Усталость, чай и немножко нервно

— Да не переживай ты, я все беру на себя! — сказал Джон и произошел пиздец… И снова у Геркулеса день рождения. Кажется, что такой же день был и в том году, но он не очень его хорошо запомнил, поэтому в этот год все должно быть по-другому. Каждый раз перед этим знаменательным днем, Маллигана настигает хандра по утекавшему времени. Так печально понимать, что ни детство, ни юность больше никогдашеньки не возвратятся, чтобы напомнить о былых счастливых временах. Геркулес понимал, что все вокруг, да и он сам, меняется. Он больше не видит жизнь теми глазами, которыми наблюдал ее в детстве. Все эти краски поутихли, погасли и больше не кажутся такими яркими и любимыми. Это все так грустно и уныло. И день рождения для него (как и для многих других людей) не был счастливым праздником и днем подарков. По крайней мере, уже. Поэтому отмечать не было нужды. Но вот Джон только так не считал. Кучерявый озорник (будем называть его так вместо «тот самый с занозой в заднице»), принял на себя эту ношу тамады и проводителя дня Геркулеса. А еще он надоумил других, и пошла жара, поехала крыша… Перед Маллиганом поставили ящик пива и шампанское. — Лафайет принесет вино, — успокоил Джон, стирая ладонью пот со лба. — Ага, чтоб ты ужрался в первые полчаса. — Ой, да ладно тебе, когда такое было, — и чтобы Геркулес не начал перечислять «когда это действительно было», Джон умчался в гостиную, где Алекс двигал стол, чтобы им всем было комфортнее. «Да что ты возишься тут? Алекс… Алекс?!» доносилось до Геркулеса, а потом какой-то грохот и крик «Твою мать, Алекс!». Сам именинник не то чтобы был против праздника, он просто был опечален сложившимися цифрами на торте. Тридцать два, ух вот это число. А вроде еще вчера ему было десять, и он пешком ходил под стол. Давно же это было… Чтобы не мучить себя воспоминаниями понапрасну, Маллиган достал телефон и стал проверять соцсети на наличие новых поздравлений. Геркулес усмехнулся сам себе. Так забавно получается, поздравили все, кроме одного человека. Та самая, кого он больше всех ждал. Вероятно, она забыла или решила вовсе проигнорировать. Черт, опять он попадается на это дерьмо. Как там Джон пел? «Отпусти и забудь», верно? Да, точно. Только Геркулес не будет петь, а прокручивать в голове как скороговорку, чтобы усвоить. Гамильтона вытащили из-под упавшего стола. Лафайет принес вино и празднество началось. Каждый из друзей высказал свой тост, а тост Алекса был самый длинный и взволнованный. Было приятно, нет, очень приятно. Геркулес был тронут тем, с каким чувством его друзья хвалили его и поздравляли, желали счастья и всего прочего, что обычно желают. Они веселились: пили вино и пиво; пели караоке со своими любимыми песнями, Джон немного фальшиво, но все же задорно исполнил «Umbrella» и все аплодировали. Время шло, а друзья становились все пьянее и веселее. Они сели играть в бутылочку. Интересная и волнующая игра, никто не хочет делиться секретами, верно? Как бы ни так! Абсолютно все выбирали «правду», потому что вставать лень, выполнять действия лень. — Алекс! Правда или действие? — спрашивал Джон, который всем раздавал провокационные вопросы. — Правда, ебать тебя за ногу, я не хочу опять выпивать бутылку залпом. — Не тронь мою ногу! Итак, вопрос, — Лоуренс с умным видом почесал затылок, придумывая чего-нибудь по сложнее. — В каком самом необычном месте ты занимался сексом? Лафайет закатил глаза. — Да сколько можно одно и то же? Тебя вообще ничего кроме секса не интересует? — Не бойся, твой секс меня не интересует. А Александр притих, видимо, вспоминая. Он поймал на себе выпытывающий пьяный взгляд Джона и присвистнул: — Ну, короче, кабинет истории в старших классах. Все засмеялись. — Серьезно? — Геркулес почему-то не мог поверить, а Алекс кивал с непринужденной улыбкой. — Ладно, давай дальше. А дальше бутылка повернулась к имениннику. — Правда или действие? — Правда. — Ты сейчас влюблен? Геркулес замолк. Ну, он не был влюблен. То есть, это не та любовь, да? Ему определенно нравилась она, но не до такой степени, верно? Тогда почему он так часто думал о ней и переживал? Бред, нет здесь любви, просто привязанность. Он давно решил, что это не влюбленность, а дружеская любовь и все такое. Так что… — Нет. Не влюблен, — он отпил пива. — А почему тогда так долго думал? — А почему ты так долго думал, когда Лафайет спросил у тебя ты ли спер его любимые носки, а Алекс? — Понял принял, отъебался. — Стоп, так это был ты? — Лафайет чуть не подавился пиццей. После был торт. Такой красивый с этими свечами. Он задул их, загадав одно единственное желание «пусть она поздравит меня». А потом сам себя возненавидел. Потратить свое желание на такое? Уму непостижимо! Под вечер они пошли гулять. Раскрасневшиеся от алкоголя, будучи слишком веселыми и громкими, они потащились в парк. Но по пути кое-что случилось. Впереди шел их общий знакомый — Чарльз Ли. Это был неприятный малый, с которым у Лоуренса были небольшие столкновения. А кстати, где Джон? Геркулес мотнул головой и когда его зрение сфокусировалось, он увидел как кучерявый пошел напролом к Ли, выкрикивая ругательства. — Эй, — Лоуренс свистнул через пальцы, — доброго вечера дорогой мой! — он был пьян, он хотел нарваться на драку. Вперед всех побежал Гамильтон и успел схватить Джона за руку, когда тот замахнулся на Чарльза в попытке прибить его с одного пьяного удара. Сам Ли непонимающе отступил назад. — Лоуренс мать твою! Ты чего творишь? — Алекс буквально обнял его всего, чтобы тот не брыкался. — Ал, помнишь, как этот хмырь нас подставил, а? Вот я сейчас тебе, да-да тебе Чарльз сука всю дурь выбью, куда пошел! В это время Ли, как полный трус быстренько слинял и на прощание показал Джону средний палец. — Ты дерьмо! Слышишь Ли? Ты д-е-р-ь-м-о! — Лоуренс все пытался выбиться из рук Гамильтона, но теперь его держал уже Геркулес. Лафайет стоял чуть поодаль и все не понимал, что произошло. День прошел без потасовок и хорошо. Они продолжили свой путь и гуляли до тех пор, пока их ноги все еще держали их. А вернулись домой далеко за полночь.