«Я не хочу сейчас ничего. Я даже не могу сказать, бьётся моё сердце или нет». blackpink, stay
— Однажды эти судебные разбирательства закончатся, поэтому я встречался утром с нотариусом, — спокойно начал отец, переводя дыхание. — Убедившись, что я в сознании думать и могу здраво рассуждать, он выслушал меня и внёс поправки в завещание. — Что ты такое говоришь? — возмущённо спросила Еджин, сжимая ладонь отца. Мужчина слегка улыбается и вздыхает. — Я оставил Доёну и Еджа их акции. Однако мои переписаны на тебя. Это позволит тебе получить преимущество во время собрания акционеров, когда будут выбирать нового генерального директора. Доёна я лишил этого права. Также на твои акции никто не будет иметь права — я говорю на случай, если ты выйдешь замуж или попадёшь в критическое состояние, как твой старший брат сейчас. — Почему ты так категорично отнёсся к Доёну? — на этот вопрос мужчина не ответил, презрительно сощурив глаза. — Ты не сможешь занять моё место сейчас или в ближайшее время. Следи за компанией, анализируй всё, что происходит. И когда ты будешь готова, верни компанию себе и очисти её репутацию. Этот скандал должен будет утихнуть. — Конечно… Конечно, я сделаю всё возможное, чтобы вернуть нам то, что у нас забрали. Всё будет хорошо! — Пообещай мне, что уговоришь Еджа и Доёна отдать их долю тебе во время собрания. — И оставить их ни с чем? — Есть доля, которая неприкосновенна. А есть та часть, которой они могут управлять, — отец начал кашлять так, что создавалось ощущение будто он задыхается. Еджин нажала на кнопку и начала кричать о помощи. — Никому не доверяй, никому. С этого момента ты должна надеяться только на себя! — Постой… Пап, всё хорошо, тебе сейчас помогут! — девушкой овладела паника, и только она хотела побежать звать на помощь, отец остановил её, слегка сжав ладонь дочери в своей руке. Еджин повернулась к нему, быстро смахивая слёзы, и увидела лёгкую тень улыбки на его губах. Тэхён заканчивает курить и заходит внутрь дома, вздрагивая от холода, который резко его окатил и тут же исчез. Снимая куртку и вешая её на крючок шкафа, тот проводит ладонями по рукам и поджимает недовольно губы. Он никогда не полюбит зиму из-за ужасного холода, на который у него сразу реакция. Это заметно по потрескавшейся коже на костяшках ладони, по шелушению кожи лица и сухости по всему телу, по сразу же забивающемуся носу и по тому, как часто он чихает, стоит ему только хоть немного замёрзнуть. Парень заходит на кухню, где сидели Чону с Еджа. Его младший брат к своей тарелке не притронулся, а всё также сидел рядом с девочкой и пытался уговорить её поесть, на что младшая Ким только отрицательно качала головой и молча вытирала слёзы. Еджин рассказала младшей сестре о смерти матери на следующий день утром, но о других промолчала. Тэхён просто наблюдал за тем, как старшая держит всё в себе в этом доме, а, выходя по ночам на задний двор, тихо плачет в ладони, закрывающие лицо. Она всеми силами подавляет внутри себя истерику, когда видит младшую сестру. И не заметить это отвратительное отчаяние, коим пропитались все стены, было невозможно. Намджун жил в этом доме вместе со своей семьёй, но две недели назад его жена и двое маленьких детей улетели в Америку на новогодние каникулы, чтобы провести там рождественские выходные, а на китайский новый год вернуться домой, поэтому дом сейчас чаще всего пустовал. С утра до вечера в нём находились только Чону и сёстры Ким, а Тэхён лишь приезжал погостить, чтобы пообщаться с младшим братом и по вечерам застать старшего. Сокджина не видно в этом доме уже больше десяти лет. Он не проявляет желания знаться со своими братьями, поэтому и вовсе оборвал все связи, уезжая на родину своей жены — в Сувон. Никто его