Душа в час отчаяния

«Можешь разразиться проклятиями, но я знаю себе цену». little mix, good enough

      Следующая неделя в университете пролетает совершенно незаметно. Лекции за лекциями, а легче на душе не становилось даже тогда, когда рядом была подруга и рассказывала очередную историю того, как её любимый айдол выступал на шоу. Миюн разблокировала телефон и показала новые фотографии, на которые сейчас Еджин глубоко наплевать. Ей отчего-то хочется уйти домой и скрыться там до того, как содержимое желудка вывернется наружу. Причиной плохого самочувствия стал один простой звонок с неизвестного номера, в голосе которого Ким распознала Джехёна.       Подруга о случившемся не знает, потому что и незачем. Она из другого мира, в котором когда-то жила Еджин. Только Ким не особо помнит бедность, а подруга до сих пор вся там — и потому ей приходится много работать, из-за чего подруги проводят не так много времени вместе, как хотелось бы. Ким знает о её проблемах, поэтому о своих рассказать не хватает наглости. Она решает пережить их сама, ведь в них нет ничего страшного.       «Это пустяки — нужно воспринимать его как простого сталкера».       — Еджин, ты свободна вечером? — аккуратно спрашивает её «сосед по парте» на лекциях по английскому — единственному предмету, на котором они сидят рядом. — Хотел бы пригласить тебя и Миюн посмотреть на моё выступление в кафе.       После звонка пришло сообщение, в котором было хоть и коротко, но вполне понятно намерение Джехёна. Если она не придёт, то он примет меры, чтобы заставить её прийти насильно.       «Стоит ли показывать это сообщение Доёну?» — мысли путаются одна за одной, и она переспрашивает друга, на что тот вновь повторяет свой вопрос.       — Извини, я не смогу, — торопливо отвечает Ким и даже не замечает разочарованного взгляда парня, которым он встретил её отказ и после проводил до выхода из кабинета. Он только вздыхает и опускает голову, желая провалиться под землю.       Еджин, как только приходит домой, сразу бежит наверх и запирается в своей комнате, вновь открывая диалог. Больше Чон ничего не писал, будто ждал ответа до сих пор, до какого-то определённого момента. Она ещё долгое время смотрит на сообщение, пока не набирает ответное: «Я не смогу, у меня учёба». Не проходит и пяти минут, как Чон присылает фотографию её дома и говорит выйти наружу, пока он сам не постучал в дверь. Ким отбрасывает от себя телефон и нервно заламывает пальцы рук, словно не верит в случившееся. Джехён и вправду стоит снаружи и ждёт её, только вот зачем? С какой целью он приезжает к их дому и пытается вытащить Еджин в город на прогулку? Только чтобы похвастаться новой покорённой вершиной, или оказаться вновь на всех обложках, во всех топах запросов. Ведь одно его действие, как «Чон Джехён» номер один в интернет запросах.       На улице погода улучшилась, заменяя утренний дождь ясным солнцем и голубым чистым небом. Приходит ещё одно нетерпеливое сообщение с коротким: «Быстрее», и Ким уже зашнуровывает кроссовки и выбегает наружу, оставляя младшую сестру дома без объяснений. Возле главных ворот стоит чёрная легковая Bentley, начищенная до блеска, с тонированными задними окнами. Окно пассажирского места опустилось вниз, когда Еджин подошла ближе и наклонилась, чтобы увидеть водителя, так как ожидала самого парня позади. Но за рулём сидел сам Джехён. Парень снял солнцезащитные очки и потянулся к двери, открывая её и приглашая девушку сесть быстрее внутрь.       — Я вёл себя не так, как нужно. Готов загладить вину. В ресторан, в парк развлечений, в сквер, в зоопарк? Куда? — Еджин пристёгивает ремень и странно косится на парня.       Недавний образ парня полностью исчез из головы, начиная от одежды и заканчивая словами о её семье.       