Вероятно, на этом роскошном корабле намеренно создали такую маленькую и грязную камеру специально для самых отъявленных преступников и разбойников. Находящаяся дальше всех, без единого окна, но зато с прочной решеткой, которая могла бы выдержать натиск и нескольких человек — о, Гэвин, безусловно, был польщен тем, что командор боится его настолько! Интересно, сыграл ли свою роль убийственный взгляд, брошенный напоследок, или этот зазнавшийся павлин, молящийся на короля, все же имел хоть капельку мозгов?
Рид прерывисто вздохнул и поерзал на месте. Спина ныла, напоминая, сколько толчков и ударов пришлось снести от той троицы надсмотрщиков, старающихся выслужиться. Он непременно отомстит им за каждый тычок и пинок, за каждую шутку, отпущенную в сторону плененного — пока что! — капитана пиратов. Но прежде…
— «Возмездие», значит? Ты очень подходишь своему кораблю…
Командор занимал все мысли и, похоже, не очень-то собирался их покидать. Жажда мести разъедала Рида изнутри, нашептывая, что виноват только он один: повел себя слишком самоуверенно, слишком неосмотрительно, слишком отчаянно… А в итоге проиграл и едва не потерял все, к чему шел так долго и упорно. Солдаты забрали оружие, карту и даже камни, к счастью, приняв их за обычные драгоценные. Догадаться об их предназначении было невозможно, однако Гэвин все равно переживал, зная, что посол английского короля охотится как раз за ними. Теперь у него были две части карты, а значит, он точно направится к источнику…
— Мы с тобой почти квиты, командор…
Подняв с пола какой-то камень, попавшийся под ладонь, пират взвесил его в руке и лениво бросил в решетку, попав точно между прутьями.
— Надо было убить тебя раньше.
Когда он проходил мимо своей команды на пути в трюм, то увидел в глазах старпома немой вопрос. Рид еле заметно кивнул ему, показывая, что все под контролем, хотя прекрасно знал, что вероятность того, что какой-либо придуманный им план сработает — минимальна. А уж оставаться оптимистом, сидя на полу в темной сырой камере… Поговорить же сейчас с командой не представлялось возможным — кто-то из солдат стоял у выхода из трюма, да и ребят определили куда-то в самое начало, подальше от капитана.
Привлечь внимание, заболтать, обезоружить и забрать ключи… Но как вернуть себе камни? Как незаметно попасть в капитанскую каюту и ограбить самого командора?
За напряженными размышлениями Гэвин не услышал чужих шагов и едва сдержался, чтобы не вздрогнуть, когда рядом раздался голос:
— Ну, пират? Уже подобрал слова для того, чтобы молить о пощаде?
В тоне командора, чье лицо освещал желтоватый свет фонаря, на удивление не было издевки или злобы, зато отчетливо звучала не поддающаяся объяснению улыбка. Рид застыл, уговаривая себя не поворачиваться слишком быстро, но краем глаза все равно наблюдал, как тот кладет руку на тяжелый замок, запирающий решетку камеры.
Что, интересно, его светлость забыла в грязном трюме?
В ожидании ответа Ричард прикусил губу изнутри, но отмел слабовольную мысль уйти: этот пират был ему нужен. И ради того, чтобы он заговорил, можно было потерпеть даже наплевательское отношение… Как выяснилось, игра стоила свеч.
После того, как пиратов увели, Найнс занялся перераспределением команды: часть нужно было перебросить на пиратский корабль, чтобы вести его за собой, других следовало отправить работать — да мало ли дел на судне, учитывая, что людей заметно прибавилось? Обязанности командора занимали его почти до самого заката, на время заставив выбросить из головы пиратского капитана, но волей-неволей пришлось вспомнить о Риде, когда взгляд упал на кучу вещей, сваленных в углу стола в каюте Ричарда. Все то, что солдаты забрали у пирата… Без зазрения совести командор принялся перебирать вещи, задумчиво рассматривая каждую, и усмехнулся, когда наткнулся на карту.
— Утратил, говоришь? Лживый пират…
Аккуратно разложив старую бумагу на столе, Ричард достал свой экземпляр карты, расправил рядом и непонимающе нахмурился: карты были очень похожи, но на второй не было никаких отметок с подсказками. Зато внимание привлекли странные цифры и символы на самом верху — что они могли значить? Размышления не привели ни к чему, и Найнс раздраженно выдохнул, когда понял: самому ему не найти ответ. Придется идти за подсказкой… Не давая себе времени передумать и не желая откладывать разговор, он подхватил оба куска карты и стремительно покинул каюту.
На палубе было тихо, команда, только поужинавшая, коротала время за игрой в кости и ленивыми разговорами, поэтому командор спокойно спустился в трюм, перебросился парой слов с солдатами, которые охраняли разбойников, и, захватив фонарь, прошагал дальше, к самой последней темной клетке. В сумраке с трудом удалось разглядеть сидящую на полу фигуру, которая только спустя несколько секунд соизволила повернуть голову.
