Меркурий. 116 часов
- Как не сходится? – я не мог в это поверить. – Мы же считали все. Должно сходиться. - А вот так, - тяжелый вздох, и я прям-таки увидел, как Виктор закатывает глаза. – Я же говорил, что в центре пересечение улиц совсем другое. Мы с Джульеттой, вместо того что бы перебраться на новый повторяющийся участок, попали вообще в другое место – улица шире в два раза, а домов двенадцать, а не восемнадцать. Да и один из участков выступает наполовину этой улицы… - Эдвин, - Леандро перекрыл канал Виктора. – Мы с Сюин стоим на крыше одного из домов. Карта не совпадает. Тут не один угловой ряд домов, а два. Улица угловая, а дома, вроде как, опоясывают ее или зажимают… А такого нет на карте! Напомни мне, пожалуйста, что там Виктор говорил… - Эдвин, ты меня вообще слушаешь? – снова раздался голос Виктора, потеснив канал Леандро. - Да, слышу. Я свяжусь с вами через несколько минут. - Опять?.. – начал было русский. - Подожди… - перебил я его. – Ютта, можно тебя, - позвал я девушку, подбирая мысленно слова, которыми собирался передать всю суть того, что сказали мне. - Что случилось, Эдвин? – немка подошла ближе. - Наши расчеты не верны… - начал я и пересказал ей все, на что жаловались мне буквально минуту назад Виктор и Леандро. «Как же сложно быть лидером. И зачем мне это все?» - подумал я. - Пошли в центр, - сказал она, пожимая плечами. Вопреки моим ожиданиям, немка не огорчилась. Наоборот, в ее глазах загорелся огонек любопытства. - Виктор и Джульетта подошли с юго-восточной стороны, а Сюин и Леандро с юго-западной… - рассуждала она в слух, пока мы двигались. – Соответственно, снова симметрия – и там, и там есть угловые улицы, которых нет на карте. Если мы наткнемся на такую же преграду, хотя преградой это не назовешь, то карта немного изменится… но это будет не критично, потому что достаточно исследовать один участок… Эдвин, поспешим… - Эдвин, так что нам делать? – раздалось из рации, про которую я уже забыл. – Спроси у Ютты, если сам не можешь посоветовать ничего, - Виктор, видимо, был раздражен. Все такие умные, конечно. Сами бы попробовали организовать слаженную работу команды, а потом бы задирались и психовали. - Мы уже бежим в центр. Подойдем с Северо-Востока. Оставайтесь на местах. Передай это Леандро, - «а то я не хочу с ним разговаривать». Я отключил рацию и побежал за Юттой, которая стремительно удалялась от меня. Девушка свернула влево и побежала по улице, похожей на описания друзей, но она была такой же по ширине, как и другие. Потом немка повернула еще раз налево, а потом – направо. Мы оказались на улице в два раза шире тех, по которым бежали до этого. - И правда… - прошептала девушка, замерев как вкопанная. Через секунду она тряхнула головой, будто выходя из транса, и, подбежав к угловому дому, резво забралась на крышу. «Да, натренировались мы…» - подумал я, следуя за подругой. - Скажи Виктору, чтоб они залезли на крышу и подали знак. Их угол ближе, мы увидим, - Ютта села на камень крыши и принялась стирать центр карты, чтоб перечертить его. - Вон они, - я заметил, как в темноте два раза моргнул фонарь. - Хорошо… - Ютта зажала карандаш в зубах. – Эдвин, сможешь добраться до западного края и встать на углу? Включите с Виктором фонари буквально на минуту. Потом возвращайся. На обратном пути пересчитай дома. Хорошо? - Будет сделано. Я слез со здания, оставив рюкзак на крыше, и побежал по улице. Как можно было быть в ту минуту таким беспечным, я не знаю, но на углу я столкнулся с двумя патрульными. И столкнулся в прямом смысле – врезался в одного из них. Они что-то говорили мне, но я не понимал ни слова. Когда один протянул ко мне руки, я попытался бежать, но не успел сделать и шага, как меня прижали к земле. Из последних сил я рванулся и включил рацию, которую, каким-то чудесным образом, успел засунуть в карман.. - Эдвин? – раздался голос Виктора. - Меня поймали. Ютта на углу. Найди ее… Ой… По голове мне прилетело чем-то так сильно, что в глазах потемнело. Патрульный бросил мне пару слов, но я все равно его не понял. Затем мне связали руки, поставили на ноги и куда-то повели. «Ну что, теперь моя очередь оказаться в плену» - невесело подумал я.***
