У порога и за порогом

      Кто-то судорожно вздохнул и шагнул назад, как будто человек хотел удержаться на ногах. Прямо перед Шерлоком оказалась миссис Хадсон в цветастом фартуке, повязанном на бёдрах, её правая рука была наполовину поднята и в ней зажата кочерга, а в левой она так яростно сжимала баллончик с «ZIL» [1], что костяшки пальцев побелели. Очевидно, она ожидала увидеть грабителя. Шерлоку было интересно, не вызвала ли она полицию, прежде чем подняться по лестнице. Если бы он действительно был преступником, у миссис Хадсон было бы мало шансов, несмотря на то, что он ни секунды не сомневался, что она воспользовалась бы и кочергой, и баллончиком — последнее вызвало прилив гордости. Шерлок знал, что она взяла его, потому что вспомнила, как он таким же образом вывел из строя мерзкого агента ЦРУ.       Но несмотря на грозное, хотя и несколько безрассудное мужество, с которым она решила противостоять незваному гостю безо всякой поддержки, вся бравада разом покинула её, как только она узнала «взломщика». Кочерга со стуком упала на пол, и миссис Хадсон со вздохом схватилась за грудь, а рука с баллончиком задрожала. Шерлок очень надеялся, что она не упадёт в обморок или, что еще хуже, у неё не случится сердечный приступ. Он не очень хорошо ладил с падающими в обморок людьми. Как правило, у него был Джон, чтобы справиться с ними, или бригада врачей. А у миссис Хадсон никогда не было проблем с сердцем, только с бедром.       Как только первый шок прошел, она перестала выглядеть так, как будто готова упасть в обморок. Шерлок был не совсем уверен в выражении лица миссис Хадсон, рассмотреть которое в тусклом свете было трудно, потому шагнул навстречу. Если она потеряет сознание, он, по крайней мере, сможет подхватить её и облегчить падение. В конце концов, её бедру, кажется, не стало лучше, хотя она мало изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. На лице появилось ещё несколько морщин, новая блузка, волосы чуть более волнистые, но это может быть связано с паром от горячей воды во время мытья посуды. Шерлок чувствовал странный трепет в груди, который не мог определить. Предчувствие, да. И еще облегчение от того, что она цела и невредима. А еще полное, просто душераздирающее облегчение при виде знакомого лица. Это очень интересно. Он думал, что всё это не повлияет на него, что он выше обычных чувств. Ещё одно доказательство того, что это не так. Только сейчас он начал осознавать всю глубину своего одиночества в последние месяцы.       Шерлок сделал ещё один осторожный шаг вперед. Баллончик присоединился к кочерге на полу и откатился в сторону. Тогда он решил, что пришло время разрушить чары.       — Здравствуйте, миссис Хадсон, — негромко произнёс он, и его голос звучал не так ровно, как хотелось бы. Чёртовы сантименты.       Подавшись вперед, чтобы обнять её, Шерлок внезапно оказался отброшенным назад к стене, когда её кулак жёстко впечатался ему в челюсть. «Чёрт возьми, а это больно!», подумал Шерлок, почувствовав вкус крови там, где прикусил язык. Он осторожно коснулся ранки пальцами, изумлённо уставившись на кровь на них. Это была не пощёчина, а настоящий хук справа. Кожа повреждена, и скоро на этом месте появится гематома.       Сидя у стены и глядя вверх на всё ещё сжимавшую кулаки и тяжело дышащую миссис Хадсон, Шерлок решил, что должен радоваться, что она не воспользовалась кочергой.       — Я… — начал было он объяснения, стараясь говорить что угодно, лишь бы нарушить напряжённое молчание, повисшее между ними, но был прерван ее резким шипением.       — Да как ты посмел!       Миссис Хадсон приблизилась, и Шерлок сжался, заслоняясь рукой, чтобы отразить ещё один хук, или даже удар ногой. Похоже, она готова была выбить из него всё дерьмо. Может быть, именно этого он и заслуживал, ведь он предал её и причинил сильную боль. Но тут же верх взяла его гордость, которая твердила, что также он спас ей жизнь. Миссис Хадсон была бы мертва сейчас, если бы он не лгал и не держался от неё подальше, и это заслуживает хотя бы благодарности. Однако, с другой стороны, она же ничего не знает, вероятно, стоит рассказать ей, чтобы заставить оценить то, что он сделал. Разве он не спрыгнул с той чёртовой крыши ради неё?       