— Это вряд ли, командор. Я думал, это ты пришел о чем-то меня умолять. Иначе какой смысл тебе в очередной раз смотреть на ненавистных пиратов? — Гэвин смерил гостя тяжелым взглядом, который тот, конечно же, не мог увидеть, и вновь отвернулся, всем своим видом демонстрируя, что не заинтересован в беседе. Но Ричард твердо намеревался идти до конца, поэтому, не спеша зацепив фонарь на крюк рядом с решеткой, открыл клетку и шагнул внутрь. Нападения не произошло: пират все в той же вальяжной позе сидел на полу, словно вообще не заметил вторжения. Едва слышно хмыкнув, Найнс прикрыл решетку, чувствуя себя так, будто самостоятельно запирает себя с каким-то чудовищем, сделал еще пару шагов и опустился на пол в шаге от пленника, запрокинув голову и затылком уперевшись в стену.
— Ты снова соврал, когда сказал, что утратил карту.
Ответом ему послужило хмыканье, пропитанное язвительностью, и красноречивое молчание, которое лучше других слов поясняло, что пират думает относительно честности по отношению к другим людям. Командор тоже чуть усмехнулся и прикрыл глаза, ощущая, как мгновенно потяжелели веки — усталость никуда не делась.
— Уже успел побывать у источника? Или мне не стоит задавать вопросов вообще, чтобы не услышать очередную ложь?
— Я был у источника… — хриплый голос ласкал уши и будто бы становился ближе. Ему показалось, или…? — И не хочу тебя огорчать, но ты никогда не узнаешь, как попасть в пещеру с сокровищами.
Гэвин не был бы собой, не был бы пиратом, если бы не воспользовался таким необдуманным доверием со стороны командора — тот сидел, черт возьми, рядом, расслабленный и тихий, с закрытыми глазами и торчащей из кармана картой! Кто бы удержался? Острый камень сам собой попался под руку, и уже в следующее мгновение капитан пиратов сидел сверху на противнике, прижимая того своим весом к полу, а удачно найденный зазубренный камень приставил к беззащитному горлу.
— Не дергайся, принцесса… — другой рукой Рид быстро распахнул камзол на командоре, ловко обшарил карманы и вытащил две карты, после чего не слишком аккуратно засунул их к себе в карман. — Я не думал, что ты настолько глуп, чтобы терять бдительность в присутствии капитана пиратского корабля.
— Я глуп? — первым и чисто инстинктивным желанием было дернуться, сбросить с себя наглеца, сделать хоть что-то, но Ричард сдержался; он мысленно досчитал до трех и лениво приоткрыл глаза, смерив Рида безразличным взглядом. — И это говорит мне тот, кто осмеливается нападать на командора на его же собственном корабле совсем рядом с вооруженными солдатами… И что дальше?
Гэвин сильнее надавил острием на шею соперника, но промолчал, замешкавшись с ответом. Ричард тем временем продолжил чуточку более уверенно, но все с той же ленцой в мягком голосе:
— Убей меня — и вся твоя команда во главе с тобой отправится на дно к морскому черту, которого вы почитаете, а сокровище не достанется никому. Так что убери свою игрушку, слезь с меня и верни мне карты, чтобы я благородно мог сделать вид, что этой жалкой и отчаянной попытки исправить свое положение не случалось.
Гэвин вздрогнул, когда его бедер будто бы невзначай коснулись чужие ладони, и наклонился к командору, прошипев ему в лицо:
— Не верну. Ради второй карты я готов на все, и намерен забрать ее, свои вещи, оружие, команду и вернуть «Фортуну», даже если мне придется убить всех королевских крыс на этом корабле…
Его собственная ладонь с нажимом прошлась по боку командора и замерла, ощутив под пальцами ножны кинжала на поясном ремне.
— В том числе и тебя.
Долгое мгновение ничего не происходило: оба застыли, глядя друг другу в глаза, будто проверяли, не блефует ли соперник, насколько тверды его убеждения и наличествует ли смелость пойти до конца. А потом Найнс вдруг вскинул руки, одной перехватывая ладонь пирата у своего кинжала и крепко сжимая запястье, а второй вцепился в чуть взлохмаченные волосы Рида, дернув того вниз. И разбойник неожиданно поддался, позволив наклонить себя и почувствовав, как обжигающе горячие губы впились в его рот настойчивым поцелуем.
Ричард отчего-то был уверен, что обманный маневр сработает, поэтому совершенно не удивился, когда давление камня на шею едва заметно ослабло; он с силой дернулся, мощным толчком опрокидывая Рида на спину и усаживаясь сверху, для верности прижав его запястья к полу. Все это вызвало определенный шум, и солдаты, привлеченные звуком, явно заволновались: невдалеке раздались шаги и встревоженное «Командор?», «Командор Найнс, все в порядке?». Пришлось кашлянуть и повысить голос, чтобы его услышали:
— Да, все в порядке, — в ответ на вопросительный хмык со стороны солдат командор недовольно шикнул и тряхнул головой, чтобы откинуть упавшую на глаза прядку. — Возвращайтесь на пост!