Эдвин передал мне просьбу Ютты, и хотел, видимо, сказать еще что-то, но вместо слов из рации вырвался лишь вздох, и связь прервалась. - Что такое? – спросила Джульетта. - Не знаю… - странно, что Эдвин так резко отключился. Что, если с ним и Юттой что-то случилось? Мы с англичанкой беспокойно всматривались вдаль, когда рация снова зашипела. - Эдвин? – спросил я в надежде услышать голос по другую сторону рации. - Меня поймали, - не заставил ждать американец. – Ютта на углу. Найдите ее… ой, - послышался звук удара. - Никаких разговоров! – донеслось из переводчика (видимо, говорили охранники по другую сторону канала связи). – А если вздумал говорить, то говори понятно. Наступило молчание, которое продолжалось достаточно, чтоб мы с Джульеттой успели спуститься и отправиться к Ютте. Из рации в это время доносились только пыхтения и сопения. Раздался глухой стук, заскрипели дверные петли. - Ну? Что вам? – приглушенный мужской голос вылетел из переводчика. - Мы привели нарушителя, - объяснил патрульный. – Нужно отдать его начальнику. - Ждите здесь. Я передам ему, что вы пришли. Скоро он спустится. - Мы успеем за это время дойти до Ютты? – спросила у меня Джульетта. – Уж очень не хочется оставлять ее одну. - Думаю, успеем, - я посмотрел на пустую улицу. – Если поторопимся. Теперь мы осознавали, какую огромную опасность представляли собой патрульные. Конечно, мы знали об этом и раньше, но, столкнувшись с этим, стали вести себя осторожнее: двигались по улице в два раза тише и в десять раз осмотрительнее. - Виктор? – удивилась Ютта, когда мы оказались на крыше, с которой не так давно уходил Эдвин. – Что случилось? А где… - Эдвин у меркурианцев, - ответил я. – Попался патрульным. - О, нет! – воскликнула Ютта. – Это я виновата! Я его отправила… - Ты тут ни при чем, - попытался я. – Просто… Но не договорил – из рации снова раздались голоса. Я кивнул Джульетте, мол, давай, у тебя лучше получится успокоить ее, а сам стал слушать разговор, который проходил в доме у Пуфша. - Ну, и кого вы привели? – спросил уже знакомый мне голос. Видимо Пуфш только проснулся, так как говорил тихо и устало. - Да вот, - бодро сказал чей-то молодой голос. – Нарушитель времени сна! - Говори тише, - шепнул парню его напарник. Пуфш же их не слышал. Его внимание привлек Эдвин. - И как зовут нарушителя? – вкрадчивым голосом спросил мужчина и, видимо, подошел ближе, так как голос его стал звучать сильнее и отчетливее. Эдвин молчал. - Помолчать захотел? Или языка нет? – в голосе Пуфша послышались нотки раздражения. – Нет, язык на месте… - Он что, в рот ему заглядывал? – раздался над ухом шепот. Ютта уже немного успокоилась и вместе с Джульеттой подсела ближе к рации и переводчику. - Послушайте, - Эдвин не выдержал. – Я не понимаю ничего из того, что вы говорите. Я не знаю меркурианского и не представляю, что вы хотите со мной сделать. - На каком языке он говорит? – снова раздался голос молодого патрульного, и снова мужчина-патрульный на него шикнул. - Кажется, я знаю… - Пуфш скрипнул зубами. – Приведите его. «Кого? Неужели кого-то из наших?» - подумал я. - Пусть это будет кто-то из