***
В каюте Спока всегда идеально жарко. Для людей такая температура чрезмерно высока, но сам он чувствует себя комфортно только в условиях, максимально приближенных к климату своей родной планеты. Переговоры с потенциальными партнёрами он предпочитает вести так же в своей каюте — представители немногих рас способны адекватно мыслить в такой жаре. Интерком послушно сообщает о том, что у него гость. Спок переодевается в стандартный чёрный тренировочный костюм и открывает дверь. — Капитан, я к вам с отчётом. — Кирк развязно ухмыляется и помахивает паддом как веером. Спок испытывает острое желание применить к нему некоторые особо болезненные физические приёмы — перед тем, как оттрахать до беспамятства. — Прошу. — Он отступает в сторону, пропуская Кирка, и закрывает дверь перед носом у следующих за ним по пятам охранников. — Садитесь, коммандер. Кирк проходит в каюту, с размаху плюхается в кресло и широко расставляет ноги. Кресло жалобно скрипит, но выдерживает. Спок подходит ближе, скрещивает руки на груди и нарочито медленно скользит изучающим взглядом по его телу снизу вверх, почти физически ощущая даже на расстоянии, насколько напряжён его первый офицер. Кирк широко улыбается, обнажая белые ровные зубы. Спок рассматривает его лодыжки — несмотря на скрывающие их форменные сапоги, он знает, насколько они тонкие и хрупкие — колени, внутреннюю сторону плотно обтянутых чёрными форменными брюками бёдер, живот, широкие плечи, задерживается на по-мальчишески пухлых губах и, удовлетворившись беглым осмотром, позволяет закономерному возбуждению волной прокатиться по телу. Их взгляды встречаются. Глаза Кирка лихорадочно блестят, и чуткое обоняние Спока фиксирует едва заметный запах этилового спирта. Он вопросительно вскидывает бровь, словно спрашивая, почему Кирк до сих пор одет. Его старший помощник криво, понимающе ухмыляется и практически ложится в кресле, ещё шире разводя ноги. — Вы требовали отчёт, капитан? — В нарочито спокойном и самоуверенном тоне Кирка сквозит нескрываемое презрение. Спок неторопливо подходит к встроенному в стену бару и достаёт бутылку коллекционного шотландского виски. Он искренне не понимает пристрастия людей к алкоголю, но всегда держит в своей каюте традиционные земные спиртные напитки — как раз для таких случаев. Он достаёт из бара стакан и, плеснув в него виски, передаёт Кирку. Тот сгребает стакан вместе с бутылкой, их пальцы на мгновение соприкасаются, и Спок отступает на несколько шагов назад. Он вынужден признать, что столь близкое присутствие Кирка вкупе с осознанием того, с какой целью он здесь находится, не лучшим образом сказываются на его самоконтроле. Кирк залпом, даже не поморщившись, опрокидывает в себя содержимое стакана, наливает себе снова и исподлобья смотрит на Спока. — Как ваше самочувствие, коммандер? — подчёркнуто безразлично спрашивает Спок, усаживаясь в кресло напротив. Кирк ухмыляется, судорожно выпивает второй бокал, потом, помедлив, делает несколько глотков прямо из горла и отвечает: — На самом деле паршиво, но, как я понимаю, мы здесь не за тем, чтобы обсуждать мои проблемы? — Для посредственного землянина вы удивительно проницательны. — Спок не допускает в голос ни единой эмоции, но Кирк всё равно пьяно ухмыляется и, неотрывно глядя на него, ведёт горлышком бутылки по губам. — Я хочу, чтобы ты знал. — Он отпивает ещё и со стуком ставит бутылку на стол. Спок терпеливо ждёт. Кирк смотрит на него и говорит — отрывисто и зло, выплёвывая слова с таким отвращением, словно они жалят ему язык: — Я. Тебя. Презираю. — Очень экспрессивно и совершенно не нужно, коммандер. — От холодного и откровенно издевательского тона Спока глаза Кирка вспыхивают яростью. — Я имею представление обо всех испытываемых вами по отношению ко мне эмоциях и, выражаясь понятным вам языком, могу сказать, что они взаимны. Кирк поднимает на него замутнённый изрядной долей алкоголя взгляд и раздражённо спрашивает: — Ну, так раз я уже здесь, и мы разобрались с тем, кем друг друга считаем, может, уже займёмся делом? — Вы так легко говорите об этом? — интересуется Спок. Кирк безразлично пожимает плечами и отвечает: — Ты и сам всё знаешь. Мне не привыкать подставлять свою задницу. — Он неопределённо ведёт плечом и качает головой. — Хочешь начистоту? Спок кивает, заинтригованный неожиданным порывом к откровенности. Кирк, улыбаясь ему широко и развязно, отвечает: — Если бы меня спросили, под кого из своих начальников я готов лечь добровольно, то это, пожалуй, был бы ты. У тебя, по крайней мере, с рожей и телом всё в порядке. — Он смеётся и, подмигнув Споку, продолжает: — Только проблема в том, что меня обычно никто не спрашивает. — Благодарю за высокую оценку, коммандер, — с отчётливым сарказмом в голосе произносит Спок. Кирк одобрительно ухмыляется и делает ещё несколько жадных глотков, явно пытаясь напиться до беспамятства. Спок хмурится. Нет, роскоши отключиться в процессе у Кирка сегодня не будет. Спок встаёт с кресла, подходит к нему и, отобрав бутылку, ставит её на стол. Кирк облизывает губы и немедленно тянет его к себе за пояс штанов. Он явно торопит события, и Споку это не нравится. Он планирует получить от предстоящего максимум удовольствия, а в его понимании удовольствие и спешка — понятия несовместимые. Поэтому он грубо перехватывает запястье Кирка и берёт его за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть себе в глаза. — У меня есть некоторые соображения относительно того, как нам достичь ещё большего взаимопонимания, коммандер, — говорит он, слегка растягивая слова, и ведет большим пальцем по нижней губе Кирка, наблюдая, как синие глаза вспыхивают нехорошим огнем. Это хорошо. Просто отлично. — Я вижу, вы меня понимаете, — продолжает Спок, убирает руку от его лица и, сняв с себя футболку, кладёт