Повторения не потребовалось, и вскоре шаги затихли, удалившись. Только тогда Ричард рискнул взглянуть в глаза пирату, до этого не издававшему ни звука.
В глазах поверженного была досада и еще что-то, что не поддавалось описанию.
— А из тебя вышел бы неплохой пират… Признаюсь, я даже растерялся. Неплохой ход, командор, — Рид, стараясь удерживать на лице маску равнодушия, немного поерзал и попробовал освободить запястья без особой надежды на успех, добившись только того, что на него сверкнули разъяренным взглядом.
— Я никогда не стану мерзким пиратом! — Найнс даже фыркнул, поражаясь кощунственности этой идеи. Чтобы он, командор королевского флота и один из лучших капитанов, предал своего короля и стал грязным разбойником? Скорее солнце изменит свой ход и будет вставать на западе, а садиться на востоке!
Кривая ухмылка на небритом лице вернула его в чувство и дала понять, что пират в очередной раз издевается, тянет время, желая разыграть все карты, и ищет способ выпутаться из западни. Тряхнув головой, Ричард все же отпустил чужие ладони, вместо этого сильно надавив на грудь Рида одной рукой. Вторая же скользнула пленнику под спину с целью вернуть украденное.
— Значит, ты готов на все ради второй карты… — мысли о деле в очередной раз помогли сосредоточиться, и по выражению лица пирата Найнс понял, что сделал правильные выводы. — Она не слишком отличается от той, что была у тебя. В чем тогда дело? В символах и цифрах над рисунком?
Рид повернул голову набок, разглядывая нависающего над ним командора препарирующим взглядом, и многозначительно хмыкнул.
— Говоришь, не слишком, но все же отличается? Только цифрами? Хм… Значит, все так, как я и думал. Спасибо, принцесса.
Он снова поерзал, желая вернуть себе свободу, и издевательски усмехнулся, когда опять потерпел провал.
— Осторожнее, командор. Вдруг вам понравится вот так прижимать к полу пирата…
— Ни за что, — глухо рыкнул Ричард и тут же сделал глубокий вдох — мерзавец умело выводил его из себя. Пришлось прикрыть на секунду глаза, возвращая себе ясность ума, и продолжить ледяным тоном: — Так в чем же смысл? Зачем их две, если они почти одинаковы?
— Просто я не хотел, чтобы вторая досталась командору с его никчемными солдатами, — Рид оскалился и ловко извернулся, перехватив руку Ричарда и помешав вытащить карты. Еще одно резкое движение — и их тела оказались плотно прижаты друг к другу, а твердая рука, вцепившаяся в воротник камзола, не позволяла Найнсу отодвинуться хотя бы на дюйм. — Ты мог позвать своих шавок в любой момент… Чего же не зовешь? Меня все равно повесят, мне нечего терять.
Зеленые глаза блеснули сумасшедшей искрой, завораживая тяжело выдохнувшего командора, а юркий язык, прошедшийся по губам, заставил сглотнуть.
— Мне казалось, ты готов пойти на все, лишь бы остаться в живых и добраться до сокровища… — поддерживать разговор становилось все сложнее, особенно, когда взгляд сам собой остановился на приоткрытых губах соперника, оказавшихся слишком близко. Найнс перевел дыхание, снова дернулся, проверяя крепость захвата, и затих, перехватив взгляд пирата. — Отпусти меня, отдай мне карты и, так и быть, на Кубе я случайно отвернусь и не успею вовремя отдать приказ о перехвате пиратского корабля под названием «Фортуна»…
— Еще варианты будут, принцесса? — Гэвин и сам не понял, откуда в его голосе вдруг взялась эта странная хрипотца, будто мурлыканье большого кота. — Потому что на первое твое предложение я сразу отвечу «нет»…
— Или ты можешь рассказать мне, в чем секрет этих карт, почему их обязательно должно быть две и как добраться до источника, а я взамен отпускаю тебя и твою команду еще до прибытия на Кубу. Или…
Гэвин скептично хмыкнул и медленно отпустил запястье командора, давая возможность тому упереться в пол рядом с его плечом и чуть приподняться.