Странно, однако, что для человека, столь ловко манипулирующего словами, чтобы добиться своей цели, прямо сейчас Шерлок чувствовал себя в полной растерянности. Как же адекватно рассказать о причинах, побудивших его пойти на обман? Поймёт ли миссис Хадсон то, что он будет ей рассказывать, не будучи в курсе всей предыстории, ничего не зная о смертельной игре, в которую играли они с Мориарти? Но какое-то объяснение он должен дать, иначе велика вероятность, что кочерга все-таки пойдёт в ход. Поэтому он сделал ещё одну попытку заговорить, надеясь, что правильные слова придут по ходу дела. Почему взаимодействие между людьми так ужасно сложно?       — Миссис Хадсон, я могу всё объяснить… — начал было он, но его опять прервали.       — Ты заткнёшься, — яростно перебила миссис Хадсон. Он никогда не видел её в таком гневе, даже учитывая то неприятное дело во Флориде с покойным мистером Хадсоном. — На этот раз ты будешь молчать.       Шерлок замолк, а она продолжила наступать на него.       — Как ты смел появиться здесь вот так, прокравшись в мой дом, как обычный преступник? Как ты смел оставить нас, заставив думать, что ты мёртв? Не отправив нам ни слова, не дав даже малейшего намека на то, что ты всё это время был жив! Тебе было наплевать, что мы при этом чувствовали? Мы потеряли тебя. Мы скучали по тебе. Мы оплакивали тебя. Мы чувствовали себя виноватыми за то, что не понимали, в каком отчаянии ты должен был быть, насколько потерянным, чтобы спрыгнуть с крыши прямо на глазах у твоего лучшего друга. Мы думали, что подвели тебя, и я и Джон. — Миссис Хадсон запнулась, а ее глаза наполнились слезами. — О Боже, Джон! — прижав ладонь к губам всхлипнула она.       Наконец-то шок настиг её, Шерлок видел, как она покачнулась, мгновенно вскочил на ноги, подхватывая невысокую фигурку. Пару секунд миссис Хадсон пыталась сопротивляться, а затем, тяжело дыша, изо всех сил вцепилась руками в отвороты его куртки. Осторожно, неуверенный в правильности своих действий по отношению к расстроенным людям из-за отсутствия опыта, Шерлок обхватил её, чтобы успокоить. Она такая маленькая и хрупкая, — внезапно подумал он. «Я никогда не замечал, какая она маленькая, потому что она всегда компенсировала это своим сильным характером.» Шерлок был уверен, что даже этот небольшой срыв, то, что она поддалась шоку — всего лишь незначительный сбой. Миссис Хадсон скоро снова продолжит ругаться, и он почти с нетерпением ждал этого. Хотя ему и не нравилось такое откровенное проявление эмоций. Как на это реагировать? Что обычно делают люди в подобных ситуациях? Где же Джон, когда он так нужен ему? Он бы знал, что делать. Джон хорошо ладил с людьми. Он даже с Шерлоком и со всеми его чудачествами прекрасно ладил.       А пока она не пришла в себя, нужно сделать так, чтобы им обоим стало удобнее. В этом не может быть ничего плохого. Он медленно выпутался из ремня своей сумки, которая соскользнула с плеча, когда он упал, и отвел миссис Хадсон обратно, в бывшую комнату Джона, осторожно усадив на край кровати, не выпуская из объятий. Она не сопротивлялась и вряд ли заметила это.       Теперь она плакала всерьёз, и её слезы вымочили его рубашку. Шерлок неловко гладил её по волосам, и его рука слегка дрожала. Интересно почему? Он тоже в шоке? Других симптомов не было. Может быть, гипогликемия? Ему действительно нужно поесть и попить. А, может быть, он так же ошеломлён, как и она, только не даёт этому проявиться в той же степени, имея огромный опыт подавления своих эмоций? Тем не менее, Шерлок признал, что хорошо было сидеть вот так, несмотря на то, что миссис Хадсон шмыгала носом в его рубашку, а он не знал, как её утешить. У него даже не было носового платка. Ведь именно это и делают люди, не так ли? Вынимают носовые платки, когда их рубашка промокает от чужих слёз. Еще они шепчут банальности вроде «всё будет хорошо», даже когда это совсем не так. Однако, возможно, в данном случае нескольких ободряющих слов и кусочка ткани маловато. Нужно позволить миссис Хадсон убедиться, что он действительно вернулся, сжать его так крепко, чтобы почувствовать тепло тела и твёрдость мускулов. И если начистоту, Шерлок нуждался в этом подтверждении так же сильно, как и она.       