её на свободное кресло. Кирк воспринимает это как руководство к действию и немедленно ослабляет пояс его штанов. Лёгкие брюки соскальзывают на пол, но у Спока нет ни малейшего желания поднимать их. Он наблюдает за тем, как Кирк шарит взглядом по его подтянутому обнажённому телу, откровенно разглядывая его, и, несмотря на то, что никогда не замечал за собой эксгибиционистских наклонностей, испытывает от этого совершенно нелогичное удовольствие. — А ты красавчик, Спок, как я и предполагал, — удовлетворённо замечает Кирк, выпрямляясь в кресле и не сводя взгляда с его возбуждённого члена. — Знаешь, мне этот вариант нравится гораздо больше, чем трахаться со всякими старпёрами из-за места в Академии. Спок знает, что Кирк не пытается ему польстить. Он прекрасно знает, что выглядит привлекательно, всегда знал и пользовался своей привлекательностью в необходимых случаях — но всё равно гораздо реже, чем подавляющее большинство. Но сейчас Спок желает распорядиться своим телом по его прямому назначению. Он смотрит в глаза Кирку, наблюдая за тем, как расширяются, заливая радужку, зрачки, сжимает в ладони свой член, и медленно ведёт им по губам Кирка, ещё сильнее возбуждаясь от того, насколько на самом деле они мягкие и податливые. Как он и предполагал. Кирк, не разрывая зрительного контакта, втягивает головку в рот, быстро облизывает её и сразу же отстраняется. Споку нравится эта игра. У него не было возможности реализовать свои тайные фетиши довольно долгое время, ведь максимум, доступный ему в космосе — редкие увольнительные, которые, как правило, проходят за составлением отчётов, и экипаж, девяносто девять процентов которого Спок не в состоянии воспринимать в качестве сексуальных объектов. Пребывание Кирка на его корабле стремительно перестаёт казаться таким уж минусом. Спок устраивает ладони на его плечах и притягивает ближе, неотрывно следя за тем, как форменные брюки становятся ему малы — Кирк заводится с полоборота, как по команде, и это не может не восхищать. Спок устраивает руку на его затылке, грубо хватает за волосы и толкает к своему члену. — Возьми в рот, — командует он. — Да ну? — Кирк ухмыляется и поднимает на него сияющие похотью глаза. — А если я откажусь? — он сжимает в ладони твёрдый ствол и резко двигает рукой. Спок со свистом втягивает носом воздух и отвечает: — Уверен, что не откажешься. И ты знаешь, почему. Глаза Кирка полыхают гневом, спровоцированным пониманием того, что этой угрозе ему совершенно нечего противопоставить. Он придвигается к Споку вплотную и уже увереннее проходится языком по набухшей головке, слизывая густой предэякулят. — Вы быстро учитесь, мистер Кирк, — комментирует Спок, пропуская между пальцев густые светлые волосы, направляя и заставляя взять глубже. Кирк возбуждается от процесса не меньше, чем Спок. Он сползает с кресла на пол и становится на колени, крепко сжимая руками бёдра Спока, сосёт с удовольствием, умело и самозабвенно, мягко обхватывая его член губами, пропуская ствол в горло и вылизывая головку. Дыхание Спока срывается. Он не планирует кончить от минета, на этот вечер его планы более грандиозны, и с каждым новым движением губ и языка Кирка он всё больше убеждается в правильности этих планов. — Достаточно. Вы отлично справились, коммандер, — наконец выдыхает он и тянет Кирк за волосы вверх, заставляя встать с колен. — Пошёл ты к чёрту, Спок, — тяжело дыша, отзывается Кирк. Спок смотрит на его ярко-красные, влажные от смазки губы и думает о том, что, возможно, не отказался бы их поцеловать, но в сложившейся ситуации это было бы неуместно. Поэтому он без лишних слов разворачивает Кирка спиной к себе и нагибает над столом. Чёрные форменные штаны плотно облегают великолепную упругую задницу, и желание трахнуть Кирка становится просто невыносимым. Спок шагает ближе и, расстегнув на нём брюки, толкает их вниз вместе с бельём. Кирк закусывает губу, выпрямляется, не оборачиваясь, быстро скидывает с себя на пол всю одежду и отпихивает ногой в сторону. Спок ведёт ладонью по его спине и властно надавливает на поясницу. Кирк опирается локтями о стол, приглашающе разводит ноги и прогибается, заставив рассудок Спока на мгновение помутиться. Кирк… хорош. Идеальная задница, крепкие бёдра, широкие плечи. Спок оглаживает руками его ягодицы, берёт со стола предусмотрительно припасённую смазку, выдавливает её на ладонь и, вставив сразу три пальца, начинает методично, с толком растягивать. Кирк вскрикивает и напрягается, но Спок ощутимо шлёпает его по заднице. — Расслабься, это в твоих интересах, — бесстрастно рекомендует он, наблюдая, как красная влажная дырка сжимается вокруг его пальцев при каждом грубом прикосновении. Кирк витиевато матерится, но всё же постепенно расслабляется, а потом и вовсе начинает явственно постанывать и насаживаться на трахающие его пальцы. А вот это уже не очень хорошо. Пока Спок не планировал доставлять удовольствие никому, кроме себя. Он немедленно прекращает растягивать Кирка, хватает его за бёдра и резким движением насаживает на свой член. Из глотки Кирка вырывается самый настоящий болезненный вскрик, но Спока это не останавливает. Он кладёт одну руку на плечо Кирку и сразу же начинает двигаться, каждым толчком вырывая из него хриплые придушенные стоны. Вулканской выносливости можно только позавидовать. В тех редких случаях, когда Спок кого-либо допускает в свою постель, он выкладывается на полную, не обращая внимания на то, что к тому времени, как его тело скажет: «Достаточно», — очередная жертва едва может ходить. Спок не любит растрачивать себя на тех, кого считает недостойным внимания. Он далеко не ханжа и ценит физические удовольствия, но партнеры, которых от омерзения не хотелось убить после первого же соития, ему попадались чрезвычайно редко. И, безусловно, Спок