— Ну, мы можем полежать так и до утра, пока ты не озвучишь еще варианты, — лежать на полу было весьма холодно, поэтому, опираясь на локти, он привстал, снова приблизившись к лицу командора. — Я ведь должен знать, что стоит на кону в каждом из случаев…
— А тебе нравится так лежать? — подчиняясь непонятному зову, Ричард быстро подался вперед, снова касаясь чужих губ своими. В ушах зазвенело, кончики пальцев кольнуло, но расслабляться было нельзя — и командор вновь сунул руки под спину противника, а в следующую секунду почти выдернул карты из кармана пирата. Оба сразу же отшатнулись друг от друга, разрушая странную атмосферу, сверкнули настороженными взглядами, и Найнс холодно закончил: — Второй вариант — тот, в котором твои поиски сокровища заканчиваются бесславным попаданием в тюрьму.
Гэвин мигом оскалился, словно выпустив колючки, и зло прищурил глаза.
— Лучше в тюрьму, чем помогать шайке домашних крыс королевского флота, — процедил он сквозь зубы, провожая взглядом карты и давая себе слово выкрасть их сразу после побега из тюрьмы. — Я хоть и пират, но свои принципы предавать не собираюсь, как и своих людей. А что насчет тебя, командор?
Язвительная ухмылка ужалила не хуже змеиного укуса, а последовавший за ней удар в грудную клетку показал, что пират больше не намерен разговаривать. Найнс лишь горделиво хмыкнул, неторопливо поднялся и привел себя в порядок, застегивая камзол и вновь пряча карты в тайный карман.
— А ведь король назначил немалую цену за твою голову — голову того, кто потопил «Перехватчик»… — он проговорил это задумчиво, наблюдая, как разбойник, делая вид, что не слышит больше ни слова, отходит к стене и садится рядом с ней, согнув одну ногу в колене и откинув голову.
Дурная, отчаянная мысль, вызванная неуместным приступом благородства и поистине всеобъемлющего сочувствия, возникла в голове и показалась гениальной.
— Из чувства благодарности за то, что ты не убил меня тогда, я попробую договориться с губернатором Кубы и заменить повешение на пожизненное заключение. Твои же люди в любом случае отправятся на свидание с виселицей… — Ричард отвернулся, посчитав свою миссию завершенной, и открыл клетку. — Полагаю, это последний наш разговор, так что прощай, Рид.
Оказавшись по ту сторону тяжелой решетки, Найнс бросил прощальный взгляд на пленника, снял фонарь со стены и со странным чувством на душе отправился прочь. Он не мог пощадить пирата, не мог отпустить его, но все же дал обещание попробовать хотя бы облегчить ту участь, на которую Рид сам обрек себя, сделав неправильный выбор. Командор ничего не мог с этим сделать, но все же…
— Стой! — резкий окрик заставил вздрогнуть и обернуться: капитан пиратов стоял у решетки, сжимая кованые прутья в руках, и испепелял взглядом Ричарда. — Мне не нужны подачки от такого, как ты. Я не оставлю свою команду.
Найнс лишь пожал плечами — ему больше нечего было сказать. Он прекрасно знал, что Рид хочет спасти своих людей, но шанса не было никакого. Слишком жестоко каралось пиратство, слишком много людей отправлялось на виселицы по всему миру, слишком часто казни перед дворцом короля устраивали только ради того, чтобы потешить народ зрелищем очередного морского разбойника, болтающегося в петле…
— И ты так и не сказал, как тебя зовут, — из нерадостных мыслей его выдернул голос, звенящий яростью. — Я хочу знать имя того, кого собираюсь убить.
Ричард окинул соперника безразличным взглядом, прекрасно понимая, что это всего лишь пустые угрозы. Они оба знали, что пирату никогда уже не выбраться из этой западни.
— Ричард Найнс, командор королевского флота и капитан флагмана «Возмездие». Помни, что я предлагал тебе способ спастись, но ты отказался.
— Это последняя ночь, когда ты будешь спать спокойно… Рик, — тихое шипение могло бы принадлежать разъяренной змее, а не взрослому мужчине. Зеленые глаза напоследок прожгли командора искренней и незамутненной ненавистью, а после этого пират оттолкнулся от решетки и ушел в угол клетки, снова садясь у стены.
От ярости, поглотившей разум, кровь бурлила и кипела, гулким стуком отдаваясь в ушах. Он едва слышал, как удалялись шаги, как скрипнула дверь, ведущая прочь из трюма; Гэвин выдохнул сквозь зубы и ударил кулаком по полу, вымещая ярость.
— Рано празднуете победу, командор Найнс…
Этот человек выводил его из себя одним своим существованием, заставлял мысли путаться, а его самого — делать странные вещи. И как он только купился на эту сказочку о том, что старый друг хочет вернуть что-то, да позволил себе расслабиться, когда командор его…
Рид поморщился и вновь чертыхнулся, с силой проводя ладонью по лицу. Не время было думать о том, какими способами командор отвлекал его, чтобы забрать карты. Нужно было срочно искать способ выбраться из клетки и вытащить себя и свою команду, пока не случилось непоправимого…
За размышлениями о том, как бы избежать повешения, Гэвин совершенно не заметил, как провалился в крепкий сон и проспал до полудня, когда до прибытия на Кубу оставалось совсем недолго. За все это время никто из солдат не подходил к его камере — то ли опасаясь, то ли просто не испытывая интереса — поэтому, когда он услышал шаги, то привстал, едва слышно охнув от боли в затекшей ноге, и подошел к решетке.