меркурианцев, пожалуйста, - прошептала немка, будто прочитав мои мысли. Мы сидели и не дышали. В звенящей тишине, казалось, слышалось биение наших сердец, и как же мы обрадовались, когда в голосе пришедшего я узнал Тымпа. - Видел ли ты этого человека раньше? – спросил у него Пуфш. - Да, - голос длинноволосого звучал совсем близко. – Он и еще четверо пытались похитить Корону, а потом сбежали из тюрьмы, нанеся множество ранений нашим солдатам и колоссальный ущерб храму, - это не было похоже на доклад. Инспектор жаловался, как жалуются обиженные дети своим родителям на друга, который сломал их машинку. - Значит, ты – один из воров, сбежавший из тюрьмы?.. – обратился Пуфш к Эдвину. - Но его же и близко там не было, - прошептала Джульетта. – О чем они вообще? - Тымп сказал так, чтоб обвинение предъявили Эдвину, а не ему. Ты думаешь, почему Пуфш приказал привести инспектора, а не пригласить его? - Потому что он обвиняется в том, что мы сбежали? – предположила Ютта. - Именно. Теперь он перекинет обвинение на любого другого, главное – сохранит свою шкуру. - Где вы его нашли? – обратился Пуфш, не дождавшись ответа американца. - Почти в центре города, правитель, - ответил молодой патрульный. – У Северо-Западных Ходов. - Так близко?! – голос Пуфша стал громче и в него закрался… страх? Даже сквозь помехи рации была слышна дрожь в голосе начальника. Страх перешел в гнев и Пуфш закричал: - Отлично! Хочешь увидеть Корону – ты ее увидишь! Тымп! - Да, госпо… - Готовь его к церемонии жертвоприношения. Корона давно не пила крови. Я поднял взгляд на искаженные ужасом лица девушек. У меня, наверное, выражение лица было не лучше. - Когда начинаем, правитель? – торопливо спросил Тымп. «Чертов…» - простите, но дальше в моих мыслях пробежала такая брань, за которую мне и сейчас стыдно. А все потому, что в голосе инспектора я услышал неприкрытое торжество и злорадство. - Как только закончится время сна, - я так и видел, как Пуфш плотоядно улыбается. – Это твоя последняя ночь, - обратился он к Эдвину, - насладись ею как следует. Уведите его! - Эй, уберите от меня свои лапы! – воскликнул Эдвин. – Что вы делаете?! Но меркурианцы понимали его так же, как он понимал их, а потому все вопросы остались без ответа. - Эдвин! – Ютта схватила рацию. – Держись! Скоро мы тебя вытащим! Слышишь?! Рация затрещала, а потом все смолкло. Но Ютта продолжала звать Эдвина и уверять его в том, что все будет в порядке. - Ютта, успокойся, - Джульетта обняла немку. - Это – из-за меня. Эдвина убьют из-за меня… - причитала девушка, но англичанка убеждала ее в обратном. Рация снова издала треск, и мы услышали голос, который, на этот раз, принадлежал Леандро: - Виктор! Виктор, ты меня слышишь? – в его голосе была неприкрытая тревога. - Да, Леандро, - ответил я. - Хорошо. Что случилось с Эдвином? Мы пытались с ним связаться, но не смогли. Такое ощущение, что канал связи с ним исчез совсем. - Потом, - торопливо ответил я. – Приходите на Северо-Восток, на свет фонаря. Тут все объясню, - сейчас мысли походили на манную кашу, в которой не было ни единого комочка, на котором можно было бы остановиться. – И решим, что делать дальше. Я достал из кармана маленький маяк и включил его, направив луч света на Юго-Запад. Тюрьма, как и дом начальника, на Юго-Востоке, так что Пуфш или Тымп не увидят этот свет, а вот Сюин и Леандро должны. Что до остальных патрульных… Я откинул эти мысли в сторону и подошел к Ютте. - Я виновата, - повторяла одно и то же немка. – Я… я… я… - Нет, Ютта. Все хорошо, - успокаивала ее Джульетта. – Ты не виновата. - Виновата… виновата… - словно эхо повторила Ютта. - Так, - мне было больно смотреть, как