даже подумать не мог о том, что Кирк окажется таковым. Но убеждается в этом сейчас. Тело Кирка идеально вписывается в предпочитаемые Споком параметры, а он сам делает именно то, что нужно, и тогда, когда нужно, демонстрируя опыт и умение переключаться. Спок уверен, что Кирк не испытывает положительных эмоций относительно происходящего, и потому для него становится открытием, когда после очередного грубого движения Кирк вдруг сжимается вокруг его члена и выстанывает: — Блядь, это охуенно. Спок наблюдает за ним и понимает, что от этого вида возбуждается всё сильнее, хотя, кажется, дальше некуда. Кирк с чувством стонет, царапая пальцами столешницу, сильнее прогибается в пояснице и откровенно подаётся бедрами назад, жестко насаживаясь на его член. Это уже не похоже на односторонний акт. Скорее, наслаждаются они оба. Спок наклоняется и, прижавшись грудью к мокрой от пота спине Кирка, прихватывает губами кожу на шее, посасывает её, прикусывая зубами, и выпрямляется, продолжая вколачиваться в его задницу. — Не думаю, что данная ситуация может быть расценена тобой как приятная, — выдыхает он, удивляясь тому, как может даже сейчас не отходить от своей обычной манеры общения. Какая-то часть мозга, не поддающаяся животному возбуждению, продолжает анализировать и извлекать нужные слова из миллионного запаса, в то время как все остальное сгорает в пламени чистой похоти, подогреваемое видом того, как его член с каждым новым толчком до основания погружается в разгорячённое, растянутое тело Кирка. — Ты дохрена про меня не знаешь, ублюдок, — хрипло смеётся Кирк сквозь рваные судорожные вздохи. Споку не нравится этот тон, и в наказание он опускает три сильных болезненных шлепка на его ягодицы, обнаруживая, что это заводит ничуть не меньше, чем то, как соблазнительно Кирк сводит лопатки и запрокидывает голову. — Я научился получать удовольствие от боли ещё в колонии для несовершеннолетних, — шипит Кирк, втираясь задницей в его ладони, выгибаясь и ещё шире раздвигая ноги. Тёмная, сходящая с ума от желания часть Спока целиком и полностью одобряет подобное поведение — и требует для Кирка поощрения. Спок скользит рукой по его бедру, обхватывает ладонью стояк, массируя головку большим пальцем, и обнаруживает, что это так же не вызывает у его разума и тела протеста. Спок в замешательстве. Он не предполагал, что сексуальное взаимодействие с Кирком может быть таким… поразительным. — Тебя насиловали? — спрашивает Спок, ритмично двигая рукой и испытывая совершенно нелогичный дискомфорт от осознания того, что ответ наверняка будет положительным. От очередного толчка Кирка буквально подбрасывает над столом, он низко, чувственно стонет, содрогается всем телом и кончает в руку Спока, продолжающую сжимать его член. Быстрые ритмичные сокращения мышц провоцируют Спока на разрядку, он до синяков стискивает бёдра Кирка и изливается глубоко в него, с глухим стоном прикусив кожу на его плече. Он приходит в себя через несколько минут, опустошённый и взбудораженный. У него нет ни желания, ни объективных причин жалеть Кирка, но он не может избавиться от ощущения, что упускает что-то важное. Что именно — остаётся неясным. Распластавшийся по столу Кирк тяжело дышит под ним и отвечает: — А ты сам-то как думаешь? Если даже ты с твоей долбаной вулканской выдержкой на меня повёлся, то что говорить об остальных? Но это не самое хреновое, что там творилось, поверь мне. Извращенцев на мой век хватило. Спок неожиданно для себя понимает, что в его словах и тоне нет привычной издёвки. Он медленно, почти нежно, ведёт ладонью по мокрой от пота спине Кирка, и тот отзывается на это движение, но потом, опомнившись, отстраняется, оборачивается и с неприкрытым раздражением в голосе спрашивает: — Вместо того чтобы страдать херней, может, вытащишь уже из меня свой чёртов член? Спок хмурится и выходит из него, машинально окидывая взглядом ещё распалённое тело под собой. Зрелище, без сомнения, того стоит. Кирк выглядит до невозможности непристойно и невероятно влекуще, с разведёнными в стороны ногами, со спермой, вытекающей из его растраханной задницы, ещё раскрытый после секса, взмокший, разгорячённый, — и Спок испытывает совершенно нелогичное желание встать на колени и вылизать его до предела растянутую дырку, заставить его извиваться, стонать и кончить снова, но уже от своего языка. От этого желания у него пересыхает во рту, и, действуя почти неосознанно, он сжимает руками ягодицы Кирка, но сразу же останавливается и делает шаг назад, запоздало понимая, что это желание продиктовано не похотью или желанием взять своё, а стремлением доставить удовольствие. Это нелогично и нецелесообразно. Спок не хочет доставлять удовольствие Кирку. Но хочет взять его снова. Странным является то, что, против обыкновения, эта мысль не вызывает у Спока отторжения. Как правило, после первого раза он старается как можно скорее избавиться от нежелательной компании, но сейчас такого стремления в себе не наблюдает. Он сосредоточен и воспринимает присутствие Кирка рядом совершенно спокойно, если не сказать больше. Безусловно, уверен Спок, это последствия постоянных тренировок и медитаций. Он считает, что далеко продвинулся в контроле над своим сознанием. Но это не мешает ему, словно в отместку за недопустимые мысли, размазать собственную сперму по бёдрам и заднице Кирка, несмотря на протестующие вопли. Ему нравится, как соблазнительно и непристойно это выглядит. Кирк опирается на ладони и выпрямляется. Спок прослеживает взглядом напрягшиеся мышцы его спины и плеч, перевитые жгутами вен руки, и пропускает момент, когда Кирк поворачивается и ловит его взгляд на себе. Спок смотрит ему в глаза. Кирк широко, понимающе ухмыляется. — Что-то мне, блядь, подсказывает, что этот раз был первым, но далеко