Огромный солдат средних лет с сурово сдвинутыми бровями открыл клетку и, грубо заломив руки пленника за спину, недвусмысленно звякнул принесенными кандалами.
— «Возмездие» уже пришвартовался к причалу. Тебе осталось не больше суток, — мужчина усмехнулся, ловко принявшись заковывать Рида, и тот дернулся, когда ладони подняли выше, почти до боли.
— Эй, аккуратнее! Обезьяна… — окрик не возымел действия: солдат выполнил свою задачу и подтолкнул Гэвина в спину к выходу. Упираться не хотелось, да и сопротивляться этому силачу было бы неразумно. Рид покорно отправился наверх по лестнице и поднялся на палубу, по пути успев окинуть цепким взглядом камеры в трюме: его команды там уже не было. Вывели, пока он спал?
— Черт! — яркое солнце ослепило, на несколько долгих мгновений выбив из равновесия и лишив возможности ориентироваться в пространстве, однако и тут ему помогли — жесткий тычок в поясницу задал правильное направление, и оставалось лишь надеяться, что на пути ему не попадется моток веревок или сломанная доска. Когда же глаза привыкли и перестали предательски слезиться, Гэвин исподтишка огляделся и сглотнул, когда понял, что Ричарда нет на палубе.
Вот как, значит…
Побоялся показаться на глаза? Предпочел выкинуть случившееся из головы или уже забыл, отправившись получать заслуженную награду победителя пиратов?
В новой камере у него была куча времени, чтобы обдумать поведение командора. К счастью, эта тюрьма была лучше трюма на «Возмездии»: здесь не было сырости, факелы стояли по всему коридору, и какие-то солдаты — не из королевского флота — даже принесли воды, посчитав, что незачем лишний раз мучить приговоренного. И пусть все эти мелочи делали его пребывание тут чуточку уютней, расслабляться все равно не было никакого желания.
Всю ночь Гэвин провел в одной позе, так и не сомкнув глаз. Спать не хотелось совершенно: мысли метались то к команде, лелея хрупкую надежду на то, что они еще живы, то к самому себе, беспокоясь за собственную судьбу. На безоговорочное помилование надеяться не стоило, а о том, что Найнс мог договориться о смягчении приговора, Рид даже запретил себе думать — станет ли этот королевский щенок так тревожиться и напрягаться из-за простого пирата? Шанс сбежать мог представиться только в тот момент, когда его будут вести к месту казни, и тут терять времени точно не стоило, поэтому Гэвин снова и снова продумывал, что его может ждать, и как ускользнуть из-под стражи. Оглушить их? Отвлечь? Пойти напролом? Не растеряться бы, не упустить возможность, а если удастся захватить оружие — пусть не дрогнет от напряжения рука…
С приближением рассвета ощущение тревоги становилось все сильнее, а озноб пробирал до костей. Гэвин сел, обхватив колени руками, и уткнулся в них лбом, делая глубокий вдох. Осознание пришло мгновенно: странное чувство, которое не было знакомо раньше и которое сейчас завладевало им все больше — страх. Умирать совершенно не хотелось, и теперь был самый подходящий момент признаться себе в этом.
***
Когда «Возмездие» пришвартовался к причалу, Ричард Найнс первым сошел с корабля, по пути раздавая короткие приказы касательно захваченных пиратов и плененного пиратского капитана, особенно выделив то, что с Рида нельзя спускать глаз. Солдаты послушно козырнули и отправились за разбойниками, прохлаждавшимися в трюме, а сам командор, бросив последний взгляд на свой корабль, вскочил на подведенного коня и в сопровождении почетного караула отправился в дом губернатора.
Ричард на самом деле планировал замолвить словечко за пиратского капитана, продумывал, как можно было бы если не убедить, то хоть подтолкнуть к мысли о том, что смертная казнь для разбойника может быть слишком жестоким наказанием, однако его даже не стали слушать. Невысокий мужчина в напомаженном парике и с брезгливым выражением, намертво приставшим к его лицу, хоть и беспрестанно благодарил и любезничал с высоким гостем, все же наотрез отказался миловать Рида. Потирая ладони с толстыми, увешанными кольцами пальцами, он радостно объявил, что пираты будут казнены завтра же в полдень, и велел слугам донести эту новость до каждого жителя Кубы, чтобы на таком масштабном празднике присутствовало как можно больше людей. Аккуратные возражения Найнса были проигнорированы, более же настойчивые комментарии относительно излишней спешки заслужили только пылкие заверения в том, что чем раньше души разбойников отправятся в ад — тем лучше.