Ким просто не научилась себя контролировать в таких ситуациях, а тут Джехён ещё более красивый, чем в тот вечер. Такой очаровательный и домашний с растрёпанными тёмными волосами, в чёрной футболке и рваных джинсах. На его левой руке дорогие часы «Patek Philippe», а на правой — несколько плетённых браслетов, которые Ким не видела ещё с двенадцати лет. Девушка посчитала это какой-то детской глупостью, потому что весь этот стиль полностью разрушает его образ в её голове. Неделю назад он был совершенно другим: дорогой новый костюм чёрного цвета, нежно-голубая рубашка, галстук, туфли, идеальная укладка и слегка подкрашенные брови с тенями у краев глаз, чтобы на фотографиях не выглядеть бледным и бесцветным. От него веяло холодом, вот только Еджин не замечала. Всё внимание тогда привлекали только глаза и такая приятная внешность, что словно нектар для пчелы.       Мимо такого не пройдёшь неоглянувшись.       Ким недолго думает над ответом и выдаёт то, где ей не придётся много говорить. Девушка постарается максимально сократить время для беседы и неловких ситуаций вдвоём, потому что, несмотря на лёгкую симпатию и тянущее чувство в животе, Джехён не тот, кем хочет себя показать.       — В кино. Я слышала, что в прокате сейчас какой-то ужастик. Давай на него сходим, — Джехён переключает коробку передач и включает музыку на телефоне, подключённую к машине через Bluetooth.       — Говорить со мной не хочешь? — Еджин вздрагивает и смотрит на парня, который на неё даже не отвлекается. Он внимательно следит за дорогой, уверенно держит руль одной рукой, второй лишь иногда помогая при поворотах или разворотах на дороге. И улыбается — его дежурная улыбка, сбивающая с толку.       — Нет, не в этом дело, я просто давно в кинотеатре не была, — Ким пожимает плечами и отворачивается к окну, ощущая то, как плавно машина едет по дороге.       Плейлист, составленный Чоном для поездок в машине, состоял исключительно из песен с быстрым темпом, громким битом и в основном на английском языке. Редко удавалось услышать хоть одну на корейском, а если и была, то что-то из разряда хип-хоп, а этим Еджин не увлекалась. Ей этот жанр не нравился, а знала она эти песни только благодаря подруге, которая обожает ставить их во время того, как они делают домашнее задание.       — Мне не особо нравится, как перепели эту песню. Это ведь «Can’t help falling in love» Элвиса? — Джехён кивает на вопрос девушки и, остановившись на красном сигнале светофора, поворачивается лицом к девушке, явно заинтересованный сказанным. — Для одного фильма девушка исполнила эту песню. У Элвиса песня звучит интереснее, чем у той. В исполнении Пресли есть свой шарм, а в стиле обычной баллады она будто теряет цвет.       Чон молчит и только иногда кивает головой, задумчиво поджимая губы. Дорога до торгово-развлекательного центра была быстрой, но Еджин успела уже несколько раз пожалеть о том, что согласилась поехать с парнем куда-то далеко от дома. В торговом центре сегодня собралось много народу, что было удивительно для буднего дня. Это было заметно даже проезжая по улице. Джехён завернул на повороте и проехал к задней части центра, чтобы заехать вниз. Оглядев рекламные стенды и плакаты, развешенные по всему периметру вокруг центра и на его стенах, Ким подытоживает, что здесь наверняка вновь проводится встреча какого-то айдола с фанатами. Миюн вроде упоминала название группы, но Еджин не удосужилась запомнить.       