истязает себя Ютта, но, поняв, что уговорами тут не помочь, я взял девушку за плечи и тихо встряхнул. - Хочешь спасти Эдвина? – спросил я у нее. – Для этого нам нужна Корона, а для поисков Короны необходима карта, которую только ты сможешь нарисовать. Слышала, что сказал «Пуфш»? «Так близко». Значит, мы очень сильно приблизились к короне. Нам нужна карта центра города. Ютта. Только у тебя это получится! Джульетта смотрела на меня, как на сумасшедшего: разговаривать таким тоном с девушкой, убитой горем? Эх, Джульетта. Такое работает чаще, чем психологические уговоры. Нам нужен адреналин, а иначе его не получить. - Я не смогу… - начала немка, но я ее перебил. - Сможешь! – почти выкрикнул я. – Ради Эдвина! - Х-хорошо, - Ютта ошарашено смотрела на меня. – Смогу. Смогу ради Эдвина. - Вот так-то лучше, - я отпустил плечи девушки и подал ей блокнот с карандашом. – Если Корона будет у нас, то жертвоприношение отложат, - я сильно в этом сомневался. Если короны не станет, то во всем обвинят нас, но накажут за это Эдвина, так как он – единственный член команды, захваченный меркурианцами. Но Ютта это не должна ою этом думать. – У нас появится реальный шанс спасти Землю, не потеряв никого из команды. Ютта, что тебе нужно, чтоб закончить карту? - Б-бинокль и фонарик… - девушка уже приходила в себя. - Отлично. За сколько справишься? - Минут за тридцать… - Ютта опустила голову. Она была с нами лишь наполовину. Вторая ее часть находилась где-то в области шока и самоистязаний. - Тогда возьми бинокль, - протянул я наблюдательное устройство. Ютта принялась за дело, а мы с Джульеттой отошли чуть в сторону. - Ты уверен, что у нас все получится? – спросила Джульетта, аккуратно наступая на край крыши. - Осторожнее, - предупредил я ее. – Не знаю, Джульетта, - я задумался. – Просто у меня такое чувство, что мы подошли вплотную к завершению миссии. - Мы найдем Корону, - сказала девушка. - Или умрем, - я повернулся к англичанке. – У нас осталось меньше пяти дней. Когда поведут на казнь Эдвина, останется дня два или вообще сутки. Если в короне нет того изумруда, что мы ищем, то наша миссия провалиться, но будет считаться оконченной. Мы останемся на Меркурии, потому что никто из нас не хочет, чтоб вся планета думала, что на наших плечах ее гибель. Пусть лучше думают, что мы погибли. Так? Джульетта молчала. - Если не найдем камень, то умрем все равно: здесь – от рук меркурианцев, или дома – от конца света – не важно… - Тогда нам нужно поторопиться, - Джульетта посмотрела на Ютту. – Мы должны верить. Стала бы она заниматься созданием карты, если бы не верила в счастливый конец? Я тоже взглянул на немку: сейчас она мне казалось моложе, но с другой стороны старше своих пятнадцати лет. Две русые косички растрепались и были похожи скорее на канаты, с торчащими нитками вокруг, чем на колоски пшеницы, всегда ясные зеленые глаза затуманились мыслями, а обычно тонкую ухмылку губ закусили верхние зубы. - Да, - прошептал я. – Ты права. Вера и мы сами – вот все, что осталось у нас.***
Как только Тымп и патрульные увели Эдвина из дома Пуфша, он поднялся на второй этаж и снова лег в кровать. До конца ночи было еще много времени, а потому, первым делом, он попытался уснуть. Сон не шел. Правитель лежал, бегая взглядом по мелким трещинкам потолка, и думал о тех людях, что пришли в его город. На элитных воинов или шпионов они не тянули, да и простыми людьми назвать их тоже было нельзя. Вряд ли простых людей отправят на кражу очень даже ценной реликвии. А кто их отправил? Кому нужно красть корону в людном городе, когда по всей земле разбросаны исчезнувшие города с более или менее сохранившимися