не последним. — Он совершенно по-свойски хлопает Спока по щеке, но тот, повинуясь спонтанно вспыхнувшему раздражению, жестко перехватывает его руку, швыряет на стол и, навалившись сверху, давит предплечьем на незащищённое горло — ровно настолько, чтобы Кирк мог разговаривать, но не мог совершать активных действий. Кирк шипит от боли, хрипит и кроет его трехэтажным матом, но Спок держит его крепко, не давая вырваться. — Ты ошибаешься, — рычит он в губы Кирку. — Я достиг своей цели. Он действительно так считает. Он уверен в своём самоконтроле. Кирк секунду смотрит на него не мигая, а потом, внезапно прекратив сопротивляться, обхватывает ногами за талию, пришпоривая пятками поясницу, и вскидывает бёдра, втираясь в него. Кровь ударяет Споку в голову, его прошивает волной острого возбуждения, член дёргается, а Кирк, несмотря на неудобную позицию и болезненные ощущения в придавленном горле, хрипло смеётся: — Ты-то достиг, а вот твой член, похоже, нет. — Его глаза сверкают искренней ненавистью, перемешанной с чистой, незамутнённой похотью, и Спок хочет стереть эту неслыханную дерзость из его взгляда. — Отпусти меня, урод чёртов, я не собираюсь на тебя кидаться! Спок приподнимается над столом, на автомате отмечая, что снова возбуждён. Это неправильно. Это не может быть правильным. Он не может реагировать на Кирка, как на наиболее желанный объект из всех возможных. — Что, понравилось меня трахать? — Кирк расцепляет ноги, и Спок стремительно делает шаг назад. — Знаешь, а я бы, пожалуй, не отказался как-нибудь повторить. Трахаться с тобой гораздо менее омерзительно, чем разговаривать. Хотя, тоже мало приятного. — По тебе было незаметно. — Спок яростно пытается вернуть себе контроль над телом, но вид обнажённого, распластанного на столе Кирка помогает мало, поэтому он командует: — Убирайся отсюда. — Чёрта с два. Не раньше, чем кончу ещё раз. Ты меня завёл, сукин ты сын. — Кирк, широко раздвинув ноги и уперевшись пятками в край стола, сжимает в ладони свой член и начинает дрочить, постанывая и кусая губы, не обращая на Спока никакого внимания. Спок наблюдает за ним одну целую тридцать четыре сотых минуты, после чего хватает за бёдра, тянет на себя — и не без волевого усилия сдерживает стон, когда растянутые, жадно пульсирующие мышцы вновь обхватывают его стояк, пропуская глубже легко и охотно. — Ну что, так ведь намного лучше, правда? — с искрящейся гневом кривой ухмылкой хрипло стонет Кирк, закидывая ноги ему на плечи. — Ты слишком высокого мнения о себе, — как можно более холодно отзывается Спок, сжимая руками его бёдра, безостановочно вколачиваясь в податливое тело и отказываясь давать адекватную оценку тому, что с ним сейчас творится. — Да ладно, не я один. Твой член тоже в восторге от меня. — Кирк смеётся неестественным, безумным смехом, перемешанным со стонами, всхлипами и неизвестными Споку ругательствами, но сейчас это неважно. Он трахает Кирка жёстко и грубо, разрываясь между желанием не останавливаться и убить его на месте, наслаждаясь его горячей теснотой и открытостью, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не застонать в голос и придумывая для него всё более страшные пытки за собственную непозволительную слабость. Последние несколько фрикций доставляют особое удовольствие. Спок запрокидывает голову, полностью отдаваясь захлёстывающему рассудок удовольствию, и кончает, по сдавленному, сладкому вскрику понимая, что Кирк тоже достиг разрядки. В висках бешено стучит кровь, и Спок, повинуясь какому-то первобытному животному инстинкту, перехватив взгляд Кирка и удерживая его, прикусывает кожу на правом бедре и ведёт языком по внутренней стороне, прослеживая широкую вену. В синих глазах Кирка, тёмных и подёрнутых поволокой, пляшут демоны, и Спок против воли погружается в них как в зыбучий песок. Он обхватывает член Кирка ладонью поверх его руки и сжимает, с мстительным удовольствием следя за тем, как вязкая белесая сперма толчками выплёскивается на живот его новоиспечённого любовника. Пожалуй, лучшего из всех, кто у него когда-либо был. И как бы Споку не хотелось обратного, но он вынужден признать, что по умению доставлять и получать удовольствие Кирк может дать фору любому. Он не знает, минус это или плюс. — Я не знаю, кто учил тебя трахаться, но передай ему от меня персональное спасибо. — Кирк приподнимается на локтях, не сводя с него тяжёлого взгляда, и Спок бесцеремонно сбрасывает его ноги со своих плеч. — Весьма польщён, коммандер, — цедит он сквозь зубы. — А теперь — вон. — Как скажете. Капитан. — Кирк вызывающе ухмыляется, но всё же сползает со стола, морщась от боли в растраханной заднице, собирает с пола одежду и, не торопясь, натягивает её. Спок следит за ним, скрестив руки на груди и абсолютно не стесняясь собственной наготы. Одевшись, Кирк похабно подмигивает ему и молча направляется к двери. Но у Спока есть для него ещё пара слов. — Коммандер? — Да, капитан. — Кирк оборачивается к нему, и Спок предвкушает, как своими словами сотрёт с его лица эту наглую самоуверенную ухмылку. — Вы желаете продолжить? — Ни в коем случае, — в тон ему отвечает Спок. — Но ваша провокация заслуживает наказания. Кирк свирепо смотрит на него и уже не усмехается. Спок впервые в жизни настолько удовлетворён. Тридцать минут камеры агонии — вполне достаточно.***
