***
Оби-Ван отступил на шаг, с улыбкой наблюдая за счастьем ученика, встретившего наконец ту, что в течении десяти лет заполняла его мысли. Видеть Энакина, ставшего ему почти родным сыном в такой радости было для Оби-Вана отрадой и счастьем. Магистр Кеноби никогда не показывал, как сильно он привязался к мальчику. Оби-Ван наблюдал за взрослением Энакина с того дня, как дал слово своему погибшему учителю Квай-Гону Джинну взяться за обучение мальчика. Это было большой ответственностью, к которой он был не вполне готов, поскольку, когда учитель погиб, он ещё сам был падаваном и, кроме того, был уверен в том, что ему не по силам такое бремя. Обучать мальчика, будущее которого было не ясно даже Совету Ордена джедаев, представляло большую опасность. Но Оби-Ван всегда верил своему учителю, поэтому, отринув всяческие сомнения, убедил Совет сделать Энакина своим падаваном. Затем Оби-Ван перевёл взгляд на Падме. Энакин прав — она совсем не изменилась. Черты лица остались прежними, а карие глаза такими же веселыми и живыми. В тот момент, когда она коснулась его руки, магистр Кеноби поймал её взгляд. Пристальным взглядом джедая он заметил в нём не только радость, но интерес, любопытство, и, может ли это быть? Восхищение? Неожиданно для самого себя Оби-Ван начал наблюдать за репликами ученика и сенатора. В его душе появилось когда-то знакомое ему чувство. Раньше оно вызывало в душе молодого рыцаря чувство вины, поскольку он считал его не допустимым для члена Ордена джедаев. Десять лет назад оно было обосновано чувством несправедливости. Оби-Ван замечал, что его учитель Квай-Гон Джинн высоко оценивал потенциал маленького Энакина Скайуокера с того момента, как забрал мальчика с Татуина. Оби-Вану казалось, что учитель пренебрегает им, отдавая предпочтение Энакину, но, как выяснилось, был в корне не прав, поэтому взялся за обучение Скайуокера после смерти учителя. Теперь же ревность была несомненно обоснованной и отчетливой. Сенатор понравилась ему с первой встречи, но десять лет назад он считал свои эмоции только восхищением, с годами, переросшим в более сильное и глубокое чувство. На протяжении десяти лет магистр Кеноби незримо следил за королевой Набу, впоследствии ставшей сенатором родной планеты. Оби-Ван незаметно прислушивался к разговорам джедаев и политиков, чтобы выяснить, где сейчас находится Падме и как складывается её жизнь. Впрочем, невзирая на свои чувства, магистр Кеноби трудолюбиво занялся обучением юного Энакина, делился с ним всем, что знал, учил его владению световым мечом и, разумеется, свойствам Силы. Оби-Ван наблюдал, как Энакин взрослеет и становится мужчиной, что вызывало у учителя гордость и удовлетворение, хотя он показывал это очень редко, не забывая напоминать ученику его настоящее место. Он видел, что Энакин не доволен этим, но понимал, что поступает правильно. Излишние похвалы сделали бы юношу чрезмерно уверенным в себе, самодовольным, это укрепило бы и без того безмерную гордыню падавана. За прошедшие десять лет Оби-Ван почти каждый день слышал от ученика слова о юной королеве Набу. Энакин никогда не переставал думать о ней. Магистр Кеноби делал вид, что неохотно и неодобрительно поддерживает эти разговоры, но на самом деле всегда был рад возможности вспомнить сенатора Амидалу. — Наше появление здесь будет незримым, госпожа. — Оби-Ван наконец прервал затянувшийся обмен любезностями. Падме, Джа-Джа, Энакин и магистр Кеноби присели друг напротив друга. — Мне нужна не охрана, а ответ на вопрос: кто старается меня убить? — Мы обязательно выясним, кто на тебя покушался, даю слово. — Внезапно выпалил Энакин. — Мы не станем превышать своих полномочий. — Слова вырвались у Оби-Вана прежде, чем он осознал, что они означали. Ревность, которую джедай начал испытывать, попав в покои сенатора, на время смутила его разум после того, как Энакин так яро вызвался удовлетворить желание Падме. — Нас приставили к ней, чтобы отыскать убийцу! Обязанность защищать её принадлежит системе охраны, а не джедаям. Расследование же укладывается… — Знай своё место, юноша! — Резко оборвал Энакина магистр Кеноби и перевёл взгляд на Падме. Девушка бросила быстрый взгляд на юношу, затем взглянула на Оби-Вана и произнесла: — Ваше присутствие, возможно, само приведёт к разгадке всех тайн. А