Усталость, чай и немножко нервно

Когда праздник по-настоящему кончился и все разбрелись по комнатам, Геркулес один остался досиживать ночь на кухне, прямо как Джон некоторое время назад. И если Лоуренса беспокоили его учебные и не только проблемы, то Маллигана не заботило ни-че-го. Правда ничего! Скорее всего, алкоголь еще сказывался на его рассудке, раз все обыкновенные его тревоги уже не кажутся такими тревожными. Снова эта звенящая тишина. Та самая, что стала верной спутницей каждого из жильцов этого дома, стоило им только остаться наедине со своими тараканами. Геркулес вновь вспоминал события минувших дней, которые по своей сути давно должны были улечься в мозгу, да все никак. Ну и плевать. Каждый раз, как он хочет разобраться у себя в голове, тут же появляются все больше вопросов и сомнений и Геркулес уже порядком от них устал. Устал? Значит нужно бросать, но не так уж легко это сделать. Как вредная привычка у кого-то курить, разбрасывать вещи по комнате, а вот у Маллигана это накручивание себе нервов. И с этим нужно бороться. Он так твердо решил это, что даже не заметил, как чьи-то веснушчатые руки мягко опустились ему на плечи. — Именинник, ты чего такой напряженный? — голос Джона глухо отзывался сзади. — Не спишь, кудрявый? — вопросом на вопрос отвечал Геркулес. Он услышал сзади смешок и тихое «прям как Алекс». Джон обошел его и придвинулся к холодильнику. Он выудил оттуда молоко и разлил его по двум стаканам, один из которых сунул потом в микроволновку. Маллиган наблюдал за этими нехитрыми движениями, а сам постепенно погружаясь в дремоту. — Такое чувство, будто бы тебя что-то беспокоит, — начал Лоуренс, отпивая из стакана. — Это почему? — Потому что ты не доел шоколадку, — хихикнул Джон, указывая пальцем на плитку, лежащую на столе. Он подсел к Герку и они поделили сладость пополам. — Ну, если серьезно, Джон… — Ты все можешь мне рассказать. Маллиган взглянул в глаза напротив, которые излучали еще долю пьяных и веселых искорок, но на деле полные решимости выслушать все дерьмо его друга. — Знаю, — знать-то он знал, а вот как начать говорить — вот здесь сложнее будет. Но что бы ни случилось, желание высказаться взяло вверх и Геркулес начал свой небольшой рассказ. Он аккуратно поведал приятелю о своей сложной ситуации и о том, что сама сложность заключалась в принятии реальности таковой, какая она имеется сейчас. По мере того, как монолог продолжался Джон не отводил глаз от Маллигана и периодически еле заметно кивал, как бы намекая, чтобы друг себя не сдерживал. Вот так вот секрет, длившийся несколько месяцев, был благополучно раскрыт по пьяни. Ну, или не совсем по пьяни. — …И я решил, что то, что я чувствую слишком по-детски, понимаешь? — закончил порядком подуставший от речи Геркулес. Ну, конечно, он же не Гамильтон, который может болтать без устали. Тем более тема разговора знатно выматывала. Лоуренс медленно кивнул, задумавшись. Он неосознанно наматывал на палец свои кудри и что-то перебирал в своей головушке. Герк даже насторожился, но потом Джон резко поднялся и заключил друга в объятия. — Дружище, ну какого хрена! — Лоуренс все еще прижимался к нему и не собирался отпускать. — Да что ты! Господи, ты чего? — Геркулес отцепил от себя внезапно расчувствовавшегося Джона. Тот сел на место и потер свое лицо руками. — Просто… сейчас я чувствую себя мудаком, что не знал об этом. Это такая страшная хуйня, я сам знаю! То есть, я в детстве проходил через подобное. Знаешь, — он выглядел крайне взволновано, аж внезапно накатившая на Геркулеса дрема тут же слетела. — Все через это проходят в любом возрасте. И когда бы такая тоска тебя не настигла, ты должен понимать, что это, во-первых, нормально, во-вторых, временно. Теперь на Геркулеса пришла очередь кивать и слушать советы, которые ему лепетал Джон. А тот был по-настоящему встревожен. — В том, что