Грань

             – Хватит! Это надо заканчивать! – Аластор сжал виски– голова ныла противной тупой болью.       Встряхнувшись, он в который раз попробовал подойти к Садонаю, но тот вскинул руку в предупреждающем жесте, приказывая оставаться на расстоянии. Измотанный, мокрый от собственного пота и нескольких бутылок воды, вылитых себе на голову, Князь выглядел жалко. Он сидел на полу возле мусорного ведра, которое минуту назад обнимал в приступе безудержной рвоты.       – Дай мне передохнуть, и попробуем еще раз, – сиплым голосом сказал он.       – Серьезно?! Сад, мы тут уже третий час, и ничего не меняется! – заорал Аластор. Эта фраза повторялась не в первый раз, изменялось лишь количество времени, проведенное в дальнем зале для тренировок в Черной башне.       В небольшом, экранированном магическими щитами, помещении почти не работали лампочки. Нет, проводка-то как раз была в полном порядке, но после того, как стала появляться магическая взвесь, электричество сбоило, не переставая. Измененный Колокольный звон все равно поднимал нестабильные частицы в воздух, вызывая удушье и нарушая оборот энергии любых заклинаний, кроме щитов, призванных сдержать эту самую взвесь внутри зала.       Аластор повернулся к Шакалу в поисках поддержки, но Псарь только вздохнул и отвернулся, взъерошив и без того встрепанные мокрые волосы. Он и сам был не в восторге от происходящего, но переубедить закусившего удила друга даже не попытался – знал, что не имеет смысла, пока тот сам не поймет. А понять Сад сможет только после того, как вымотает себя, а вместе с тем и всех, кто неосмотрительно согласился ему помочь. Половину ночи трое демонов обсуждали новый Колокольный звон и необходимость его использования. Программа, оставленная в голове Садоная его матерью, вросла настолько глубоко, что никаким другим способом вытравить ее оттуда было нельзя. Садонай показал свои записи, и в который раз разъяснил Аластору целесообразность именно этого метода. Все начиналось спокойно и шло по плану, пока Танцующий (Материнский) колокол не сменил тональность на второй фазе. Садонай по причине собственного упрямства не отпускал посох с колоколом, хотя с первых же секунд стало понятно, что звук причиняет ему боль. Лоб мгновенно покрылся испариной, рубашка прилипла к телу, а висок, на котором некогда были вырезаны руны, покраснел, явственно стал чувствоваться запах паленой плоти. Аластор, стоя за спиной Сада, не сразу понял, что тот отключается, Шакал смотрел ему в лицо, поэтому первый бросился и поймал падающее тело. Ситуация повторялась еще несколько раз, Садоная била крупная дрожь, его рвало и крутило. И если после второй попытки Аластор, скрепя сердце, все же согласился на третью, то сейчас готов был собственными руками сломать треклятый колокол. Ко всему прочему, отключаясь, Сад не мог остановить звон мелких колокольчиков, подвешенных по всему залу, и они продолжали звонить еще несколько минут после того, как он падал. Без контроля Материнского колокола зал накрывала какофония, и третий заход закончился тем, что у всех из ушей потекла кровь.       Князь подтянул к себе новую бутылку с водой и залпом выпил половину, а после сел в позу лотоса и прикрыл глаза, силясь справиться с одышкой. Магическая взвесь, поднятая колоколами, постепенно оседала, ее довольно быстро поглощали четыре небольших торнадо, запущенных в зале системой очистки.       За дверью послышался скулеж и скрежет когтей гончих.       – Шакал, сворачиваем все это! – Аластор, воспользовавшись тем, что Сад его не видит, подошел к нему.       – Нет! – рявкнул Князь, резко распахнув глаза и уставившись безумным взглядом в одну точку.       – Я тебя предупреждал, что новые язычки дадут огромную нагрузку!       – Я был готов к этому! – парировал Садонай.       – Я вижу, мать твою, как ты был готов! – Аластор с трудом поставил его на ноги. – Никто кроме тебя сейчас звонить не может, а раз ты осыпаешься, не дойдя даже до третьей фазы, то нужно вернуться и доработать эту идею!       – Как например?! – Сад попытался избавиться от навязчивой поддержки, но потерпел крах – сил отбиваться у него попросту не осталось.       – Сделать так, чтобы кто-то другой мог звонить в эти долбаные колокола! – заорал Аластор.       – Для этого нужно перековать весь чертов комплект! – взвыл Князь.       – Значит перекуем!       – Так, успокойтесь! – Шакал вытащил из кармана пачку бумажных салфеток и бросил им. – Я сейчас все-таки открою дверь и успокою Нежность с Лаской, а то их скулеж мне сердце рвет. А потом мы сядем и подумаем, что с этим делать. Решать нужно быстро, потому что мы поднимаем Звоном программу Аграт наверх из недр сознания Сада, и не доведи Творец, она сработает так, как было задумано. Сад больше не испытывает тех же негативных эмоций по отношению к матери, поэтому у него больше нет защиты. Как это ни странно, но ненависть была идеальным щитом.       Аластор замер на месте, глядя на удаляющуюся спину Альвейра. Дверь открылась, и Псаря повалили на пол гончие, он что-то говорил им, успокаивая, уворачиваясь от морд, норовивших ткнуться ему в лицо.       – А ведь он прав, и насчет того, что программа поднимается наверх, и… Насчет ненависти тоже,– невесело сказал Князь. В неловкой тишине он продолжил. – Как вариант, можно меня накачать стимуляторами, чтобы я выстоял весь цикл.       Садонай с силой провел по лицу вниз рукой и задержал ладонь накрыв рот. На секунду его взгляд расфокусировался, а когда скользнул на Аластора, стал больным, но решительным, как у человека, готового бороться со смертельной болезнью до конца.       – Я тебя сейчас своими руками прибью! – Аластор сжал кулаки. Смотреть на Садоная такого ему было невыносимо, но если сейчас не встряхнуть его как следует, он может сам себя доконать. Раз программа теперь работает как надо, то и вероятность того, что Князь, пытаясь ее искоренить, угробит себя, все росла. Если у них все получится, это будет последний раз, когда Садонай по собственной инициативе будет искать смерти.       – Нужно попытаться избежать опасных моментов, – Аластор почти сразу остыл, он скользнул к Саду, подхватил его под руки и усадил на стул.       – Ты же сам понимаешь, что не получится, – хмыкнул Князь.– Нам придется закончить сегодня.       Аластор взял его за подбородок и заставил повернуться боком. На виске алел глубокий ожог, руны теперь легко читались. Регенерация начиналась после каждой попытки, но к началу новой рана все еще была свежей и болезненной.       – Сад, мы справимся, – Аластор погладил его по плечам и вздохнул. – Не можем не справиться. Мы всегда все решали, даже тогда, когда казалось, что это невозможно.       – Мы – мастера делать невозможное возможным, – наконец улыбнулся Сад. – Ну что, попробуем со стимуляторами?       Ответить Аластор не успел.       – Вот они! – послышался голос от двери.       Шакал встал в проеме, пытаясь собственным телом преградить дорогу ломящимся в помещение чужакам. Псы нервно переступали лапами у его ног, не понимая, почему их хозяин вдруг вызверился на тех, кого сам же приказал считать друзьями.       