Грань

                    Ранним утром в квартиру Данте вломились его друзья и, не давая хозяину опомниться и запротестовать, принялись обустраиваться на всех свободных поверхностях. Данте и хотел бы выгнать их, но не вышло, как минимум, потому, что захватчиков было больше. Ко всему прочему, друзья хором заявили, что им надоело мириться с его самовольным заточением и тем, что он с собой творит. Вялые попытки сопротивляться ни к чему не привели, и вскоре в квартире развернулась бурная активность. Макс бесцеремонно рылся в шкафчиках на кухне, оттирал хромированные поверхности, даже умудрился разобрать завал вокруг плиты. Впрочем, полноценной уборки не получилось. Лейв, Алекс и Санти возились в комнате, двигая диван и разгребая разбитое стекло от бутылок. Квартира у Данте была большой и стильно обставленной, огромная гостиная начиналась почти от самой входной двери и занимала большую часть метража. Стены покрывало темное дерево, имитация кирпича и металлические молдинги. Мебели было не много – диван, обитый черной кожей, пара кресел, секция с техникой и огромный черный пушистый ковер под мягким уголком. Но зато у противоположной стены была стойка как в настоящем баре – с открытыми стеллажами и внушительной коллекцией марочного алкоголя. Шторы распахнули, и теперь можно было наслаждаться видом из обзорных окон двадцатого этажа. Отсюда Дисс был как на ладони, виднелись огни Казино, а слева сверкал шпиль Часовой башни.       Через час подключили приставку, и про уборку все забыли.              – Звонят! – рыкнул Сантьяго, но с места не сдвинулся.       Ему в руки только попал джойстик, и выпускать его просто так он не собирался, тем более, они с Алексом как раз выбирали персонажей для поединка.       – Ну, так откройте! – крикнул из кухни Макс.       И сразу же включил кухонный комбайн, отрезая себя от посторонних звуков. Вышедший из ванной Лейв только закатил глаза и пошел к двери. Друзья были заняты несомненно важным делом, а от Данте пока многого не потребуешь.       На пороге квартиры стояли Мирослава и Сольвейг, именно по их требованию они и собралась сегодня дома у Данте. Только ушлые девицы сослались на срочные дела и оставили их чисто мужской компанией, даже не поднявшись наверх. Понять девушек было можно, ведь однополая группа легче найдет общий язык и быстрее преодолеет все неловкости, возникшие за три месяца, которые хозяин квартиры провел взаперти по собственной воле.       – Рановато вы, – улыбнулся Лейв, но отступил в сторону, впуская их внутрь.       – Ну, что тут? – Мирослава быстро разулась и бросилась в комнату. – Нифига ж себе!       Вошедшая вслед за ней Сольвейг тоже присвистнула, а потом рассмеялась громко и открыто. Этот смех отвлек Сантьяго, и он ошибся, проиграв бой. Комментатор игры громким брутальным голосом потребовал «Kill him!», а потом объявил «Fatality!».       – Да лааадно! – Санти насупился, но передал джойстик Данте.       Только тут все трое сидевших на диване парней повернулись к пришедшим.       – Привет! – поздоровался Алекс и покосился на проигравшего друга, который вернулся к конструктору. На коробке была изображена «Звезда смерти», но пока детали просто валялись на полу, ровным слоем укрывая пространство у окна – собирать ее начали совсем недавно.       – Мне кажется, план был вытащить отсюда Данте, а не заселить этих к нему, – с сомнением посмотрела на это безобразие Сольвейг.       – Ну, и? Все же сработало! – подмигнула Мирослава. – Смотри, они его помыли и побрили… И даже убрали немного.       – М-да? – Сольвейг скептически осмотрела гостиную.       