Первое, что делает Спок следующим утром перед началом смены — внимательно изучает предоставленный Кирком отчёт. Подобный интерес подчинён единственной цели — найти в оценках коммандера изъяны. Он уверен, что рано или поздно обнаружит несоответствия, ведь Кирк — человек, а людям свойственно не обращать внимания на детали. Но, в очередной раз перечитывая наиболее спорные моменты, касающиеся проведения переговоров об условиях разработки нового месторождения, Спок вновь приходит к идентичным сделанным Кирком выводам и вынужден признать аналитическую часть доклада безупречной. Впервые с момента начала службы в имперском Флоте Спок сталкивается с разумом, интеллектуальный потенциал которого вызывает у него искреннее уважение. Безотносительно личностных качеств обладателя этого разума и его… физических характеристик. Спок уверен, что причинно-следственная связь между этими параметрами отсутствует. На часах 07.47 утра. Спок поднимается с кресла, забирает со стола падд с отчётом и выходит из каюты. Он идёт по коридору, привычно сцепив руки за спиной, и встречающиеся по пути подчинённые приветствуют его. Спок заходит в турболифт и поднимается на мостик. Проехав одну палубу, кабина останавливается. Двери распахиваются — и Спок видит перед собой Кирка. Тот, кажется, так же не слишком рад встрече, но, помедлив всего секунду, вызывающе вскидывает голову и говорит: — Доброе утро. Капитан. — Коммандер. — Спок кивает, не поведя и бровью, но всё равно цепляется взглядом за безобразное багровое пятно на его шее, которое, вопреки ожиданиям, не в состоянии скрыть даже высокий ворот чёрной форменной водолазки. Кирк слишком наблюдателен, чтобы не заметить такое пристальное внимание к себе. Подмигнув Споку, он криво ухмыляется и шагает в турболифт. За ним заходят двое офицеров безопасности, присутствие которых Спок заметил только сейчас. Поскольку до этого момента был всецело сосредоточен на Кирке. Они едут до мостика, кажется, вечность. Его первый помощник стоит совсем рядом, остановившись так близко, без сомнения, намеренно, и чуткое обоняние Спока улавливает запах его тела, достаточно сильный для того, чтобы вытащить на поверхность воспоминания о вчерашнем вечере. Этот запах становится тем отчётливее, чем упорнее Спок пытается игнорировать его наличие. Он заставляет себя сохранять спокойствие и смотреть в стену, хотя желает действовать немедленно. Он заставляет себя не думать об этом, хотя хочет разорвать на Кирке форменную одежду и слизать этот запах с его кожи, а потом трахнуть столько раз, сколько потребуется, чтобы насытиться и навсегда забыть о существовании этого человека. Он стискивает левый кулак, пользуясь тем, что стоит к Кирку правым боком. Короткие аккуратно остриженные ногти впиваются в ладонь словно когти, и Спок заставляет себя восстановить самоконтроль. Двери открываются. Кирк сторонится, пропуская его, и Спок первым выходит из турболифта, намеренно поворачиваясь к нему спиной. — Капитан на мостике! Звонкий, с не по-мальчишески явной хрипотцой голос Чехова побуждает всех находящихся здесь вскочить со своих мест, приветствуя капитана. Спок величественно проходит к креслу, скользя взглядом по напряжённым лицам офицеров, неторопливо усаживается в него словно на импровизированный императорский трон, и только после этого все вновь приступают к работе. Боковым зрением он наблюдает за тем, как Кирк подходит к научной станции и чуть ли не с разбегу плюхается на своё место, едва заметно морщась. Спок неосознанно сжимает пальцами подлокотник. Это больше не должно повториться. То, что было между ним и Кирком, больше не должно повториться никогда. Тонкий пластик трещит в его руках, но выдерживает. Спок решает увеличить продолжительность ежедневной медитации. — Мистер Сулу, расчётное время прибытия? — спрашивает он, наблюдая за тем, как пилот вглядывается в показатели на приборной панели. — Сорок восемь минут, капитан, — сообщает тот. Хорошо. Спок удовлетворён наличием возможности отвлечься от мыслей о Кирке. Сейчас необходимо заняться решением более насущных проблем. Звёздная база Сигма-13 на границе с Клингонской Империей — одна из стратегически наиболее важных погранзастав терранского Звёздного Флота. И одна из самых проблемных. За прошедший год она трижды переходила из рук в руки, но последние четыре месяца вновь назначенному начальнику базы коммодору Мэтью Декеру удаётся с относительным успехом удерживать позиции. ISS «Энтерпрайз» поручено доставить на объект припасы, оружие и необходимые медикаменты. Официально. — Лейтенант Ухура, установите связь с базой, — приказывает Спок. — Связь установлена, капитан, — немедленно докладывает Ухура. Спок в очередной раз убеждается в том, что его команда, когда хочет того, может работать безупречно. — Выведите на экран. — Он боковым зрением следит за тем, как Кирк разворачивает кресло, но не позволяет себе большего и всецело сосредотачивается на обзорном экране, где вид космоса быстро сменяется изображением рабочего кабинета начальника звёздной базы. — Капитан Спок. Рад вас видеть. — Декер фальшиво улыбается, скаля зубы, и Спок тщательно контролирует выражение лица. Эмоции нелогичны. Земляне и представители иных рас ошибочно полагают, что вулканцам в принципе чужды любые чувства, но это не так. За долгие столетия следования учению Сурака вулканцы научились управлять ими, но, тем не менее, обуздать некоторые порой бывает чрезвычайно сложно. Сейчас Спок позволяет себе испытывать раздражение — безусловно, лишь в той степени, в которой это не мешает ему трезво оценивать ситуацию. Декер слишком слаб и жалок, и явно не обладает необходимым для обороны и эффективного управления таким серьёзным объектом набором лидерских качеств, однако Император испытывает к нему симпатию, и остальным приходится с этим считаться. — Приветствую, коммодор. — Спок отдаёт дань уважения Империи, приветствуя Дерека традиционным жестом. — У вас всё в порядке? Готова ли база принять «Энтерпрайз»? — Всё в полном порядке, мистер Спок. Можете быть совершенно спокойны. У нас найдется место для стоянки не только вашей красавицы, но и всего офицерского состава, — чрезвычайно убедительно отвечает Дерек, но Споку кажется, что в его голосе сквозит едва заметная неуверенность. Он приподнимает