Ощущение было таким, словно атмосфера резко сдавила в невидимых тисках, разом выбив весь воздух из легких. Сквозь смыкающийся туман Гэвин смутно видел, как Ричард прыгнул следом за ним, и протянул руку вперед в бестолковой надежде поймать чужую ладонь. Он так и не узнал, удалось ли ему это: голову будто сжало плотным обручем, перед глазами все внезапно потемнело, а звуки исчезли, словно кто-то выключил громкость. Рид только и успел подумать, что терять сознание было бы довольно глупой затеей в нынешних условиях – так он не сможет оперативно отреагировать на то, что ждет их дальше… Они с бывшим командором, судя по ощущению невесомости и сопротивлению ветра, все еще падали в ставшем бесконечным колодце, отчаянно цепляясь за пуховые серебристо-серые облака тумана и пропуская сквозь пальцы утекающую дымку. Не было никакого шанса остановиться или хотя бы замедлить падение.
Это было последней связной мыслью бывшего пирата.
Он очнулся резко, как будто бы от толчка; испугавшись чего-то, дернулся вперед и сел, шумно дыша, после чего настороженно огляделся, чтобы оценить ситуацию. Со всех сторон неумолимо подступала темнота, мешая разглядеть хоть что-то, поэтому Гэвин для начала ощупал себя, убедившись, что цел и невредим после падения в пустоту, а потом провел ладонью по поверхности, на которой сидел. Под пальцы попалась мелкая каменная крошка, какие-то травинки, вырванные с корнем, и чья-то рука, мигом отдернувшаяся.
– Эй!
– Рик? – облегчение теплой волной растеклось в груди, а тугой узел тревоги растаял, уступая место уверенности. – Ты в порядке?
Получив утвердительный ответ от зашевелившегося рядом Найнса, почти неотличимого от окружавшего их мрака, Гэвин прокашлялся, прочищая горло, и осторожно выпрямился, подняв глаза.
Туман успел рассеяться, просочившись между холодных камней и не оставив даже следа после себя. С его исчезновением пропало и легкое свечение от тысяч искр, сверкающих потусторонним светом, в объемных пушистых клуба́х, отчего теперь Гэвин был вынужден щурясь всматриваться в темный провал над их с Риком головами.
– Хм, странно… Я ничего не вижу. В пещере, по-моему, абсолютная темень.
– Должно быть, Майлз и Нил выключили прожекторы, чтобы не тратить энергию попусту. Думаю, мы оказались на дне бассейна и черт знает сколько времени здесь пробыли…
Стоило эху голоса Ричарда затихнуть, как что-то вновь надсадно щелкнуло, сместилось и задрожало, а затем пол под их ногами сдвинулся, принимаясь плавно подниматься наверх.
– Все как и в прошлый раз…
Глаза потихоньку начали привыкать к сгустившемуся вокруг мраку, различая сперва силуэт бывшего командора рядом, затем обломанные и раскрошившиеся, но неотвратимо приближающиеся края бассейна. Когда же Гэвин и Ричард наконец вернулись в грот, оказавшись в его центре, то смогли распознать и очертания крупного алтаря у стены.
Каменный бассейн, в котором они находились, с легким стуком закрылся, вновь превратившись в чуть неровную площадку.
Пещера на удивление оказалась абсолютно пустынной: готовящиеся к горячему приему и оттого напряженные Гэвин и Ричард удивленно повернулись друг к другу, не обнаружив ни единого намека на пребывание в гроте посторонних. Ни разозленных Майлза и Нила, недовольных тем, что игра пошла не по их сценарию, ни их сумок и кучи проводов, ни огромных фонарей, пусть даже выключенных – ничего, будто двоим бессмертным все случившееся лишь приснилось.
– Ерунда какая-то…
Однако все же в пещере было несколько светлее, нежели внизу в бассейне, и удивленный этим фактом Гэвин вновь посмотрел наверх. Через отверстие в потолке каменного мешка поступал нежный белый полупрозрачный свет, и именно он помогал четче различать предметы.
– Луна так высоко? Ясно, почему этих двоих здесь нет. Судя по положению луны, прошло не меньше двух с лишним часов с того момента, как мы вошли в пещеру, так что мы довольно долго были на дне…
– Странно только, что Майлз и Нил так легко отказались от своей идеи с бессмертием и оставили нас в покое. Почему не попытались выудить нас из бассейна, или не прыгнули сами, решив рискнуть? Неужели они действительно просто собрали вещи и уплыли? – Ричард нахмурился, обводя глазами грот. Внезапно выражение его лица изменилось, став шокированным, и Гэвин проследил за направлением взгляда Найнса.
Камни!
Спрыгнув с уступа, Рид быстро прошагал к постаменту и схватил центральный камень, жадно вглядываясь в переливы его граней. В груди что-то болезненно екнуло, когда он увидел подтверждение своих опасений: голубой кристалл, прежде будто наполненный чистейшей океанской водой, больше не пропускал свет. Рассыпа́вшиеся от случайного движения слепящие искры и блеск, словно впитавший энергию моря, в один миг исчезли, уступив место блеклости и тусклости, а сам камень теперь выглядел абсолютно безжизненным.
Израсходовавшим свою магию – точно так же, как и первый.
– Черт возьми, я так и знал… – голос подвел его, отчего Гэвин едва различимо прошелестел эту фразу. Приблизившийся к нему Ричард, разумеется, ничего не услышал, но вопросительно вскинул брови, глядя то на кристалл в руке Рида, то на расползающуюся на губах любовника улыбку.
Его теория, больше похожая на безумное предположение, полностью оправдалась: при проведении ритуала камни по одному отдавали свою силу, теряя волшебные свойства.
Бывший пират встряхнулся и заговорил громче:
– Я так и знал! Рик, даров всего три, как и камней, понимаешь? Три камня – три дара, и все зависит от… Подожди, но что тогда было в этот… Рик?
Ричард, до этого пристально смотревший на утративший блеск камень, который он хранил столько лет и наверняка изучил, как никто иной, вдруг неожиданно для Рида прикусил губу и схватился за голову, вдавливая подушечки пальцев в виски.
– Что с тобой? – встревоженный Гэвин шагнул к Найнсу, коснулся ладонью его груди и тут же отдернул руку, будто ее ошпарили кипятком. Он был смущен видом Рика: ему внезапно показалось, что тот был одет как-то иначе. – Что это на тебе?..
И когда только он успел переодеться? Неужели прямо перед высадкой, а Гэвин был слишком увлечен…
– Я не… – Ричард издал тихий стон и зажмурился, явно стараясь переждать боль, а уже в следующее мгновение распахнул наполненные удивлением глаза: – Ого… И все прошло. Чертовщина какая-то, я думал, голова сейчас взорвется… Так о чем ты?