Вещи, ранее раскиданные по всей квартире, теперь лежали ровными кучками, парни даже не подумали бросить их в стирку, но хотя бы собрали, и не важно, что ситуация мало в чем изменилась. С точки зрения мужчин они совершили подвиг.       – Вы ели? – спросила Мирослава, поглядывая больше на исхудавшего Данте.       Ответом ей было дружное кивание четырех растрепанных голов.       – И что заказывали? – уточнила она.       – Какое "заказывали"?!       Возмущенный Макс высунулся в проем кухни, злобно уставился на дам, не прекращая молотить венчиком в прижатой к боку глубокой миске. Его покрывал тонкий слой муки, а на щеке красовался шоколадный отпечаток. Облик шеф-повара венчал длинный, явно не по размеру, белый передник.       – О, Макс, и ты тут? – обрадовалась Сольвейг. – Вот теперь не о чем беспокоиться, хоть кто-то тут соображает, что делает.       Тем временем Алекс опять выиграл, и комментатор повторил на всю квартиру свой призыв к убийству противника. Данте передал джойстик Лейву, а сам поднялся и поочередно обнял девушек. Склонившись к Сольвейг, он уточнил:       – Твоя идея была?       – Да, а ты против? – подмигнула она.       – Спасибо, – Данте поцеловал ее в щеку и отстранился.       Он действительно выглядел намного лучше, по крайней мере, волосы не свисали немытыми космами, а лицо, избавленное от растительности, помолодело, хоть и осунулось. В целом, общей атакой на его жилище подстрекательници остались довольны. Все присутствующие осознавали, что просто не будет, избавиться от последствий трехмесячной депрессии за один день невозможно, но первый шаг, несомненно, удался.       Взгляд Сольвейг на секунду погрустнел, ведь второй брат оставался в больнице, и врачи не давали никаких гарантий, что он когда-нибудь выйдет из этого состояния. Ошибка, допущенная из-за неопытности и откровенной самонадеянности всей компании, едва не стоила победы. До войны происхождение близнецов тщательно скрывали, не желая давать такие козыри в руки противнику, но все равно кто-то узнал, что король Нижнего царства завел детей на стороне. Будучи носителями его крови, они оказались под прицелом, и раз уж Аграт не смогла добраться до младших детей Фокалора, то воспользовалась моментом и характером средних братьев, заполучив одного из них. Вергилий не умер только потому, что в драку вмешался Садонай. Полагая, что первенец короля выведен из игры, Аграт не ожидала его прихода, и уж тем более не могла предположить, что тихая и скромная кицуне, пришедшая со своим повелителем, рискнет атаковать ее в открытую. К сожалению, этот бой нельзя было назвать победным, и даже пленение Аграт не могло исправить свершенного – кровь старшего брата попала в руки противника, и процесс открытия Врат начался.       К счастью, отвлекшись на экран телевизора, Данте не видел выражения ее лица, иначе все усилия по приведению его в норму пошли бы прахом. Из кухни вернулся Макс, он кое-как отряхнулся от муки, а шоколадное пятно размазал еще больше, так что получилась зловещая улыбка на одну сторону.       – Значит так, час – и пирог будет готов! – объявил он.– А теперь дайте мне джойстик, а то я задолбался торчать на кухне, слушая ваши вопли!       Уставший от постоянных побед Алекс радостно сунул ему игрушку и рысцой бросился в ванную.              