Во тьме огонь сияет ярче

      Громкий стук в дверь заставляет меня отвлечься от разглядывания стены передо мной и подняться с места, направляясь в сторону излишнего шума, который был уж слишком настойчивым и действовал мне на нервы. К сожалению, сейчас я не могу контролировать свое психологическое состояние, так что ответственность за возможную грубость возьмет на себя отец.       С плохо скрываемой яростью открыв дверь, я уставилась на незваных гостей.       — И чего вам? — прямо спросила я, сложив руки под грудью. Зрительные нервы болели и пульсировали с сегодняшней ночи, а бессонница лишь усугубляла ситуацию. Трое людей-соклановцев заметили нервозность со стороны «мелочи», но, видимо, предпочли спустить мне это с рук. Действительно, чего лишний раз связываться с несмышленой шпаной?       — Где этот хм… Итачи? — мужчина с самыми длинными волосами из всех пришедших чуть наклонился, осматривая видимую часть дома.       — С чего бы я должна рассказывать о его местоположении? — я скривила бровь, давя чудовищно тяжелое желание поскорее избавиться от всего скопившегося негатива. Но меня ждала тренировочная площадка на окраине земель клана, а не эта кучка людей, возомнивших себя вершителями судеб. — К тому же, неподобающее обращение к первому наследнику заставляет глубоко задуматься о ваших намерениях, уважаемые.       — Ты сейчас препятствуешь…       — Чему? Расследованию? — оглядев их снизу вверх, я скептично скривилась. — Заливайте где-нибудь подальше от этого дома. Если вам нужна помощь, запросите ее в письменной форме с обращением к главе полиции, а без ордера являться и тем более требовать что-то здесь — превышение должностных полномочий, господа полицейские.       — Да как ты смеешь так с нами разговаривать?!       — В чем дело? — теплая рука легко сжала мое плечо и потянула назад, отчего я нервозно сделала шаг в сторону и кивнула в знак приветствия.       — На вчерашнее собрание не явилось двое. Ты почему не пришел? — хмуро бросил один из Учих. Замечательно: эти ублюдки даже не осознают, что заранее находятся в проигрышном положении, а права качают так, словно у них за плечами армия бывалых шиноби собралась. Первая проблема клана — практически полное отсутствие субординации и понимания, кто и где ты. — Я все понимаю, — о, правда? — Ты служишь в АНБУ и у тебя полно всяких там заданий. Твой великий отец нам это повторяет раз за разом и говорит, что присматривает за тобой, но.       — Это не значит, что к тебе мы будем относиться по-особенному, — добавляет самый старший и замолкает в ожидании ответа.       — Раз вы такие всепонимающие, катитесь отсюда и потренируйте методы дедукции, придурки, — держась за рукав кофты Итачи, устало усмехнувшегося на мои слова, четко выговорила я, не разрывая зрительного контакта с выпавшим в осадок светловолосым полицейским.       — Что-то детки стали много себе позволять, — просипел Учиха и двинулся в нашу с братом сторону. О, как жаль, что люди остаются людьми при любых обстоятельствах и, расслабившись, ведутся на неприкрытые провокации, с головой выдающие их непрофессионализм и проблему социализации за пределами своего круга тайных-собратьев-Учиха-которых-оттеснили.       Итачи, однако, молчал на мои слова, а молчание — знак согласия.       Прямо сейчас стоит уточнить, что с помощью шарингана можно запомнить буквально все, что происходит вокруг. В виде картинки, в виде звука, в виде ощущений. Просто «записать» все это, как на камеру качественного фотоаппарата. А еще можно выудить из глубин памяти какие-то моменты, восстановить их и ходить довольным, ведь теперь можно не париться за то, что забудешь что-то важное. Именно так я поступила со своими воспоминаниями о просмотре «Наруто» несколькими часами ранее.       — Успокойтесь, — отрезал брат, едва хмурясь и делая несколько шагов наперерез соклановцам, загораживая меня собой. — Я вас понял, впредь буду осмотрительнее. А теперь вынужден призвать к вашей благоразумности и попросить уйти, — красиво, ничего не скажешь. На фоне полицейских Итачи здорово выделялся манерностью и привитым воспитанием, убрав которые мы все равно бы получили твердого в своих убеждениях наследника клана.       