Он опустил взгляд, осматривая себя, и Рид сделал то же самое, снова оглядывая его фигуру: светлая простая рубашка, чуть намокшая, будто от воды, целые и чистые штаны из добротной ткани, подходящие статусу командора, высокие сапоги, даже не запылившиеся… Гэвин сжал камень в ладони, будто хотел раздавить его.
Нехорошее, тревожное и сбивающее сердце с ритма предчувствие засвербело где-то на краю сознания.
– Странно, мне казалось, рубашка должна быть повреждена пулей Н… – Ричард чуть нахмурил брови, словно бы пытаясь добраться до чего-то в уголках памяти. – Нейла? Нейтана?
– Нила, – теперь Рид откровенно недоуменно уставился на любовника: что это с ним? Или при падении он ударился головой, а на частичную амнезию их мгновенное исцеление не распространяется?
– Точно, Нила… Гэвин, слушай, – Ричард снова зажмурился, с силой провел ладонями по лицу, будто стирая невидимую, но раздражающую паутину, и повернул голову в сторону, с досадой выдохнув. – Не пойму, в чем дело… Подожди-ка, это что – твоя шпага?
Бывший пират обернулся так стремительно, что взгляд на долю секунды потерял всякую резкость; сердце гулко ударилось о ребра и рухнуло вниз.
– Не может быть…
Он почти швырнул камень обратно на постамент, совершенно не волнуясь о хрупком кристалле, и на немеющих от волнения ногах бросился обратно к бассейну. Рядом с ним, отражая начищенным лезвием слабый свет луны, действительно лежала пиратская шпага – верное оружие, неоднократно спасавшее жизнь Гэвину. Та самая, единственная любимая, которую он оставил на берегу и увидел вновь лишь спустя триста лет, случайно обнаружив в небоскребе Найнса…
Знакомая до последней шероховатости рукоятка привычно легла в руку, согревая ладонь, и Рид ощутил будоражащее покалывание в кончиках пальцев.
А потом и могильный холод, иглами вонзившийся в спину.
– Скажи, что ты привез ее с собой из Детройта, а я просто не заметил…
Надежда, бившаяся в сознании, рассыпалась, стоило Ричарду приблизиться и сокрушенно покачать головой. Гэвин и сам был уверен в таком ответе: он точно не мог бы упустить из виду шпагу в руке или на бедре своего командора, если бы Рик и правда по какой-то причине притащил ее с собой сегодня.
Может быть, Майлз прихватил из башни, когда готовился к посещению острова, выронил и забыл забрать? Даже эта идея казалась более реальной, чем то, что на долю секунды мелькнуло в охваченном паникой разуме.
Много лет назад потерянная – или минуту назад брошенная – шпага…
Прикусив губу, Гэвин вытянул свободную руку ладонью вверх и легко провел острием по своей ладони. Боль короткой вспышкой кольнула тело, заставив напряженно выдохнуть. Рид прикрыл глаза, привычным жестом пряча шпагу в ножны на поясе, сжал кулак и досчитал до трех.
Он сам не знал, что желает – или страшится – увидеть больше: сочащуюся кровь или ровную кожу?..
– Мы бессмертны, Гэвин, – Ричард коснулся его плеча, нежно приобняв, а другой рукой накрыл чужие пальцы. – Ничего не поменялось. Посмотри сам.
Подчиняясь мягкому давлению, Рид разжал ладонь и почти равнодушно взглянул на неповрежденную руку, на которой не было ни единого намека на кровь или рану.
– Я знаю, как ты хотел избавиться от…
– Плевать, – мысли заплескались с новой силой, и Гэвин вскинул голову, встречаясь с наполненным сочувствием взглядом Ричарда. – Мы все еще бессмертны. И мы в той же пещере, где получили этот дар. Вопрос в другом, Рик: когда мы...
– Ты имеешь в виду…
– Посмотри вокруг, – на кончике языка вертелась фраза, которую страшно было говорить вслух. Даже после того, как осознание, сперва неуверенное и дрожащее подобно пламени свечи, с опорой на факты развернулось во всю мощь, вытесняя другие теории и предположения, Рид не мог поверить в то, что собирался озвучить. – Мы… не в своем времени, не там, где были…
Гэвин сжал ткань рубашки Ричарда, вцепившись в его рукав мертвой хваткой так, что ткань едва не затрещала под похолодевшими пальцами.
– Но куда более пугает то, что я не помню фамилию своего босса в департаменте, как звали моего напарника или на какой улице я жил… Что происходит, Рик?
– А я почти не помню, в чем заключался мой бизнес… – Найнс прерывисто вздохнул и притянул Гэвина к себе ближе. Тот с готовностью уткнулся носом в удобно подставленную шею, обнимая за плечи своего командора, голос которого звучал ужасно потерянно: – Столько лет потратил на то, чтобы добиться успеха – и теперь все забываю…
Рид нервно усмехнулся, разделяя эмоции Ричарда: он цеплялся за собственную память, воскрешал в голове какие-то события и с горечью наблюдал, как прямо на глазах они выцветают, теряя целые фрагменты – один за другим, будто кто-то стирал пестрые краски с холста. Обстановка собственного дома, устройство яхты Найнса, вид из окна на последнем этаже небоскреба – все подергивалось дымкой и растворялось без надежды на восстановление.
И от этого зрелища, от ощущения, что их – нет, только его – решения привели к такому исходу, тоска и горечь оплели сердце тягучей паутиной.
– Я не хочу забывать, я не этого хотел, когда прыгнул в бассейн… Не хочу забывать все, что было... могло быть в будущем. Твою компанию, ту комнату, похожую на каюту, нашу встречу, когда ты узнал меня, полет до Флориды… дорогу сюда…
Гэвин сбился, на мгновение задумавшись, каким же способом они оказались на острове и где тот быстроходный маленький корабль, доставивший их к источнику, но быстро выкинул эти мысли из головы.
Он не знал, как много воспоминаний исчезнут, что останется и не подвергнутся ли и те крохи изменению, поэтому понимал, что нельзя тратить время на бесполезное обсуждение неизбежного или же на то, чтобы пожалеть самого себя.
Рид отстранился и рывком поднял голову, всматриваясь в расширенные серые глаза.
– Но я не хочу, чтобы все снова повторилось – еще триста лет, чтобы понять, что я люблю тебя и мне не нужна другая жизнь.
Их губы встретились, и мир привычно отступил; щемящий сердце поцелуй с привкусом отчаяния и безнадежности заставил на несколько мгновений выпасть из реальности, позабыв обо всем, кроме всепоглощающей любви.