Аластор в два прыжка оказался рядом и встретился взглядом с собственным отцом. Самаэль неуверенно улыбнулся сыну, но улыбка тут же сползла с его губ. За его спиной маячил Уриель. Он заглядывал через плечо Самаэля, пытаясь рассмотреть, что происходит внутри зала.       – Вся веселая компания в сборе, – резюмировал Самаэль, окинув взглядом собравшихся.       – Что случилось, отец? – Аластор попытался принять невозмутимый вид, хотя это было не так просто. Он, как и оба его друга, взмок, волосы растрепались и липли ко лбу, а взгляд казался скорее испуганным.       – Ал, вот скажи мне, было так сложно прийти ко мне и спросить совета? – Самаэль нахмурился и сокрушенно покачал головой.       – О чем? – действительно не понимая, что происходит, спросил Аластор.       – Так, – разозлился Самаэль, схватил Уриеля за локоть и, раздвинув плечом обалдевших от его напора офицеров, зашел вместе с ним в зал. – Начнем с того, что эти треклятые язычки ты ковал в моей кузне. Ты думаешь, я не знаю, зачем они? Уриель, да очнись же ты, я из-за твоей идеи фикс уже добрых два часа ношусь по Башне в поисках этих идиотов.       – А? – Уриель оторвался от рассматривания посоха, на котором крепился Танцующий колокол, радостно всплеснул руками и рванул к Садонаю. – Я знал, что рано или поздно ты снова это сделаешь! Почему к нам не пришел?!       Садонай только и мог, что смотреть на всклокоченного Уриеля снизу вверх, пытаясь понять причину его появления в зале.       – Может, объяснишь нам, что вообще происходит? – наконец спросил Аластор, озадаченно глядя на возбужденного родителя.       – То, что вы делаете, чувствуется по всей Башне. Уриель еще в первый раз в Ангрессе заметил, какую дурь вы сотворили по неопытности, и ждал момента, когда вам в голову взбредет повторить.       – В смысле? Откуда вы знали, что мы еще раз используем Звон? – Аластор окончательно растерялся.       – Потому что мы видели оставшиеся на виске Сада руны. Я боялся, что рано или поздно они подведут его, и он попытается выполнить программу. После смертельного залпа Немезиды я только уверился в этом. Когда вернулся Уриель, это был чуть ли не первый вопрос, который он поднял.       – Почему? – наконец и Шакал очнулся от шока.       – Да потому что он давно придумал, как сделать этот процесс безопасным для всех, включая этого ненормального, – Самаэль подбородком указал на притихшего Князя. Тот внимательно слушал витиеватую, богатую на нецензурные выражения речь Созидателя.       Аластор и Шакал дружно сделали шаг ближе к Самаэлю, тому даже в какой-то момент показалось, что они хотят напасть, он невольно отклонился назад.       – Как это сделать? – у Аластора загорелись глаза, он воспрянул духом.       – Чтобы не перековывать все колокола, нужно банально замкнуть циркуляцию энергии на ком-то другом, кроме Сада. Видя, что ты делаешь, я просто рассказал об этом Уриелю. Он уже и пересчитал все в соответствие с новыми вводными, – усмехнулся Самаэль. – А потом неделю отказывался уезжать из Башни, обложился приборами и стал ждать, когда вы начнете.       – Понятно, – улыбнулся Аластор.       Это вполне было похоже на напарника его отца. Он легко мог просчитать, что никуда, кроме нижних экранированных залов Черной башни, Сад не пойдет с Колокольным звоном. Он попытается найти самое безопасное место. А Уриель был готов.       – Похоже, не зря я открыл дверь, – обрадовался Шакал.       – Ага, – кивнул Самаэль. – Иначе мы бы так и ходили кругами по трем этажам. Правда, мы тут уже были, и как-то не связали твоих гончих с этим процессом, не думал, что они и тебя втянут.       – Я сам пришел, никто меня не втягивал, – пожал плечами Шакал.       – О! Все, кажется Ури закончил промывать мозги Саду, – подмигнул Самаэль.       После речи Созидателя Садонай выглядел как нашкодивший мальчишка, которого только что поймали за воровством конфет. Он притих и уставился на Аластора, искривив губы в печальной, виноватой улыбке.       Удостоверившись, что возражений не последует, Уриель победоносно вскинул голову и подошел к посоху, установленному в специальном пазе почти в самом центре зала. Он бережно, со всем возможным уважением погладил Материнский колокол двумя пальцами, прошелся по гладким бокам, затем скользнул рукой внутрь, зажал язычок и снял посох с постамента.       – С одной стороны, решение гениальное, я даже не думал, что кто-то сможет запустить такое сложное заклинание с помощью звука, – улыбнулся Уриель. – Вибрация сама генерирует магию, источник просто не нужен.       – Мы не могли воспользоваться резервуарами городов, – кивнул Садонай.       – Правильно, вас бы засекли! – согласился Уриель. – Но ошибка как раз в том, что выбранная тональность оглушает самого звонящего. С учетом того, что ты сам, Сад, был поражен проклятиями Аграт, то зря ты собственноручно взялся за колокол.       – Выбора не было, – ответил Садонай. – Необходимо удерживать звон как можно дольше, чтобы он распространился по всему пораженному городу.       – Но ты все равно не смог уничтожить все заклинания Аграт, – Уриэль указал на воспаленную кожу на виске Князя. Тот только обреченно кивнул. – Если бы ты передал управление заклинанием кому-то другому, то…       – Я не мог! – рявкнул Князь. – Я создал заклинание, и мне самому нужно было справляться с его последствиями. Ты представляешь, что чувствует звонящий? Все вибрации идут через него, взрывают каждую клетку тела, кости будто пропускают через дробилку... Поэтому звонить я стану сам, а подпитываться, так и быть, буду от кого-то из вас. Неприятно, но не смертельно.       Садонай не сразу понял, что сказал лишнее. Он почувствовал, как кто-то буравит его взглядом, и только встретившись глазами с Аластором, осознал свою ошибку. Тот покачал головой и решительно двинулся к Уриелю.       – Что делать нужно? – буквально прошипел Палач. За рваными резкими движениями скрывалась злость.       – Нет, так не пойдет! – возразил Князь.       – Знаешь, что? – Аластор пригвоздил его к месту одной этой интонацией. – Хватит с меня этого идиотизма. Ты официально не в состоянии принимать решения, и здесь достаточно старших офицеров, чтобы я мог вынести на повестку вопрос о снятии с тебя полномочий!       – Ты не посмеешь! – Князь резко вдохнул воздух, губы сжались в тонкую полоску.       – Хочешь пррроверить?! –перешел на рык Аластор. – В присутствии трех старших офицеров, членов Большого военного совета, я требую передачи полномочий мне на время проведения ритуала Колокольный звон. Голосуйте.       Все это Аластор говорил, не разрывая зрительного контакта с Садонаем. Видел, как заиграли желваки, как напряглись мышцы на его шее, участилось дыхание. Вот только поделать с этим он ничего не мог, обойти правила Дисса было невозможно, даже для Князя инкубата и суккубата.       «За» прозвучало громко и уверенно. Все трое согласились с требованием.       – Можешь психовать и потом на мне отыграться, – уже спокойнее сказал Аластор. – Но мне надоело, что ты все взваливаешь на себя. Мы не нежные девицы, не развалимся. И я обещал защищать тебя даже от самого себя, и сейчас я выполняю это обещание. Уриель, что нужно делать?       