожно шли, скрываясь в тени домов. Это было сложно хотя бы потому, что почти через каждые три-четыре метра на стенах висели фонари, а из-за этого улицы были освещены почти полностью. Конечно, сначала мы передвигались по улицам «старого» города (над землей торчали крыши именно этих зданий), которые были освещены не так сильно, как «новые дома». В основной же части на фонари не скупились, и перед нами встал выбор: крыши или задние дворы. Мы выбрали последнее – крыши часто находились далеко друг от друга, и мы могли бы не допрыгнуть. Никто из нас даже предположить не мог, куда бы могли увести наших ребят. Однако, подумав, мы сошлись на том, что пленников, обычно, ведут в тюрьму, а потом уже решают, что с ним делать, и стали искать местное учреждение для преступников. Единственную проблему для нас представляло однообразие: все дома были похожи, как капли воды: двухэтажные строения из серого камня; даже окна и фонари были расположены абсолютно одинаково. - Куда нам идти? – спросил Леандро и прислонился к стене. – Мы бродим уже три часа! - Четыре, - исправил я его, взглянув на запястье. - Тем более, - итальянец фыркнул. – Не лучше ли нам разделиться? - Нет, - ответила ему Ютта. – Мы знаем, что меркурианцы захватили четверых, когда те были вместе. А что будет, если они встретят кого-то одного? Думаешь, справишься? - Не знаю, - Леандро пожал плечами. – Я б рискнул. Тем более что на других напали неожиданно, а мы знаем, что может произойти. - Послушай, я не собираюсь позволить тебе сорвать миссию, - Санти выводил меня из себя. – Хочешь издохнуть – дерзай. Беги, ори, делай что пожелаешь. Только знай, после этого мы тебя спасать не будем. - Твое настроение понятно, - Леандро посмотрел через забор на улицу и снова повернулся ко мне. Казалось, мои слова его нисколько не задели. – Слушай, Эдвин, тебе кто-нибудь говорил, что ты психически неуравновешенный пессимист? - Нет, - я говорил спокойно, но внутри у меня все кипело. – Честь первооткрывателя принадлежит тебе. Поздравляю, - я сжал руку в кулак, чтобы не трястись от гнева. – Думаю, тебе интересно будет узнать, что меня таким именно ты сделал? - О, вот оно что, - Санти усмехнулся. – Отлично. Хочешь услышать, что я о тебе думаю? «Нет, я не выкажу свой гнев. Ты меня не выведешь» - твердил я мысленно. - Пожалуй, откажусь. Нам надо спасать друзей. Хотя, такие эгоисты как ты, Леандро, и не думают о таких «мелочных» вещах. Им бы только Свое Величество превозносить. - Как заговорил, - Леандро уже не улыбался. – Раз я эгоист, то Мое Величество желает пять минут на то, чтобы высказать тебе все, - он скривил рот в отвращении. «Отлично, у меня к тебе такие же чувства». - Мальчики, хватит, - попросила Ютта, но я не собирался уступать Леандро. - Ну ладно, давай. Из уст Его Эгоистейшества я хотел бы услышать «всю правду» обо мне. - Хватит, я сказала! – Ютта встала между нами. – Вы оба. Хотите услышать о себе правду? Отлично. Ты, Леандро – еще тот засранец. Правда. Никогда не встречала таких пофигистов. Тебе все равно на миссию, на нас, даже на себя тебе плевать. Ты действуешь импульсивно и не готов нести ответственности за свои поступки. Не знаю, как тебя так воспитывали, и какой ты на самом деле, за той своей маской безразличия, но теперь у меня такое мнение на твой счет. У Леандро был такой вид, будто на него вылили ведро грязной воды. На лице у меня невольно появилась улыбка. - А ты, Эдвин, чего лыбишься? – Ютта повернулась ко мне. – Ты не меньший засранец. Прикрываешь свои интересы и личные стремления «Великой миссией». Что и кому ты хочешь доказать? Тебе так же плевать на всех, как и Леандро. Ты думаешь о том, что будешь выглядеть плохо в глазах других, если не попытаешься спасти тех, кто попал в беду. Пришел в ОНИ за карьерой? Отказался бы