храмами. Там драгоценностей хоть отбавляй: одна мозаика чего стоит. «А что, если кроме нас на планете остались города, которые поклоняются Великому Змею? Нет, этого просто не может быть. За триста пять лет существования этого города никто ни разу не попытался похитить корону, и тут появились эти грабители», - подумал Пуфш. Он встал с кровати, влез в безумно узкие штаны и, втянув живот, надел не менее узкую рубаху. «Надо бы похудеть, а то так и буду тесниться в этой одежде, а материала в городе очень мало, чтоб шить новую одежду». Пуфш спустился вниз, умылся, зачесал назад свои уже порядком поредевшие волосы и вошел в молитвенную. Здесь жарко пахло травами, которые были вкатаны в воск свечей. «Кстати, надо заказать новую партию свечей у работников с поверхности». Десятки язычков пламени неравномерно освещали комнату, но глазам человека, родившегося и выросшего под землей, этого было достаточно. В детстве Пуфш не понимал, почему всем людям рода правителей нельзя выходить на поверхность, и даже несколько раз пытался сбежать. Но после того как будущий правитель получил световые ожоги, дед, который отошел тогда от дел, объяснил ему, что их род при строительстве города «немного пострадал». - Знаешь, внук, - говорил он, - когда-то тебе тоже придется стать правителем этого города, хочешь ты того или нет. А потому, тебе в первую очередь необходимо знать историю строительства нашего города. И затем дедушка поведал ему, что самый первый правитель этого города и построил его, из-за того, что к нему в видении пришел Великий Змей и сказал, что конец человечества близок. «Мое огненное око будет увеличиваться с каждым годом, пока не спалит вашу землю дотла. На поверхности не останется ни одной живой души», - сказал Змей. И Первый правитель, истолковав сон слишком буквально, начал строить подземный город. «Не останется душ на поверхности, ибо все они будут жить под землей», - объявил он своему народу и строительство началось. Одному Змею известно, как у предков получилось, но они закончили строительство, и город начал жить. Но во время стройки произошло ужасное событие: на город напали гигантские черви-полуночники, которых победили ценой неимоверных усилий и потерь. Ранены были всего десять человек, но сотни – убиты. Среди раненых оказался и сам Первый правитель. Раны залечили и забыли о них. До поры. Через год все десять когда-то раненых людей почувствовали, что не могут находиться на дневном свете больше нескольких минут: несколько секунд игнорирования недомогания, и кожа начинала дымиться, а потом загораться. Долго думали, что стало причиной такой болезни, а потом поняли, что во всем виноват яд червей-полуночников. Это заставило ускорить темпы строительства, а так же сдвинуть его на ночное время. Через несколько лет город был построен, а еще через четыре – умер его Первый правитель. К власти пришел восьмилетний сын главного строителя города, но оказалось, что и он не может выйти на поверхность днем, ибо от отца проклятая болезнь передалась и ему. «С тех пор каждый новый член нашего рода получал вместе со знатным именем страшную болезнь, - подытожил тогда дед, а потом добавил: - Так что, внук, знай, когда станешь Двенадцатым Правителем города, что тебе нельзя выходить на поверхность днем, ибо ты можешь умереть». «Почему именно я должен стать этим правителем? У меня же есть две старшие сестры», - спросил Пуфш у старика. «Правителем может быть только мужчина, так уж повелось испокон веков, - пожал плечами дед. – Вот потому правителям и разрешено иметь несколько детей, ибо заводят они отпрысков, пока не родится у них мальчик, который достоин стать новым правителем». «Ты