Созидатель кивнул своим мыслям и достал из кармана два золотых браслета и цепочку. Один браслет он отдал Аластору, а со вторым подошел к Садонаю. Оказавшись рядом с ним, Уриель в нерешительности замер. Аластор, увидев ситуацию, закатил глаза. Он сам встал рядом с Садом, отобрал второй браслет и показал ему.       – Если ты сам этого не сделаешь, я помогу, и тебе это не понравится, – сказал он тихим голосом, на лице играла злая кровожадная ухмылка.       Садонай зеркально отразил ее, тем самым пообещав незабываемые разборки, но тем не менее, браслет все же надел.       Когда все закончили обмениваться многозначительными взглядами, Шакал снова выставил за дверь своих псов, пообещав им, что все будет хорошо, и присоединился к остальным. Уриель, Аластор и Самаэль развели бурную активность. Цепочку пристегнули к браслету Аластора, чтобы соединить его энергию с посохом, а когда закончили, браслет Князя выдал короткую яркую вспышку, оповещая о том, что контур замкнулся правильно.       – Понимаю, ты злишься, – начал Шакал, подойдя к Садонаю, но осекся, когда его полоснули жестким злым взглядом.       – Да ты что! – каждое слово было пропитано ядом.       – Это для твоего же блага, – попытался парировать Псарь. – Аластор хочет тебя защитить.       – А кто защитит его?! – взбеленился Князь. – Он понятия не имеет, что его ждет! Это…       – Сад, ты понимаешь, что ему по барабану? В этом и заключается любовь. Он видит, как ты мучаешься, и хочет избавить тебя хоть от части этих… Ммм… Неприятностей. Очень важно разделять не только плохое, но и хорошее.       – Того, кого любишь, нужно беречь, – зло выдохнул Князь.       – Вот он и пытается, – обезоруживающе улыбнулся Шакал. – И, Сад, это игра не в одни ворота. Перестань брыкаться и сделай так, как тебя просят.       Садонай кивнул и уставился на свой браслет. К сожалению, думать, когда голова грозит расколоться, как арбуз, оказалось крайне сложно. Мысли путались, перескакивая с одной на другую, не желая складываться в ровную цепочку. Но кое-что общее все же было – страх. Садонай боялся того, что станет с его другом. Нет, теперь уже не просто другом, а с тем, кого он искренне любит.       – Подождите, – громко сказал Князь. Он, пошатываясь, подошел к серьезному и явно очень недовольному задержкой Аластору.       – Даже не пытайся, – резко бросил тот. – Я не собираюсь отступать.       – Я не прошу, – вздохнул Князь. – Но все же, если почувствуешь, что не можешь больше держать колокол, просто брось. Не пытайся…       – Все будет нормально, – горячая ладонь легла на плечо. – Из невозможного возможное, помнишь?       – Так, по местам! – скомандовал Уриэль, обрывая этот неловкий разговор.– Аластор, ты в центр зала, лицом к Самаэлю. Сад, ты остаешься на месте.       – Но я не буду его видеть! – возмутился Аластор.       – Зато мы с Альвейром будем! – прикрикнул на него Созидатель. – Все, хорош языками чесать, пора делать историю!       Не очень довольный таким раскладом Аластор побурчал немного, но на указанное место встал. На расстоянии шага от него остановился Самаэль. Кузнец улыбнулся сыну, хлопнул того по плечу и подмигнул. Аластор вдруг почувствовал прилив сил и, что самое важное – поддержку. Первый раз за многие годы ему захотелось наладить отношения с родителем.       Уриэль и Шакал встали по обе стороны от Князя. Созидатель достал из внутреннего кармана кителя небольшую полированную деревяшку и вложил в руку Сада.       – Закуси, – одними губами прошептал он.       Садонай кивнул.       