Миссис Хадсон отпустила отвороты его куртки, наконец, как следует обнимая, и Шерлок постепенно растворился в её объятиях. Обычно он испытывал дискомфорт, когда люди прикасались к нему, но это объятие казалось правильным. Он чувствовал себя в безопасности и мог позволить себе расслабиться, чего с ним не случалось уже очень давно.       Шерлок не мог точно вспомнить, когда в последний раз его так обнимали. Хотя нет. Один случай он действительно помнил. Это был тот самый день, когда Майкрофт уехал в Харроу. Шерлок весь день дулся, и его мрачное настроение усугубила одна леди — друг семьи. Она погладила его по волосам и называла гадким, с его точки зрения, прозвищем «милый маленький ангел». Шерлок не удержался и сообщил, что «милая леди» была совершенно ненаблюдательна и не заметила, что её придурок муж завел роман прямо у неё на глазах. Шерлок был слишком юн, чтобы разбираться в любовных делах, но ему показалось странным, что муж этой женщины похлопывал других дам по заду.       Его отчитали за то, что он «оскорбил милую леди, которая просто хотела с ним поговорить» и запретили играть в саду и библиотеке. А потом к нему в комнату пришла мама и обняла его. Помнится, он даже заплакал. Он думал, что удалил это, но слабое воспоминание о том, как ему протягивали носовой платок, по-прежнему оставалось в памяти. Так что, возможно, он действительно плакал из-за несправедливости всего этого, из-за того, что Майкрофт уехал, и из-за того, что его эксперимент с муравьями в саду будет полностью испорчен, если ему не позволят присматривать за ним. Но всё-таки хорошо, что мама тогда была рядом. Она всегда была очень занята, и со временем это становилось всё более очевидным. А Шерлок рос и учился избегать всякого рода человеческих контактов, чтобы защититься от бессердечных, дразнящих его сверстников, безразличия родителей и растущей дистанции с ними. Однако в тот вечер он полностью завладел вниманием мамы и это было здорово.       Память — удивительный механизм. Так странно, что все эти воспоминания всплыли именно сейчас. Хотя во многих отношениях миссис Хадсон была ему ближе, чем его собственная мать. Профессор и доктор наук Вайолет Холмс, вероятно, даже не знала, что её второй ребенок «умер», если только Майкрофт не проболтался. И она бы не слишком переживала, считал Шерлок. Она была по-прежнему сильно занята своей работой, своей единственной великой любовью. В каком-то смысле он её понимал, в этом они были схожи, да и не только в этом.       Самым большим разочарованием матери было, когда Шерлок решил не заниматься научной карьерой и не оставаться в университете, чтобы получить докторскую степень. Как это она тогда выразилась? Ты растратил свой огромный потенциал на какую-то детскую фантазию. Тогда эти слова задели за живое, и даже после стольких лет всё ещё оставляли горький привкус. Его мать никогда не понимала, что такое консультирующий детектив, несмотря на то, что он верил, что она поймёт. Но нельзя делать выводы, не имея всех фактов. Тогда Шерлок был молод и ослеплен эмоциями, а сейчас понимал более отчётливо, что нет времени на чужие дела, когда занят своими собственными. Вайолет уже вышла на пенсию, но по-прежнему преподавала в университете и продолжала вести исследования в своей лаборатории. Она никогда не остановится, пока не упадёт замертво или пока, наконец, не получит такую желанную Нобелевскую премию. Он и его жизнь в эти планы не вписывались.       