бровь, изучая собеседника и окружающее его пространство пристальным взглядом. Дерек ерзает на стуле, смотрит куда-то поверх камеры и скалит зубы в неестественной улыбке. Он совершенно не нравится Споку. Он не хотел бы видеть такого, как Дерек, в составе своего экипажа. Он категорически не хотел бы видеть такого, как Дерек, на месте первого офицера «Энтерпрайз». Словно почувствовав, что о нём вспомнили, Кирк поднимается со своего места, подходит к Споку и встаёт за его плечом, опустив руку на спинку капитанского кресла и внимательно глядя на коммодора. Тот сверлит его взглядом в ответ, и Спок — исключительно с целью прервать затянувшуюся паузу — говорит: — Познакомьтесь, мистер Дерек. Мой новый старший помощник — коммандер Джеймс Тиберий Кирк. У коммодора вытягивается лицо, и в глазах сквозит неприкрытый страх. Кирк криво ухмыляется. — Рад знакомству. — Деревянный голос Дерека в полной мере подтверждает искренность его чувств. — Наслышан о вас, коммандер. — Не думал, что моя репутация доберется до вашего захолустья раньше меня самого, — сопровождая свои слова острой, злой улыбкой, ёрничает Кирк. — Коммандер. — Спок слегка хлопает ладонью по подлокотнику кресла и поднимает на него жёсткий взгляд. — Прошу вас соблюдать приличия. — Простите. Капитан, — отрывисто цедит Кирк, глядя на него в ответ, и в его глазах — уже привычный протест против всего, что вулканец говорит и делает. Спок хочет серией чётких, отработанных, сносящих с ног ударов выбить из взгляда Кирка этот вызов. Он хочет поставить Кирка на колени и трахать его идеальную, разработанную со вчерашнего вечера задницу, кусать, вылизывать и мучить до тех пор, пока Кирк не начнёт умолять о том, чтобы Спок не останавливался, признавая тем самым его превосходство. Это совершенно нелогичное и недостойное вулканца желание. Споку не нужно кому-либо что-либо доказывать. Всё, что необходимо знать окружающим для того, чтобы понять, кто перед ними, изложено в его личном деле. Вулканская Академия наук, компьютерные технологии — самый престижный и сложный курс — два года вместо четырёх. Академия Звёздного Флота Терранской Империи, командный курс — год вместо положенных трёх. В двадцать два он — один из самых перспективных выпускников и, безусловно, чрезвычайно лакомый кусок для любого капитана. Его стремились заполучить многие, но он отдал предпочтение «Республике» и капитану Пайку — в немалой степени потому, что только там мог выторговать для себя наиболее удачную стартовую позицию. И в конечном итоге заполучил её. Он всегда добивается успеха во всём, за что берется — иных вариантов просто не существует. В двадцать пять он — капитан ISS «Энтерпрайз» NCC-1700, по официальным и неофициальным оценкам — лучшего боевого корабля из когда-либо существовавших, один из самых уважаемых и авторитетных капитанов имперского Флота. И сейчас, спустя три года после назначения на должность, Спок может с уверенностью сказать, что его мнение зачастую перевешивает мнения тех, кто начал служить Империи задолго до того, как он появился на свет. У Спока нет выбора, кроме как идти только вперёд. Он знает, что на пути к своей цели не остановится ни перед чем и ни перед кем. И если Кирк настолько отвлекает его от реализации своего предназначения, то Спок избавится от него. Как только разберётся с тем, что на самом деле он делает на его корабле. — Коммандер Кирк чрезвычайно эмоционален, коммодор, — с чётко различимым снисхождением в голосе говорит Спок, обращаясь к Дереку. Тот понимающе ухмыляется, и Спок почти физически ощущает исходящие от Кирка волны ярости. Его эмоции настолько сильны, что их просто невозможно не заметить. — Мы ждём вас, капитан. — Любезность коммодора выше всяких похвал. Спок с вновь нахлынувшим раздражением думает о том, что удержаться от его убийства будет сложно. Он предпочитает держать все нити контроля в своих руках и потому, кивнув Дереку, первым прерывает видеосвязь. И только тогда обращает внимание на звенящее в воздухе напряжение. Он медленно обводит взглядом мостик, задерживаясь на каждом, кто, по его мнению, не занят своими прямыми обязанностями, и останавливает его на Кирке Во взгляде его первого офицера мелькает нечто странное. Спок бы назвал это сомнением, но он не уверен в том, что верно истолковывает суть испытываемых Кирком эмоций. Кирк переводит взгляд на обзорный экран и молчит, словно размышляя. — Коммандер, если вам есть, что сказать, говорите. — Споку быстро надоедает это загадочное молчание. — На вашем месте, капитан, я бы озаботился тем, чтобы поднять щиты и активировать фазеры, — бросает Кирк и смотрит на Спока в упор. Он стоит по правую руку от Спока, чуть поодаль, но у вулканца всё равно складывается ощущение, как будто он нависает над его креслом. Спок, приподняв левую бровь, окидывает его бесстрастным взглядом, внутренне всё сильнее желая заткнуть ему рот. — В этом нет необходимости, — холодно отвечает он. — Мы находимся на подконтрольной Империи территории. И я бы попросил вас запомнить: когда мне понадобится профессиональный совет, я непременно обращусь к вам сам. Коммандер. Скулы его первого помощника заметно розовеют, а глаза наполняются гневом. — Я имею основания полагать, что вы неверно оцениваете потенциальную опасность, которую может представлять для нас появление с холодными фазерами в зоне поражения орудий звёздной базы, — в тон ему рычит Кирк. На мостик обрушивается чудовищная тишина. Спок понимает, что все вокруг смотрят на них, и от того, что он ответит, сейчас зависит всё. Его жизнь, но, что важнее — авторитет. Он не может позволить себе роскошь умереть слабым. Однако вместе с тем, несмотря на крайне опасную ситуацию и неслыханную дерзость Кирка, он удивлён. До этого момента ему не приходилось вступать с подчинёнными в споры на почве его