Её желание следить за какой-то группой бесследно исчезло, когда любимая группа раскололась на две части, когда скандалы появлялись каждый день, а любимый участник был вовлечён в забавную, но до ужаса глупую историю. Натыкаясь сейчас на песни DBSK становится не по-человечески тоскливо, потому что именно они помогли ей справиться с внутренними проблемами и подростковыми загонами в возрасте от двенадцати до шестнадцати. В семнадцать Ким старалась разделить новое увлечение подруги и озабоченность новой группой, вот только не вышло. Может, потому, что с момента дебюта прошло не так много времени. А может, потому, что они были младше неё, а это заметно напрягало её. Пусть разница и была маленькой, но даже один год был для Еджин под запретом. Все, кто младше неё, автоматически воспринимались как дети. А относится к ним и переживать словно за младшую сестру — извольте, у неё уже имеется одна, доставляющая много проблем. Ким устала от вечных переживаний за группу и решила отдохнуть от этого.       Теперь у неё на уме только учёба, карьера, где-то мелькает теперь уже и Чон, а из былой одержимости остались только воспоминания и песни в телефоне. За раздумьями о возрасте Ким внезапно вспомнила про Джехёна. Ему ведь двадцать пять в этом году исполнилось, а она только год назад перешагнула порог совершеннолетия. Джехён казался уже таким взрослым, зрелым что ли и умным — между ними, по ощущениям, не шесть лет, а все пятнадцать, висящие над их головами будто топор.       Выйдя из машины, Еджин поздно опомнилась, как дверца громко хлопнула. Удар эхом прошёлся по подземной парковке, и Ким в страхе выпучила глаза, боясь взглянуть на парня. Её отец в детстве часто психовал и ругал её, когда она хлопала дверьми в машине, но после успокоился, принимая это уже как выработанную привычку девушки. Сколько бы родители не пытались избавиться от этого, Еджин не поддавалась. Это выходило случайно, давно вышло из-под контроля.       Решившись взглянуть на Джехёна, она замечает абсолютное безразличие на лице. Чон блокирует машину нажатием кнопки на пульте сигнализации и засовывает их в передний карман джинс.       — Надеюсь, в зале не будет много людей, — вздыхает Джехён и открывает дверь, пропуская Еджин внутрь первой.       — Вполне возможно. Скорее всего, все останутся на первом этаже, так что залы будут относительно свободны.       Еджин проходит и тут же оглядывает первый этаж. Вдоль стен стоят баннеры, а на некоторых уже нарисованы направляющие стрелки. Уйдя в другом направлении, они поднимаются по эскалатору на третий этаж, идя по коридорам в полной тишине. Джехён думал о чём-то другом, часто прерываясь на телефонные разговоры, а Еджин просто молчала. Её голова даже не была забита миллионами мыслей, как обычно. Девушку волновал больше тот вопрос, если вдруг Чон окажется прав и билетов не будет. Но, ткнув на экране на нужный фильм, они увидели несколько свободных мест в середине зала. Так как это был ужастик, а день рабочий, то и желающих пощекотать себе нервы было меньше, чем ожидалось. Чон засунул в автомат свою кредитную карту, пока Еджин возилась в рюкзаке в попытке отыскать кошелек.       — Ты не боишься их смотреть? Не хочется стать твоей подушкой для слёз, да и наблюдать за этим тоже так себе удовольствие.       Еджин на это усмехается и замечает за собой, как съела половину своего попкорна. Джехён же ограничился только бутылкой тёплой воды, но, заметив минутное смятение на лице девушки, снова подошёл к кассе и шёл обратно уже с большим ведром карамельного попкорна, без вопросов всучив его Ким и забрав маленькое. Ким ещё несколько минут наблюдала за тем, как Чон недоверчиво смотрит на сладость и хмурится.       — Не ешь. Чего ты так уставился на попкорн? — Еджин еле удерживала в руках сладость, напиток и свой телефон, потому что в любой момент мог позвонить Доён, а пропускать его звонки категорически запрещено.       — Люблю. Просто давно не ел, — Чон прочищает горло и при входе в зал, выбрасывает маленькое ведёрко в огромный мусорный бак, оставляя вопросительный взгляд девушки без ответа.       