Шерлок крепче обнял миссис Хадсон, помня, однако, о её хрупкой фигуре и бедре, которое, должно быть, всё больше болит из-за того, как она сидит. Здесь Шерлок был дома. Здесь ему самое место. Миссис Хадсон сменила шампунь. Этот пах цитрусовыми и корицей вместо обычного аромата роз. Наверное, рождественский подарок. Он осторожно и нерешительно гладил её по волосам. Ещё одна вещь, которую люди делают в подобных ситуациях, верно? Похоже, ей это нравилось. Она что-то шептала ему в рубашку, и Шерлок напряг слух.       — Ты глупый, глупый мальчик, — бормотала она. — Боже, как же я скучала по тебе, глупый ты дурачок.       Медленно высвободившись из его объятий, миссис Хадсон нашла в кармане фартука салфетку, вытерла глаза и высморкалась. А потом пристально всмотрелась в него, осторожно касаясь щеки, проводя пальцами по скуле, по новым морщинкам вокруг глаз и вниз к носу. Шерлок постарел больше чем на девять месяцев, по крайней мере, судя по тому как он выглядел.       Между её бровями появилась морщинка, и она неодобрительно поцокала языком.       — Где же ты пропадал? — спросила миссис Хадсон, но Шерлок знал, что в данный момент она не ждёт ответа. — Что ты с собой сделал?       Её рука скользнула под пиджак, прошлась по его боку, где сквозь тонкую ткань рубашки легко прощупывались рёбра. Это было щекотно, и Шерлок слегка изогнулся.       — Ты вообще спал и ел, пока тебя не было? От тебя остались только кожа да кости, да и то совсем мало.       — Я бы не отказался от хорошей чашки чая, — признался он, заставляя её игриво хлопнуть его по плечу, прежде чем она скупо улыбнулась.       — И это единственная причина, по которой ты вернулся?       Шерлок кивнул, тоже улыбаясь, в то время как огромный камень свалился с его души. Как давно он в последний раз улыбался? Он не помнит. Он, должно быть, удалил возможность улыбаться из-за отсутствия необходимости и возможности это делать.       — За границей не умеют готовить нормальный чай. Вы же знаете, как это бывает. И, наконец, пришло время. Моя работа почти выполнена. Пора было возвращаться домой.       Её лицо вновь помрачнело. Миссис Хадсон выглядела одновременно встревоженной, сердитой, и в то же время очень растроганной. — А с чего ты решил, что это по-прежнему твой дом? — осведомилась она.       — Большинство моих вещей всё ещё здесь, хотя я хотел бы знать, что случилось со скрипкой, черепом и пальто. Вы явно не рассматривали всерьёз возможность сдать квартиру кому-то другому, иначе снаружи было бы объявление, и мои вещи были либо проданы, либо сданы на хранение. Вы могли бы дать рекламу и в интернете, поскольку квартира расположена в прекрасном месте, — осторожно пояснил Шерлок ход своих рассуждений.       Выражение её лица не изменилось, вероятно, его выводы не впечатлили.       — А почему ты думаешь, что я захочу чтобы ты вернулся, после всех тех неприятностей и боли, которые мне причинил?       Вопрос на мгновение выбил из колеи, потому что Шерлок никогда всерьёз не думал об этом раньше.       — Я… — начал он, но тут же заметил её лёгкую ухмылку.       — Я пошутила, — с веселой искоркой в глазах перебила миссис Хадсон. — Я не мстительный человек, если оставить в стороне вопрос с Джоном, но, признаюсь, мне было приятно видеть, как ты бледнеешь. Конечно, я приму тебя обратно, глупый мальчишка. Но есть и условия.       — Условия?       — Больше никаких пожаров и опытов с ядовитыми испарениями на кухне. Никакой стрельбы по мишеням в гостиной и прочих издевательств над моими обоями. Мебель, кухонная техника и оборудование в ванной комнате будут использоваться в соответствии с их первоначальным назначением, и ни для чего другого. А если тебе нужно играть на скрипке посреди ночи, играй хотя бы какую-нибудь подходящую мелодию. Больше никаких ужасных скрипящих звуков и стенаний посреди ночи. Это понятно?       Шерлок поспешно кивнул. Он ожидал худшего.       — Да, миссис Хадсон.       — Хорошо. Тогда пойдём вниз, я сделаю тебе чашечку настоящего чаю. И ещё приготовлю что-нибудь поесть. А потом ты расскажешь мне всё, как и почему ты это сделал. Имей в виду, если мне не понравятся твои объяснения, я вышвырну тебя вон, и ты можешь искать себе другое место проживания.       — Да, миссис Хадсон.       