Итачи выложил передо мной с несколько десятков записных классических свитков, каждый из которых был промаркирован цифрой в порядке возрастания. С типичным учиховским выражением лица он подвинул их ко мне чуть поближе, а я отползла. Знаю я, братик, что ты — та еще заноза, и ухмылку держишь только для комичности. — Что это? — Программа академии за все года. Звучит проблемно.
Большинство одноклассников старательно выводили буквы в своих свитках, раздраженно тряся затекающей время от времени рукой. Они все были так сосредоточены, что становилось даже немного смешно, ведь их запала такими темпами надолго не хватит. И что будет на выпуске? Замученные и многоожидающие подростки, которые не имеют ни единого представления о реальности за пределами деревни. Вот что отличало Итачи от каждого из этих людей — понимание того, что мир на мире не заканчивается, держась на положенных костях. Беззаботные дни… Пожалуй, стоит дать себе небольшую передышку после того, как мы решим все проблемные моменты. Постоянно думать, конечно, круто и классно, но это верный признак схождения на дорожку к психотерапевтам, наличие которых в Конохе чисто номинальное. Что есть они, что нет их — толка никакого. Вон, легче пойти к отцу и сказать о своих тупых страхах — он сразу скинет в самую их гущу, чтоб неповадно было выставлять слабости на всеобщее обозрение. Воспитание шиноби было просто отменным для будущих невротиков и психотиков. Наруто закачался на стуле, что-то вякнул Ируке и схлопотал за это поток вопросов, на которые молчал и вообще делал вид, что умеет сливаться с обстановкой. — Учиха Саске. — Что? — Ты не слышала вопрос? — Умино устало оперся на свой стол, отложив мел в сторону. — Не слышала, простите, — отозвалась я. — Не могли бы вы повторить? — Прогул за прогулом, несдача важных работ, — это он сейчас про букетики полевые, что ли? — хамоватое поведение, невнимательность, — перечисляя все это, чунин все больше наклонялся вперед, создавая ощущение, что он нависает над классом. — Что из пройденного нами материала спасет нам жизнь в полевых условиях, Ирука-сенсей? — в лоб спросила я, поставив локти на парту и уложив подбородок на сложенные замком руки. — Знание основ и так подразумевает за собой спасение. Человек, не имеющий понятия, как кидать сюрикены, никогда не сможет им ни защититься, ни ударить как следует, — он говорил все это так, словно повторяет это минимум пятнадцать раз на дню, и все разы — одному и тому же человеку. — Ну, так Саске вроде как рыба в воде с этими вашими метательными штучками. Чего вы докапываетесь-то? Та степень взаимоотношений, когда и ты, и за тебя готовы влезть в конфронтацию с людьми старше и вроде как опытнее, заставляет чувствовать себя просто прекрасно. Наруто меланхолично говорил, потягиваясь, а потом и вовсе вновь принял положение лежа на парте. Я хмыкнула, скосив на это действо взгляд. — Это не повод зазнаваться, — Умино, видно, уже устал бороться с нашим дуэтом, более не отстаивая свою точку зрения с нездоровой долей экспрессии. — Никто и не зазнается, учитель, просто я не вижу абсолютно никакого смысла кучу раз слушать то, что уже слышала. Я попросила повторить вопрос не для того, чтобы за это время магическим образом успеть найти об этом в записях, а чтобы банально вспомнить. Молчание в несколько секунд. Дверь открывается нараспашку, в проем заглядывает недовольное лицо полного учителя-чунина. Что еще за обновление в сценарии? И ладно бы, что он начал бы что-то говорить, так молча же оглядывает весь класс своими крохотными глазенками, щурится и фыркает, словно заметил нечто отравляющее всю атмосферу. — У тебя тоже проблемы с умниками, да? — о, пошел учительский треп, который обычно не замолкает в специально отведенных для кучкования представителей данной профессии кабинетах. — Тоже? — как-то слишком бодро вопрошает Умино, видимо, находя родственную душу. — Ага, вот, смотри, — мужчина тянет на себя за руку мальчика из параллельного моему класса, заставляя того показаться из-за широкой спины и явить свой… видок. — Имел я дела с Учихами, да только после Итачи-куна у меня, кажется, к ним слишком завышенные ожидания. Мальчик с иссиня-черными непослушными волосами до подбородка резко