Да только проблема — эти Учихи в упор не видят дальше своего носа.       Длинноволосый нагловато усмехнулся.       — Слушай, нии-сан, а почему люди не понимают очевидных вещей, сказанных на их языке? — я приняла самое невинное выражение, на которое только была способна, и задумчиво потопталась на месте. — Они тупые, да?       Хотелось ли мне вывести этих людей? Определенно. Особенно с тем, что отец стоит за поворотом, внимательно следя за разворачивающимися действиями. Что ж, я очень надеюсь, что, напрашиваясь как минимум на хороший удар, я также наглядно укажу отцу на острые проблемы его приближенных.       — Некоторые риторические вопросы стоит оставлять при себе, имото, — просто ответил Итачи, не прекращая наблюдать за каждым полицейским, что конкретно так прихерели от количества вылившихся на них за одно утро утверждений. Не удивлюсь, если каждый из них уже успел проклясть выродков из семьи главы.       — Эй, девчонка, как насчет пройтись до участка?       — Хотите нажаловаться то-сану? — я хлопнула в ладоши, радостно скалясь. — А давайте! Знаете, из-за проблем клана он так редко появляется дома, что я часы считаю до его возвращения домой, — на самом деле нет, это было сказано лишь с целью вбросить намек на мою осведомленность.       — Давайте сразу перейдем к истинной цели вашего прихода, господа, — вновь взял слово Итачи, ясно давая мне понять, что пора бы, наконец, замолчать.       — Тебе стоит преподать сестре урок хороших манер, — а тебе уже следует пойти нахер. — Прошлой ночью Шисуи Учиха совершил самоубийство на реке Нака-но. Я знаю, что ты относился к нему, как к брату.       — Вот как, — брат сдвинул брови на переносице, скрывая дрожь в руках. — В последнее время мы практически не виделись, — понятия не имею, какой степенью самообладания нужно обладать, чтобы говорить об этом в столь спокойной манере, ничем не выдающей поднимающегося гнева. Лично меня на такое никак не хватит — вот, уже жар разливается от самой грудной клетки по всему телу.       — Мы решили расследовать это дело.       — Расследовать самоубийство? — уточнил Итачи. Полицейский полез за пояс, с характерным звучанием извлекая оттуда сложенную вдвое бумажку.       — Он оставил предсмертную записку, — а нам оставил подарочки, классно, да? — Мы провели экспертизу. Это его почерк.       — И в чем проблема? — протянула я, примерно понимающая, что будет дальше.       — С помощью шарингана можно в легкую скопировать почерк, — стрельнув в меня взглядом с едва прослеживающимся зрачком и тремя томоэ, все же нашелся мужчина, медленно передавая записку Итачи, который деланно развернул ее и изучил содержимое. Знаете, самое хреновое — это когда люди начинают отплясывать на больном месте.       — Его называли призраком, он считался одним из самых талантливых шиноби клана и на самых сложных заданиях шел первым.       — Я не верю, что такой человек мог все бросить и умереть.       Нет, они определенно издеваются над нашими нервами.       — Представляете, люди отличаются друг от друга.       — Не судите других по своим меркам, — Итачи чуть повернул голову, что хвост с его плеча слетел за спину. — Мало ли, во что вы не верите.       — Я хочу, чтобы ты занялся этим, — а не много ли хочешь? — Отнеси прошение в АНБУ.       — А вам самим заняться, значит, нечем? — вновь влезла я, не способная держать язык за зубами. — Интересно.       — Саске, — прервал меня брат, на что я нахмурилась, глядя ему в спину.       Один из Учих недовольно шикнул что-то, напряженно подняв плечи и заведя руку за спину. И с лица прямо так и читалось: «вдарить этой соплячке с левой или с правой?». Несмотря на то, что раньше я до истерики боялась боли — неожиданной или наоборот — сейчас мой болевой порог явно выше среднего, потому стерпеть удар и не потерять каменной мордашки я смогу при условии, что эти уникумы не додумаются усилить его с помощью чакры. С другой стороны, рядом находятся отец и брат, которые просто не позволят случиться подобному.       — Тогда говорите прямо, — процедил Итачи, не меняя положения. — Вы подозреваете меня? — вопросительная интонация, понятное дело, была добавлена для вида.       Уже было развернувшиеся в своем направлении полицейские как один резко стрельнули в нашу сторону активированными шаринганами, давая понять, что они тут не шутки играют, а вполне себе угрожают. Не столь открыто, как хотели бы, конечно, но и это уже переходит все границы. Итачи может для них и является образцом терпения и послушания — да он для всех выстроил такое мнение о себе собственноручно — но нарвутся они сегодня.       — Угадал, мерзавец! — рыкнул длинноволосый.       — Слушай сюда, Итачи, — о, старший все-таки умеет говорить. — Предатели всегда будут наказаны.       Я поджала губы, внимательно следя и понимая, что все это мне просто позволяют наблюдать в надежде, что я вынесу для себя важный жизненный урок. Однако все, что я сейчас осознавала, так это то, что у меня второй раз за все мое существование чешутся кулаки в прямом смысле этого высказывания. Чертовски хотелось сделать так, чтобы эти трое почувствовали, насколько ошибочны их представления, чтобы они прекратили задирать нос и верещать о чести клана, когда сами — далеко не лучшие его представители. Что взять с людей, которые не могут врубить даже банальное — базовое, мать его — понимание ценностей?       Итачи чуть откинул голову назад, попутно вздыхая — верный признак бешенства. У них с… Шисуи вообще интересное проявление гнева прослеживается. Потому нет ничего удивительного в том, что в следующую секунду брат просто пропал из поля зрения, а полицейские словили по несколько нехилых ударов, заставивших отступить, а потом и вовсе, потеряв равновесие, упасть на только недавно вычищенную дорожку. Итачи, не потрудившись надеть обувь, выпрямился перед валяющимися почти у его ног соклановцами, наверняка обдавая каждого ледяным спокойствием.       — Я же сказал вам. Не судите других по своим меркам. Каждый из вас решил, что у меня полно терпения, — если бы так обращались ко мне, то, наверное, я со своим флегматизмом прилегла бы очень надолго. — Клан, клан… Вы переоценили себя, а меня недооценили. Поэтому теперь вы стоите в пыли на коленях.       И правда, вид представителей клана-основателя был донельзя жалким. В слепой злости они приподнимались с колен и сжимали кулаки, но сделать толком ничего не могли благодаря своему просчету касательно распределения сил. Меня не обошли извечные речи насчет величия Учих, и где-то на подкорке вырезалась некоторая гордость даже, но именно сейчас стало понятно, что этих ребят настолько поглотил факт их рождения, что они готовы потерять себя.       — Шисуи было велено присматривать за тобой, — чем он не преминул поделиться с лучшим другом. — Ты здорово изменился за те полгода, что провел в АНБУ. Поведение, разговоры… Что ты себе позволяешь?       — Принадлежность к организации, принадлежность к клану… Зачем вообще кому-то принадлежать? Это мерзко — ограничивать себя и свой сосуд. Теперь я это понимаю. Люди боятся и презирают тех, кто отличается от них, глупцы.       — Хватит, Итачи! — приказный тон отца прерывает разошедшегося на никем не понятые речи брата, а сам он напряженно встал рядом со своими подчиненными. — Хватит. В чем дело? В последнее время ты ведешь себя крайне странно.       Действительно, давайте разбираться в его поведении. Отец требует сливать информацию, верхушка деревни требует того же, но зарится на другую сторону, вчера умер названный старший брат, а сегодня домой заваливается троица самоуверенных ублюдков. Чувствуются причинно-следственные связи? Аж тошно становится. Отец и брат из кожи вон лезут, но услышать друг друга — ни в жизнь.       — Нет, не странно. Я просто выполняю свои обязанности, что вы все повесили на меня. Не вы ли хотели, чтобы я доносил любую полезную информацию?       — Итачи! Саске, иди в свою комнату! — глава клана прорычал это сквозь зубы, помогая встать с земли своим людям, которые даже и не думали деактивировать шаринган. — Живо.       — Она останется здесь, — отрезал Итачи.       На самом деле, все мое существо буквально кричит о желании убраться отсюда поскорее, и только знание того, что таким образом я фактически кину тут Итачи одного и предам память Шисуи, заставляет меня стоять на месте и не дрожать, как осиновый лист на ветру. Да, агрессия перетекает в более слабую форму, да, морально я выжата, да, для того, чтобы моя мозговая деятельность начала проявлять признаки наличия, дорогому человеку пришлось расстаться с жизнью.       Возможно, первое время и стоило в тихую распоряжаться своими знаниями, но тянуть, ждать и пытаться предугадать момент — явно не моя стезя, раз я позволила себе проебаться, не заметив приближающуюся точку невозврата и тупо забыв о временных промежутках.             О вине Хокаге и его советников молчи-молчи-молчи.       Прикрыла глаза. Вздохнула.       Карты на стол.       — Прекратите уже этот цирк имени Учиха. Как я уже говорила, раз такие умные, идите и поднимайте уровень интеллекта, которого у вас явная недостача, раз умудрились затаить обиду на то, что клан вынужденно переселили на край деревни. Вынужденно установили слежку. Вынужденно отстранили от дел деревни, — я всплеснула руками в дерганом жесте. — Давайте, скажите, что не давали никаких поводов для недоверия. Извечно задираете и воротите нос от неугодных, ни разу не соблюдаете субординацию, прибегаете к насилию, когда можно обойтись без него. Так ухватились за былое величие клана, что не заметили, как сами же его и разрушили, а сейчас даже слушать не хотите о компромиссе. Наверное, значение этого слова вам априори не знакомо. Ну, что вы, это же клан Учиха, как мы будем терпеть осторожность со стороны каких-то стариков? Давайте лучше оправдаем все их опасения и укрепим за собой определение неуравновешенных даунов, почему нет? — спрятав руки за спиной, я несколько раз перекатилась с пяток на носки, деланно дуя щеки, как маленький ребенок. — Бегаете только и верещите на деревню, а загнали себя и свои семьи к чертям собачьим вы сами и ваши предки. Стремление повесить заботу на кого-то, кто якобы выше, но кто зависит от вас, не является признаком личностей. Это является признаком ублюдков, которые хотят самоутвердиться на воображаемой арене. С таким же успехом каждый из вас может встать и поорать на стену за то, что она существует. Бедные мы, несчастные, обделенные, никем не понятые. Вместо реальных конструктивных действий вы предпочли путь наименьшего сопротивления, заплывший кровью невинных людей, которым вообще до ваших предубеждений дела нет. Прежде, чем вякать, оцените свое поведение и проанализируйте последствия. Вам в свое время и без того доверили охрану деревни и всех ее жителей, особо умным дали вечный отпуск от миссий, а вы хотите кому-то что-то доказать, грохнув этих самых жителей. Хотите поднимать восстание — перережьте себе и всем согласным глотки. Устройте геноцид и заткните, наконец, свое разбушевавшееся эго, перекрывшее умение здраво мыслить. Базар окончен, — беззаботно, словно вся эта ситуация — фарс, выдала я, а потом поняла, что сердце пропустило несколько ударов. — А теперь прошу простить неустойчивую детскую психику. С вами, господа полицейские, надеюсь больше никогда не встретиться, если вы останетесь при той же точке зрения.       И, не дожидаясь реакции, просто сбежала, случайно оттолкнувшись от земли так, что подняла пыль, прыгнула сначала на забор, а затем начала движение по крышам домов.       Есть вероятность, что дома меня ждет головомойка, если мне не повезет столкнуться с все-таки оставленным в одиночку разбираться с Учихами Итачи.       