Той самой любви, которая была их путеводной звездой все эти годы, как бы Ричард или Гэвин ни пытались это отрицать. Той самой, что диктовала их действия и толковала правила игры, вела в самую пучину моря и поднимала к солнцу, даруя крылья, умножала радость и притупляла боль. Той, из-за которой и стал возможен путь длиной в три века в надежде встретиться снова.
Цепляться за ускользающие воспоминания становилось все сложнее, их словно обволакивал тот же туман, в который они с Найнсом провалились раньше: сверкающий теплыми искрами, безвредный и умиротворяющий, но вместе с тем неумолимый и беспощадный. Он скрадывал кусочки из памяти, поглощая их, не оставлял ни единого шанса разглядеть, что в нем, и все ближе подбирался к самым свежим событиям…
Однако пока они еще помнили, что вернулись из будущего, нужно было успеть закончить начатое.
Рид разорвал поцелуй и выскользнул из объятий Ричарда, мантрой повторяя про себя единственное слово – «камни».
– Гэвин?
– Три камня – три дара. Каждый камень отвечает за определенный дар, и все зависит от того, какой именно кристалл ты поместишь в вершину треугольника. Но камни теряют свою силу после того, как были активированы, и тускнеют…
Он поднял с постамента последний оставшийся ярким камень: зеленый, меняющий цвет граней от светло-изумрудного до насыщенного малахитового кристалл удобно лег в ладонь, загадочно мерцая таинственным внутренним светом. От него было трудно отвести взгляд, будучи завороженным почти ощутимой магией, но Гэвин справился с этой задачей.
– Я не знаю, какой дар дает этот камень… И не хочу знать.
С этими словами Рид устроил яркий кристалл на выступ у груды камней и огляделся, подыскивая подходящее оружие: идеальным показался небольшой булыжник, по-видимому, отколовшийся от пещерной стены. Гэвин подобрал его, взвесил в руке и кивнул сам себе, удовлетворенный.
– Пусть этот изумруд символизирует нас с тобой… Он никогда не утратит свет.
Он видел краем глаза, как Найнс шагнул к нему, будто порываясь остановить, но в последний момент передумал, позволяя совершить задуманное; набрав побольше воздуха в грудь, Гэвин занес булыжник над сверкающим кристаллом.
И резко опустил, вложив всю имеющуюся силу и ни на миг не сомневаясь в своих действиях.
Пещера вокруг них не задрожала в конвульсиях, не схлопнулась, мстя за своеволие и наглость. Где-то продолжала тихонько журчать вода, луна по-прежнему светила в проем в потолке, словно любопытно заглядывая и пытаясь подсмотреть за происходящим, а время, судя по ощущениям, не замедлилось, продолжая свой извечный бег.
В повисшей тишине резкий отрывистый звук разлома прозвучал как гром среди ясного неба. Гэвин сделал пару глубоких вдохов, стремясь успокоить неровно бьющееся сердце, и убрал булыжник в сторону.
Некогда яркий идеально круглый камешек превратился в неровные острые осколки, не перестающие светиться даже по отдельности.
Рид отшвырнул булыжник, осторожно смел в ладонь крупные кусочки, а более мелкие стряхнул прямо на каменный пол, и грустно усмехнулся.
– Вот так. Даже если эти кусочки кто-то и найдет – последним камнем уже никогда не воспользуются…
– И активировать постамент будет невозможно.
Гэвин улыбнулся, найдя понимание во взгляде Ричарда: они оба знали, что так действительно будет правильно. Камни могли попасть не в те руки и стать первопричиной множества бед. Кто знает, могли ли они снова зарядиться каким-либо образом? Уничтожение было самым верным способом избавиться от подобной опасности…
Посмотрев на осколки в своей ладони, Рид, подчиняясь невнятному наитию, спрятал их в карман. Найнс, проводивший это движение взглядом, вздохнул, но расспрашивать не стал, похоже, посчитав, что Гэвин вновь хочет забрать себе хоть что-то на память. Сам же бывший командор – а бывший ли? – снова нахмурился, сосредоточенно думая о чем-то.
– Получается, что мы вернулись в тот же день, когда получили бессмертие? Значит, тех трехсот лет не существовало? Или не будет существовать…
Гэвин открыл рот, чтобы высказать свое мнение, но внезапно ощутил тупую боль и сжал виски: голова заныла, пресекая любую попытку обратиться к воспоминаниям о будущем. Любая попытка ухватиться за что-то из тех времен теперь оканчивалась неудачей: ниточки воспоминаний отныне обрывались и уходили в никуда. Очутившийся рядом Ричард так же обхватил голову руками, морщась от неприятного ощущения.
– Гэвин, я не… Я не помню, что с нами было… Мы же попали в бассейн, когда активировали камни? Тогда почему у меня ощущение, будто я что-то забыл…
Вместе с воспоминаниями стиралось все их будущее, ошибки и опыт, действия, которые привели к тому, кем они стали. Лист их жизней, исписанный множеством строк, сотни раз перечеркнутый и исправленный, очищался, возвращаясь едва ли не к самому началу.
– Что-то очень важное и продолжительное…
– Все в порядке, Рик. Я… я тоже это чувствую. Просто подожди…
– Гэвин, ты же не собираешься снова сбежать, верно? Как… когда-то… не знаю, почему мне кажется, что такое уже было…
Ричард зажмурился и потер руками лицо, вызвав у Гэвина нервную усмешку. Однако улыбаться резко расхотелось, когда Найнс поднял на пирата прожигающий взгляд.
Точно такой же – пробирающийся под самую кожу и воспламеняющий что-то в сердце – как и тогда…
– Что бы ни случилось – я не забуду, что люблю тебя. И не забуду, что ты ответил мне взаимностью.
Рид коротко кивнул и прикусил губу, отчетливо понимая, что к этому моменту воспоминания Ричарда стерлись почти полностью. Значит, и у него остаются считанные мгновения до того, как он вновь станет молодым пиратом без трехсот лет бессмертной жизни и багажа знаний за спиной…
Остаются считанные мгновения до того, как прежнюю ошибку уже нельзя будет исправить.
– Рик, я не сказал тебе в прошлый раз, но пока помню обрывки нашего… будущего… и помню свое сожаление, которое ничем не мог заглушить…
Он и в тот раз не имел права скрывать от Ричарда эту информацию, а теперь и подавно нужно было воспользоваться шансом.
– Я не хочу повторять своих ошибок и утаивать от тебя кое-что важное. Один из камней подарил нам бессмертие. И теперь мы сможем жить вечно. Никакие ранения, болезни и старость больше нам не страшны. И этого… не отменить. Это проклятие на всю жизнь. Или дар, если мы будем вместе. Но мы же не будем...
