Один из дней убийцы

      На ещё совсем недавно безмятежном и спокойном небе закружились хмурые, угрюмые, свинцово-серые тучи, задавившие солнце своей тяжестью. Светило, как будто растерявшись, совсем скрылось за их тяжёлыми боками… Сверкнула молния, а через несколько секунд невдалеке пророкотал гром, подтверждая своим ворчанием, что вот-вот на землю обрушится ливень. И люди, и звери начинают суетиться, стремясь поскорее спрятаться от неотвратимо надвигающегося дождя. Лишь только деревья, цветы и трава радостно начинают трепетать, разворачиваясь в ставшем сразу прохладным воздухе, радуясь скорому спасению от жары… И вот первые капли дождя упали на землю, будучи мгновенно и без следа поглощёнными пересохшей землёй. Но следом за ними уже летят другие капли, их становится всё больше, они сталкиваются боками, суетятся, теснятся и толкаются — каждая стремится поскорее, желательно самой первой упасть на разгорячённую летом поверхность земли, тротуаров и домов. Капель дождевых уже так много, что они сливаются в сплошные потоки и дождь расходится, уже льёт, как из ведра…       Плотный капюшон справляется со своей ролью, скрывая владелицу от посторонних глаз. Вечер уже наступал на пятки дню, но прохожие всё мельтешили кто куда. Город оживлён, люди на машинах торопятся к своим родным, подростки спешат вернуться домой, чтобы поесть и сделать уроки. Вот пробежала девушка — в легком сиреневом платьице, забегает в подъезд, где сейчас пьют алкоголь ещё несовершеннолетние подростки; мужчина с небольшой щетиной, идёт с зонтиком и букетом цветов. Вот она — моя цель.       Серая многоэтажное здание, седьмое окно слева и она. — «Ликвидировать». — зазвучал басистый голос Тощего, — «Она слишком много знает». — «Господин, можно вопрос?» — «Задавай». — шипение в голове нарастало, а я сморщилась. — «Я могу взять плеер?» — «Музыку любишь?» — расхохотался Тощий, шипение в голове чуть сбавилось. — «Послушаю, что ты любишь».

***

      Её небрежно уложенные волосы сегодня выглядели особенно отвратительно. Когда она последний раз их мыла? Глаза её и так не особо красивые, были опухшими от слез, а нос напоминал нечто среднее между помидором и картошкой — этакая зардевшаяся картофелина. Лак на ногтях потрескался и наполовину сошел, а сами ногти были обгрызены до мяса. Не кормят её, что ли?       В комнату вошел её отец. Это высокий, статный мужчина в самом расцвете сил с властным характером, граничащим с жестокостью.       Нечто с бледнецкобелой мертвой кожей, закатанными глазами, пеной крови изо рта. Я смотрю на ту, чьи кишки на полу красиво выложены.       Она уже выпотрошена. Кровь образовала большую лужу, разбавленный мочой и фекалиями (это же реальность, при смерти организм расслабляется и всё выходит на ружу!), глаза аккуратно выковаренны и я пробую на вкус, было очень интересно почувствовать их. — Э-это была моя жертва. — Чёрный хрипит и шипит. — Хах, — издаю смешок и встаю с колен, проглатывая упругий «желатин», то бишь глаз. — прошу к столу. — издаю смешок и отхожу к дверному проёму.       Мужчина в синей маске. Во всём чёрном, будто у него траур, у меня он наступил ещё давно — как попала к Тощему. Из его глаз течёт что-то странное, похожее на кровь. Капюшон слетел, открывая вид на грязные сальные волосы. От него очень сильно воняет, сразу понятно, что он не моется, если он конечно понимает, что такое мытьё.       Он стоит и рычит, угрожающе, утробно.

Зверь

.

Животное

. Чудовище. — Уходи. — рычит нечто чёрное. — Свидимся.       И я исчезаю из квартиры, из подъезда. Побрякушки я заранее взяла и не прогадала.

***

      Меня нагнули раком. Что же будет дальше? Трах? Капот полицейской машины оказался на удивление холодным, железные наручники впиваются в запястьях. Руки шарят по телу от плеч, до ног. — Так, записывай, — сказал тёмноволосый полицейский облапав всю меня. — плеер, кошелёк и всё? — удивился он. — Извините, но я не наркоман и не проститут. — голос я снизила и по фигуре очень была похожа на парня. Эластичные бинты со специальной застёжкой очень помогают. — Это ты будешь на суде говорить. — влез в разговор светловолосый, напарник.       Неожиданно в голове светловолосого образуется дырка и голова взрывается, награждая меня и его мозгами, кровью и серой жидкостью. Я смеюсь, тёмноволосый пытается найти стрелявшего и его постигает та же участь.       Наручники слетают с запястий и ко мне подходит Роудж и Худи. — Аккуратней надо быть. — вставила свои пять копеек Хезер. — Бываю в жизни огорчения. — улыбнулась я и опустила плечи. — В следующий раз — сама спасай свой зад. — сказал Худи и ушёл восвояси. — Следующего раза не будет.