тогда от миссии. Зачем быть одиночкой в единой команде? Тем более вторым одиночкой. Я не знал, что ответить. Просто не мог ответить, потому что никогда не ожидал подобного от Ютты. Как «душа» нашей команды могла такое выдать? Не понимаю. - Что, ждете продолжения? – немка посмотрела на нас. – Простите, господа, но пять минут прошло. Теперь нам нужно спасать людей. Ютта отвернулась и подошла к забору. - Доволен? – спросил у меня Леандро. - Ты первый начал, - бросил я на него злобный взгляд. - Вы идете? Или красную дорожку постелить? – Ютта была уже наверху. – Шевелитесь или ждите. Там дверь открывается. – Девушка, словно кошка, юркнула по забору в сторону и замерла в тени дома. Я встал на перекладину, перепрыгнул на другую сторону и не понял – поспешил или опоздал. Над городом разнесся крик женщины, которая вышла на задний двор и увидела меня. Секунду я размышлял, а потом перепрыгнул обратно. Ютта уже была внизу. - Да, Эдвин. С тобой в разведку не сходишь, - произнес Леандро с противной улыбкой на лице. - Чей бы телефон звенел! – огрызнулся я. – Нам нужно бежать. Что мы и сделали. Перелазили через заборы, перепрыгивали через невысокие оградки, взбирались на стены. - Чувствую себя ниндзя из старых фильмов, - произнес запыхавшийся итальянец, спрыгивая со стены в очередной раз. - Господи, насколько у тебя детские сравнения, - я бы закатил глаза, если бы не нужно было искать ими дорогу. Через некоторое время мы остановились. Звуков погони не было слышно. - Вовремя смылись, - констатировал Леандро. Я сел, упершись спиной в стену дома. - Похоже, что зря, - в моей голове стал созревать план. - Ты – псих, - Леандро закрыл лицо рукой. – Прости, что повторяюсь, но ты – невероятный псих! - Леандро, - устало произнес я. – Еще слово… - И что? – вызывающе спросил итальянец. - И отправишься в тюрьму, - я произнес это и в ту же секунду понял, что это именно то, что нужно сейчас. - В смысле? – Санти смотрел на меня, как на умалишенного, впрочем, такие взгляды он посылал мне постоянно. - Если ты попадешь туда, то будет просто прекрасно! – я вскочил на ноги. – Поможешь нашим устроить побег. Вынесешь Жака, если он, конечно, жив… - Что?! – воскликнула Ютта. - Согласен, Ютта, - кивнул Леандро и повторил за ней: - что?! Какие еще планы в твоей придурковатой голове? - Я не о том, - девушка подошла ко мне. – Что с Жаком? Вот же! Я забыл, что мы с Леандро так и не сказали Ютте про Жака. Ну, что ж… Придется, видимо. - Ютта, - я замялся, - помнишь, ты сказала, что видела на полу тело, но я тогда… - …ответил, что мне показалось. Да, помню. И что дальше? - Так вот, там на самом деле лежал Жак. - Почему ты так решил? – холодно спросила девушка. - Просто… - я остановился, приводя мысли в порядок. - Виктор был у стены, отковыривал изумруд, девочек бы не стали трогать, потому что потенциально они не представляют никакой угрозы. А Жак… - О, Господи!.. – прошептала девушка. – Жак… - слезы потекли по ее щекам. - Не нужно, - я наклонился к Ютте и обнял ее за плечи. – Завизжи, - шепнул я ей. - Что? – не поняла она. - Жак еще жив, - я надеялся, что Леандро ничего не слышит. – Так мы можем спасти всех. Просто завизжи. Громко и пронзительно. Потом объясню. И тут меня оглушил звонкий крик. Я не ожидал, что у такой хрупкой девушки может быть такой громкий визг. А может, девушки как хрусталь? Чем утончённее, тем звон сильнее. Пока крик Ютты летел над городом, я успел броситься к бельевым веревкам и набросить на нас по какой-то тряпке. Леандро ткани не досталось. - Чего ты орешь, как резанная? Жив твой Жак! – Санти прислушался. Со стороны улицы раздался шум, и через минуту во двор ворвались четыре человека. Ютта села на землю, а я взглянул на Леандро, который понял, наконец, что произошло. - Ты гад, Эдвин! – взревел