С ноющим сердцем Гэвин отвернулся от растерянного Ричарда и прошел к стене, укладывая ладонь на прохладный камень. Рид прикладывал неимоверные усилия, чтобы и эта ниточка памяти не разорвалась, звеня тонкой струной, до того, как он закончит.
– Сейчас нас найдет моя команда. Мы выйдем из этой пещеры и разойдемся на долгое время. Одна встреча через несколько лет – и потом лишь спустя три века... Я думаю, мы забудем все окончательно, как только выйдем отсюда. А ты, наверное, уже не понимаешь, о чем я…
Грудь сдавило эмоциями, будто тяжелыми обручами, и воздуха не хватало для полноценного вдоха. Сердце кололо тупыми ржавыми иглами, а отчаяние топило в себе не хуже беспощадной морской воды… У Гэвина оставались секунды до того, как знания о будущем окончательно истают, и в эти последние мгновения он сожалел только об одном: сейчас ему вновь предстоит совершить возможно самую большую ошибку в своей жизни…
Ошибку, которая вновь предопределит его существование. И спасти ни себя, ни Ричарда не получится: они снова возвращаются к самому началу их пути…
…Глухие голоса послышались через щели в каменной кладке. Гэвин недоуменно поморгал, не понимая, отчего он застыл на месте, и по какой причине в уголке глаза вдруг скопилась слеза. Вытерев смущающую влагу, он сосредоточился на услышанном, приник ухом к просвету между булыжниками и прислушался, четко различив спорящие о чем-то голоса, а после обернулся к застывшему изваянием в центре зала Найнсу.
– Рик! Я слышал кого-то снаружи. И варианта всего два: либо это моя команда, либо незваные гости. Надеюсь на первое…
Ричард немного замедленно кивнул, не выказав ни намека на радость от скорого спасения. Более того, он выглядел так, будто его только что чем-то хорошенько оглушили: растерянный блуждающий взгляд, но при этом напряженно сведенные брови… Командор вдруг зажмурился и энергично потер лицо обеими ладонями, и Гэвин совершенно неосознанно повторил его движение. Ноющая боль в висках мигом отступила, а мышцы расслабились, отчего оба почувствовали нечто, схожее с наслаждением.
– Гэвин, я…
– Подожди, слышишь? – поймав Ричарда за руку, Рид потянул его к той стене, откуда только что снова донеслись чьи-то голоса. – Тут ярко выраженные щели, и где-то здесь должен быть…
Свободной рукой он ощупал каменную кладку, нажал на выступающие камни несколько раз, постучал костяшками по твердым поверхностям и попытался приподнять один из булыжников, проверяя все возможные варианты. Интуиция настойчиво шептала, что он ищет в верном направлении, и Гэвин лишний раз убедился в своем шестом чувстве, когда под пальцами оказался грубый примитивный рычаг. Одно движение на себя – и каменные двери, до этого незаметные, с грохотом пришли в движение, раскрываясь перед двумя пленниками.
Луна еще не покинула небосвод, не желая пропускать итог приключений командора и пирата, но и солнце не медлило: на горизонте, там, где звездное чернильно-фиолетовое небо переходило в бескрайнее сапфирово-антрацитовое море, алым цветком уже раскрывался рассвет нового дня. Еще немного – и тьма окончательно исчезнет, затаившись до наступления новой ночи, и уступит свои владения свету, а вместе с ним и новым возможностям и надеждам…
Гэвин поежился от прохладного порыва свежего ветра и не сдержал широкой улыбки, когда различил в мнущихся у входа силуэтах собственную команду. Те смотрели на двоих выбравшихся из пещеры мужчин так, будто те явились прямиком с того света, чудом сбежав с приема у самого Дьявола.
Если бы они только знали…
Рид мотнул головой, не успев проследить упорхнувшее окончание этой мысли, и, ведомый Ричардом, шагнул вперед. Команда взорвалась радостными выкриками и свистом, приветствуя своего капитана, и тот с облегчением выдохнул.
Все осталось позади.
– Там ничего нет, – пираты затихли, вслушиваясь в его слова, и Гэвин обвел мужчин внимательным взглядом. – Ничего. Была только черная кипящая лава, которая едва не убила нас с командором. Если бы не бассейн с водой, который так удачно оказался внутри, мы бы…
Слова застряли в глотке, едва Гэвин встретился глазами со своим старпомом – Коллинз выглядел обеспокоенно, но вместе с тем напряжение быстро исчезало из его фигуры, изгоняемое видом целого и здорового капитана. Помощник скрестил руки на широкой груди, стоя в первом ряду столпившихся пиратов, и вопросительно вскинул брови, когда Рид замолчал, глядя прямо на него.
– Мистер Коллинз… – Гэвин поморщился, испытав вдруг странное чувство, будто все это уже было когда-то. – У меня такое ощущение, будто мы не виделись очень давно…
– Капитан? – разумеется, старпом не понимал, о чем толковал его капитан: они же виделись не далее, чем несколько часов назад, когда тот провожал с «Фортуны» Гэвина, разъяренного предательством командора…
Тогда почему Рид не мог справиться с мыслью, что видит помощника впервые за много лет?..
Из памяти не удавалось извлечь что-то важное, нужное, возможно, объясняющее его бестолковое поведение, и Гэвин нахмурился, раздосадованный. Покачав головой, он скосил взгляд в сторону Ричарда, который теперь стоял чуть в стороне, заложив руки за спину и гордо выпрямившись, и неотрывно смотрел на своего партнера, будто дожидаясь, пока тот изволит обратить на него внимание.
Только они двое знали, что на самом деле произошло в пещере, и Гэвин даже сам себе не мог объяснить, зачем – и, главное, в какой момент – поведал Ричарду об увиденном. Не разумней ли было скрыть эту информацию от командора, который невесть как распорядится полученным даром? Или же Рид поступил верно, что не стал утаивать столь ценные сведения?
В любом случае жалеть было уже поздно. Да и не было особого смысла: все равно они вот-вот разойдутся в разные не то что края – концы света…
– Командор отправится домой, – слова дались невероятно тяжело, и, занятый борьбой с самим собой, Гэвин едва ли обратил внимание на недовольное бурчание некоторых членов команды. – Если бы не он…
– Гэвин…
Едва слышный шепот достиг его ушей, но он вновь качнул головой: именно сейчас в нем не находилось сил обернуться и посмотреть в глаза Ричарда. Рид кожей ощущал, как тот сверлит его взглядом, и от этого чувства волна мурашек прошлась по спине и рукам, вынудив Гэвина сцепить пальцы позади, чтобы ничем не выдать внутренней дрожи.
Как же безумно хотелось бросить все и отправиться следом за Найнсом! Или убедить его предать корону и принять вольную жизнь пирата… Рид, кажется, был готов к любому варианту, лишь бы судьба позволила им остаться вдвоем. Лишь бы их общее бессмертие длилось и длилось… Но неумолимый рок, нависший над ними, предопределил их будущее и готовился опять развести их.