Из-за нестабильного состояния я несколько раз умудрилась промазать с прыжками и улететь в пустоту, но в конечном счете смогла добраться до места назначения в относительной целости и сохранности, при этом собирая себя по кускам. Круто, конечно, я завернула, но все чревато своими нерадужными последствиями. Клан, клан… К черту ваш клан. Плевать я на него хотела, если бы не моя семья, живущая в нем.       Непригодная для дальнейшего использования тренировочная площадка, как всегда, радовала обилием всякого хлама, что можно было использовать в забегах на дальние дистанции. Покрытые коррозией небольшие ступени для прыжков, турники, установки для отжиманий, несколько сломанных качель, некошеная несколько лет трава — в общем, все, создающее атмосферу одиночества и покинутости. Как минимум тут можно дать волю слезам, потому что Итачи тактично даст мне посидеть в одиночестве, а кроме него путь сюда знает только… Вот этот смотрящий на меня своими усталыми голубыми глазами козел.       — Изображая Сакуру, — начал он, подходя ко мне, — спрошу, почему тебя не было сегодня в академии.       — Отвечая Сакуре, — передразнила его я, — это не твое дело.       — Понял, тебе хреново. Разреши уж поспать рядом, — и Узумаки в действительности завалился в траву, которая почти скрыла его наличие. Синяки под его глазами стали темнее на полутон.       Я с усмешкой примостилась рядом, подтягивая колени к груди и обнимая их, а потом запрокинула голову, чтобы следить за несколькими плывущими в небе облаками. Плакать я уже наревелась вдоволь, повиснув тогда на плече брата, которому самому нужна была поддержка побольше моего, агрессию скинула на бедных и несчастных Учих, а вот разделаться с образовавшейся пустотой могла только с течением времени.       — У меня паранойя, Саске, — Наруто перевернулся на бок, спиной ко мне, будто бы желая открыться, но боясь. — Будто за мной постоянно кто-то следит, шепчет что-то почти разборчиво всегда, когда я остаюсь в одиночестве. Оно такое… неживое и противное. Смотрит из каждого темного угла, а ночью скребется под кроватью.       — Тебе стоит провериться у психиатра, — серьезно ответила на его откровение я, не в силах помочь. Я не имею пси- образования, чтобы заняться этим.       — Оно болтает всегда, знаешь. А сейчас молчит. Замолчало сразу, как я подошел к тебе на десять метров. Такого раньше никогда не было, Саске, и у меня ощущение… — он сглотнул, а я участливо склонилась поближе к нему. — Ощущение, что рядом с тобой тоже кто-то есть.       — Чудесное заявление, — заверила его я. — Прости, я не могу сейчас со своим эмоциональным фоном поддержать тебя как следует.       Но Узумаки, подложив ладонь под щеку, уже забылся крепким сном. Что-то определенно идет не по известным мне канонам. Один только клан Учиха сидит на заднице ровно в этом отношении.       Итак, первая угроза — Данзо и его собаки. Вторая — двое маразматичных старейшин, разделявших взгляды первого. Третья — расшатанные нервы Учих, которые находятся в состоянии «вижу морду — иду бить». Есть, конечно, еще подпункты, но перечисленные являются главенствующими и наиболее затруднительными для поисков действенного решения. Пытаться действовать самостоятельно без чьей-либо поддержки приравнивается к самоубийству похуже того, что совершил Шисуи. А Шисуи… все же был гением и раскидываться своей жизнью без должных обстоятельств никогда не стал бы. Ровно как и бросать друга разбираться со всеми проблемами в одиночку, пусть и «подарив» ему силу.       Рассуждая от обратного, котоамацуками теперь в глазнице Данзо, а это проблема, потому что лично я так и не разобралась в его действии. Не могла же я подлезть к Шисуи и напрямую спросить «Слушай, друг, а как действует твой мангеке? И что, что мне меньше десятка лет от роду? Ну, давай, расскажи, а я не сдам тебя Итачи за то, что это ты случайным образом сбагрил ему самые горькие энергетические заменители». Наверняка Учиха бы только серьезным тоном отвесил мне шутку с двойным дном, которое я бы просто не додумалась разгадать.