Фильм Еджин, если быть честной, уже видела в кинотеатре. Буквально недели две назад ходила вместе с Миюн, поэтому знала обо всех страшных моментах заранее. Это не казалось пугающим или страшным, скорее жутким, а это, по словам Миюн, хуже, чем просто «кошмарный». Бывают такие фильмы, которые пробивают насквозь. Ты выходишь после сеанса и не можешь найти себе места, потому что любой шаг сопровождается гулким эхом страха. Ким помнит один японский ужастик, который напрочь разрушил детский стереотип о безопасности в кровати. Жуткий мальчик оказался под ним, когда героиня приподняла одеяло. Еджин от этой картины не слабо тогда трясло, и уснула она только рядом с Миюн. Это было в тот вечер, когда они решили устроить вечер с мороженым и сплетнями, сопровождая разговоры интересными фильмами.       Интересуясь реакцией парня, Ким поворачивает голову и наблюдает за ним. Больше половины фильма Джехён даже не вздрагивал от страха, и сейчас на лице полнейшее спокойствие. Еджин знает таких людей, так как Миюн одна из них, но даже у неё в глазах был не то интерес, не то предчувствие перед страшными моментами. И ведь даже Доён иногда дёргает руками и хмурится от наблюдения за разворачивающейся картиной. Но на лице у Джехёна ничего нет. Ни единой эмоции. Будто он мыслями не здесь, а где-то далеко, и даже не замечает тех страшных фигур, резко появляющихся в фильме. Еджин считает, что это невозможно. Ким решает, что он просто уже видел фильм, поэтому знает, как и она сама, всё наперёд.       Но после фильма, когда Чон без лишних слов взял Еджин за руку и завёл в какой-то ресторан при центре на втором этаже, то устало вздохнул и уставился на неё нечитаемым взглядом.       — В них столько фальши. Именно поэтому не люблю ужастики. Разве то, что они показывают на экране, страшно? — Еджин утвердительно кивает головой и отворачивается, чтобы не встречаться больше с его глазами.       — Эгоистично думать, что фильм не страшный. Если ты не боишься, то не значит, что остальные тоже равнодушны, — недовольно фыркнула девушка.       Проникновенный взгляд парня, зрачки полностью чёрные и будто пустые. Джехён продолжает пугать тем, что лицо не выражает эмоций. Неужели, он настолько ненавидит подобные фильмы? Неужели, он настолько апатичен, в нём ни капли эмпатии к чужим страданиям?       — Реальность намного хуже выдуманных призраков, не считаешь? По-настоящему страшно смотреть на картины, разворачивающиеся по новостям — там и беспорядочные убийства; деление имущества между членами семьи, которые готовы перегрызть друг другу глотки; матери, бросающие своих детей, и отцы, избивающие своих жён; несправедливая власть, фальшивая демократия и деградация подрастающего поколения. Ведь это так и останется безнаказанным — даже люди забудут об этом. А выдумки неадекватных психов, которые считают себя талантливыми режиссёрами и сценаристами, не вызывают и капли сочувствия к истории их героев, — по неизвестной причине Джехён не унимался, озвучивая свои мысли вслух и сверля взглядом в девушке дыру.       — Мир несправедлив, но жить в нём можно — нужно. И жить так, чтобы уметь помогать себе и другим.       Она шумно выдыхает и убирает телефон, когда официант приносит ей капучино, а парню фруктовый чай. Чон к напитку не прикасается, а Еджин хватается руками за горячую кружку и выпивает кофе вместе с пенкой, потому что это её любимая часть напитка.       — Так и ты смирилась с тем, что человечество не изменится? — спросил Чон, на что девушка только пожала плечами. — Помогать другим? Ты о себе позаботиться не сможешь, попав в критическую ситуацию.       Джехён, видимо, устал от игнорирования его дальнейших слов, поэтому откинулся на спинку стула и закрыл глаза, недовольно жмурясь от услышанного клаксона автомобиля снаружи. Чон никогда такие фильмы не любил. Всю сознательную жизнь он старался избегать их просмотра. Не потому что боялся, а потому что снятое глупыми и продажными режиссёрами ничуть не трогало его душу.       