Гэвин знал, что командор не откажется от своего долга, как и сам пиратский капитан не сможет оставить свою команду. Выхода, устраивавшего их обоих, просто не существовало.
– Командор со своими людьми уплывет домой. На своем корабле. И мы не будем чинить им препятствий.
Гэвин лишь немного приоткрыл душу, позволяя ростку надежды пустить корни: может, не сегодня, возможно, через пару лет… Или много позже, когда империи и королевства падут, а моря будут настолько изучены, что необходимость бороздить просторы и не только грабить торговцев, но и путешествовать в дальние края уже не будет так важно…
Он наконец повернул голову, встречаясь взглядом с Ричардом: глаза, серые и глубокие, как хмурое небо над морем, и печальные, как неразделенная любовь, играючи вывернули его душу наизнанку, вытаскивая наружу все то, что он пытался запрятать в тяжелых сундуках на самом дне.
Они оба стремились друг к другу, питая одно всепоглощающее чувство на двоих, но находились на разных концах этого мира и были скованы по рукам и ногам цепями, разбить которые не представлялось возможным.
Гэвин прикусил губу, телесной болью пытаясь отвлечь себя от душевных ран, отвернулся и молча отправился к шлюпкам.
Он сможет вытерпеть. Рано или поздно время сделает свое дело и утолит печаль…
Рано или поздно заживет и эта кровоточащая рана, расколовшая сердце.
***
Толчок в бок привел задумавшегося Ричарда в себя. Он неприятно удивился тому, что Гэвин вот так просто отдал приказ отпустить командора и ушел, даже не поговорив с ним напоследок. Скрылся за спинами своей команды, хотя Найнс ждал, что Рид вот-вот обернется и вернется… И пусть этого так и не случилось, Ричард не сомневался в своих действиях: подчиняясь невидимой нити, что отныне будто осязаемо соединяла их, командор пошел следом, сверля немигающим взглядом затылок пирата.
Что-то совершенно точно было не так.
Произошедшее в пещере изменило их обоих, и Ричард ясно понимал, что именно поэтому не может заставить себя избавиться от мыслей о Гэвине. Но последующее выступление перед командой заставило напрячься: всегда решительный Рид запинался, вел себя неуверенно и то и дело задумывался над чем-то, морщась и будто пытаясь вспомнить что-то. Сперва Ричарда несколько насторожило такое поведение, но затем он и сам обратил взгляд внутрь себя и осознал, что в пещере произошло что-то необъяснимое.
Это нечто повисло между ними невидимым пологом, будто однажды уже сказанное или случившееся, но как бы Ричард ни напрягался – не мог уцепиться за хвост ускользающих мыслей. В памяти также ничего не находилось, отчего Найнс с досадой прикусывал губу и хмурился: он же не мог ничего забыть? События последних дней были весьма насыщенными, но командор никогда не жаловался на память и вряд ли бы упустил что-то важное…
Возможно, дело было в магии источника? Хотя они видели каменный бассейн совсем недавно и только-только покинули пещеру, но Ричард ощущал, будто уже прошло немало времени, и это тоже сбивало с толку. Может быть, под каменными сводами время текло иначе?
– Гэвин… – он не удержался и вновь позвал своего пирата, когда они приблизились к шлюпкам. Им столько нужно было обсудить, поделиться наблюдениями и мыслями, в конце концов, придумать, как теперь жить дальше… Однако Рид не отреагировал – или сделал вид, что не услышал зов – и первым занял место в носовой части лодки, как и положено капитану.
Ричард, вынужденный в присутствии других пиратов удерживать на лице маску невозмутимого безразличия, устроился рядом с ухмыляющимся чему-то своему старпомом. Всю дорогу до корабля Найнс не отрывал от напряженной спины Гэвина сосредоточенный взгляд, мысленно упрашивая любовника обернуться хоть на миг.
Рид говорил о бессмертии, о том, что им теперь нечего бояться… Неужели цена, которую придется заплатить за этот дар – вечная разлука и холод? Необходимость притворяться кем-то другим, скрывать себя истинного за ширмой фальши…
Но разве не в их силах сейчас исправить их же собственное будущее?
Ричард был абсолютно уверен, что у них получилось бы найти выход. Не самый простой и очевидный, возможно, даже сложный для них обоих, но такой, который в конечном счете окупил бы все страдания. Они же любили друг друга, а значит, могли вместе выстоять даже против целого мира…
Если бы только Рид позволил ему произнести хоть слово!
Но и здесь Гэвин все решил за них двоих. Едва командор ступил на доски «Фортуны», как к нему бросился его старпом, а следом послышался звон падающих на палубу кандалов: разбойники, следуя приказу своего капитана, освобождали пленников, возвращали им их оружие и даже не отпускали ни единой шуточки по поводу способностей честных моряков. Те же, сперва недоверчиво смотревшие на расщедрившихся пиратов, не стали терять шанс на свободу и, не задерживаясь на вражеской территории ни на секунду более необходимого, спешили перебраться на «Возмездие».
В общей суматохе и суете Ричард, пытаясь уследить и за пиратом, и за собственной командой, быстро потерял юркого Рида из поля зрения. Когда же его люди оказались в относительной безопасности на английском корабле, Найнс все еще оставался на палубе пиратского судна и взволнованно оглядывал бродивших пиратов, разыскивая одного единственного.
– Нам пора, командор, – подошедший со спины старпом опасливо покосился на недвусмысленно поигрывающих кинжалами разбойников, которые всем своим видом демонстрировали кровожадность. – Не стоит проверять терпение пиратов, они в любой момент могут передумать…
– Да, разумеется, – рассеянно отозвался Ричард. Невовремя проснувшийся долг, сурово задавивший колышущиеся чувства, твердил ему, что он по-прежнему ответственен за сотни жизней и не имеет права рисковать ими.
С покрывающимся коркой льда сердцем и на почти не гнущихся ногах командор уже почти взошел на борт «Возмездия», но в последний момент, стоя на доске, соединявшей два судна, обернулся.
Внутри что-то защемило и звонко оборвалось.
– Эй… Капитан Рид!
Чувство дежавю вызвало звон в ушах, который мигом заглушил шепот пиратов, по-прежнему толпившихся на палубе. Старпом «Фортуны» едва заметно качнул головой, но Найнс упрямо свел брови.
– Капитан Рид!
Может быть, в первый раз было слишком тихо или прозвучало неуверенно? Может быть, голос дрогнул, и зов унес морской ветер, не позволяя ему достигнуть ушей того, кому этот зов предназначался?
– Гэвин!