вырывает свою конечность из ладони учителя, а затем невозмутимо отряхивает идеально выглаженную и чистую кофту. Хочет, чтобы от него отвалили. Это небрежное действие значит, что вещи он сейчас придает куда большее значение, нежели тому, кто его сюда затащил. За высоким воротом скрывается мелькнувший недобрый оскал. — Я попросил бы, — удивительно ровный и приятный голос заполняет пространство, — держать свои клешни при себе, равно как и свои мысли насчет того, что важно, а что нет, — черные радужки обращены к приоткрытому окну, подбородок повыше и мон клана Учиха, вышитый на спине. А затем парнишка просто разворачивается на пятках в поношенных и видавших сандалиях, ловко уворачивается от тянущейся к его воротнику руке и скрывается. — Смотри, не запускай, а то будет, как у меня, — как наставление рычит тот-самый-учитель-Итачи и спешит за учеником. — Это было круто, — свистнул Наруто. Понятия не имею, что там произошла за ситуация, но этот Учиха определенно представляет из себя что-то интересное и запоминающееся. Откровенно хамить учителям осмеливаются либо придурки, либо те, кто у этих придурков набрался спеси. — Учиха и Узумаки сегодня драют класс. — Прекрасно! А когда зарплата-то? Делаем тут всю работу за уборщиков, а они нас без положенных процентов оставляют? — воскликнул Наруто, приподнявшись с места с широкой улыбкой на губах, а я ткнулась в ладони лицом, сдерживая смех, который все равно выдавали трясущиеся плечи и невнятные тюленьи звуки. Складывается впечатление, что Наруто задания будет выбирать именно смотря на итоговую плату, а не на сложность и требования. Ирука, по сути, знал, куда шел, когда переступал порог академии в качестве преподавателя. А то, что класс ему попался откровенно говоря хороший — за исключением некоторых индивидов, не будем указывать на них пальцем — еще повезло. Дети учатся отстаивать себя если не дома, так в подобных общественных организациях, которые в определенных момент жизни они покинут и забудут, как страшный сон. Да и давайте быть честными: то, как я говорила с соклановцами, не идет ни в какое сравнение с тем, как я говорила с Умино. Вывалившаяся на улицу ребятня тут же рассыпалась в разные стороны, кучкуясь на время перерыва. Интересным было то, что мы никак не пересекались в это время с двумя параллельными классами, они вообще казались какими-то инородными созданиями, несмотря на то, что уроки заканчивались в одно и то же время. — Эй, Саске, — Наруто ткнул меня в плечо, призывая обратить на него внимание, пока мы шли к небольшой площадке. — Ты ведь уже умеешь всякое с чакрой делать, да? — Ты о техниках? Да, меня хорошо учат, — и мотивирую я себя хорошо, особенно в свете недавних происшествий. Сжав кулаки, я тут же их расслабила и дернула плечом. — У тебя, наверное, совсем мало свободного времени… — задумчиво пробурчал скорее себе под нос, чем мне, Узумаки, приложив указательный палец к подбородку, и как-то расстроенно вздохнул. Голубые уставшие глаза метнулись к земле, словно там внезапно появилось нечто выходящее за грани обыденности. — Ты что-то хотел? — Не, забей, — я резко перешла на неспешный шаг Наруто. Вот уж точно после этого «забей» стоит выбить из него причину поднятия темы моих тренировок. Но пацан продолжал лениво идти вперед, изредка моргая и отвлекаясь на пробегающих мимо одноклассников. — У тебя нет никаких сборников упражнений для нин? — Ага-а-а, — хитро протянула я, расплывшись в ухмылке и сложив руки за спиной. — Даже и не знаю, — показательно поцыкала и с самым невинным выражением лица из моего арсенала повернулась к Наруто, который уже в ожидании очередной выходки увеличил расстояние между нами. — Ну, давай, скажи мне это прямым текстом. Наруто с несколько секунд молчал, взирая на мой снисходительный настрой, потом порывался что-то выдать, открыв рот и тут же закрыв его. Что ж, мы люди терпеливые, ради такого и потерпим, подождем. Он даже щеки неосознанно надул. А какой толк мне все самой понимать, если Узумаки не может в нужный момент просто попросить? Это тешит самолюбие, между прочим. — Н… У тебя нет хотя бы немного свободного времени?— Шисуи, а у тебя не найдется лишнего времени? — Только если признаешь, что я круче Итачи.
