***
— А-ху-еть. — удивился Шенорчик, но спустя секунду, он решительно посмотрел на тех двоих и подойдя оттолкнул их в разные стороны. — Прекратите это! Все стояли в шоке. Все, кроме Шенор. Он вздохнул и повернулся к Мише с немного сердитым, но, по большей части, спокойным, выражением лица. — Я знаю ещё одно отличие между нами. — начал он. — Я вижу личности в тех, кто меня окружает, а ты – нет. Я знаю, что те, с кем я общаюсь – такой же мусор, как и я. — произнёс парень. Все удивлённо на него смотрели. — Почему он ведёт себя так, если сам всё понимает? — приблизительно такой вопрос прозвучал у их головах. — А они нормальные люди! Если бы не я и ты, то они бы могли жить нормально! И ты прав: нормальные люди, чаще, становятся изгоем! А знаешь почему!? — кричал на вампира красноволосый. У него на глазах выступили слёзы и все, включая одноклассников, уже смотрели на него. — Та потому что они – хорошие! Они не хотят никому навредить! Они хотят мира! — после этого длинноволосый опустил взгляд и добавил: — Но не все могут выбирать: как жить... — Миииишааааа! — злобно произнёс Зариан, да так, что, сам Михаил, вздрогнул. Он перевёл взтляд на брата и сказал: — Блять... Мне конец... Чего он так боится? А того, что он не знает, что ожидать от Лёхи. Он, только один раз, видел его таким. И это к добру не привело. — Тебе мало ссоры, которая длилась три года!? — криком спросил Зарин. Его нервы, тоже, не жилезные. — З-зарь, успокойся. Я н-не... — мямлил Мишка. — Успокойся!? УСПОКОЙСЯ!!?!? Та ты задолбал уже! «Я не»!? Что ты «не»!? Он прав! Ты не видишь личности, ни во мне, ни в нём, ни в ком! — орал на Мишку фоилетововолосый. — Агх! Та как ты не понимаешь!? Да, я не умею правильно выражать заботу и переживания о ком-то! Но я пытаюсь защитить тебя! — кричал в ответ тот. — «Защитить»!? Это, по-твоему, похоже на «защиту»!? Кусать меня, контролировать мои слова и действия, шутить так, что меня трясёт от страха – это «защищать»!? — Я бы не делал ничего этого, если бы ты сам рассказывал мне о проблемах! — Я не обязан всё тебе рассказывать! — Та успокойтесь вы! — крикнул Шенор. — Не лезь не в своё дело! — закричал на него Миша. Его глаза стали красными. — Мы сами разберёмся. — более-менее спокойно сказал парню одноглазый. — Не угрожай мне! — проигнорировал его слова тот и начал снова кричать на зелёноволосого. — На самом деле: я тебя не боюсь, ясно!? И мне плевать на свою жизнь! Тем более, это нельзя назвать «моей жизнью»! Я не боюсь умереть! Без меня, всё равно, всем будет лучше! Хочешь убей меня, но сначала, выслушай! — прокричал Шурик и, вздохнув, добавил: — Может ты и не понимаешь меня, или его, но ты должен перестать контролировать его. Всем нужна «свобода». Ненавижу, когда кто-то кого-то контролирует. Даже, если это я. — Ладно... Прости, Зарь... Я, действительно, перегибаю палку... И я знаю это... — признал свою вину Мишутка. — Хорошо, но... Знаешь?.. — удивился Зариан. — Стоп, стоп. Вам нужно поговорить на едине. — сказал длинноволосый. — Да, Шенор прав. Вы двое можете идти домой. Вы не в том состоянии, чтобы учиться. — предложила классуха. Да, она тоже всё это видела. Она была в крайнем шоке от поведения вампира. — Боже, как он только не напал на них? — прозвучало у неё в голове. Братья ушли домой к Зарьке, дабы поговорить в полном одиночестве.***
У Зари на кухне: — Кхм... Может ты скажешь, что означало: «И я знаю это»? — прервал неловкое молчание хозяин квартиры. — То что я и сказал... Я знаю: я перебарщиваю... Но я не умею по другому... — ответил Мишка. — В смысле? — не понял Зарианчик. — Я не знаю... Я, просто, пытаюсь защищать тебя, но не могу... Я не могу защитить не зная проблемы, но, просто так ты мне ничего и не расскажешь... И в этом тоже, виновен я... — объяснил Миша. — Ясно... — сказал фиолетововолосый и немного подумав, добавил: — У меня только одна фраза на уме. — Какая? — поинтересовался сероглазый. — Кто ты такой и куда ты дел моего брата!? — произнёс Зариан и засмеялся. Вслед за ним засмеялся и, тот самый, брат. — У меня тот же вопрос к тебе! — смеясь сказал он. В итоге: всё хорошо. Они наконец-то смогли поговорить. Нормально поговорить. Говорили они о всяком: о воспоминаниях, о друзьях, о Шеноре, а особенно долго они разговаривали об этих трёх годах.