Однако судьба – или фортуна – оказалась беспощадна.
Пират не счел нужным даже попрощаться…
Подавляя желание броситься на скалящихся разбойников, растолкать их и прорваться к каюте Рида, Ричард окончательно перешел на «Возмездие», оставляя «Фортуну» позади.
Управление взял на себя старпом, видя потерянное состояние командора; подчиняясь приказам мистера Стюарта, флагман королевского флота поспешно снялся с якоря и медленно, но уверенно начал уходить, с каждым мигом увеличивая расстояние между собой и пиратским судном. Ричард же, застыв у борта, не отводил взгляда от палубы «Фортуны», уверяя себя, что вот-вот среди разбойников появится Гэвин, и тогда он, Найнс, мгновенно отдаст приказ останавливаться…
В голове шумели странные отрывки мыслей, что-то настойчиво пыталось пробиться сквозь некую стену в голове, стучало в висках, и становилось тем яростнее, чем дольше Ричард смотрел на удаляющийся корабль Рида. Отчаянная попытка отвернуться и даже уйти в свою каюту – надо было бы уничтожить лежавшие там записи об источнике и заодно отвлечься от камня на сердце – не удалась, поскольку голова разболелась только сильнее. Найнс оперся о планширь, зажмурил глаза и прижал руку к лицу, стараясь дышать размеренно, чтобы унять адскую боль.
Было ли это наказанием за проявленную слабость?..
– Командор?
Он вздрогнул и резко обернулся, встречаясь с внимательным взглядом старпома. Тот, к его чести, никак не прокомментировал поведение и вид бледного, как морская пена, Ричарда, лишь почтительно склонил голову и продолжил:
– Куда возьмем курс, командор?
Найнс прикусил губу и вновь отвернулся, до рези в глазах всматриваясь в горизонт.
«Фортуна» все уменьшалась, из грозного пиратского судна превращаясь в видение, подернутое дымкой. Еще немного – и она вовсе исчезнет, оставшись лишь в воспоминаниях…
Ричард сделал глубокий вдох, ощущая, как расправляются легкие, и на мгновение прикрыл глаза, чтобы прислушаться к себе.
– Кажется, мы слишком давно не были дома… – порыв ветра аккуратной лаской прошелся по лицу, но Найнс почти не обратил на это внимания, занятый собственными чувствами. – Слишком давно, будто прошла не пара месяцев, а десятки лет… Но такого же не может быть, верно?
Повернув голову и открыв глаза, он столкнулся с непонимающим взглядом помощника и криво улыбнулся.
Ему уже почти удавалось не обращать внимание на болезненно ноющее сердце, в котором будто кто-то медленно проворачивал тупой клинок.
– Забудьте, мистер Стюарт. Я просто слишком устал… Нам и правда стоит вернуться домой.
Распоряжение было достаточно ясным, и Найнс ожидал услышать удаляющиеся шаги, но помощник все медлил; Ричард вскинул брови, не понимая причины задержки, когда Стюарт, по логике, должен был уже отдавать команды матросам. Они же все стремились скорее вернуться домой после пережитого приключения?..
Помощник переступил с ноги на ногу, помедлил еще несколько мгновений и только после этого осторожно произнес:
– Вы уверены, командор?
Ричард надменно фыркнул, на мгновение ощутив жгучую досаду от прозвучавшего вопроса: неужели старпом забыл, кому подчиняется? Или начал сомневаться в приказах своего капитана? Или…
Он собирался достаточно резко ответить помощнику, напоминая, кто здесь командор и чьи решения не стоит обсуждать, как вдруг новая вспышка тупой боли прострелила виски. Ричард покачнулся, схватился одной рукой за дерево планширя, а другую прижал к лицу, пытаясь отдышаться и видя перед глазами разрывающиеся звезды.
Вместе с оглушительной болью пришло осознание происходившей прямо сейчас тотальной ошибки.
Неверные решения – одно за другим, случайность за недоразумением, совпадение под руку с откровенной глупостью – вот-вот должны были привести к наихудшему итогу всей истории. Их истории… Словно повторяющийся каждый день процесс смены дня и ночи, не имеющий права на отклонение от заданных позиций, их жизни текли по запланированному маршруту, и Ричард откуда-то знал, что Гэвин был прав тогда, в пещере, когда говорил об их будущем.
Одна встреча через несколько лет – и потом лишь спустя три века…
Но было ли это тем неизбежным концом, к которому они пришли бы в любом случае, или оставался хоть и крохотный, но шанс все исправить? Повернуть в другую сторону, спрятать заряженное оружие… отменить приказ?
Что, если долг, раньше игравший ключевую роль в принятии решений, теперь казался далеким и неважным, а возможные проблемы, которые непременно принесло бы нелогичное поведение – решаемыми. Что, если служение короне через несколько лет утратит смысл, а титулы и положение в обществе превратятся в пыль, всеми забытые и никому не нужные…
Что, если любовь все же возьмет верх и окажется той единственной вещью, ради которой стоит не просто рисковать – жить?
Ричард задержал дыхание, как перед прыжком в воду, и посмотрел вверх, на поднимающееся солнце. Боль, разрывавшая сознание, внезапно схлынула, как волны во время отлива.
Отчего-то теперь командор был уверен, что больше она не вернется.
***
Всю дорогу до «Фортуны» Гэвин старательно не впускал ни единую мысль в свой разум, сосредоточившись на собственных вдохах и выдохах. Он не смотрел ни на командора, ни на старпома, ни на еще кого-либо из команды, чтобы не утратить сосредоточенность, а после возвращения на свой корабль сразу отправился в собственную каюту. Только там, закрывшись на замок, тяжело вздохнув и прислонившись спиной к двери, Рид наконец позволил себе расслабиться – и тут же сполз на пол, закрывая загудевшую голову руками. В разум мгновенно ворвались сотни голосов, заговорили одновременно на разные лады, перекрикивая друг друга и используя слова, значения которых Гэвин не то, что не понимал – он был уверен, что слышит их впервые в жизни. Взволнованный, он не мог сосредоточиться, не мог вслушаться хотя бы в один голос, постоянно отвлекаемый непрекращающимся шумом и нарастающим звоном в ушах. Не получалось даже ухватиться хоть за какую-нибудь стремительной кометой проносившуюся мысль. Более того – после каждой попытки голоса отдалялись все сильнее, не позволяя понять вообще ничего и лишая шанса разобраться в этом гуле, но не собирались затихать.
– Да что не так с этим источником… Что со мной происходит?
Гэвин зажмурился почти до боли в висках, пытаясь изгнать странные голоса из своей головы, как вдруг перед глазами мелькнуло последнее воспоминание…
Из пропавшего будущего?