он, но мужчины, которые, видимо, были патрульными, уже скрутили парня, так что вреда он мне не мог причинить. Охранники что-то кричали, спрашивали. Я знал, что ни я их, ни они меня не поймут, а потому притворился немым. Я только показывал то на Леандро, то на Ютту и пожимал плечами, беззвучно открывая рот. И меня поняли. - Ты скот, Эдвин, - плюнул Санти. – Твой гребаный план?! Я выберусь оттуда, и тогда тебе не поздоровится. И патрульные увели его. Мы остались вдвоем. - Пошли, - произнес я, выждав пару минут и дав Ютте прийти в себя. – Нам нужно проследить за ними. Держась в отдалении, мы двинулись по улицам за патрульными. Пару раз мы теряли их из виду, но по крику Леандро быстро находили. - Хороший план, Эдвин, – сказала Ютта. – Но, думаю, стоило посвятить в него Леандро. - Нет, иначе я бы получил меньше наслаждения. Ютта в ответ на это только вздохнула. Через несколько минут мы пришли к какому-то зданию. Оно было точной копией других. Двое патрульных вошли внутрь, заводя Санти, а двое других отправились охранять покой города дальше. Мы сидели на крыше одного из домов напротив тюрьмы и ждали, что же сделает Леандро.***
В который раз напротив нашей камеры поменяли факел. «Интересно, как долго будет подниматься солнце на достаточную высоту? - думал я. – Я же мог спасти их. – Мысли о том, как я ошибся, не покидали меня. – Черт!» Я был зол. Очень зол на себя. Но, себе боль причинять не станешь, а вот выплеснуть на кого-нибудь все это хотелось, и когда к камере, наконец, подошел один из охранников, я красочно выругался (на русском, естественно), а потом крикнул: - Эй, вы! Вам знакомо понятие естественная нужда? Охранник ничего не ответил, только взял под руку Джульетту и увел ее. - Куда это он ее? – Сюин оторвалась от Жака, и устало посмотрела на меня. - Кто бы знал, - я стукнул ладонью по стене, ободрав ладонь. Сюин вздохнула, и снова принялась вытирать лоб Жака. - Виктор, - произнесла она после минутного молчания. – Не надо этого самобичевания. - Все в порядке, - попытался как можно оптимистичнее ответить я. - Не нужно быть Джульеттой, чтобы видеть, что ты винишь себя за приговор. Не надо. Ты не виноват. Это все меркурианцы. Ты тут совсем ни при чем. - Спасибо, Сюин, - сдавленно ответил я, но на душе стало еще хуже. Никто, кроме меня, не знал, что я действительно мог спасти друзей, но не сделал этого. Захотелось разбить что-нибудь. Может даже свою голову. Вернулся охранник. Он привел Джульетту и принес ведро под «нужду». - Где ты была? – спросил я. – Куда тебя водили? Я надеялся, что разговор хоть в какой-то степени отвлечет меня. - У начальника, - произнесла она, отдавая мне переводчик, который я сунул ей перед уходом. – Как же его?.. – девушка задумалась. - Пуфш, - подсказал я. – Что он у тебя спрашивал? - Все то же, что и у тебя: зачем мы здесь, откуда мы – и все в этом роде. Еще спросил, хотели мы забрать только изумруд из храма или из короны тоже… - Из короны? Так и сказал? – спросил я. - Да, так и сказал… Слушай, - Джульетта хотела сказать что-то еще, но я ее перебил. Я должен был поговорить о короне, пока нить размышлений не порвалась. - Стой, Джульетта, - я надавил на виски. – Короны. Ну, точно! - Что «точно»? Не знаю, что ты хочешь сказать этим. Я видела Леандро, - добавила она поспешно то, что собиралась сказать раньше. - Леандро?! – воскликнула Сюин. Ну, вот. Мои мысли по поводу короны остались позади. Это было похоже на свободный полет, перед раскрытием парашюта: я вылетел из тонких облаков мыслей о короне и врезался в пушистое облако мыслей о друзьях. Настало время раскрыть парашют, чтобы задержаться тут. Как Джульетта могла его увидеть? Он, Ютта и Эдвин остались наверху. Они просто не могли быть в городе, потому что веревка была обрезана. По крайней мере, я