Первый удар колокола пустил вибрацию по залу. Мелкие колокольчики мелодично ответили серебристым переливом. Каждый новый удар разгонял звук, пока мелодия не превратилась в зловещий монотонный звон. Руны на виске раскалились, казалось, можно было услышать шипение сгорающей кожи. Князь сжал кулаки, в этот раз ему нужно было перетерпеть все отмеренное на ритуал время. С новыми язычками это займет не более пяти минут, но сейчас они показались вечностью. Звон оглушил всех, вибрации магии уже ощущались на физическом уровне. Тело прострелила боль, острая, жадная, впивающаяся в каждую клеточку тела, прошивающая голову раскаленным прутом.       Аластор держался хорошо, только по напряженной спине и капелькам стекающего по шее пота можно было понять, что ритуал и ему дается нелегко. Он начал ускорять ритм, и на удивление Танцующий колокол отвечал ему, посылая равномерные волны по всему залу. Браслеты горели ровным синим светом, исправно передавая артефактам информацию о настоящем владельце. Созидатель не ошибся, его расчеты действительно были верны. Колокола отвечали Аластору так, словно процесс контролировал Садонай.       Переход на вторую фазу обозначился первой судорогой. Тональность сменилась, а звон, казалось, проник в тела. Аластор едва не потерял концентрацию, его качнуло, но крепкие руки Самаэля удержали его на месте. Кузнец что-то сказал, но из-за гула его слов никто, кроме Аластора, не расслышал, он сделал несколько глубоких, рваных вдохов и снова выпрямился, продолжая монотонно наращивать скорость.       Садонай дернулся и начал оседать. Шакал попытался удержать его, но Уриэль только покачал головой, аккуратно подхватил падающее тело и бережно уложил на пол.       Третья фаза свела звук воедино, гулкие удары Материнского колокола перекрыли все остальные звуки. Теперь оставалось только завершить. Аластор, уже не стесняясь, опирался на плечо Самаэля. Он жмурился, словно его слепил яркий свет, дышал прерывисто и быстро, иногда хватая ртом воздух. Еще несколько тяжелых ударов, и вдруг все прекратилось. Материнский колокол зазвучал мелодично и мягко, а маленькие колокольчики, выдав последний игривый перезвон, смолкли.       – Останавливай! – крикнул Самаэль.       Аластор сам не понял, как ему удалось его расслышать, а главное, как хватило сил заглушить колокол. Последний удар, и все стихло. Посох сразу перекочевал в руки Кузнеца.       – Мы справились, – улыбнулся он.       Аластор кивнул, он готов был усесться прямо так, посреди зала, чтобы перевести дух. Но быстро вспомнил, зачем вообще он взял в руки колокол. Резко развернувшись, он едва не завалился из-за головокружения, но упасть ему не дали. Как в детстве перехватили поперек груди и удержали на ногах. Увидев, что Садонай без сознания, он попытался выпутаться и дернуться к нему, но даже шага ступить не смог.       – Без паники! – Уриэль ухватил бесчувственного Князя за подбородок и развернул его голову, чтобы Аластор мог видеть. Теперь на месте, где ранее были руны, остался просто ровный красный ожог, без намека на какой-либо рисунок.       – Точно ушло?! – Аластор опять попытался двинуться к ним, но снова не вышло. Самаэль не особо мешал ему, проблема была в подгибающихся от бессилия ногах.       – Мы все видели, как программа сгорела, – улыбнулся Уриэль. – Так что да, оно работает.       – Он в порядке, – Шакал сразу понял, какой вопрос больше всего беспокоит Аластора. – В отключке, но ненадолго.       – Сад хотел помочь Пифону, – вдруг вспомнил Аластор.       – Для Пифона мы перекуем колокола и сделаем все с наименьшими потерями, – успокоил его Самаэль.       – Я потом поговорю с Садом, уточню детали, – подтвердил его слова Уриэль. – Ваш вариант, хоть и действенный, но уж больно на садомазохизм смахивает.              