Он видел отчаянно тянущегося к нему Ричарда и смотрел на него своими же глазами, а внутри неудержимо расползалась тьма боли и горечи. Сожаление об утраченном времени, печаль, растерянность и безнадежность…
– Что за…
– Гэвин!..
Приглушенный зов командора прорвался сквозь шум в голове, больно ударяя по сердцу, но пират не нашел в себе сил откликнуться на него, придавленный грузом прошлого.
«Если бы мы были вместе все эти годы… Все могло бы быть по-другому. Триста лет прошло, столько времени упущено…»
Слова прозвучали в голове как удар молнии, резанули всплеснувшее алым сознание и словно кипящей лавой затопили разум.
– Триста лет прошло…
Гэвин распахнул глаза и резко выдохнул. Он не знал, что происходило с ним, что же такое он видел сейчас – было ли это действительно как-то связано с их будущим или же магия источника играла с ним злую шутку – но понимал, что эту мысль упускать нельзя.
– Столько времени упущено… Рик…
Опершись о деревянную дверь, Гэвин поднялся и несколько секунд пытался удержать равновесие, чувствуя себя соломенной куклой, не способной сохранять стоячее положение. Он вновь и вновь шептал последнее предложение вслух, не боясь показаться умалишенным и переживая лишь, чтобы эти слова не растворились в гуще прочих, вынуждая вновь забыть о произошедшем.
Только бы успеть…
Собравшись с силами, Рид повернул замок и распахнул дверь.
Пираты, весело переговариваясь о чем-то своем, уже расходились по местам и готовились продолжать плавание, а навстречу вырвавшемуся из каюты Гэвину от борта шагнул его старпом, чей взгляд из обеспокоенного превратился в печальный.
– «Возмездие» уже отплыл, капитан… – голос мудрого Коллинза был наполнен сожалением и грустью – наверняка старый моряк сейчас корил себя, что не догадался удержать командора еще немного. Подошел бы любой, даже самый бестолковый повод – командор же сам не желал уплывать…
Гэвин убедился в словах помощника, лично подойдя к борту и вцепившись в планширь, чтобы посмотреть, как величественный английский флагман, сопровождаемый громкоголосыми чайками, неспешно уходил к горизонту, расправив роскошные белоснежные паруса. Похожий на сказочное видение гордый фрегат стремился прочь, к родным берегам, унося на своем борту того, кто похитил сердце Рида…
– Зачем же я…
Буря в душе, прежде не дававшая покоя, улеглась, а голоса в голове незаметно стихли; Гэвин остался один на один с собой и своими желаниями, вдруг неудержимым вихрем вырвавшимися наружу.
Им так много нужно было обсудить! Так много не прозвучало, оставшись недосказанным, повисшим между ними в пустоте и неловкости. Они сумели признаться друг другу в самом главном, но забыли о прочем, не менее значимом… Нужно было выйти из каюты гораздо раньше или вообще не прятаться там, страшась самого себя, а объясниться с Найнсом сразу же – быстрее, пока Ричард не успел уйти, пока он еще мог услышать слова Гэвина…
– Я же хотел ему что-то сказать, черт возьми…
Однако как бы он ни пытался выцепить из подсознания ускользнувшую мысль, у него это так и не получилось. Он помнил, что должен был сообщить командору нечто важное… Но теперь было слишком поздно.
Да и нужно ли было вообще что-то говорить? Мог ли он вообще отвлекать командора и сеять в его душе семена сомнений?
Ричард возвращался домой, к своей идеальной жизни, в которой не было места для какого-то морского разбойника.
Морской бриз шаловливым касанием взъерошил волосы Гэвина и наполнил легкие свежим воздухом, даруя волшебное ощущение безграничной свободы. Ради этого чувства стоило пойти в пираты, ради этого можно было оказаться вне закона и ежедневно рисковать собственной шкурой…
Однако было ли столь ужасным вариантом бросить пиратство и стать честным капером? Свобода без Ричарда не была бы свободой в полном смысле этого слова, но и плавать под чьим-то флагом все еще казалось ужасной идеей. С другой стороны, возможно ли было договориться так, что бравый командор во время странствий хотя бы изредка будет направлять свой корабль в карибские воды, где его будет поджидать один из самых опасных пиратов здешних морей?
Вдвоем они бы нашли способ…
Но только если бы оба этого на самом деле желали. Однако Ричард не стал испытывать судьбу, и вид исчезающего в дымке «Возмездия» был сродни соли, попавшей на открытые раны – Гэвин, сжав зубы, оттолкнулся от планширя и отошел к противоположному борту, не желая делать себе еще больнее видом удаляющегося корабля.
– Что ж, наверное, это и к лучшему…
Вероятно, это и был единственный возможный и справедливый конец для них. Несмотря на полученное бессмертие, несмотря на все пережитое бок о бок, они все равно были слишком разными, чтобы оставаться вместе, и это было их проклятием, их расплатой за мгновения счастья, проведенные в объятиях друг друга.
У их истории, как и у массы прочих в этой жизни, не было хорошего конца.
И никакая любовь, сейчас выкручивающая жилы и мучительно тянущая вены, не могла справиться с суровой реальностью.
Верный старпом, немногим ранее отдавший приказ поднимать якорь, остановился на почтительном расстоянии в два шага, склонил голову к плечу и негромко позвал:
– Капитан? Все в порядке?
– Разумеется, мистер Коллинз, – и только глухой не расслышал бы безысходность в голосе Рида.
– В таком случае… Каким курсом прикажете следовать?
Солнце рассыпалось по глади моря, заставляя воду блестеть, словно тысячи крошечных бриллиантов; глядя на это, Рид вдруг вспомнил про осколки изумруда и, сунув руку в карман, извлек на свет один из крупных кусков. Тот сразу вспыхнул, заманчиво переливаясь зелеными искрами и вбирая в себя солнечные лучи. Магия все еще жила в нем… Гэвин поднял камень на уровень глаз, покрутил перед собой, любуясь, и широко размахнулся, вкладывая всю силу и боль в бросок.
Неровный осколок с едва заметным всплеском вошел в воду, оставляя после себя на поверхности лишь ровные круги, быстро исчезнувшие под неумолимыми волнами.
– Теперь мы навсегда связаны с морем, а оно – с нами, Рик… Мистер Коллинз?
Он чуть громче позвал своего помощника, и тот склонил голову, показывая, что внимательно слушает капитана.