Тряхнув головой, я вновь растянула губы в улыбке и запрокинула голову. — Будут тебе тренировки, — кивнула самой себе. — Готовься, — хищно шепнула я, надеясь произвести устрашающий эффект на Наруто, который, кажется, этого даже не заметил, пока до него доходил смысл сказанного до. Вот бы мне такую способность пропускать мимо ушей ту информацию, которая особо важной не является, а? Надеюсь, Учих потом не обвинят в том, что они подослали к джинчурики своего человека, а то там скандал может вылиться в непонятно что, сыграющее нам с Итачи далеко не на руку. Шестилетка, которую и в счет боеспособных не вносят, ведь может спровоцировать апокалипсис деревенского масштаба — Данзо своего шанса доебаться до клана не упустит. — Так, погоди-ка, Саске. У меня ноги как у тебя будут? — я вопросительно склонила голову к правому плечу. — В смысле, все в синяках? — Молись, чтобы не переломал их вообще.***
Мы с Итачи на пару бегали от отца. Он то на миссию внезапно через окно выпрыгнет, то не вернется к положенному времени, может еще выйти в магазин за продуктами на ночь глядя, а вернуться как раз тогда, когда Фугаку прикроет седзи своей с мамой комнаты. Я же, слабо соображающая и откровенно ленивая для того, чтобы постоянно отслеживать постороннюю чакру, чаще всего просто… притворялась спящей. Или немой. Но лучшей моей задумкой было за эти три дня прикинуться оглушенной после тренировки с братом и сбежать к оному, сидящему на дереве за шесть улиц от дома. — Нам не избежать разговора, нии-сан, — глядя перед собой, обреченно простонала я. — Избежать, — Итачи выглядел обычно: спокойный и собранный. Это он может быстренько пройти мимо отца и глазом не моргнуть, тут же ретируясь из дома под предлогом дел, на которых мое присутствие крайне необходимо. — Мы ведем себя, как дети. — Ну, знаешь ли, — почти возмущенно пробормотал Учиха, не собираясь испытывать судьбу и говорить громче. — Да-да, мне это простительно, — покивала я, — а будущему главе клана непристало бегать от вставших на дороге проблем. Странно, что нас по отдельности не выловили и не вставили по первое число… — Ты глухонемая с недавних пор, — перебил меня брат, приваливаясь к стволу дерева спиной. — А ты тогда должен раза в два больше денег приносить, — огрызнулась. — Ладно, хватит стрелки метать. Извиняться мы не планируем. — Не планируем. — И исправляться тоже. — Верно. — Что насчет вправления мозгов? — Мы за раз использовали и грубую силу, и прямые изречения. — И за это готовимся получить нехилый выговор. Итачи согнул ногу в колене. Никто из нас действительно не собирался ни оправдываться, ни извиняться за произошедшее, потому что все прозвучавшее и сделанное было совершено может и благодаря невменяемому состоянию, но оно бы все равно случилось, как ни крути историю. Отец достаточно терпеливый, чтобы подождать, когда же оба его отпрыска явятся перед ним, усядутся и начнут говорить. А еще он достаточно терпеливый, чтобы дотерпеться до точки невозврата, когда оба его отпрыска будут с нечитаемыми выражениями лиц проходить мимо, не здороваясь и вынашивая собственные мысли и планы касательно клана. — Ты не скажешь ему, что это ты надоумил меня на такое отношение к Учихам, — внезапно жестко оборвала я прозревший взгляд Итачи. — Это откровенная ложь как родителям, так и себе, потому что постоянное «я виноват» у тебя однажды выльется в «черт, я должен всем и каждому на этом голубом шарике». Раз уж оба ввязываемся в разборки, то и перед отцом будем сидеть на одной линии. — Имото, — ну, вот опять он начинает, — мы можем просто переждать бурю и ни о чем не говорить, — вполне серьезно заключил Учиха, прокручивая на пальце кунай. — Нет, дорогой мой, так не пойдет. Хочешь все доломать? — Ото-сан отдает всего себя клану, который помыкает и вертит им, как хочет. По-другому он и не может, как человек, ведущий за собой заинтересованных, но в свое время допускать момент слабости категорически нельзя было, иначе сейчас никто и слова бы против его не сказал. Что