В детстве он был любознательным, и это было естественно для любого ребёнка. У каждого в том его возрасте было желание увидеть то, что смотрят взрослые, услышать сплетни и разговоры, узнать, чем же таким отвратительным и резким пахнет от брата, когда его обнимаешь. Когда начинаешь взрослеть, то вещи, привлекающие своей недоступностью, становятся обыденным делом, и этого никто даже не замечает. Они превращаются в часть жизни, которая быстро наскучивает и временами даже раздражает. Джехён понял, что запах от брата — алкоголь, к которому оба брата оказались совершенно неустойчивы. Страшные фильмы, что смотрела его няня поздними ночами, когда его родители уезжали, оказались полным отстоем — одна огромная ложь, чтобы вызвать жалость у зрителей и критиков. А сплетни были не для него: во-первых, так его воспитывал брат, что лишняя болтовня только воздух зря сотрясает и нечего заниматься подобным; во-вторых, обсуждать было ему и нечего, даже если рядом всегда была компания.       В семь Джехён думал, что фильмы — это страшно. Но в тот же год жизнь застала его с совершенно другой стороны. Джеха старался оберегать младшего брата до последнего, однако спрятать его от гнева матери или побоев отца было невозможным. Стоило старшему брату отвлечься или уйти по своим делам — он заставал Джехёна в его комнате плачущим, скрывающим свои синяки и кровоточащие раны от других. Никто не был в состоянии уберечь младшего брата от родителей, и это было по-настоящему кошмарно.       Чон отрицательно мотает головой и, подняв взгляд, видит растерянную Еджин напротив. Вопросительно выгнув бровь, когда она взглянула на него, он нехотя отвлекается на зазвонивший телефон.       — Ты даже не замечаешь, когда люди зовут тебя или когда твой телефон звонит уже в третий раз, — Ким пожимает плечами и утыкается в свой, чтобы не мешать парню. — Раздражает только… — на эту фразу Чон отвечает девушке грозным взглядом, который мурашками прошёлся вдоль позвоночника девушки.       Такие частые звонки не редкость. Ему всегда звонят по работе, вне зависимости от того, на отдыхе он или дома, когда время перевалило за полночь — Чон старается контролировать любую спорную ситуацию. Еджин допивает кофе и шумно ставит кружку на место, оставляя на столе несколько купюр и вставая изо стола. Джехён, поздно опомнившись, мигом встаёт следом и быстрым шагом следует за девушкой, которая уже успела пулей вылететь из ресторана и направиться к эскалатору.       — Ты пойдёшь со мной к машине, — Чон убирает телефон в задний карман джинс и хватает девушку за локоть, потянув на себя.       Еджин это злит ещё больше. Ким даже не поняла, в какой момент она так легко сдалась и поддалась этому грызущему чувству того, что всё идёт неправильно. Девушка просто оглянулась вокруг, взглянула на хмурого парня, взвесила все его слова и соскочила со стола, желая как можно быстрее оказаться дома. Ким искренне ненавидит, когда её так грубо хватают за руки и с силой тянут назад, поэтому чаша её терпения переполнилась.       — Не прикасайся ко мне! — брезгливо воскликнула Ким. Вырвав свою руку и зло взглянув на парня, Еджин отходит от него подальше.       По взгляду парня сначала даже понятно ничего не было, а потом Джехён как-то криво улыбается и разводит руки в стороны.       — Тогда до встречи, — произносит парень и разворачивается, уходя в другую сторону к лифту, чтобы быстрее спуститься на парковку.       Еджин ещё несколько мгновений стоит на месте и не верящим взглядом провожает парня до поворота. Она качает головой и спускается по эскалаторам вниз, продолжая нервно сжимать лямку сумки на плече. По возвращению домой Ким увидела обувь Доёна и матери, а после услышала то, как открылась дверь кухни. К ней вышел брат и взглянул на неё так, словно девушка в чём-то серьёзно прокололась. И одна только Еджин понятия не имела, что сделала не так.       — Я не хочу, чтобы ты виделась с ним, — Доён редко злился дома и особенно на сестёр, лишний раз даже не упрекая их в плохих оценках. — Почему ты не предупредила сегодня, что уходишь с ним?       Он всё списывал на подростковый возраст, который у самого давным-давно прошёл, ведь ему двадцать пять, как и Джехёну, а Еджин через несколько месяцев исполнится девятнадцать. Про Еджа и вовсе вспоминать не стоит, так как у неё всё впереди, учитывая то, что ей двенадцать.       Ким подходит к сестре ближе и протягивает ей свой телефон, на экране которого высветилась их общая с Джехёном фотография в торговом центре. Кто-то из журналистов уже успел выложить в интернет свежую статью о новой паре наследника корпорации «JoonG» и дочери председателя более мелкой компании по сравнению с первой упомянутой «KSt». Ким недовольно фыркает на то, что её статус «наследницы компании» проигнорировали.       — Ты не знаешь, какие слухи ходят вокруг него. И я прошу тебя держаться от него подальше, пока всё не зашло слишком далеко, — девушка отдаёт телефон брату обратно и стыдливо опускает голову. — Пообещай мне, Еджин. Джехён — не тот человек, который тебе нужен. И отец со мной в этом солидарен. Он рассматривает его исключительно, как делового партнёра, но его беспокоят слухи о вашей связи. Папа недоволен.       Ким, не мешкаясь, кивает и поддаётся вперёд, чтобы крепко обнять брата. Это кажется таким необходимым — ощущать родное тепло, которое в один миг может исчезнуть. Подобные мысли никогда раньше не появлялись в голове Еджин, но после встречи с Джехёном весь мир вокруг будто постепенно терял краски, и единственным пятном, привлекающим внимание, оставались только его глаза — пустые, бездонные, холодные, тёмные. Без жизни внутри.       Доён обнимает сестру в ответ, и она мгновенно расслабляется. У его сердца темп размеренный и спокойный, глухо постукивающий по грудной клетке и успокаивающий девушку. Брат опирается своим подбородком о макушку сестры, гладит по мягким распущенным волосам и улыбается, что-то нашептывая так, чтобы слышала только Еджин. Девушка тает в объятиях и прикрывает веки, наслаждаясь этим моментом. Еджин готова провести в руках Доёна всю жизнь, только чтобы он оставался рядом и также успокаивал её, когда вся жизнь теряет цвет. Только брат мог привести девушку обратно в чувства, мог снять её розовые очки, мог спасти от кошмаров, которые желали быстрее настигнуть бедную душу.       Никто не умел обнимать так, как Доён — породному, любя и тепло.       Никто не вселял больше такого покоя в душу, как он.       Еджин в этот момент клянётся, что ни в одни руки так не упадёт, как в его. Только семья будет любить её честно, не отбрасывая тени на веру друг к другу. У Еджин есть по-настоящему родные люди, которые готовы принять её такой, какой она перед ними предстанет, а у Джехёна такого никогда не было. Когда Чон появился на пороге родительского дома, чтобы забрать некоторые вещи из своей комнаты, то его встретила недовольная мать, сидящая вместе с его отцом в гостиной.       Чон жил в страхе за себя и за старшего брата. Когда не стало Джеха, то внутри, в душе уже изломленной и ледяной, что-то окончательно разбилось. Исчезло навсегда и бесследно, без шанса на возвращение. И в чём Джехён всегда был уверен, так это в том, что чтобы больше не позволять своим кошмарам ожить и уничтожить себя — нужно быть одним из них. ~       Каждое утро на протяжении двух недель с их последней встречи с парнем Еджин просыпалась с одной только мыслью: «Только бы снова не написал». Чон в первые два дня звонил вечером, но даже отказы о встрече не останавливали его. Чон перестал звонить, и вместо этого стал присылать сообщения на протяжении всего дня, а иногда и огромные букеты цветов. Игнорировать их становилось всё тяжелее, а делать вид, что не видишь, ещё сложнее. Это доходило до того, что даже в университете знали об ухаживаниях Джехёна — букеты доставлял курьер прямо к двери кабинета, где могла проводиться лекция.       