такой мудрый, дедушка. Почему же ты перестал править?» - тогда желание Двенадцатого Правителя было обусловлено не тем, что ему не нравилось политика отца. Просто он думал, что если дедушка будет править до самой смерти, потом это же будет делать отец, то он дольше не станет правителем, а этого очень не хотелось. «И это закон, внук, - дедушка задумался, погружаясь в свои стариковские знания, а потом сказал: - Второй правитель, по мнению жителей, стал даже лучше, чем Первый, а потому после его смерти – ему было тогда сорок четыре года – совет граждан принял решение, что правитель имеет право держать власть в руках только тридцать шесть лет, не больше». «И что, все правили по тридцать шесть лет?» - удивился маленький Пуфш. Дедушка хрипло рассмеялся и сказал ему: «Нет, многие правители умирали раньше окончания срока, и всего четверо: второй, пятый, седьмой и десятый – правили все тридцать шесть лет. Я верю, что и ты будешь править столько, внук». Сейчас, вставая на колени перед портретами одиннадцати правителей, Пуфш вспоминал тот разговор с дедушкой. Старик умер через месяц, и нынешний правитель долго не мог в это поверить. Старцу было пятьдесят восемь. Через десять лет ушел из жизни отец, который начал править в тот год, когда родился последний на тот момент мальчик из рода Правителей. Ему повезло, и он начал править в возрасте двадцати лет. Сейчас Пуфшу было тридцать восемь. Он начал молитву предкам, прося у них спасения, мудрости и здоровья для своего десятилетнего сына, спящего в кровати этажом выше. Молился Пуфш долго, и колени «поблагодарили» его тупой болью, когда он встал и вышел из молитвенной. «Кто же эти таинственные воры? Откуда они пришли в наш город? - снова замелькали мысли в его голове. – И зачем им нужна Корона?» Он снял с вешалки темно-серый плащ грубой работы и, накинув его на плечи, вышел за дверь. Спящий город, продуваемый сквозняками и освещенный редкими факелами, заставлял мурашки бегать по спине. Таким безлюдным и тихим он мог стать, если у похитителей, которые даже не понимают местного языка, все удастся, и они похитят корону. Прямо сейчас они могли наблюдать за ним. Пуфш поежился, представив, как они выжидают момента, чтоб напасть и убить. Он пошел по улице, стараясь ступать бесшумно, но редкие лужи из-за прошедшего недавно дождя, хлюпали под подошвами. Нет, правитель боялся не патруля, который все равно ничего мне не сможет сделать. Он не хотел привлекать внимания похитителей к себе, ведь сейчас шел в то место, где хранилась Корона. - Стой! Кто идет?! – раздалось с боковой улицы и Пуфш замер. Что не говори, а патруль знал свое дело. Правитель повернулся к мужчинам и откинул капюшон. - Господин Пуфш, простите, что остановили Вас, - они опустились на одно колено и склонили головы. - Все в порядке, - он поднял их взмахом руки. – Вы не видели инспектора Тымпа? Получив отрицательный ответ, хозяин города пошел дальше, приближаясь с каждым шагом к центру города. Во второй раз удача ему улыбнулась, и он встретил патрульных, которые сказали, что видели Тымпа, направляющегося в центр, не более нескольких минут назад. Правитель ускорил шаг, и через пару минут догнал инспектора, который двигался очень медленно. - Инспектор Тымп, - окликнул его Пуфш. Мужчина вздрогнул, остановился и медленно повернулся. - Господин? – он недоуменно окинул хозяина взглядом. – Что вы здесь делаете? - Вышел прогуляться и решил дойти до Хранилища. Вы, посмотрю, тоже направляетесь туда? – Пуфш выразительно посмотрел на чашу, которую Тымп нес в руках. - А, да, - подтвердил мужчина, опустив голову. – Ритуал не ждет… - Это его кровь? - О, нет, господин, - инспектор