произошло нет твоей вины! Люди сходятся, дружат, потом расходятся — это бывает. Единицы остаются на всю жизнь, что грустно, конечно, но так оно и есть. — Я понимаю, просто… — Просто тебе больно, что твоя подруга решила разорвать общение, когда ты сам был привязан к ней. — Да, — Геркулесу не очень хотелось признавать это в себе, но раз уж начали, то понеслась нелегкая. Карты на стол, как говорится. — И ты достаточно настрадался. Ты сам сказал, что хочешь перемен? Ну, так вот пора их начинать! — Джон воодушевлялся с каждым мгновением все сильнее и теперь на его лице прослеживался новый план. — Тебе нужно подумать о себе, друг мой! Просто знай, что на любом этапе твоих переживаний и я, и Лафайет, и Алекс, в конце концов, будем на твоей стороне, ладно? — Хорошо, — Маллиган впервые за весь их разговор нашел в себе силы улыбнуться. Все то правда — что было, то навсегда прошло. Воспоминания, греющие душу — замечательно, но нужно отличать их от реальности, даже если реальность эта не особо радужная. — Мы можем собрать всех и поговорить об этом, если хочешь, — предложил Лоуренс, отламывая еще кусочек шоколада. — Не хочу их волновать понапрасну, да и тебя тоже, — Геркулес провел рукой по шее и на миг отвел глаза, но Джон не дал ему этой заминки и ткнул пальцем в щеку. — Вообще-то я твой друг, и я хочу знать какие у тебя проблемы и хочу помочь решить их по мере моей возможности! — Ты уже мне помогаешь. Это было настоящей правдой. Маллиган не жаловал распускание нюнь и слез на всякие задушевные проблемы, более того, он не был романтиком. Ему не нравилось, когда обсуждают его беды, но раз так случилось и он впервые за жизнь (удивительно, как Судьба обошла его стороной до этого) почувствовал себя ментально плохо, то поддержка ему нужна. Он это знал и он это принимал. А как говорится, принять проблему, значит сделать первый шаг на пути к его решению. Они еще сидели и разговаривали. Возможно, проговорили бы всю ночь, да только Джон вспомнил о молоке, которое подогрел в микроволновке и поспешил его достать. Он тихо зашипел, обжигая пальцы, и поспешил отнести кружку в другую комнату — к Гамильтону. Маллиган пошел за ним, и здесь перед ним открылась удивительная картина: Джон стоял со стаканом в руке напротив спящего за столом Алекса. — Какая прелесть, — усмехнулся Геркулес, облокачиваясь спиной к стенке. — Но он ведь сам попросил меня принести ему молока… — Видимо, мы заболтались слегка. — Дерьмо. Джон оставил молоко в покое и попытался приподнять Александра, чтобы перетащить его на кровать, но получилось сделать это только с помощью Маллигана. Они вместе аккуратно перенесли спящее тело их друга и укрыли его одеялом. Гамильтон даже не дернулся; он так устал и так выпил, что даже грохочущий слон в комнате его бы не разбудил. — Миленький, не правда ли? — в шутку спросил Герк. — Угу, — как-то отрешенно и полушепотом отвечал Джон. Они вышли из комнаты, прикрывая за собой дверь. — Надеюсь, что тебе стало легче после нашего разговора? — Лоуренса было плохо видно в полумраке коридора, но этого хватило, чтобы Геркулес смог снова ненадолго его обнять.  — Намного, спасибо. — Ну, для этого ведь и нужны друзья, верно? — А то. Пожелав друг другу спокойной ночи, ребята разошлись по своим комнатам. Разговор по душам впервые за долгое время действительно помог. Кажется, мозги потихоньку встают на место. Разумеется, придется еще некоторое время поработать над собой, но уже вон какой прогресс! Геркулес понял насколько важно жить здесь и сейчас, как важно помнить о людях, которые находятся рядом с тобой сейчас. Это и Лафайет с Томасом, и Джон, и Алекс. Для него они опора и поддержка — его лучшие друзья. И его семья. Луна проплывала мимо окна, задевая стены и самого Маллигана своими бледными следами. Опять тишина, но уже совсем другая. Совсем не так тоскливо на душе, наоборот, свободно.