Она внимательно вглядывалась в его лицо, очевидно пытаясь определить степень искренности. Шерлок был искренен, хотя не верил в её угрозу снова вышвырнуть его. Он ей нравился, несмотря ни на что. Миссис Хадсон была одной из очень немногих людей, которых на самом деле не отпугивало то, что он из себя представлял. Джон тоже когда-то был таким. Но Шерлок сомневался, что он так же быстро примет, простит и обнимет его, как миссис Хадсон.       — Тогда дай мне руку, дорогой, — потребовала она, явно удовлетворившись выражением его лица. — В последнее время меня очень беспокоит бедро. -<o>-       Кухня миссис Хадсон почти не изменилась. Даже пуансеттия [2], которую Джон подарил ей на позапрошлое Рождество, всё ещё была жива, хотя большая часть красных прицветников сменилась зелёными листьями. Шерлок помнил, как он извлекал из растения млечный сок для эксперимента, и даже это оно пережило. Выносливая оказалась штучка, и за ним явно хорошо ухаживали. В квартире 221Б не приживалось ни одно растение, но орхидеи и суккуленты миссис Хадсон всегда были в полном соку. Вот и сейчас травы на подоконнике радовали глаз зеленью и слегка пахли влажной землёй и компостом, потому что их только что полили.       На кухонном столе в горшке стояла примула аурикула [3], один из редких её видов. Тёмно-красные лепестки с зелёным ободком, окружающие белую сердцевину. Подарок от кого-то, кто знал, как сильно миссис Хадсон любит живые зелёные существа, и как она переживает из-за того, что у неё нет настоящего сада. Внезапно Шерлок понял, что только один человек подходит под это описание, кроме него самого. Значит, Джон был здесь совсем недавно, поскольку большинство многолетников не продаются до середины-конца весны. Немного поразмыслив, Шерлок догадался, что это был подарок на День матери. Ещё один глупый праздник, побуждающий к бессмысленным покупкам. А ведь у миссис Хадсон даже детей нет. «И всё же она всегда называла нас своими мальчиками» шепнул внутренний голос.       Иррациональная мысль о том, что он тоже должен был принести сегодня цветы, поразила Шерлока. Он никогда никому не дарил цветов. Да и зачем? Они увянут и умрут. Хотя нет. Шерлок помнил, как однажды, когда ему было около девяти лет, он принес бабушке на день рождения несколько цветков, которые сорвал в лесу во время посещения их загородного дома. Тогда он прочитал книгу о ядовитой флоре и хотел применить свои новообретённые, захватывающие знания на практике. Был июнь месяц, и они росли в изобилии: наперстянка [4], болиголов [5], аронник [6], несколько поздних ландышей и даже смертоносный паслен с почти спелыми и тускло блестящими ягодами [7]. Бабушка была в восторге, но велела ему очень тщательно вымыть руки после вручения букета.       Правда, сейчас никаких ядовитых растений для миссис Хадсон у него не было, но пара пряных трав, которых ей сейчас не хватает, — это хороший план. Может быть, горшочек с кориандром или редкий сорт тимьяна или базилика? Ей бы это очень понравилось. Шерлок покачал головой, несколько сконфуженно стоя у стола, глядя на примулу и думая о растениях. Господи, да он и впрямь совсем сбрендил, да? Тем не менее, действительно необходимо принести ей эти травы. Прямо завтра.       — Садись, молодой человек, пока не свалился, — велела миссис Хадсон, снова наполняя чайник и включая его. Тон у неё был дружелюбный, но строгий. Шерлок подчинился, опустившись на один из деревянных стульев.       — Сними куртку, иначе тебе будет слишком жарко, — посоветовала она, беря две чашки и металлическую коробку, в которой держала чайные пакетики. Это по-прежнему был PG Tip [8], Шерлок почувствовал его запах. Вне всякого сомнения не самый выдающийся чай, но единственный, который казался ему правильным. В квартире 221Б всегда был этот чай, если только Джону не хотелось чего-нибудь полегче, и он не заваривал себе Дарджилинг.        — Ты ведь останешься, не так ли? Не уедешь снова внезапно и без предупреждения? оглянулась на него через плечо Миссис Хадсон.       — Я останусь, — подтвердил Шерлок, повесил куртку на другой стул и туда же опустил свою сумку. Если вы позволите мысленно добавил он. Миссис Хадсон бросила на него долгий взгляд и едва заметно кивнула. Он был уверен, что она знала о его опасениях. Она без труда могла читать его, даже тогда, когда он пытался скрыть свои истинные мысли и чувства.       — Осталось немного карри из курицы, но риса нет. Я приготовлю тебе тосты, чтобы было посытнее.       — Спасибо.       Даже если бы Шерлок не был голоден, он знал, что должен поесть. Но он действительно был голоден. Его желудок урчал от одного только упоминания о еде. Миссис Хадсон, должно быть, слышала это, потому что слегка улыбнулась, открыв холодильник и достав оттуда пластиковый контейнер с карри. Он знал, что она наслаждалась, заботясь о нём. Ей нужно было заботиться о людях, так же, как и Джону. Раньше Шерлок редко позволял ей это, по крайней мере, открыто, хотя втайне ценил её заботу о нем, её домашнюю еду и чай, когда Джона не было рядом, чтобы накормить его.       Вскоре карри уже разогревался на плите, а миссис Хадсон намазывала маслом тост. Чай тоже был готов. Только с молоком, как он любил. Странно, думал Шерлок, что кофе он пил с большим количеством сахара, а чай без сахара, но с молоком. Странная привычка, иррациональная. Откуда же она взялась? Он не мог сказать. Но она помнила об этом.       Шерлок слегка улыбнулся, делая осторожный глоток горячего напитка, чувствуя жжение, когда он коснулся его повреждённого языка. Странно, на что только люди тратят своё мозговое пространство! Но потом он вспомнил скрипучие ступеньки, запах свитеров Джона и то, как именно он улыбался, когда Шерлок говорил что-то остроумное и гениальное. Всё-таки приятно осознавать, что есть люди, которые помнят сколько молока налить вам в чай. Он не сталкивался с чем-то подобным до того, как стал жить в квартире 221Б вместе с Джоном.       Должно быть, он вздохнул или издал какой-то звук, потому что миссис Хадсон повернулась к нему с того места, где помешивала карри, вопросительно глядя на него. Шерлок был погружён в свои мысли, иначе мог бы заметить неловкое молчание, воцарившееся на кухне. У неё были вопросы, много вопросов, но она, кажется, не знала, как их задать. Вместо этого миссис Хадсон отвлекала себя приготовлением еды, пытаясь найти утешение и успокоение в столь обыденных действиях. Он знал, что его сегодняшнее появление сильно потрясло её, и, как бы она ни была рада тому, что он жив и невредим, она также разочарована, расстроена и обижена из-за боли, которую он причинил ей и другим дорогим ей людям. Причинил как своей предполагаемой смертью, так и явным предательством её доверия.       Что касалось Шерлока, то всяческие эмоциональные разговоры и выяснения отношений никогда не были его сильной стороной, и будь он проклят, если сделает первый шаг. И вообще, что он должен был ей сказать? Что он был и охотником и добычей все эти девять месяцев? Что убивал людей и не жалеет об этом? Что пережил пленение, пытки, неудачную попытку соблазнения (ладно, соблазнение не было неудачным, а вот как раз его реакция и неспособность пройти через это — были), болезнь, разбитое сердце? Что он был одинок, мучительно одинок, с тех самых пор, как покинул Лондон вскоре после своей «смерти» и ненавидел каждую секунду этого времени? Неужели это то, что она хочет узнать, вот такую вот неприглядную правду? Или она предпочтёт какую-нибудь героическую историю о его великой жертве? Так в его действиях не было ничего «великого». Они просто были необходимы, по крайней мере, так он сам себе говорил. Но в них никогда не было ничего выдающегося или героического.       Внезапно перед ним появилась тарелка с дымящимся карри, ложка и блюдце с тостами.       — Ешь, — сказала миссис Хадсон, садясь напротив него и размешивая сахар в своем чае. Шерлок без колебаний схватил ложку. По крайней мере, пока у него был полный рот, она не могла ждать, что он заговорит. Плохие манеры, не так ли? И еда хорошая, несмотря на то, что жевать поначалу было трудно из-за повреждённой челюсти. Действительно сильный удар. Удивительно, что она не сломала себе руку.       