натянуто улыбнулся, - это кровь животного… С одной стороны правителю стало легче от того, что парню пока не пустили кровь, но с другой… Враги сами вторглись на территорию его города, а потому он готов был убить каждого собственными руками, чтобы спасти свой народ. - Ага, только первая стадия… - правитель взглянул на Тымпа, который явно нервничал. – Давай, ее проведу я. Все-таки меня тоже учили проводить религиозные обряды. А ты пока подготовься ко второй ступени. - Вы уверены, господин? – Тымп сделал пару шагов назад. - Вполне. - Ну… Хорошо… - он передал чашу с кровью, поклонился и пошел в обратном направлении. Пуфш же двинулся к хранилищу, надеясь, что за ним никто не следит. Свернув еще несколько раз на пересечениях улиц, он, наконец, добрался до самого центра города – огромное здание, квадратом окружающее внутренний двор с единственным небольшим строением, возвышалось над дорогой и отличалось, совсем немного, от домов, находившихся рядом. Пуфш подошел к южной двери и постучал: тук, тук-тук, тук, тук-тук, тук-тук-тук. С минуту не происходило ничего, но, когда правитель собирался постучать еще раз, скрипнули петли, и на пороге возник восемнадцатилетний охранник. - Что вам… - начал он, то тут же осекся и пролепетал: - господин Пуфш, проходите. Простите за задержку… Хозяин города кивком головы остановил его извинения и вошел в просторный коридор. Он уходил влево и вправо на всю длину здания и так же вместе со стенами загибался, занимая весь первый этаж. Когда-то, пока правил отец, и сам Пуфш учился здесь военному мастерству. Он осмотрелся: упершись спинами в стены и сидя на холодном деревянном полу, около десятка охранников всех возрастов что-то обсуждали, но, заметив правителя, встали и поклонились. Все как один были одеты в набедренную повязку из старой кожи и легкие кожаные тапочки на толстой подошве. Кроме одежды, крест-накрест на груди пересекались два широких ремня, задачей которых было держать на спине копье или бич – в зависимости от вида патрулирования. Да, воины хорошо справлялись со своими обязанностями, но из-за отсутствия войн уже почти три с половиной сотни лет – если брать в расчет то, что война на поверхности закончилась за двадцать семь дет до начала строительства города, - военное ремесло утратило былое значение, и теперь даже крепкие мужчины проигрывали молодым шпионам врага. Пуфш вспомнил результат битвы в храме и покачал головой. Тем временем парень открыл ему противоположную дверь. Мужчина вышел во двор, который окружали высокие серые стены, и подошел к приземистому строению в его центре. Хранилище снаружи сильно походило на старый склад и было сделано из дерева, которое прогнило и покосилось в некоторых местах. Дед говорил, что это сделано специально, чтоб строение не привлекало внимание, но юный Пуфш был с ним не согласен и постоянно отвечал: «Ага, как же! Дерево в каменном городе не привлечет внимания? Лучше всего снести эту постройку, а на ее месте соорудить нормальный каменный вход». «Нельзя, внучек, нельзя, - говорил дед. – Как было до нас, так и останется после. Религия дала нам законы, которые мы должны соблюдать, и наша задача – это делать». Правитель вошел в деревянный домик, который внутри был завален всякой всячиной и действительно походил на склад. Но его, знавшего самую главную тайну, было не провести, а потому он просто обошел кучи вещей и стал спускаться вниз по ступенькам, которые скрывались от чужих глаз в самом темном углу. С каждой ступенью воздух холодел, но это была не беда – мужчина привык к подземным холодам, которых с каждым годом случалось все меньше. Вскоре его слух уловил звонкую капель, а потом и писк