он хочет вырастить из нас, Саске? — Итачи обвел видимую часть квартала рукой в приглашающем жесте, шумно выдыхая через рот. — Ото-сан сам себя понять не может, все перебежками слоняется от семьи к клану и обратно. Ка-сан же все время пытается заполнить образовавшуюся с самого начала брешь, но перед ней другая проблема — твое сознание и мышление, на которое она столько не ставила. Тебе уже говорили не идти по моим стопам? — Не успели, — я пожала плечами на все его слова. — Видно не судьба, видно не судьба. Неожиданно схватив брата за ногу, я спрыгнула вниз и… просто повисла на напряженной конечности Итачи, не доставая даже носками до земли и при этом не собираясь никого отпускать. Эффект неожиданности провалился, но детское «хочу» обычно сопротивления не встречает. — Нии-са-а-ан, ну, я уже устала задерживать дыхание, когда он подходит проверить, сплю ли я! — А ты что, во сне не дышишь? — послышалось сверху. И тут до меня дошло, что все это время я проваливалась на самом простом. Класс. — Пойдем, — уже раздраженно попросила я, а в ответ — качающаяся нога, на которой я, между прочим, и повисла. Так и мотало из стороны в сторону, пока во мне поднималось святое негодование. — Ты чего ребячишься, а?! Тихий смех, послуживший мне ответом, продолжался чуть меньше минуты, когда Итачи, наконец, соизволил снизойти до простых задолбавшихся душ. Неужели так чувствует себя Наруто, когда я начинаю тянуть кота за хвост и маяться дурью? Стоит непременно извиниться за это и продолжить в том же духе. Я отцепилась от Итачи, и мы практически одновременно оказались на земле, повернувшиеся в сторону дороги к дому, и никто почему-то не делал первый шаг. — Уступаю старшим. — То есть, когда тебе выгодно, так я старшая, а когда нет — сразу «имото»? Насупившись, я уложила руки в карманы и последовала первой на каторгу. Все, конечно, не настолько плохо, но встречать сопротивление в виде харизматичной персоны Фугаку было делом не самым ожидаемым и приятным в принципе. Он может просто не воспринимать железные аргументы, оставаясь при своем мнении. Проделывать же с ним ту же процедуру, что и с братом, было вообще сродни подписанию смертного приговора. «А что, а откуда, а почему» меня не ждало, зато пренеприятное «подставляй голову, копаться в ней буду» — пожалуйста. Нет, тут определенно нужно что-то другое. Итачи волочился рядом, не обрадованный перспективой разговора. Помнится, в каноне он как раз просто испортил отношения с Фугаку до обычного игнора, разговаривая с ним кратко и только по делу, проводя большую часть времени на службе и тренировках. Яблоко от яблони, как говорится, что один будет пыжиться до последнего, что другой, а ты пытайся хоть кого-то сдвинуть с места. Дом встречал нас мягким светом ламп, шедшим из кухни и гостевой комнаты, которой все обычно пользовались, как просто общей, и приятно щекочущим нос запахом свежеприготовленной рыбы. Мы с Итачи застыли на пороге, скинув перед этим обувь, и теперь переглядывались, параллельно сравнивая, кто из нас бледнее. Наши отношения определенно сдвинулись на куда более доверительные и открытые, нежели были даже неделю назад. Брат окончательно перестал позволять себе смотреть на меня снисходительно, воспринимая больше как равного себе человека, а не как человека-вот-смотри-какой-он-хрупкий.Лицо Итачи скрыла длинная челка, когда он бессильно опустился на пол в начавшем расходиться трещинами пространстве, созданном под гендзюцу. Он молча пытался собрать воедино все мысли, предпочитая — всегда, кстати — делать это сидя. Я же выжидала момента, когда все вокруг заполонит белый цвет, чтобы отменить технику и вернуться в реальный мир, далее предпринимая попытку спокойно обсудить все показанное и увиденное. Плечи брата подозрительно дернулись. — Знаешь, если идти по пути ненависти означает становление сильной, то я лучше вырву себе глаза и навсегда останусь беспомощным ребенком, страдающим недостатком родительского внимания и твоих, нии-сан, «может быть, позже, Саске».