сейчас, если позволите, я удалюсь. Оби-Ван смотрел на смелую девушку с отчетливым ощущением вины за свою несдержанность. Ему не хотелось этого признавать, но сейчас Энакин вёл себя с сенатором куда учтивее и тактичнее наставника. Капитан охраны начал что-то говорить ему, но Оби-Ван продолжал смотреть на удаляющуюся фигуру Амидалы. На самом пороге девушка обернулась, наткнулась на его взгляд и исчезла за дверью. Кивнув капитану и дождавшись, пока он удалится, Кеноби повернулся к ученику. На лице падавана было написано отчаяние. Наставник понимал, что должен поддержать юношу: — Энакин, ты слишком негативно все в жизни воспринимаешь. Она была рада встрече. Энакин с благодарностью кивнул, но, едва отвернувшись от ученика, Оби-Ван сразу убрал с лица улыбку, понимая, что его слова не лишены оснований.***
Переодеваясь ко сну, Падме испытывала некоторую растерянность. Она видела, что магистр Кеноби несомненно рад снова встретить её. Во время разговора с Энакином она краем глаза следила за его наставником. Возможно ей это только казалось, что она уловила во взгляде Оби-Вана довольно смешанные эмоции. Одной из них она сочла гордость за падавана, но затем к ней добавилась… горечь? Нет, что-то очень схожее с ней. Могло ли это быть ревностью? — Доброй ночи, госпожа! — Дорме поклонилась и удалилась к себе, а сенатор, с улыбкой кивнув ей, опустила голову на подушку и закрыла глаза.***
— Внизу у капитана Тайфо охотников хоть отбавляй, туда убийца не сунется. А наверху тихо? — Оби-Ван вырвался из раздумий, услышав за спиной шаги ученика. — Как в могиле. — Улыбнулся Энакин. — Что за дела? — Нахмурился Оби-Ван, поняв, что система безопасности в спальне сенатора полностью заблокирована. — Она прикрыла камеры, не хочет, чтобы я на неё смотрел. — Ухмыльнулся ученик. — О чём же она думает? — Кеноби отвернулся, чтобы Энакин не заметил, как он закатил глаза. — R-2 запрограммирован и даст знать, если что. — Но убить сенатора можно по-разному. — Магистр, не сумев сделать над собой усилие, устремил взгляд на дверь, за которой сидела Падме. — Да, но наша задача — поймать убийцу, верно, учитель? — Она, что, у тебя приманка? — Оби-Ван холодно повернулся к ученику. — Это её идея… — Энакин был явно удивлен резкостью наставника. — Не волнуйтесь, с ней ничего не случится. Я чувствую всё, что там происходит. — Ты рискуешь. — Вздохнул магистр. — Твоё восприятие не идеально, мой юный ученик… — А ваше идеально? — Немедленно огрызнулся Энакин. — Возможно. — С нажимом произнёс Оби-Ван. В данном вопросе его чувства действительно были чисты. Магистр Кеноби почти слышал размеренное дыхание сенатора, и боялся при этом только того, что Энакин может уловить его эмоции. Впрочем, здесь практически не было поводов для беспокойства. Восприятие Энакина действительно ещё не было отточено для мастерства. Главное не выдать свои мысли о сенаторе действиями и поступками. Стоит сдерживать себя, как неустанно напоминал ему Квай-Гон. Магистр поднял взгляд на ученика. Оби-Ван, несмотря на все свои заботы и переживания не мог не заметить, что его ученик уже много дней выглядит утомлённым и едва стоит на ногах, хотя изо всех сил старается этого не показывать. — Ты явно устал. — Осторожно произнёс Оби-Ван. — Я очень плохо сплю. — Откликнулся Энакин. — Это из-за матери? Опустив глаза, Скайуокер кивнул. — Она теперь часто мне снится. — Время излечит это. — С сочувствием произнёс Кеноби. — Лучше бы мне снилась Падме. Я снова рядом с ней. Это опьяняет… — Неожиданно ухмыльнулся падаван и устремил взгляд на комнату девушки. Воспользовавшись тем, что ученик стоит к нему спиной, Оби-Ван на секунду прикрыл глаза, после чего снова одёрнул ученика: — Контролируй свои мысли, они выдают тебя. Вступив в братство джедаев, ты обязался выполнять правила, которые трактует Совет. — Канцлер так заботится о ней… — Внезапно сменил тему Энакин. — Вряд ли ему стоит доверять. — Заметил Кеноби. — Он на удивление ловко научился использовать предрассудки и слабости сенаторов. — Он хороший человек… — Начал Энакин и тут же нахмурился, заметив резкую перемену в лице учителя. В комнате сенатора послышался шорох, едва уловимый, словно кто-то подбирался к кровати девушки. Энакин выхватил меч и устремился в спальню, опередив уже сорвавшегося с места Оби-Вана.