– Поплывем на юг. Столько всего нужно успеть, пока все мы не отправились к Дьяволу морскому…
Он усмехнулся, даже не попытавшись сделать эту ухмылку радостной. Старпом же кивнул в ответ, одарив Гэвина улыбкой с толикой грусти, и только открыл рот, чтобы произнести нечто, как внезапно его самого окликнули: один из пиратов, скомкано извинившись за вторжение, прошептал что-то на ухо Коллинзу. Тот, сперва грозно нахмуривший густые брови из-за подобного нарушения дисциплины, вдруг решительно отодвинул матроса с дороги и заспешил куда-то, оставив Рида в одиночестве – парень, принесший загадочные вести, помчался за старпомом. Гэвин сперва вдохнул полной грудью, не скрывая радости от дарованного уединения, но проснувшееся любопытство не дало насладиться одиночеством в полной мере: постояв так около минуты, он все же обернулся, отыскивая взглядом помощника.
И сглотнул, ощутив, как трепыхнулось сердце – в предвкушении или ожидании, не поддающемся описанию. Вот только чего?
– Капитан! – громкий голос впередсмотрящего, в котором сквозило удивление, заставил отвлечься от сигналов интуиции, поднять голову вверх и прищуриться, отыскивая взглядом «воронье гнездо» на фок-мачте. – Капитан, вы не поверите!
Позвавший его матрос свесился из бочки, опасно перегнувшись через ее край, и продолжил совсем растерянно:
– «Возмездие» взял… обратный курс…
Ему же наверняка послышалось. Наверное, ветер слишком сильно трепал еще сложенные паруса, или чайки горланили слишком звонко, или волны плескались столь оглушительно, разбиваясь о деревянные борта «Фортуны». Или впередсмотрящий перепутал что-то, допустив грубую ошибку и на миг вернув Гэвину крохи вялой надежды?
Не мог же опытный пират со своего наблюдательного поста действительно увидеть такое…
Но глупое сердце все равно оборвалось, падая куда-то в живот, а сил хватило лишь на то, чтобы выдохнуть обескровленными губами:
– Что?..
– Посмотрите сами, капитан, – вернувшийся старпом с ухмылкой протянул ему подзорную трубу и жестом пригласил к тому борту, откуда чуть раньше Гэвин сбежал сам, не желая смотреть вслед уплывающему Ричарду. – Судя по всему, несколько минут назад корабль командора поменял направление и сейчас ложится на обратный курс.
Не поверивший своим ушам Гэвин схватил подзорную трубу и едва ли не бегом устремился к борту.
Дрогнувшие руки не сразу позволили верно навести устройство и обнаружить корабль; «Возмездие» словно застыл на одном месте, мерно покачиваясь на ласковых волнах. Рид задержал дыхание, вглядываясь в мутное стекло, и шумно выдохнул, когда понял, что английский флагман явственно разворачивается, ловя раскрытыми парусами попутный ветер, чтобы двинуться в обратном направлении.
И из всего случившегося в последние часы почему-то именно это казалось чем-то нереальным.
– Неужели он и правда… решил вернуться?
– Ничего удивительного, капитан, – Коллинз, остановившийся рядом, радостно улыбался – это слышалось в его голосе. – Думаю, что через час они поравняются с нами.
Он ловко подхватил трубу, выскальзывающую из ослабевших рук застывшего столбом Гэвина, и внезапно хитро прищурился.
– Может быть, это второй шанс, капитан? Может, хоть в этот раз не придется ждать так долго…
Гэвин только и сумел, что перевести шокированный взгляд на своего помощника. Тот будто и не заметил выражения лица своего капитана: весело насвистывая, Коллинз отвернулся и, не дожидаясь ответа от онемевшего Рида, отправился отдавать приказы команде.
И почему Гэвину, провожавшему помощника взглядом, вдруг показалось, что его собственный старпом знал куда больше, чем он сам?..
Заскрипели, натягиваясь, канаты, зашуршали, раскрываясь, некоторые из парусов: чуткая «Фортуна» мягко качнулась, с готовностью устремляясь навстречу «Возмездию». Перегнувшись через фальшборт, Гэвин до рези в глазах всматривался в пока еще маленькое судно и лишь после того, как убедился, что далекий фрегат действительно увеличивался в размерах по мере приближения, оттолкнулся от борта и выпрямился. Не сдержав порыва, он взбежал на корму, почти ощущая развернувшиеся крылья за своей спиной, и запрыгнул на планширь, схватившись за свисающую веревку.
Душа, казалось, вот-вот должна была вырваться из груди и воспарить, наполненная светом и радостью, а улыбка не хотела сходить с лица. До встречи оставалось совсем немного, и почему-то Гэвин никак не мог прогнать ощущение, что именно теперь все пойдет так, как нужно было с самого начала. Больше ничего не представлялось удивительным или невозможным: ни бессмертие, ни разные статусы, ни чужие козни или сложности, которые непременно должны будут произойти. Желание быть рядом не смотря ни на что пересиливало любые страхи и опасения.
Они не виделись целую вечность, бездарно теряя время по одиночке, и теперь – не иначе, как по милости самого мироздания – у них появился шанс все исправить. Начать сначала и вновь допускать ошибки, ссориться и мириться, возможно, даже вновь расставаться… Но самое главное – оставаться вместе.
Вечность, чтобы наверстать упущенное.
Гэвин совершенно не жалел о том утраченном неясном, что серебристой рыбкой выскользнуло из рук и скрылось в глубинах моря. Был ли смысл скорбеть о не случившемся? А стоило лишь подумать о том, что будет дальше…
Трепет наполнял его, когда он осознавал размер мира, который им еще только предстоит изучить.
– Зов прозвучит из бездны морской… слышишь свой погребальный звон?.. – Рид спрыгнул с планширя, поймал довольный взгляд старпома, который стоял теперь за штурвалом, и широко ему ухмыльнулся. – Соскучились по командору, мистер Коллинз? Как думаете, получится ли у нас еще раз захватить «Возмездие»?
– Не так сильно, как вы, капитан, – отсалютовал ему помощник, с легкостью управляясь с ведением корабля. – И насчет захвата – уверен, командор Найнс с готовностью еще не раз сдастся вам в плен!
Гэвин громко рассмеялся и устремился к носу «Фортуны». Он чувствовал себя как никогда счастливым.
Они смогут. Они справятся со всем, что бы ни приготовила им судьба, если будут вместе.
– Плыви же домой сквозь бури и пой: смерть – это только сон…
Солнце поднималось все выше, простирая ласкающие лучи над морем и обещая своим детям – покорителям волн и штормов – восхитительный день.
Летящий словно на крыльях «Возмездие» увеличивался в размерах с каждой секундой, затмевая горизонт и занимая собой весь мир. И вскоре Гэвин, в волнении замерший у бушприта, сумел четко различить натянутую подобно стреле фигуру, точно так же, как и Рид, застывшую на носу судна.
Коллинз был прав – он уже чертовски соскучился…
«Фортуна» сворачивала паруса, замедляя ход.
– Смерть – это только сон.