Вслед за тихим шарканьем в прихожей появилась мягко улыбающаяся Микото, вытирающая руки белым полотенцем. Что-то хитрое мелькнуло в выражении ее лица, так что можно было смело предполагать ее возможное ожидание нас именно сейчас, именно в таком виде и именно напряженными до предела в собственном доме. Микото, честное слово, страшная в своей хитрости женщина, которая намеренно игнорирует столь значимую часть себя и не выставляет напоказ. — Добро пожаловать домой, Итачи, Саске, — она кивнула каждому из нас, еле заметно улыбнулась и начала разворачиваться, когда я уже схватила брата за руку, а свободной потянулась к рукаву матери, дергая ее на себя, наверное, слишком неожиданно. Прижавшись к матери и затянув в это дело явно опешившего брата, однако, приобнявшего Микото, я пакостно ухмыльнулась, показывая Итачи поднятые мизинец и большой палец, когда остальные были сжаты в кулак. Надеюсь, у них этот жест так же распространен под значением «расслабься»? Вдоволь наобнимав застывших Учих, я привстала на носочки и потянулась к уху женщины: — То-сан же не собирается нас убивать, да? Обреченный выдох и скептичный взгляд направились с двух сторон, так что я даже пожалела о том, что решила уточнить столь важную для дальнейших действий деталь. — Учихи прекрасно скрываются, — подмигнула мне мама и, поправив челку так, чтобы она закрывала порозовевшие щеки, поспешила в другую сторону от комнаты, в которой, очевидно, расположился отец. А неплохие такие позиции все эти Учихи занимают, один Мадара проповедовал движуху, где хорошо было бы всем. Конечно, в расчет вымирание мы не берем, но сам факт…! Однако и того конкретно наебали. Разбирать вставшие ребром вопросы в этой семье было делом обычным, если дело касалось обычных ответов на них, а масштаб, с которым мы с Итачи забросили бомбу с таймером в головы полицейских, даже приблизительно измерить не получится. Фугаку, глава клана, должен за такие действия в идеале вообще поставить на нас крест, подвергнуть публичному наказанию и найти замену Итачи. Но он оправдывал Итачи и молча выслушивал за поведение языкастой химе. Отец обнаружился сидящим за низким столом с отчетами в руках и с растрепанными больше обычного волосами. Итачи шагнул в гостиную, обозначив свое присутствие постукиванием костяшками о седзе, я же решила не заморачиваться и просто просеменила до фигуры старшего Учихи, не особо поднимая стопы от пола. Вот будет прикольно, если он не захочет поддерживать разговор, просто приняв факт отрешенности детей. Ничего смешного, но в одну реку дважды — вот так нам с братом, знающим, видится такой расклад. Усевшись рядом с отцом, я сложила ладони на коленях и глянула на Итачи, который указывал мне на место напротив мужчины. Нет, дорогой мой, так нас будет разделять предмет, а о любой психологической давке посредством близости и речи не будет. Ни один человек, находящийся в здравом уме, не будет всерьез наезжать на того, кто так доверчиво расселся прямо под боком. Фугаку пару раз стукнул стопкой бумаги о столик и обратил внимание на меня и Итачи. — День добрый, то-сан, — бодро начала я. — Тебе уже лучше? — в ответ деловито осведомился он, откладывая отчеты в сторону. Ишь, какие мы. — Как там твои зазнавшиеся подчиненные и их мировоззрение? А то, знаешь, я подумала и поняла, что у нас не выйдет не встречаться на собраниях клана, — понимая, что у меня ничего путного не клеится, Итачи взял роль ведущего на себя: — Что ты думаешь насчет недавнего случая? — Ничего не думаю, — вот так новость! Что-то мне подсказывает, что на уши сейчас нам навешают лапшу и вытолкнут вон. Ну, давай, продолжай. — Ты, Итачи, уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что не стоит втолковывать свои мысли другим, более восприимчивым ввиду возраста. Тем не менее, — мужчина устало потер переносицу, — все выглядело так, что Саске своим умом дошла до всего высказанного. Не в твоем, Итачи, стиле так говорить, а Саске уже давно доказала свое благоразумие не по годам. Скажите, неужели клан так ужасно выглядит для людей? — Он выглядит ужасно жалко, заходясь в попытках в революцию для достижения своих