Было ли это эгоистичным порывом парня так показать всем вокруг, что Ким больше не нуждается в чужих ухаживаниях, или простым желанием выбить из девушки хоть один ответ на его бесчисленные сообщения и звонки. Если Чон планировал первое, то справился он удачно — все воздыхатели девушки замолчали и перестали оказывать ей внимание. Друг, с которым она сидела рядом на английском, своей печали решил не показывать — Ким никогда не смотрела на него иначе, чем на приятеля.       Еджин никогда бы не подумала, что Джехён может быть таким назойливым. Совсем как глупый ребёнок. Эта настырность была не свойственна его характеру, но в голове его однозначно какой-то винтик заклинил и заработал в обратную сторону. Всегда кажущийся ни в чём не заинтересованный, усмехающийся над любым её действием, ненавидящий то, что любит Ким — образ Джехёна разбился о скалы, а новый всё никак не построится. Девушка продолжает жить догадками о том, какой он на самом деле, но наперёд знает, что ответ ей не даст даже сам парень, настолько скрытным о своей личности он был.       Ким не отвечала, и сейчас, на третью неделю этой «пытки» оставляет его в ожидании уже пятый день, явно понимая, что что-то идёт не так. Интуиция её не подводила со встречи с парнем — Джехён приехал к её дому тем же вечером, когда отсчёт пошёл на четвёртую неделю. Строгий чёрный костюм, а запястья скрыты рукавами. У Еджин внутри было такое маленькое желание вновь увидеть те плетеные браслеты, чтобы коснуться ниток и снять их с его запястья. Ему они не идут, а вот на руке у Ким им самое место.       Взгляд тяжёлый, нечитаемый — это становится уже чем-то обычным, что напрочь перечёркивает их первое знакомство, когда его глаза отражались лёгкостью и детской наивностью, граничащей с волшебством.       Еджин стоит возле входной двери, не отпуская ручку. Джехён поднимается по маленькой лестнице и идёт по крыльцу к ней, останавливаясь в нескольких шагах. Если бы не место, то Чон подошёл б вплотную. Ему не позволяло, наверное, элементарное воспитание и вежливость. Может, и вовсе уважение к её брату и отцу, которые наверняка придут в бешенство, когда узнают, что Чон здесь. И он старался сохранять дистанцию, которую считал допустимой.       — Почему не отвечаешь? — спрашивает Джехён, а Еджин нервно сглатывает и медленно выдыхает, в голове пытаясь сосчитать до десяти, чтобы успокоить себя.       — Не хочу, — девушка безразлично пожимает плечами и давит на ручку двери, когда Джехён делает шаг к ней. — Это же очевидно, зачем приезжать? Чтобы выслушивать мой отказ лично, а не каждый раз читать его в сообщениях? — Чон сжимает челюсти, и от этого у Еджин начинают трястись коленки. Ещё немного, и Ким точно упадёт на землю. — Я уж думала, ты умнее.       — Я потому и приехал. Меня не устраивают такие отказы, — хоть голос Чон никак не повышал, но от его тона и этих жёстких ноток в нём, всё внутри девушки леденеет. — Назови хотя бы одну причину, почему ты отказываешь мне? — парень тянет к ней руку, но Еджин прижимается к двери и грубо отталкивает его ладонь от себя.       — Ты мне надоел, — бездумно выпаливает Ким. Реакция парня не заставляет её ждать — его уши залились краснотой от злости, а губы недовольно поджались. — Потому что ведёшь себя, как обиженный ребёнок, когда тому ответили «нет». Потому что ни разу не попытался избавиться от тех ужасных статей, которые выходили обо мне после нашей встречи. Ты выглядишь от этого жалким. Раздражаешь своим упорством и желанием контролировать, воспитывать меня. Как можно быть таким глупцом!       