***

      Все произошедшее в Башне решили пока сохранить в тайне, а потому бесчувственного Князя втихую вынесли через внутренний гараж Башни, в который предварительно загнали внедорожник Аластора. В само же Казино заехали через служебный въезд и прямо оттуда на лифте поднялись в пентхаус.       Аластор наотрез отказался идти отдыхать, как и Шакал. Они оба позволили себе только принять душ, благо свободных комнат с санузлами было предостаточно. Садоная уложили в его апартаментах, предварительно разогнав весь лишний персонал. Подняться позволили только Владу и Лиссе, и то, просто боялись, что эти двое сами влезут через террасу, так как на их присутствие охранные системы не реагировали.       Через три часа Аластор отошел и перестал походить на живого мертвеца. Помогла еда, принесенная Лиссой из ресторана, а также какая-то противная зеленая жижа, которую тут гордо именовали «энергетическим коктейлем».       Уриэль и Самаэль остались в Башне, пообещав демонтировать «все это безобразие» и спрятать от любопытных глаз. На самом деле это означало, что все артефакты перекочуют в мастерскую Созидателя, и забрать их оттуда уже будет крайне сложно. Аластора это мало волновало. Снова видеть эти игрушки у него не было никакого желания, и он был несказанно рад тому факту, что и Садонай их в ближайшее время в руки не возьмет. Больше всего его бесило то, что Сад так и молчал бы о воздействии артефакта на звонящего, если бы его не заставили передать их в другие руки. И если за пять минут Аластора просто вывернуло наизнанку, то даже думать было страшно, как себя чувствовал Сад в прошлый раз, в Ангрессе, когда звонить пришлось сорок минут без перерыва.       – Я его прикончу, – прошептал Аластор себе под нос.       – Не-а, ты его скорее оближешь, – подколол Шакал, а поймав злобный взгляд, только еще шире улыбнулся. – Не, треснуть его, конечно, хочется, но это сейчас… А как выйдет…       Лиса, стоявшая у окна, выдала громкое «пфф» и рассмеялась, даже не подумав скрывать свое хорошее настроение.       – Но! – Аластор набрался полную грудь воздуха, чтобы высказаться, но тут за дверью спальни послышалось какое-то шевеление. Хлопнула дверь ванной.       – Думаю, у тебя есть все шансы проверить, чего тебе захочется больше, – рассмеялся Шакал.       Садонай возился в комнате еще около получаса. Никто не рисковал туда заглянуть, даже Аластору не дали, пригвоздив того к стулу тремя многозначительными взглядами.       – Он сейчас усиленно думает, – пояснила Лисса. – Он каждый раз устраивает себе мозговой штурм после встряски.       Садонай появился на пороге полностью одетый и какой-то задумчивый. Строгий серый деловой костюм-тройка, тонкий галстук, на пару тонов светлее, белая рубашка. И, что самое странное, от него не пахло никакой парфюмерией. Он обвел взглядом всех присутствующих, задержав его чуть дольше на вовсю принюхивающемся Шакале.       – Привет, ребята, – с легкой улыбкой Сад слегка поклонился.       – И куда ты собрался? – Аластор сложил руки на груди.       – Мне нужно увидеть Пушинку, – ошарашил Князь.       – С тобой все нормально? – на всякий случай уточнил Шакал.       – Все прекрасно, – подмигнул Сад.       – На хрена тебе сейчас Пушинка?       – Я потом все объясню, – уже открыто и лукаво улыбнулся Князь. – А после, Лисса, договорись с Триумвиратом, я хочу переговорить с британским ковеном.       Лиса свела брови, потом хмыкнула и взялась за телефон.       – Влад, ты поедешь со мной, – приказал Князь.       – У тебя опять какой-то мегаплан созрел? – вздохнул Аластор, поднимаясь.       – О, да! Когда мозг думает, что ему настал конец, он начинает выдавать совершенно невероятные вещи. Проснувшись, я хорошо обдумал все это и кое-что понял.       – Как себя чувствуешь? – уточнил Шакал.       – Я чувствую общую слабость, но не настолько, чтобы лежать в кровати, – честно признался Князь, и взгляд при этом был уже очень недобрым.       Аластор кивнул, взял со стола приготовленную для Сада бутылку с зеленой жижей и протянул.       – Пей, и поедем.       – Что это? – нахмурился Князь, но бутылку взял.       – О! Тебе понравится, – мстительно усмехнулся Аластор.