День плавно перетек в вечер. Увеличившейся компании очень быстро надоело играть на приставке, в ход пошла ростовая «Дженга», а когда соседи взмолились, устав слушать грохот обрушивающихся деревянных кирпичиков, все расселись в гостиной и принялись наперебой обсуждать последние новости. Тему состояния Вергилия аккуратно обходили, не желая лишний раз наступать на больную мозоль. Они давно не собирались большой компанией, не было такого случая, чтобы все были свободны, кто-то всегда был или на задании, или на тренировке в Башне. А обсудить имелось что. Казалось, жизнь Нижнего царства постепенно возвращается в прежнее русло, клубы заполнились, жители оправились от шока и снова улыбались друг другу. Вот только все знали, что это ширма. За закрытыми дверьми ангелы и демоны оплакивали павших собратьев, многие еще надеялись на возвращение близких и не рисковали даже одним глазком заглянуть в официальные списки, а те, кто это сделал, уповали на ошибку. Дисс не оправился. Однако об этом предпочли не говорить, опасаясь, что Данте вспомнит причину, по которой заперся у себя дома.       В восемь часов вечера друзья принялись собираться. Сначала квартиру покинули Сантьяго и Мирослава. Чуть позже, довольный видом пустого блюда из-под пирога, уехал Макс. Лейв хотел дождаться Алекса, так как приехали они на одной машине, но тот не спешил откланяться. Наоборот, их разговор с Данте стал более личным, и по интонациям складывалось такое ощущение, что присутствие посторонних мешает обсудить открыто то, что накипело.       – Соль, ты на машине? – как ни в чем не бывало спросил Лейв.       – Нет, я оставила свою на парковке, меня Мира привезла, – не отнимая взгляда от оставленного Максом рецепта ответила рыжая красавица.       – Я могу тебя подкинуть, – улыбнулся Лейв, направляясь к двери.       – А?.. – только тут она обратила внимание на парочку, сидящую на диване.       Быстро оценив обстановку, Сольвейг прикинула что-то в уме и сорвалась из кресла вслед за Лейвом.       – Я буду тебе очень признательна, –надевая сапоги, сказала она.       Уже в лифте между ними почувствовалось первое напряжение. Оба смотрели перед собой и не проронили ни слова. Этот разговор стоило начать три месяца назад, когда их отношения вспыхнули ярким пламенем и так же быстро погасли. С тех пор ситуация сложилась так, что пересечься наедине никак не получалось.       В молчании они сели в Camaro Лейва, под тихие звуки радио выехали с подземной парковки на основную улицу.       – Домой? – спросил Лейв.       Ответ он и так знал, но нужно было как-то разрушить молчание.       – Да, адрес помнишь? – ответила Сольвейг.       – Конечно.       Только когда машина остановилась у очередной многоэтажки, Лейв решился.       – Прости меня, – тихо попросил он, повернувшись так, чтобы видеть ее реакцию.       – Я не понимаю, почему ты просишь прощения, – удивилась Сольвейг. – Мне казалось, это я должна извиняться за то, как закончились наши отношения.       – Но…       – Лейв, послушай, ты – чудо, – улыбнулась она. – Время с тобой было прекрасно, но мы сошлись на эмоциях, тебе только в экстремальной ситуации хватило смелости подкатить. Да, я могла бы и сама, и намного раньше, но, пойми, в первый год ты был явно не в своей тарелке, кто-то был для тебя важен, и мы все гадали, что за трагедия произошла в твоей жизни. А когда все случилось, любовью это и близко нельзя было назвать, так что успокойся.       – Мы оба думали, что скоро умрем, – поджал губы Лейв.       – Именно, – подтвердила Сольвейг. – Тебе неловко, ты думаешь, что обидел меня чем-то, но это не так. Я сама как последняя трусиха избегала встреч с тобой, боялась увидеть укор в твоих глазах. И… Первый месяц после войны ты был сам не свой. Мне кажется, если бы не ответственность за жизни Алекса и Мирославы, ты бы сгинул, как многие, кто не смог пережить потерь.       – У меня была причина, – вздохнул Лейв и отвернулся.       Действительно, он месяц считал Сабура погибшим. Отсмотрев списки выживших Легиона Аластора и не найдя его имени, Лейв не рискнул открыть другой. Глупость, однако в тех условиях винить его было не за что.       – Лейв, если бы мы попытались продолжить, все могло закончиться плохо, – она погладила друга по плечу, привлекая внимание. – А сейчас все налаживается, у тебя есть Черный Шторм, а у меня Дитрих.       – О! Так ты кого-то встретила? Хотя, чего я спрашиваю, такая красавица как ты никогда не останется одна, – Лейв наконец улыбнулся и рискнул поднять на нее взгляд.       – Подхалим! – она не сильно щелкнула его по носу и рассмеялась.       Напряжение прошло, как если бы его и не было.       – Нужно было раньше поговорить, – покачал головой Лейв. – Могли бы уже давно восстановить дружеские отношения.       – Да, но тут виноваты оба, – серьезно сказала Сольвейг. – Хорошо хоть сейчас ситуация так сложилась, что нам пришлось.       – Ага, только меня смущает причина, по которой нам понадобилось спешно ретироваться, – нахмурился Лейв.       – А, ты об этих двоих? Да, ситуация странная, хотя к этому все шло. Это Вергилий у нас больше по девочкам, а Дан всегда следовал за ним, хотя его настоящие наклонности хорошо прослеживались и раньше. Он же сразу взял Алекса под крыло, когда мы только его притащили в город. Если бы не ситуация с братом, он бы давно попробовал сблизиться с ним, уж слишком откровенным был его интерес.       – Да, но теперь все наоборот, сможет ли Алекс что-то сделать?       – Ну, будем надеяться, что предыдущий опыт нашего детектива Вестберга подскажет ему, что делать. В конце концов, они одного возраста. Да, Алекс в Нижнем царстве без году неделя, но сейчас он куда более социализирован в нашем обществе, чем этот Маугли. Пусть думает, что все козыри у него.       – Ладно, мы в дебри полезли, это их дело, – кивнул Лейв. – Меня смущало только то, что там может дойти до мордобоя.       – И что будет? – усмехнулась Сольвейг. – Ну, отмутузят друг друга, а потом пожалеют. Если кто-то отрихтует физиономию Дана, я скажу ему спасибо. Может, дурь выбьет.       – Жестокая!       – А что? Вон, чем больше у тебя синяков и ссадин, тем живее ты прыгаешь, разве нет? – она уставилась на него, хлопая длинными пушистыми ресницами.       – Я – другое, – возразил Лейв, а потом нахмурился. – Хотя ты права, встряска еще никому не мешала.       – Вот и прекрасно, – Сольвейг потянулась к ручке двери. – Зайти не предлагаю, ты весь вечер пялился на часы, так что смею предположить, что ты куда-то торопишься.       – Я думал, никто не заметил, – рассмеялся Лейв.       – Ты что, до сих пор думаешь, что в этой компании что-то можно скрыть? – прыснула Сольвейг. – Забудь!       – Грустно, но факт, – пожал плечами Лейв. – Мне и правда нужно ехать.       – Тогда до встречи, Лейв Найберг, – она вышла из машины и, наклонившись к открытому окну, подмигнула.       – До встречи, Сольвейг Свенсон, – чуть склонил голову в поклоне Лейв.              После разговора Лейв чувствовал себя намного лучше, вина больше не разъедала его изнутри, а выяснив отношения, он был несказанно рад, что не потерял друга в ее лице. Некогда именно она спасла его от падения в пропасть отчаяния, тоска по Ларсу съедала его, нужно было отвлечься. Два года они были друзьями, несмело закидывали удочку на предмет более серьезных отношений, но решились только когда мир охватило пламя войны.       Сейчас жизнь постепенно налаживалась.              После ухода друзей Алекс и Данте долго не могли начать разговор. Алексу было страшно смотреть на то, во что превратился его друг, а ведь именно он в свое время помог принять ему изменения, случившиеся с его сущностью. У Алекса не было периода привыкания, не было возможности в спокойной обстановке изучить свои способности. Переход случился в первые дни войны, и Данте сделал все, чтобы новый друг не потерялся в водовороте новых ощущений.       