надеялся, что хотя бы у Эдвина хватит ума не спускаться. Или у Леандро его спеси. - Ты уверена, Джульетта? – мне хотелось услышать в ответ и «да», и «нет». Ведь если Леандро тут, то это значит, что друзья нас не бросили, а если Джульетта ошиблась, то они в безопасности. Я был бы рад обоим вариантам. - Виктор, он сидит в камере через две или три от нас. Он один, не связан. Это точно был он. Я уверена, - Джульетта все еще стояла у решетки и выглядывала в коридор, силясь увидеть ту его часть, откуда пришла. - Но, как он тут оказался? – недоумевал я. Теперь и об этом думать. До этой секунды я парился лишь о том, что до казни осталось несколько часов. – Все пропало… Осознание безысходности навалилось на меня. Что могли сделать Эдвин и Ютта? Ничего. Они даже подобраться к тюрьме не смогут вдвоем. Этого слишком мало. - Ну, что ж… - произнес я, наконец. – Нам остается только бежать. - Это я и предлагаю, - сказала Джульетта. – Сначала… - Тихо, - я отвернулся от решетки и дал знак Джульетте сделать то же самое. В коридоре показался охранник. - Сначала я отвергла этот план, - продолжила Джульетта, когда надзиратель ушел. – Тебя мы с Сюин смогли бы удержать, ведь ты можешь наступать на одну ногу, но Жака мы физически не вытащили бы. Теперь, когда у нас есть Леандро, мы, освободив его, сможем унести Жака. Леандро сможет, - поправила себя англичанка. - Ага… - протянул я. – А в других камерах есть люди? В тех, что между нами с Санти. - Кажется… нет. Определенно, нет, - ответила Джульетта. – Даже в тех камерах, что от входа до Леандро – один-два человека. А что? - Помоги мне, - протянул я руку девушке. Джульетта помогла мне пересесть к решетке. - Леандро, - я повернулся к решетке так, что кончик моего носа находился в коридоре. – Леандро, ты там? – Никто не ответил, и я позвал снова, но уже громче: - Леандро, отзовись! Я был готов сказать Джульетте, что она ошиблась, но тут до меня донесся приглушенный расстоянием голос итальянца: - Виктор? Это ты? - Да, - ответил я с нескрываемым облегчением в голосе. – Как ты сюда попал? - Меня подставил этот самовлюбленный псих Эдвин, - зло ответил Леандро. – А вас, я так понимаю, забрали из храма? Так? «Эдвин и Ютта все же в городе». - Да, - я еще больше прижался к решетке, чтобы меня было лучше слышно. – Ты в порядке? - Ну, - Леандро немного помолчал, а потом ответил: - голова немного трещит. А так, в полном, - парень рассмеялся. - Почему он смеется? – спросила Джульетта. Я лишь пожал плечами, но итальянец, видимо, услышал. - Мне всегда казалось, что я закончу свои дни в тюрьме на Плутоне, - проговорил он. – Никогда этого не боялся… Даже намеренно шел к этому, ибо то, что я хотел совершить… А вот теперь… Сижу в камере, ожидаю чего-то и трясусь, как девчонка перед первым свиданием. - Эй, Леандро! – я чуть откинулся о стену. – Можно подумать, что ты сдался? - Прости, Виктор, но провокацией меня не взять, - устало ответил Санти. – Придумай что-то получше… - Ну, есть план, конечно, - протянул я. – Как ты смотришь на то, чтобы сбежать отсюда к чертям вселенским? Тебе только нужно вынести Жака. Сможешь? – я обернулся и посмотрел на парня, который так и лежал, не приходя в себя. - Ну, попытка не пытка, а как вы провернуть-то это собрались? Выйдете в коридор и потопаете к выходу? Я хотел сказать, что именно в этом и заключается наш «план», который даже в мыслях я выделял кавычками, но понял, что Леандро снова иронизирует. - Есть идеи лучше? – спросила Джульетта. - Девушка, я, конечно, рад вас слышать, - последнее слово он тянул пару секунд, будто ему было скучно, - только вот, вы подумали об охране? На выходе, в коридорах… - Естественно, - произнесла она неуверенно и посмотрела на меня. - Не беспокойся, - постарался как можно увереннее произнести я. – Есть