Выговаривая всё почти на одном дыхании, Еджин не замечала то, как меняется выражение лица Джехёна с каждым словом, что вылетело с её губ. Он сжимает руки в кулаки, но смирно стоит на месте, прожигая девушку взглядом. Ким не смотрит на него и говорит, размахивая рукой, в то время как внутри парня с проходящими минутами загорается пламя — оно разгорается быстро, охватывает всё на своём пути и сжигает дотла.       Ким умалчивает о том, что основной причиной является брат, отец и их запрет на встречи с ним. Джехён же злится не на отказ. Его приводит в ярость только то, что она осмелилась сказать вслух.       — Ты раздражаешь своим высокомерием и избалованностью. Хватит испытывать моё терпение, Чон Джехён. Если тебе так нравятся мои отказы, то слушай: я не­нави­жу твоё общество, меня тошнит. И ты никогда меня не добьёшься, так что впредь знай границы.       В мгновение ока Чон оказывается вплотную к Еджин, а рядом с её головой оглушительный удар по крепкой дубовой двери, оставивший на деревянной поверхности несколько царапин от колец и небольшую вмятину. Костяшки Джехёна покраснели, а из полученных царапин появилась кровь, обрамляя тыльную сторону ладони мелкими каплями. Ким не кричала, потому что страх сковал не то, что горло — всё тело словно парализовало. Губы были раскрыты и дрожали; одна ладонь сжимала ручку двери, а вторая лежала на животе, сминая хлопковую ткань футболки в пальцах.       — Не говори мне о границах. В том мире, в котором живу я, их нет.       Чон наклонился к уху Еджин и прошептал слова, что отравляли изнутри подобно змеиному яду. По телу девушки проходит электрический ток, останавливается где-то в районе груди и бьёт болезненными сковывающими импульсами по всему телу. Как только Чон отходит от Ким на несколько метров, то из дома выходит обеспокоенный Доён. Брат легонько толкает сестру внутрь дома и остаётся стоять на крыльце, не сводя взгляда с пострадавшей руки Джехёна.       — Скажи Еджин, что я услышал её.       Чон в последний раз заглядывает вглубь дома и натыкается на испуганный взгляд Еджин. Чон улыбается так, будто скалится, и, поправляя рукава пиджака, спускается по лестнице, направляясь к своей машине. Не проходит и минуты, как след пребывания парня исчезает. Свидетельствуют о его присутствии здесь только разбитое животным страхом состояние Еджин и существенные повреждения на двери, которые было бы хорошо быстрее исправить. Доёна дверь волнует в последнюю очередь. Он хлопает ею и быстро подходит к сестре, прижимая её к своей груди. Она вся трясётся в истерике и плачет, не находя в себе силы успокоиться и прийти в себя. Её колени подкашиваются и она медленно оседает на колени; рядом с ней становится на колени и Доён, взволнованный случившимся до ужаса. Ким не слышал разговора, ничего не видел, но услышанный громкий стук мог означать только одно.       Оглядывая заплаканное лицо сестры, Ким облегченно выдыхает, когда не видит следы побоев. Джехёну наверняка можно в этом мире всё, любой беспорядок и любое поведение, но Доён бы никогда не позволил ему причинить Еджин вред, как физический, так и моральный. Ким винит себя за то, что не уследил, и позволил слезам сестры пролиться. Когда девушка, убаюканная тёплыми объятиями брата и его шёпотом, уснула у него на плече, Доён поднимает её на руки и относит в комнату.       Больше он не позволит этому парню разрушать жизнь своей любимой сестры, каким бы могущественным он не оказался. Ким верит, что на его стороне отец и закон — это то сочетание, которое всегда помогает ему доводить любое дело до конца. В нём было много тяги к справедливости и защите своих родных, и потому — клятва Доёна оттого убедительнее.