Шерлок удалил тот момент, когда в последний раз ел горячую пищу. Обычно он быстро перехватывал что-нибудь по дороге, не заботясь о том, что он ест, лишь бы это помогало ему двигаться. Но эта порция карри была превосходна. Только правильные специи, мясо не пережарено, тёплый тост пропитан маслом. Может быть, именно поэтому люди обычно уделяют так много внимания еде? Он умел ценить хорошую еду и наслаждаться ей, но обычно бывал слишком занят или отвлечён чем-то, чтобы думать об этом. Теперь еда сама по себе служила отвлечением, желанным отвлечением от того, что ждало его впереди.       Когда он на мгновение оторвался от своей тарелки, то заметил, что миссис Хадсон наблюдает за ним, слегка нахмурившись. Он знал, что она беспокоилась за него. Неужели он действительно выглядел таким голодным и нуждающимся? Могла ли она прочесть намеки на его тёмные дела в том, как он поглощал карри и вгрызался в тост? Она была проницательна и знала его, как никто другой.       — Есть ещё, если хочешь, — ласково сказала она, и Шерлок кивнул. Да ему это было необходимо. Тарелка почти опустела, а он только начал чувствовать, насколько сильно проголодался.       — Я должна была оставить немного для Джона, потому что он собирался заехать и привезти мне кое-что из аптеки, но ты выглядишь так, будто тебе это нужно больше.       На мгновение рука Шерлока застыла над тарелкой. Он был уверен, что она это заметила. Конечно заметила. Разве она не вспомнила Джона именно для того, чтобы добиться от него хоть какой-то реакции? Старая добрая миссис Хадсон действительно была очень проницательна и хитра, а еще немного мстительна, несмотря на то, что сама утверждала обратное. И Шерлок решил дать ей возможность насладиться моментом, тем более что и сам умирал от любопытства. Он так много не знал о том, чем занимался Джон с тех пор, как он уехал! У него были только очень ограниченные знания о новом Джоне, Джоне пост-Шерлоковском. Шерлок знал, что называть его так тщеславно, но не имел ничего против того, чтобы его тоже считали таким. Джон был другим рядом с ним. Теперь без него он изменился, точно так же, как Шерлок был совершенно другим с Джоном и без него.       Он опустил ложку и сел прямо, глядя на свою бывшую хозяйку поверх примулы. Она хотела, чтобы он спросил, не так ли? Несмотря на боль, которую это причинит им обоим, он должен был спросить.       — Как он?       Глаза миссис Хадсон сузились, а рот превратился в тонкую линию. Неправильный вопрос? Она опять начала злиться? Грустить? Имеет ли она на это право? И будет ли она сейчас кричать на Шерлока? Он не знал. Миссис Хадсон была не из тех, кто часто кричит, но она могла быть довольно громкой и довольно жёсткой, когда обижали её или близких ей людей. И, в конце концов, словами можно было ранить гораздо сильнее, чем тем хуком справа.       Она уже готова была заговорить, когда раздался какой-то звук, заставивший обоих поднять головы. Кто-то определённо пришел. Сначала в двери трижды постучали, подавая сигнал, а затем в замке повернулся ключ. Шерлок почувствовал, что ему становится холодно, а сердце бешено заколотилось в груди. Карри у него в животе внезапно превратился в кусок свинца. Нет, не свинца. Чего-то более тяжёлого и смертоносного. Урана? Плутония! Да, похоже, что так оно и было.       Шерлок был ещё не готов к предстоящей встрече. Не сейчас. Возможно, это просто миссис Тернер пришла выпить чашечку чая и поболтать, но он знал, что это не она. Он сразу же узнал эту поступь: слабый намек на хромоту, а в остальном ровную и твёрдую. Никакой трости. Зашуршал пластиковый пакет, когда человек вошёл в прихожую.       Шерлок чувствовал себя потрясающим идиотом. Ему следовало бы обратить больше внимания на слова миссис Хадсон. Разве она не сказала, что ждёт его? Шерлок знал, кто только что пришёл. И миссис Хадсон тоже. С суровым, но в остальном непроницаемым выражением лица она подтвердила его опасения, сказав: — Тебе следует спросить его самого.