профессиональной состоятельности. Он не отрицает, что попытки были — безусловно, инициированные им самим — но о тех, кто осмеливался оспорить его точку зрения, уже давным-давно никто не слышал. — Вы сомневаетесь в моей компетентности как руководителя? — Он поднимается и становится напротив Кирка, практически нос к носу с ним. Холодные синие глаза Кирка полыхают нехорошим огнём. Вздёрнув подбородок, он вперивает в Спока ненавидящий взгляд. Спок отвечает ему тем же. Несколько наполненных звенящей тишиной мгновений они, не мигая, смотрят друг на друга. Спок терпелив. Он готов повторить вопрос ещё раз, но Кирк, вдруг ухмыльнувшись, отвечает: — В вашей компетентности, капитан, я имел возможность убедиться на практике. — Он прикусывает нижнюю губу и прищуривается, давая понять, о какой именно практике идёт речь. Спок бесстрастно взирает на него, игнорируя провокацию. — Но в данном случае лучше перестраховаться, — и криво улыбается, адресуя Споку взгляд, который тот понимает. Все события прошедшей ночи вспыхивают перед глазами Спока как наяву, калёным железом клеймя безуспешно пытающееся выставить блок подсознание. Это совершенно недопустимо. Он не позволит Кирку себя шантажировать. Оглушающая тишина на мостике нарушается только писком оборудования, но у Спока закладывает уши. — Я готов обосновать свою точку зрения, капитан. — Кирк вскидывает брови и обводит мостик внимательным взглядом. — Но, как вы понимаете, не здесь. — Мистер Сулу, время? — Спок не может показать свою слабость, но необоснованно рисковать кораблём и ставить под угрозу реализацию собственных целей он не имеет права. — Двадцать пять минут до стыковки, — надтреснутым голосом докладывает Сулу. И пусть Кирк теперь молится, чтобы его доводы оказались достаточно убедительными. — Мистер Чехов. — Спок поворачивается к навигатору, и тот с готовностью вскакивает с места. — Мостик на вас. Мы с коммандером вернёмся через десять минут. Сулу, не сдержавшись, скрипит зубами, и Спок прекрасно слышит это. За исключением случаев присутствия на корабле вышестоящего руководства он никогда не доверяет кому-либо, кроме Чехова, мостик в период своего отсутствия. Он считает нелогичным поручать столь ответственное дело тому, кто зарекомендовал себя как крайне ненадёжный сотрудник, и предпочитает оставлять в качестве своего заместителя Чехова, у которого, он уверен, даже в мыслях нет предать его — слишком многим он обязан Споку и слишком много Спок ещё может ему дать. Впрочем, по мнению Спока, основывать сотрудничество на началах взаимовыгоды — хороший тон. С целью пресечения разногласий с личным составом он даже ходатайствовал о досрочном повышении энсина, и приказ о назначении уже подписан. Спок заботится о тех, кто ему нужен. До тех пор, пока они не начинают слишком путаться под ногами. Но Чехов не из таких. Спок уверен, что он далеко пойдёт. Он выходит в боковую дверь и направляется к залу совещаний. Кирк неотступно следует за ним. — Уверен, что нам хватит десять минут? — недвусмысленно ухмыляется Кирк, как только за ними закрывается дверь. Спок без лишних разговоров берёт его за горло, надавливая на сонную артерию и пришпиливает к стене. — Что, вот так сразу? — Кирк дёргается в тщетных попытках вырваться, метая в Спока яростные взгляды. — Я люблю долгие прелюдии, ты же не… Спок усиливает хватку, и Кирк хрипит, уже не в состоянии сказать ни слова. — У тебя есть одна минута, чтобы убедить меня, — шипит Спок ему в лицо. — В противном случае за саботаж тебя ждёт карцер до конца миссии. Он отпускает Кирка, и тот, хватая ртом воздух и прижимая ладонь к пострадавшему горлу, мешком оседает на пол. — Я жду. — Спок стоит над ним, скрестив руки на груди, и ведет в уме обратный отсчет. Через сорок восемь секунд он избавится от Кирка навсегда. — Тень, — вдруг сипит Кирк, враждебно глядя на него снизу вверх. — Выражайтесь конкретнее, коммандер. — Спок вопросительно вскидывает бровь. — У вас осталось тридцать пять секунд. Кирк поднимается с пола и, прислонившись к стене, закрывает глаза. — Тень, — повторяет он сквозь зубы. — За спиной у Дерека. Он был не один. И тот, с кем он был, очень хочет, чтобы мы думали, что там все под имперским контролем. Неужели ты этого не понял, кретин? Спок хмурит брови и смотрит на него. Дерек во время разговора действительно вёл себя излишне нервозно, но он считает, что это следствие их взаимной личной неприязни и неуравновешенного характера коммодора. Спок не любит такие дилеммы. Принять точку зрения Кирка значит признать, что его мнение что-то значит. Дать ему повод думать, что он может что-то решать. С другой стороны, это возможность хоть немного усыпить его бдительность. К тому же, если предположение Кирка верно, то Спок рискует попасть под удар. В прямом и переносном смысле. На Флоте слишком много тех, кто спит и видит, как он допустит просчёт. — Слушай, — Кирк разминает шею, на которой отпечатались следы от пальцев Спока, и саркастично ухмыляется, — предлагаю пари. Спок смотрит на него, но не комментирует, ожидая продолжения. Кирк закатывает глаза: — Если ты окажешься прав и нам ничего не угрожает, я сам пойду и сяду в карцер. До конца миссии. Весьма заманчиво. — А если прав окажешься ты? — у Спока нет ни малейшего желания идти с Кирком на какие-либо сделки, и он намерен показать это немедленно. Кирк усмехается и облизывает губы. — Если я окажусь прав — а я окажусь — то ты уберешь от меня этих двух мордоворотов, которые за мной даже в туалет ходят. Заебали до чертей, честно. Спок смотрит на его губы, на поблёскивающий на них влажный след и приказывает себе не хотеть его. Кирк полный идиот, если думает, что сможет им манипулировать. — Хватит пялиться. — Кирк хрипло смеётся, наблюдая за ним. — Так уж и быть, если я окажусь прав, разрешу тебе себя трахнуть. Мне