одна мысль… Я в который раз взглянул на Джульетту, и она поняла меня без слов: достала заколку из волос, согнула ее, просунула руку сквозь прутья и стала вертеть «ключом» в замочной скважине. Раздался щелчок. - Сначала освободи Леандро, - сказал я девушке, когда она бросилась ко мне, чтобы помочь встать. – У нас еще есть Жак, - я попытался улыбнуться, но ногу пронзила острая боль, отчего губы лишь скривились. Джульетта прикрыла дверь камеры, когда вышла в коридор, но уже через пару минут снова распахнула ее, чтобы впустить Леандро. - А ты, однако, не в форме? – спросил я у итальянца. Он и правда был помятый и грязный. На волосах запеклась кровь, а на щеке алел синяк. Одежда – в пятнах и порвана в некоторых местах. - Не беспокойся, форма всегда при мне. Или хотя бы ее часть. И этой части хватит, чтобы вытащить вас из тюрьмы. - Говоришь так, будто не Джульетта только что открыла дверь твоей камеры. - А ты говоришь так, будто сам допрыгал до нее. Леандро подошел к Жаку и бережно взял его на руки. - Через плечо его перекидывать нельзя. Придется идти так, - вздохнул Санти и направился к выходу. Тем временем Сюин и Джульетта помогли мне встать. Я сбился со счета, в который раз боль пронзила мою ногу, но сдержался от того, чтобы закричать и просто зашипел. - Погоди, Леандро – остановил я итальянца, который пошел по коридору к выходу из тюрьмы. – Надо в обратную сторону. Санти посмотрел на меня, как на полоумного, но спорить не стал и, перехватив Жака покрепче, пошел туда, где с каждым десятком метров расстояние между факелами увеличивалось. Наконец, когда мы отошли от очередного факела на приличное расстояние, а следующего пока что не предвиделось, я указал Джульетте на пустую темную камеру и попросил открыть ее. - Тебе мозги вышибли? – Леандро, видимо, не выдержал (еще бы, ведь молчать хотя бы пять минут, видимо, – не в его стиле) – Мы только что выбрались из камеры… - Прекращай, пожалуйста, закатывать истерики, - боль в ноге и так раздражала, а тут еще и Леандро… - Ты хочешь спастись? Если нет, то на твоей совести будет смерть Жака – как минимум, а как максимум – четверых, и то, если Эдвин и Ютта все же улетят без нас. А нет – так шесть душ будут приходить к тебе во сне. - Погоди, - Леандро выпрямился, насколько это было возможно с Жаком на руках. – Ты сказал «смерти»? Нас что, должны убить? - Нет, по головке погладить и отпустить, - дверь с лязгом открылась, и мы вошли в камеру. – Конечно, нас казнят. Думаешь, у них есть лишние ресурсы, чтобы содержать преступников-чужеземцев? Я в какой-то мере насладился сменой эмоций итальянца: самодовольство, недоверие, испуг, страх, проблеск гнева и снова маска безразличного самодовольства. Тем временем Джульетта закрыла за нами дверь и помогла Сюин отвести меня подальше от решетки. - Теперь только дождемся смены факелов, тогда начнется тревога, - прошептал я, но дальше задумку объяснять не хотел. Так и оказалось. Как только факельщик дошел до нашей камеры, раздался крик, а потом послышался тяжелый топот ног. По коридору, отлетая от стен, разнесся гул голосов, а потом они разделились – одни стали удаляться, а другие – приближаться. - Леандро, Джульетта, сядьте ближе к решетке… - произнес я, и тут же мимо нас пронесся охранник. - Ты погубить нас вздумал? – зло прошептал отшатнувшийся от решетки Леандро. – Я убью тебя, русский, если они меня заметят… - Они тебя заметят, не сомневайся, - в тон ему прошептал я. – Вот только подумай, прежде чем угрожать, кому придет в голову искать сбежавших пленников в камерах? – я отвернулся от решеток, чтобы мое лицо не выделялось бледным пятном на темной стене, ведь мимо пробежали еще два охранника. – А убьешь или не убьешь – плевать. Все равно умирать, если найдут. Охранники, зло пыхтя, снова прошли мимо