— Эй, Шисуи. — Нет. — Ну, Шисуи. — Нет. — Шису… — Нет, Саске. — Тебе страшно, да? — А ты серьезно думаешь, что на мне прокатят такие манипуляции? — Шисуи оскорбленно повел бровью, сидя, однако, как натянутая струна. — Нет. — Ты в любом случае соучастник, — упрямо выдала я, уперев руки в бока. — Я уговорю отца дать тебе выходной. — Ну, давай продумывать план! — в приподнятом настроении Шисуи поднялся с места и деловито прошел мимо меня. — Шкура продажная, — шепнула я ему в спину, на что получила только смех. Грудной такой, нагловатый.

      Нашла, что вспомнить, ей-богу… Потом мы вместе с Шисуи драли когти от злобного Итачи, который, вообще-то, должен был куковать на своем анбушном посту.       Утерев с щек несколько дорожек от слез, я чуть повернула голову, встречаясь взглядами с Итачи, уголки губ которого были чуть приподняты. Махнула ему рукой, предварительно указав пальцем на во всю дрыхнущего Наруто, и развела руками на вопросительно изогнутую бровь.       — Ты же не помогала ему уснуть? — поинтересовался Учиха.       — Не, он сам сюда пришел и сам уснул.       — Я отнесу его домой.       Мой вопрос касательно того, откуда он знает, где сычует Наруто, отпал сам собой, когда я внутренне хлопнула себя по лбу и напомнила, что Итачи-то в АНБУ работает и временами следит за джинчурики. Осторожно подняв Узумаки с земли, Итачи растворился в клубах дыма, не успевших даже рассеяться, как он появился вновь. Брат молча стоял передо мной, ничем не выдавая своего состояния, и в его глазах отражались только бесконечная усталость и желание покончить со всей той херней, что заполнила его жизнь.       — Был бы тут Шисуи, на меня бы уже вылился поток вопросов, — кивнула я, горько усмехаясь и прикусывая внутреннюю сторону щеки. — Задавай все сразу, нии-сан.       Итачи, однако, растянулся на траве, как недавно Наруто, и я увидела перед собой загнанного в угол подростка, в котором видят только силу и потенциал, используют в своих целях и изо дня в день путают-путают-путают, заставляя ломать голову над правильностью своих поступков. Сразу же перед глазами предстала картина, как он, уже старше и шире в плечах, хватается за ткань на груди и больше не сдерживает кровавый кашель, заходясь им в приступах агонии.       Мне такого исхода не надо.       — Было не так уж и сложно провести параллели с расположением клана, шарахающимися от полиции жителями и вечным напряжением в квартале, — начала я, вбирая в легкие побольше воздуха. — Они болтают за честь Учиха не хуже, чем Хокаге пропагандирует волю Огня. Где-то что-то услышала, подошла к ка-сан, задала наводящие вопросы и из реакции сделала соответствующие выводы. Ваши разговоры с отцом прекрасно слышно, если просто приоткрыть дверь моей комнаты, а не заметить ваших с Шисуи многозначительных гляделок… Ну, я не слепая, — указав на зрительные органы, попыталась пошутить. — Со временем все стало собираться в единый пазл… И… Я…       Итачи резко приподнялся, бросился ко мне и схватил за плечи, встряхивая.       — Имото, что с тобой?       — Я помню свою прошлую жизнь, Итачи. И я знаю, чем может закончиться история с кланом, потому что видела, — я задыхалась, глотая слезы и чувствуя, как пальцы брата на моих плечах разжимаются.