Не добившись ничего, Ричард был вынужден уйти со ставшего слишком неуютным ужина, и поторопился вернуться в выделенные комнаты. По пути он то и дело повторял себе, что сделал все, что мог, и теперь со спокойной душой и чистой совестью имел право немного отдохнуть, а завтра отправиться на поиски источника — теперь у него было две карты и ни одного соперника…
Камзол и сапоги отправились на пол, а сам командор опустился в теплую ванну, вода в которой источала приятный ненавязчивый аромат цветов. Позади раздались едва слышные шаги: две служанки проскользнули в комнату и, не издав ни единого звука, остановились позади купальни. С протяжным вздохом Ричард откинул голову на бортик и закрыл глаза, расслабляя уставшие мышцы, и лишь на секунду напрягся, ощутив сперва осторожные, а затем все более настойчивые прикосновения к плечам и груди. Девушки умело разминали его тело, то невесомо оглаживая, то надавливая неожиданно сильными пальцами, и удовольствие от их действий, сначала едва заметное, но со временем набирающее силу, поглощало разум. Вода мерно плескалась, услаждая слух, кости и мышцы словно размякли, превратившись в желе, а мысли…
Мысли против воли вернулись к пирату, которому оставалось жить совсем немного.
***
Паника нарастала, сковывая льдом внутренности, холодом проходилась по позвоночнику и ерошила волосы на затылке. Онемевшие ноги, почти уже не чувствующиеся, отказывались двигаться. Солнце, светившее в крохотное оконце под потолком, выглядело скорее насмешкой, напоминая: оно все так же будет вставать каждое утро после его смерти.
Ничего не изменится, когда его повесят. Даже сегодня день обещает быть жарким и ясным — лучшее время для расправы со злом в его лице.
И только сердце колотилось заполошно, будто пытаясь заранее наверстать то время, которое у него отберут.
Глубокие вдохи уже не помогали; руки мелко задрожали, когда вдалеке раздались громыхающие шаги, но на лице не дрогнул ни один мускул.
Двое солдат широко ухмылялись, пока отпирали клетку.
— Какой-то ты бледный, пират. Давно не выходил на палубу? — выдал первый, кивая своему напарнику, а тот только пожал плечами.
— У него будет время загореть, болтаясь в петле, — и оба издевательски рассмеялись, довольные шуткой. Гэвин лишь фыркнул, показывая свое презрение, и протянул руки, позволяя связать себя. Улыбка второго солдата стала еще ехидней, когда он коснулся ладоней пленника и ощутил, что они холодны как лед. Рид лишь надменно поднял подбородок и молча, не дожидаясь очередных толчков в спину, отправился на выход. Минуя длинные коридоры, Гэвин краем глаза замечал, как прочие немногочисленные пленники льнут к решеткам и размахивают руками, крича ему что-то, но он слышал только оглушающий стук собственного сердца.
Еще немного.
Как и ожидалось, поглазеть на казнь пиратского капитана явилось не меньше половины населения: от богатых господ, праздно проводящих время, до суетливых хозяек и простых работяг, сумевших на пару минут оторваться от работы. Гвалт на площади и без того стоял невыносимый, а уж с появлением Рида люди и вовсе обезумели. Кто-то кричал, что повешение — слишком легкое наказание для отъявленного разбойника, кто-то проклинал его, некоторые с горделивым презрением плевали под ноги, еще часть призывала покаяться в грехах… Гэвин шел, высоко подняв голову, будто не с ним это все происходило, будто не его окружали словно сорвавшиеся с цепи люди. Он снова и снова повторял себе, что ему нужна только одна ошибка стражников, один промах…
Ну же!
Где он, шанс спастись?
Солдаты проводили его к виселице, неумолимо пресекая любую попытку дернуться в сторону, и толкнули к лестнице, после чего встали у ее подножия, отрезая путь назад. Гэвин поднялся на деревянный помост, чувствуя, как отчетливо дрожат ноги и слабеют колени. Уже наверху он заметил всего одну петлю в самом центре длинной перекладины и сглотнул, когда все внутри сжалось в отчаянии.
Неужели это конец?
Пока распорядитель зачитывал список «многочисленных и тяжких» дел, в которых обвиняли Рида, палач — рослый мужчина в кожаной маске и таком же жилете — окинул свою очередную жертву равнодушным взглядом и отточенным движением набросил на шею веревку. Гэвин вновь дернул руками, понимая, что никакой пользы это не принесет, и обвел высокомерным взглядом присутствующих на площади — в последнюю очередь ему хотелось показывать свой страх тем, кому это было в удовольствие. Они не должны были увидеть, что почти сломили его, что у них получилось вызвать в нем первобытный страх живого создания, яростно не желающего умирать…
Мужчина, одетый в рясу священнослужителя, начал блеять что-то про его бессмертную душу, которая, как полагается, должна будет искупить свои проступки, получить прощение и отправиться… куда там? На небеса? В райские кущи? Во что там верят эти проповедники?