эгоистичных целей, — не дав Итачи даже открыть рот, вставила свое я. Фугаку все время балансировал, стараясь не склониться ни к одной из граней, но сейчас ему предстояло сделать выбор, определяющий все. И он это понимал, оттого и хотел узнать мысли самых близких. Вероятно, разговор выйдет до абсурда коротким, но теперь мне ясно, почему именно Фугаку стал главой клана. Если дать ему время, он обязательно сделает верный выбор. — Я вас услышал. Отец поднялся с места, напрягая уголки губ, и прошел до окна с видом на внутренний двор. Чертовы-я-не-покажу-тебе-свои-чувства-Учихи. Итачи тихо и судорожно выдохнул, не меняясь в лице. Еще один, господи.***
Фугаку опирался спиной о стену недалеко от собственного дома и негодовал: кто приказал его подчиненным посетить Итачи и начать выяснять неподтвержденную информацию? Учиха только днем ранее оправдал все его чрезвычайно занятостью, был готов забыть о данном сыном обещании и вновь попытаться отвлечь соклановцев от него. Мало того, так еще и Саске, кажется, потеряла понятие об уважении и манерах, которым ее так старательно обучала мать. Такого откровенного хамства со стороны ребенка Фугаку решительно не понимал. —…Знаете, из-за проблем клана он так редко появляется дома, что я часы считаю до его возвращения домой, — говорит она, и мужчина практически давится воздухом, сразу же раскрывая наличие подтекста в ее словах. Фугаку сжимает кулаки от понимания, что он — глава полиции, глава клана и просто легендарный шиноби* — недооценил человека, все время с самого рождения находившегося рядом. Саске умна, прямолинейна и сама себе на уме, но такой проницательности от нее ожидать не приходилось. Даже если старший брат-гений лично рассказал ей о планах Учих, какой шестилетний ребенок мог бы так подбирать выражения? Учиха собирался выйти, стоило только Инаби охаметь в сторону первого наследника, но, сдержав порыв, остался на месте, давя свою фонящую чакру. Слышит глухие удары и звуки падения, слышит, что говорит его сын, и не выдерживает, являя себя рядом с избитыми полицейскими, едва кося на них взгляд. Саске не выглядит удивленной его появлению, Итачи медленно поворачивает голову в его сторону. И тогда глава клана отчетливо видит то, как в этот момент похожи его дети, уверенные в себе и глубоко прячущие печаль на закромках разума; схожесть эта не навязана — она просто есть, была и, стоит полагать, будет. — Прекратите уже этот цирк имени Учиха. Он, как отец, явно не состоялся, раз с искренним удивлением слушает речи дочери, которая совсем недавно пошла в академию, не окончив и первый год обучения. — …Так ухватились за былое величие клана, что не заметили, как сами же его и разрушили, а сейчас даже слушать не хотите о компромиссе… Давайте лучше оправдаем все их опасения и укрепим за собой определение неуравновешенных даунов, почему нет? …загнали себя и свои семьи к чертям собачьим вы сами и ваши предки. Вместо реальных конструктивных действий вы предпочли путь наименьшего сопротивления, заплывший кровью невинных людей. …Вам в свое время и без того доверили охрану деревни и всех ее жителей. …Устройте геноцид и заткните, наконец, свое разбушевавшееся эго, перекрывшее умение здраво мыслить. Старший Учиха запоздало чувствует, как резонируют слова дочери внутри, но удерживает себя от того, чтобы не продолжить разговор, так заинтересовавший его. Он в свое время немало усилий положил на то, чтобы попытаться донести до соклановцев абсурдность их затеи, но так и не услышал ни единого отклика, что положительно отнесся бы к его речам, а сейчас, спустя годы, он видит отражение своих идеалов — пусть и выраженных в весьма грубой форме — в затянувшейся тираде Саске и намерениях Итачи.
***
— Охренеть, — Наруто, узнавший новое слово, поспешил им поделиться со мной, которая стояла у ворот академии и смотрела вслед Итачи. Последний, проснувшийся в удивительно приподнятом расположении духа, бесцельно решил проводить меня до учебного заведения, а потом, осмотрев Узумаки, поспешил на службу. — Ты что, умеешь быть милой в кругу избранных? Для вхождения в него обязательно быть твоим братом? — Пошел к чертям.