Теперь настала пора вернуть долг. Пугала сгорбленная фигура, могучие плечи опустились, взгляд стал затравленным и пустым. Напрасно друзья думали, что один день перечеркнет все то, что пережил Дан за последние три месяца.       – Я останусь здесь, – сказал Алекс тоном, не терпящим возражений.       – Не стоит, – поднял на него взгляд Данте. – Я сам справлюсь.       – Уже пробовал, – парировал Алекс. – Я не уйду отсюда.       – Мне не нужна нянька! – Дан попытался выпрямиться, но все равно не выглядел грозно, как в былые времена.       – Не нужна нянька? А друг нужен? – Алекс подвинулся чуть ближе, так что теперь между их лицами было всего несколько сантиметров.       – Мне брат нужен, – вздохнул Дан и опустил голову.       – Понимаю, – Алекс не выдержал и в порыве обнял его.       В первый момент Данте напрягся, попробовал оттолкнуть, но почти сразу же расслабился. Чужое тепло было чем-то забытым, но таким необходимым. Плечи Дана затряслись, он уперся лбом в предоставленное плечо и беззвучно заплакал, выпуская все то, что держал внутри эти три месяца. Все знали, что братья близки, их связь была столь крепкой, что, когда Вергилий впал в кому, Данте потерял часть своей личности.       – Мне кажется я остался один, – наконец, сквозь всхлипы признался Дан. – В полной пустоте.       – Я не знаю, что такое связь близнецов, Дан, но я знаю, что такое потери. Когда мне было девять, моего брата сбил насмерть пьяный водитель, так что я могу понять, – начал Алекс и, прежде чем Данте мог возразить, продолжил. – Поверь, ты не в одиночестве, твой брат жив, и он у тебя не один. Твои сестры слишком малы для такого испытания, а на старшего брата обрушилось чудовищное бремя, что самому не потянуть. Я знаю, что он держит руку на пульсе событий в больнице, но, если бы ты наконец прекратил себя жалеть и помог ему, он был бы тебе признателен.       – Думаешь?       Алекс правильно все рассчитал – дети Фокалора были на него похожи больше, чем им бы хотелось, и если на самих себя им было наплевать, то за кого-то другого они могли встать даже в ущерб себе. Измученное долгими бессонными ночами и самоедством сознание Дана нужно было перезагрузить. Раньше в такой ситуации к нему приходил Вергилий и по-своему вправлял мозги. Алекс и близко не был таким, как старший из близнецов, но готов был на все, лишь бы вытащить из омута отчаяния своего друга. Впрочем, не просто друга, Алексу пришлось признаться самому себе, что его чувства к Данте совсем не были похожи на дружеские.       – Я уверен, – вздохнул Алекс. – У тебя большая семья, и сейчас вы должны быть вместе.       – А ты? – вдруг встрепенулся Дан.       – А я, хоть и не родственник тебе, все равно останусь рядом, – улыбнулся Алекс.       – Спасибо, – Данте крепче прижал его к себе.       Повинуясь внутреннему порыву, Алекс расправил крылья и закрыл ими Дана. В этом импровизированном коконе стало тепло и покойно. Посторонние звуки исчезли, слышно было только мерное дыхание Алекса, сбивчивые всхлипы Данте и биение сердец. Дан успокаивался, ему приходилось напрягаться, чтобы принимать решения, от которых он отвык за три месяца, но вскоре слезы высохли, а плечи перестали вздрагивать. Он наконец оторвался от чужого плеча и выпрямился, заглянув в глаза Алексу.       – Поехали к Саду, – завозился Дан. – Хочу поговорить с ним.       – Тебе поспать надо, – возразил Алекс. – Явишься перед ним в таком виде, у него появится повод волноваться еще и за тебя.       – Да все нормально, – отмахнулся Данте.       – Дан, серьезно, пожалей его, выспись, приведи себя в порядок, а завтра посмотрим, – Алекс надавил ему на плечи, не давая встать.       – Хорошо, – вдруг согласился Данте, видимо, способность к анализу все же вернулась к нему.       – Я лягу тут на диване, – сказал Алекс, убирая крылья. – Если что, всегда можешь меня позвать.       – Этот диван не для сна, – нахмурился Дан.       – Ну, ковер вполне подойдет, – пожал плечами Алекс.       – Слушай, пернатый, не тупи! – возмутился Дан. – Я намекаю тебе, что у меня большая кровать, и там вполне поместимся мы оба… И еще четверо таких, как мы.       – Ммм… Может, не надо еще четверых? – усмехнулся Алекс.       Данте только закатил глаза. Будь на месте Алекса кто-то другой или обстоятельства иными, он бы, не задумываясь, стал делать откровенные намеки, но в этих условиях не рискнул, хотя его молодое тело требовало активных действий. Дан сдерживался еще и потому, что его бросало из состояния боевой готовности в пучину отчаяния, и все могло закончиться плачевно. С Алексом не хотелось все испоганить, а потому ночью они, хоть и спали в одной кровати, но в одежде, к неудовольствию обоих, привыкших спать без ничего.              ***       – Мой Князь, вы просили звонить, если будут изменения, – Садонай едва разлепил один глаз.       Он бы не взял трубку, если бы на экране не высветилось фото Стивенсона. Главврач Центрального госпиталя просто так звонить не стал бы.       – Я слушаю, – пришлось выбираться из крепких объятий Аластора с особой осторожностью.       На любое лишнее телодвижение тот остро реагировал и сжимал хватку сильнее.       – Энцефалограф зафиксировал мозговую активность у Вергилия, – Стивенсон был в восторге от полученных данных.       – Хорошо, я сейчас приеду.       – Жду!              В больнице Садонай был через полчаса. Медсестра проводила его в часть здания, где были палаты реанимации. В одной из них его ждал возбужденный Стивенсон. Встрепанный, с перекосившимися на переносице прямоугольными очками, он размахивал руками, тыкал пальцами в длинную распечатку.       – Стивенсон, доброй ночи, – поздоровался Князь.       Врач бегло протянул руку для пожатия и сразу же снова ухватился за распечатку, с неподдельной гордостью ожидая реакции Князя.       – Простите меня, друг мой, но я ничего не понимаю в этом, – растерянно улыбнулся Князь.       – О! Прошу прощения, сейчас! – он быстро зашуршал, перебирая другие бумажки, и вытащил расшифровку. – Сегодня с самого утра мозговая активность Вергилия возобновилась, а к вечеру стала совсем явной. Сейчас все успокоилось, нет ярких пиков, но показатели выросли по сравнению с прошедшими сутками.       Князь что-то прикинул в уме. Вечером в Бархатный зал забегал Макс и на вопрос о муке и шоколаде на его одежде радостно рассказал, что угощал друзей. Так Сад узнал, что вся компания была у Дана дома.       – Похоже на связь близнецов, – в задумчивости сказал себе под нос Садонай.       – Вполне вероятно, – обрадовался Стивенсон. – Но, насколько я знаю, Данте сидит дома и никуда не выходит.       – Как раз сегодня у него были гости, – хмыкнул Князь. – Пока это только предположение, но, если оно подтвердится, клянусь Творцом, я нагружу его делами так, что у него времени не будет рефлексировать.       – Хорошо бы, – вздохнул Стивенсон.       В подсвеченной голубоватым светом колбе в позе эмбриона застыло крупное мускулистое тело. Физически Вергилий был абсолютно здоров, но его сознание плавало где-то далеко, откуда вернуть его не получалось даже у самых опытных медиков и лучшего эмпата Дисса. Внезапно Вергилий шевельнулся, и в палате началась суета. Князь отступил назад, чтобы не мешать, и улыбнулся. Кто бы сейчас ни пытался вернуть Данте в игру, Сад поможет ему всем, чем сможет. Достаточно потерь с этой семьи, пора детям Фокалора встать плечом к плечу.