— Последнее слово, пират, — распорядитель обернулся к нему и сделал приглашающий жест, следуя церемониалу, а палач с хрустом размял пальцы: он, как и все присутствующие, знал, что после короткой речи обреченного тот попрощается с белым светом.
Хрипло прокашлявшись, чтобы избавиться от ощущения, будто молчал вечность, Гэвин набрал в легкие побольше воздуха и медленно выдохнул. По виску скатилась капля пота.
Что принято говорить в последние секунды жизни? Он все время ускользал из самых разных передряг и настолько часто водил судьбу за нос, что забылся и решил, будто ему и правда всегда будет везти. Оказалось, что фортуна может отвернуться и от него, а пиратский капитан даже не заготовил подходящей речи…
Почему-то вспомнился тот, из-за кого Гэвин и оказался здесь, под палящим кубинским солнцем, под чистым небом без единого облака. И ни одного самого легкого дуновения ветра — настоящий кошмар для моряка…
Слова взялись сами собой.
— Если ты меня слышишь — а я уверен, ты не мог пропустить такое представление… — пришлось прерваться, чтобы облизнуть вмиг пересохшие губы. — В общем… Я бы мог помочь тебе. Наверное, стоило соглашаться. Мне жаль, что так вышло.
Он бросил взгляд на толпу, замечая немые вопросы в глазах людей, которые явно ожидали чего-то более проникновенного. Например, просьб о помиловании, проклятий, на худой конец. В голову пришла мысль поискать Ричарда среди зрителей, чтобы узнать его реакцию на эти слова — хотя, вряд ли он вообще их слышал — но в глазах все темнело, и сфокусировать взгляд больше не получалось. Каждая секунда могла стать последней, и Рид почти ощущал дыхание смерти.
***
Заснуть, несмотря на ужасную усталость, никак не удавалось, поэтому Ричард сперва беспокойно крутился в мягкой постели, вздыхая и двигая с места на место огромные подушки, от которых отвык за время плаваний, а потом до самого рассвета сидел над двумя картами, крутя их так и эдак и все пытаясь понять, что же за послание в них зашифровано. По всему выходило, что нужно плыть к источнику, а уже оттуда продолжать поиски, ориентируясь на какие-то расположенные там подсказки, но тревожная мысль о том, что прошлые посетители этого места могли сделать так, что сокровище теперь вообще невозможно было найти, не оставляла. Холодный разум соглашался с доводами, взамен предлагая, почти искусительно нашептывая одну простую идею — еще раз попросить совета у капитана пиратов, уже бывавших там. Но спросить у того, кто к полудню будет болтаться на виселице, было делом невыполнимым…
Найнс сделал глоток вина и задумчиво покатал в пальцах виноградинку, которую подхватил с блюда на столе.
Безрассудная и отчаянная мысль, вызванная безысходным положением, была не просто предательством — изменой, и оставалось лишь надеяться, что король, получив свое сокровище, сменит гнев на милость и хотя бы не будет казнить того, кто достанет ему желанное.
Солнце еще не успело подняться над горизонтом, когда командор выскользнул из покоев и, крадучись, отправился к своей отдыхающей команде. Растолкав старпома, Ричард коротко изложил план, не боясь быть непонятым; нервно усмехнулся выражению искреннего шока на лице верного друга, но с облегчением улыбнулся, когда помощник, как и всегда, согласился следовать за ним и выполнять любые приказы. Если бы не мистер Стюарт, Найнс давно бы сгинул… После того, как сумасбродная идея была обговорена с еще несколькими товарищами, Ричард оставил их готовиться, а сам вернулся в свои комнаты. Нужно было переодеться и собрать все самое необходимое, поскольку сюда он не собирался возвращаться. Черный камзол, в дальний карман которого отправились обе карты, черные штаны и сапоги, широкополая черная шляпа — осмотрев себя в зеркало, Найнс усмехнулся, самому себе представляясь в виде благородного мстителя, ради высшей цели готового сдружиться с пиратами. Впрочем, время для шуток было неподходящее, поскольку на кону сейчас стояла и собственная жизнь — совершив задуманное, предстояло на какое-то время оказаться вне закона как пособник пиратов, а при наихудшем раскладе и очутиться на виселице рядом с ними же.
Ричард залихватски сдвинул шляпу чуть вперед, сверкнул глазами и покачал головой.
Братец этого не переживет…
К полудню командор занял полагающееся ему почетное место на крыльце рядом с губернатором, натянуто улыбнувшись на его шутку о том, что Ричард надел траур по капитану пиратов. О, если бы этот человек только знал, какие мысли крутятся в голове внешне абсолютно невозмутимого Найнса, который, однако, сидел с прямой спиной и сложенными на коленях ладонями, пытаясь скрыть свою заинтересованность в происходящем.