нашей камеры, не удостоив нас взглядом. А когда их шаги затихли в темной кишке коридора, я, победно взглянув на американца, спросил: - Идем? Леандро снова взял Жака на руки, Сюин и Джульетта подставили мне свои плечи, и мы двинулись по сумрачному холодному коридору, который насквозь пропах дымом от факелов. Людей, кроме двух-трех человек, сидящих в камерах, не было, как ни странно, ведь местные правоохранительные органы, скорее всего, решили объявить тревогу и стали искать нас по всему городу. Я был доволен, что мой план сработал. Ну, почти… Я думал, что все охранники отправятся на поиски беглецов-чужеземцев, но в главном зале тюрьмы, а потом еще и на выходе стояло по охраннику, но они нас не заметили, пока Леандро не ударил каждого ребром ладони по затылку. Хотя, если подумать, и после этого они тоже не обратили на нас внимания, ведь в бессознательном состоянии трудно ориентироваться в реальном мире. Пока мы бесшумно открывали дверь и выходили на улицу, я думал – откуда Леандро так хорошо умеет отключать людей? Где он этому научился? Вне здания было тихо. Никто не погнался за нами, никто не закричал, да и сами мы не стремились выдать себя, а потому не стали медлить и быстро, как могли, направились к домам. Когда мы отошли на достаточное расстояние от тюрьмы, Леандро положил Жака на землю и стал разминать руки, кожа на которых покрылась красными рубцами от долгого давления тела француза. А тем временем я сел на каменное крыльцо одного из домов и вытянул ногу, которая тут же наполнилась свинцовой тяжестью и тупой, даже немного приятной, болью. - Куда теперь? – спросила Джульетта. - Как можно дальше отсюда, - произнесла Сюин, осматривая Жака. – Нельзя, чтобы они нас нашли. - Ну что, передохнули и хватит? – спросил Леандро, снова поднимая француза. - Да, - Сюин вернулась ко мне, я встал, превозмогая боль и тяжесть. Нельзя показывать слабость. Особенно перед Леандро. Тем более, в такой важный для спасения наших жизней час. - Идемте, - прикусив губу, чтобы не закричать, сказал я. Джульетта покачала головой, будто догадывалась, о чем я думаю, но ничего не сказала. Мы передвигались по городу так быстро, как только могли. Поворот за поворотом, переулок за переулком, улица за улицей. Мы редко останавливались, и делали это только тогда, когда видели поблизости меркурианцев, разыскивающих нас. Мы оборачивались на каждый шорох, на каждый стук, на каждое движение теней. Наверное, так чувствовали себя дикие звери во время сезона охоты несколько столетий назад – загнанными, беспомощными, непонимающими. Вот еще один поворот. И еще. Вот мы в очередной раз остановились, дожидаясь пока уйдут охранники. - Когда уже кончится этот город? – спросила Джульетта, но никто из нас не мог дать ответа на этот вопрос. Неожиданно для всех, из-за угла дома появилась чья-то рука и схватила ближайшего человека, стоящего спиной к ней - Сюин. Честно сказать, мы оцепенели от страха настолько, что не могли ничего предпринять в ту же секунду: не могли схватить китаянку, не могли ударить эту чертову конечность первым, что попалось бы под руку. Хотя, если задуматься, я мог держать девушку крепче, ведь она служила для меня опорой с одной стороны, но, резко потеряв поддержку, я повалился на землю, увлекая Джульетту за собой, а потом мы просто сидели, наблюдая, как Сюин скрывается за каменным телом здания. - Вы чего? – спросил Леандро. – Земля не держит? - Пошел к черту, - воскликнул я. Нога разболелась с новой силой, когда я на нее упал. - А где Сюин? – итальянец осмотрелся. – Стоило отвернуться, как она умотала. - Да заткнись ты уже, - я начинал беситься. Китаянка не кричала, а это означало только две вещи: либо ей не из-за чего было наводить шум, либо она не могла этого сделать физически. Я надеялся на первое.