грызунов. Вокруг стояла непроглядная – даже для подземного жителя – тьма, но воздух наполнился теплом и светом, когда за следующим поворотом на стенах появились горящие факелы. Их свет отражался в лужах, которые вечно были здесь. Факелы снова исчезли, но ноги наступили на сухую поверхность, и тогда Пуфш понял, что уже близок к залу Короны. Впереди показались чаши с горящим в них огнем и освещенная арка, нос уловил запахи благовоний. Зал Короны был, наверное, одним из самых теплых участков во всем городе. «Змей любит огонь, а значит в Зале, где лежит его вещь, пламени должно быть всегда много», - вспомнил мужчина слова деда, и на душе потеплело. Дрожь и неуверенность, которые преследовали правителя каждый раз, когда он входил в этот зал, пропали, и Пуфш прошел дальше. Волнение снова вернулось, но уже у постамента, на котором лежала Корона Змея. Сам хозяин наблюдал за ней с огромной мозаики на стене. «И что им нужно от нее, - подумал хозяин города, рассматривая Корону, которая в огненном свете переливалась разными цветами. – Корона как корона – ничего выдающегося. Такие же камни, как и везде…» Вдруг он спохватился, поняв, что оскорбляет вещь Змея и, мысленно попросив прощения, начал первую ступень обряда: медленно вылил кровь на драгоценность, при этом произнося старинные заговоры, потом прочитал молитву и поклонился Змею. Все было сделано так, как его учили. Закончив обряд, Двенадцатый Правитель развернулся, подошел к самой плохо освещенной стене и нащупал в ней небольшие углубления. Навалившись всем телом, благо веса хватало, он открыл дверь в Хранилище Знаний и вошел. Света, проникавшего из зала, было достаточно только для того, чтоб рассмотреть очертания полок со свитками, лежащими на них, но свет не понадобился, чтоб найти место, где находился нужный мне свиток, ибо дед приводил Пуфша сюда каждую неделю, чтобы научить читать и писать. Уроки заканчивались, но старик продолжал работать, что-то записывая, дополняя, а мальчик, естественно до того возраста, пока не перестал бояться один ходить в темноте, сидел вместе с ним и ждал окончания его дел. Тогда-то и выучил расположение каждого свитка. Шестая полка снизу, восьмой свиток слева. Пуфш взял дрожащими от волнения руками тонкий пергамент, свернутый в рулон и вышел с ним на свет. Тонкая лента, перетягивающая свиток упала на пол, а сам мужчина сел на ступень у пьедестала и развернул тонкий материал. Да, не ошибся, это был тот самый свиток. «Книга 6 – Свиток 6 – Слово 6. АПОКАЛИПСИС Снизойдет на землю ужасное Змеево Око, которое огнем будет поглощать все на своем пути. И неверные падут, и верные. С той лишь разницей, что падут одни и сгорят совсем, а души других будут со Змеем навеки. Но настанет час, когда чужеземцы попытаются помешать единству верных со Змеем, и попытаются они похитить то, что по праву принадлежит Властителю Мира. И Око станет неспокойно. И разозлиться Змей на весь род человеческий, да и ниспошлёт на них Кару огненную. Будут мучатся люди в огне не сжигающем, но страшные муки причиняющим, если не избавятся они от беды иноземной, да и не принесут неугодных в жертву Оку Змееву. Если же хоть один из них в живых останется, то не останется чист и праведен никто из видевших злодеяния престрашные». Пуфш перечитал свиток несколько раз, прежде чем снова свернул его и перевязал лентой. «Что ж, - подумал он. – Не знаю, откуда предки знали все, что произойдет, но в который раз они оказались правы. Я не имею права противоречить ни им, ни Змею, а потому… Нужно расправиться со всеми? Пусть поплатится каждый из них, сколько бы их ни было. Я принесу в жертву любого, если это поможет выжить моему народу».