Время текло медленно, будто тающая патока, притупляя внимание, но вместе с тем только поощряя все возрастающую тревожность. Как бы Ричард ни пытался себя успокоить, убедить, что план должен сработать — хотя бы благодаря эффекту неожиданности — в горле все равно пересыхало, а сердце стучало слишком быстро, настойчиво подбираясь куда-то к глотке. Хотя даже оно замерло на миг, когда на площади показался пират в сопровождении стражников, подгоняемый в спину. Найнс против воли подался вперед, почти перестал моргать, силясь разглядеть выражение лица Рида, и едва не рассмеялся, когда заметил высокомерный взгляд: забавно было видеть презрение в глазах того, кого вот-вот вздернут на виселице.
Еще можно было все отменить, переиграть, самому отправиться на поиски, забыв про пиратов…
Извинившись перед губернатором, который больше времени уделял двум шлюхам на своих коленях, нежели казни, командор соскользнул с крыльца и, ловко петляя между зеваками, через толпу устремился к помосту. Внезапно возникшая боязнь банально не успеть подгоняла в спину, заставляя совсем уж некультурно расталкивать людей под весьма необычную прощальную речь.
— Я тебе припомню это, пират… — слова Рида еще не растаяли в воздухе, когда палач грузно двинулся к рычагу, собираясь привести в исполнение смертельный приговор. Найнс, чертыхнувшись, взлетел по ступеням и загородил приговоренного собой, взмахивая саблей, чтобы заставить палача отступить. — Назад!
Мужчина, не ожидавший подобного, попятился, а на площади воцарилась оглушительная тишина: люди не отрывали широко распахнутых глаз от разворачивающейся перед ними сцены. Не дожидаясь, пока зрители — а особенно солдаты — придут в себя, Ричард круто развернулся, одним махом перерезал веревку, на которой должен был болтаться пленник, подхватил его под локоть и судорожно огляделся, высматривая в толпе верных людей.
Народ заволновался, засвистел, возмущенный отнятием зрелища и тем, что потеха заканчивается раньше времени; выкрики недовольных заставили стражников встряхнуться и начать расталкивать людей, чтобы освободить путь к преступникам. Началась паника, поднялся невообразимый шум, создавать который помогали и нанятые старпомом выпивохи, а Найнс подтащил явно попрощавшегося с жизнью Рида к вороному коню, который оказался рядом с помостом, усадил его на животное и сам вскочил в седло.
— Только попробуй свалиться, — рыкнул он, полуобернувшись к пирату, и дернул поводья, пуская жеребца вскачь. Руки немного дрожали, звуки казались приглушенными из-за стука крови в ушах, а выстрелы за спиной заставляли молиться в надежде невредимыми добраться до корабля.
— Хотел бы сказать, что рад тебя видеть… Рик. Но решил не врать больше, — нервный смешок Гэвина и попытка пошутить никак не вязалась с вцепившимися мертвой хваткой в камзол командора пальцами, которые тот ощущал даже сквозь слои ткани, настолько они были ледяными. Будто солнце больше не согревало обреченного пирата…
Тряхнув головой, Ричард сосредоточился на дороге, ведя коня условленным маршрутом по узким улицам прямиком к морю, и через несколько минут остановил жеребца на берегу, сразу же спешиваясь и поправляя пояс со шпагой. Звуки выстрелов стихли, но стражи порядка не могли отказаться от погони и совершенно точно совсем скоро оказались бы здесь, поэтому следовало поторопиться и…
— Понимаю, ты не устоял перед моим обаянием и решил героически меня спасти, — самодовольная усмешка, прозвучавшая в голосе Рида, заставила командора сжать зубы и медленно выдохнуть. Гэвин тем временем зацепился за седло и тоже спрыгнул на землю, после чего демонстративно дернул связанными грубой веревкой запястьями. — А теперь развяжи мне руки, и я исчезну… Может, поцелую на прощание.
Глухо рыкнув, Ричард цапнул пирата за воротник и подтянул к себе, одарив мрачным многообещающим взглядом.
— Закрой свой рот, пока я не решил, что зря рискнул всем ради пирата, и иди за мной.
Мигом потеряв интерес к спасенному, Найнс коротко огладил всхрапнувшего коня по крутой шее и звонко хлопнул по боку, заставляя благородное животное взвиться на дыбы и поскакать прочь, а после этого вновь сжал локоть Рида и потащил его за собой в сторону искрящейся на солнце воды.
Из-за живописных скал слева от берега выплыла небольшая лодка с четырьмя крепкими моряками. Пара минут — и беглецы оказались в ней, а ребята слаженно заработали веслами, спешно отгребая в направлении «Возмездия», который уже поднимал якорь и готовился к отплытию, как только капитан поднимется на борт.
К тому моменту как преследователи, посланные губернатором, достигли берега, корабль развернул паруса и превратился в быстро удаляющуюся точку на горизонте.