понравился ваш член, капитан, и я ему, уверен, тоже. — Ошибаетесь, коммандер, — ледяным голосом, несмотря на набирающую обороты эрекцию, отвечает Спок. — Сегодняшнюю ночь вы встретите в карцере. — Мечтай, ублюдок, — ухмыляется Кирк. Спок уверен в своём самоконтроле. Рапорт о трагической гибели начальника звёздной базы Сигма-13 Метью Дерека в результате боя с клингонской группой захвата и об успешной ликвидации последней офицерами службы безопасности ISS «Энтерпрайз» отправляется в штаб Звёздного Флота поздним вечером того же дня. Поздним вечером того же дня Спок ожесточённо трахает Кирка на столе в зале для совещаний. Кирк, горячий, растянутый, скользкий от смазки, перевозбуждённый ожиданием и грубой предварительной подготовкой, тяжело дышит и подставляется его рукам и губам. Спок вколачивается в его задницу с непонятным ему самому остервенением, наслаждаясь его сладкими, рваными, откровенными стонами, клеймя голодными болезненными поцелуями его шею и плечи, слизывает капли пота с его спины и впитывает кожей его запах и вкус. Ментальные барьеры трещат и рушатся под натиском запредельного удовольствия, он втрахивает Кирка в стол, резкими, глубокими толчками доводя их обоих до исступления, кончает, ярко, сильно, и валится на него, вжимая в безупречно чистую когда-то, а теперь — забрызганную спермой и запотевшую от загнанного дыхания Кирка поверхность. — Ты, блядь, чёртов садист, — хрипит Кирк, тщетно пытаясь сбросить его с себя. — Меня ещё никогда в жизни так не трахали. Спок, закрыв глаза, пытается отдышаться и, машинально отвечая про себя на — лестную — реплику, думает, что он никогда в жизни не хотел никого трахать именно так. — Слезь с меня, ублюдок, — шипит Кирк, дёргаясь под Споком, словно не понимает, что этим раззадоривает его ещё больше. Его член всё ещё в Кирке, и чем больше он сопротивляется, тем сильнее Спок хочет взять его снова. — Вы слишком торопитесь, коммандер. — Спок выпрямляется, оглаживает ладонями его бока и втирается в него бёдрами, чувствуя, как из Кирка вытекает его сперма. Это заводит. — Мы ещё не закончили. — Я закончил. — Кирк брыкается, скидывает его руки с себя и извивается под ним, но Спок через близость их тел чувствует, как сильно тот на самом деле хочет его. Быть контактным телепатом — безусловный плюс и ещё один эффективный способ управлять другими. С Кирком Спок намерен использовать эту способность в полной мере. Он жёстко фиксирует бёдра Кирка и, медленно выйдя из него, так же медленно входит, давая время и себе, и ему настроиться и подготовиться. Кирк стискивает кулаки, сжимается вокруг его члена и расслабляет мышцы, сильнее прогибается в пояснице, приподнимаясь над столом на локтях, и запрокидывает голову. — Давай же, сукин сын, сильнее, — выдыхает он, кусая губы. У Спока сбивается дыхание, он ведёт пальцами вдоль его позвоночника, устраивает ладони на ягодицах, разводя их в стороны, и медленно, преодолевая болезненные ощущения, втискивается в Кирка практически насухую. Смазка лежит рядом, на кресле, но ни тот, ни другой не испытывают ни малейшего желания тратить время на такие мелочи. Кирк со свистом выдыхает сквозь зубы, подаваясь на каждое движение члена в нём, сводит лопатки и стонет, и Спок обнаруживает, что наблюдает за ним с восхищением. Кирк… красив. Спок никогда полностью не сосредотачивается на партнёре во время секса, поскольку не любит искажённых гримасой желания лиц, но плавность и уместность движений Кирка, естественность, с которой он отдаётся процессу, доставляют ему истинное удовольствие. Поняв, что не может больше сдерживаться, он ускоряет темп, берёт Кирка сильнее, но тот, похоже, ничего не имеет против. Они срываются в оргазм одновременно: Кирк — вскрикнув и судорожно вцепившись в его бедро, Спок — не позволяя себе ни единого стона, готового слететь с искусанных губ, с глухим рычаньем прихватив зубами его загривок. Ему хорошо. После долгого перерыва и отсутствия сексуальных контактов он наконец полностью удовлетворён. — Если ты не вытащишь из меня свой долбаный член сейчас же, клянусь, я тебе его отрежу, — яростно хрипит Кирк и с силой двигает ему локтем под рёбра. Спок морщится и сжимает ладонью его горло. Кирк задыхается и скребёт пальцами по столешнице, но у него осталось слишком мало сил на сопротивление. — Ещё одно слово в таком тоне, коммандер, и я буду вынужден принять меры. — Спок широко облизывает его ухо, давая понять, о каких именно мерах идёт речь, но Кирк, пользуясь возможностью, хватает его за волосы. — Вытащи его из меня, или останешься без скальпа, — шипит он в лицо Споку и дёргает его к себе с такой силой, что между пальцев остаются иссиня-чёрные короткие пряди. Спок решает, что на сегодня достаточно, и отстраняется. На его члене остаются красноречивые белесо-красные разводы, и то, что завтра Кирку будет не слишком комфортно сидеть, подтверждается его болезненным стоном. — Я думаю, вам стоит посетить медотсек, коммандер, — безразлично говорит Спок, одеваясь и мечтая о душе. Кирк стоит к нему спиной, оперевшись о стол, и опустив голову. — Кто-то, помнится, говорил, что достиг своей цели, больше никогда, бла-бла. — Он ухмыляется и разворачивается к Споку. — Ты либо лицемер, либо просто не умеешь держать себя в руках. Сдаётся мне, и то, и другое. Он опирается бедром о стол и дерзко смотрит на него. Понимая, что возбуждает именно этим. Спок не перестаёт удивляться его упрямству. — Мы. Закончили. — Он с хорошо уловимой издёвкой кивает Кирку и направляется к двери. — Доброй ночи, коммандер. — Пошёл ты нахуй, Спок, — выплевывает тот ему вслед. — Я всё равно убью тебя. Спок выходит из зала совещаний, помедлив, отпускает дежурящих около дверей охранников и идёт к турболифту. Что ж… Если он пока не может победить эту слабость — он возьмёт из неё максимум силы.