останавливать не стал. Тэхён и Чону просто не упоминают его и стараются не вспоминать, а Намджун обойтись без единой мысли о старшем брате не может. Потому что винит в смерти его старшей дочери — исключительно себя. Он не углядел, не уследил, не защитил, когда Джин доверил ему на тот момент самое любимое и ценное сокровище своей жизни. Сейчас бы его дочь училась в средней школе. Если бы она тогда не погибла, то училась в университете на учителя (как она хотела) и потом устроилась на работу, жила бы спокойной жизнью настолько, насколько ей позволяла бы семья Ким. Но её больше нет, и вместе с её смертью разрушились и братские отношения. Любовь, дружба, преданность — это всё кануло в лету. Сокджин в ту неделю собрал вещи и уехал, проклиная Намджуна, а вместе с ним и родителей. Как обстоят дела у самого старшего неизвестно никому, потому что даже Джун, уважая решение брата уйти и порвать с ними все родственные связи, не стал устраивать за ним и его семьёй слежку. Намджун позволил им жить обычной жизнью людей, которые никак не причастны к криминальному миру. Этого хотел Джин для своих детей, и он это получил. Чону же два года назад закончил университет и теперь работает частным репетитором. Его можно найти в основном только в образовательном центре, но на ближайшие несколько месяцев он уволился, чтобы хоть кто-то был дома и приглядывал за младшей Ким. За Еджин Джун волновался почему-то меньше всего. Он не мог объяснить это чувство — просто он видел её глаза и знал, что она не сделает глупостей, пока жива её младшая сестра. Пока есть надежда на выживание Доёна, хотя Еджин глубоко внутри и знала, что её брат обречён так же, как и мать. Намджун просто был в ней уверен. И ещё ему просто нравится представлять на месте Еджин погибшую племянницу, жизнь которой он не уберёг. Еджа поднялась со стула и ушла к себе в комнату, а Чону тут же хотел поспешить за ней. Тэхён не хотел задерживать брата, но и спросить тоже хотелось. — Как тебе удаётся приводить Еджа в чувства? Чону останавливается на пороге и поворачивается к старшему. Он пожимает плечами и задумчиво отводит глаза. — Дети и девушки верят словам людей, которых любят. После этого младший быстро ушёл из кухни и направился за Еджа, которая сидела в своей комнате, но оставила дверь открытой для Чону. Тэхён ещё некоторое время смотрит на то место, где до этого стоял его брат, и анализирует каждое сказанное им слово. Он знает, что Еджин его и слушать не захочет. И причина этому проста — он друг Джехёна. Пусть сейчас девушка и не догадывается о том, что такой несчастной её сделал Чон, но и до этого она не особо питала к нему хороших чувств. Он остаётся для неё воспоминанием, забыть которое все хотят, но не могут. Оно крутится у них в голове и не даёт нормально жить. Если Еджин узнаёт о том, что это всё подстроил Джехён ради женитьбы, то она сойдёт с ума. Сейчас девушка на грани, и от решающего шага в пропасть её держит только не менее разбитая Еджа, которая даже целиком поверить в это горе не может. В один день потерять дом, родителей и старшего брата. Потерять всегда улыбающуюся сестру, которая ругалась на неё по пустякам. Это всё не вынести без последствий, это всё — её травма, которая оставит свой огромный страшный шрам. Тэхён качает головой, чтобы отогнать плохие мысли, и наливает воду из фильтра. Намджун придёт только вечером, а Еджин — неизвестно, когда. Ким даже не знает, ждут ли его в этом доме. Он ведь просто глупый бездельник, который прожигает деньги от личных акций компании, дружит с ужасными людьми вроде Джехёна, предпочитает клубы работе и случайные связи женитьбе, которую от него требует Нам, чтобы младший хоть как-то устроился в жизни и принялся за дело, взял себя в руки. Но Тэхён яростно отрицает это, потому что не хочет. Чону в этом плане намного умнее и взрослее, даже кажется более мозговитым по сравнению с Тэхёном. Но второго это никак не задевает. После того, как парень самостоятельно приготовил себе рамён и поел, он слышит, как закрывается входная дверь. Через несколько минут на кухню заходит Еджин и подходит к фильтру, чтобы налить себе попить. Она полностью игнорирует присутствие парня и наливает в стакан горячей воды. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Тэхён и встаёт со стула, чтобы взять посуду и поставить её в раковину. Еджин косится на парня и молчит, после отводя от него взгляд. — Бессмысленный вопрос, — спустя несколько минут отвечает она. Тэхён кивает, но это его определённо задевает. Он не может понять чувства девушки, потому что всегда воспринимал потерю близких, как что-то нормальное и естественное. Их отец умер, когда Чону было тринадцать. Может, именно поэтому он и носится с Еджа, как нянька. Мать умерла два года назад точно также от инфаркта. Было плохо и обидно, но слова Намджуна были словно пощёчина. Тогда он сказал, что смерть в их возрасте — естественный процесс, которого не избежать. Их смерть нужно просто принять и думать о том, что они прожили достаточно долго и хорошо. Брата он потерял, но по собственному желанию Джина, а они с ним были не в таких хороших отношениях. Пятнадцать лет разницы играют свою роль в общении в семье. И эти потери были постепенными, между ними огромные пробелы. А вот жизнь Еджин сломалась в один момент, в один день — и всё по вине Джехёна. — Я знаю, что это бесполезно, но… Всё будет хорошо, Еджин. Всё наладится! — Тэхён был в какой-то мере даже наивен, несмотря на безобразный образ жизни. В нём было что-то непонятно светлое и чуткое, которое каждый в его окружении теряет ещё в детском возрасте. Что Лукасу, что Джехёну пришлось пережить в своих семьях ужасные вещи, которые когда-то их сломали и сделали теми, кто они есть сейчас. У Тэхёна такого не было — многие бы сочли его семью обычной, даже скучной, если бы не компания, основанная ещё их дедушкой, и часть жизни, которую все члены семьи стараются сохранить в секрете. Намджун никогда не стремился хвастаться тем, что Корея, а в особенности Сеул — весь принадлежит ему. Это досталось ему от предков, а отец доверил руководство ему, а не Сокджину, ещё когда Нам закончил университет. Джуну абсолютно наплевать на то, кто предпочитает сидеть на вымышленном троне, который он позволил выдумать богатым наследникам вроде Джехёна. Пока никто из них не нарушает определённых правил, не трогает его семью — он молчит и ничего не делает. Даже в ситуации с Еджин он предпочёл просто помочь ей, скрывал её и старался ничего не рассказывать. Намджун быстро всё узнал, а вот говорить об этом Ким не посчитал нужным. По крайней мере — не сейчас. Еджин ставит стакан на столешницу и сжимает его так, что костяшки на её ладонях белеют. Тэхён уверен, что, если бы она была у себя дома — разбила бы стакан. Но она просто смотрит в одну точку на полу и молчит, нервно сглатывая. — Когда? — Ким вздрагивает, когда слышит хриплый шёпот и скрип стакана о поверхность. — Папа сегодня умер. Через два дня я смогу… — Еджин жмурится и отпускает стакан, обнимая себя за плечи. — Кремировать родителей, а потом… — Еджин, ты можешь ничего не говорить, — Тэхён подошёл ближе и аккуратно положил свою руку на её подрагивающее плечо. Девушка качает головой и облизывает сухие губы. — Я должна говорить об этом. Если не я, то кто? — Ким то говорит громко, то снова шепчет, качая головой. Она поворачивается к парню лицом и смотрит на его грудь, на шею, не решаясь взглянуть ему в глаза. — Похороны будут закрытыми. Намджун сказал, чтобы я не беспокоилась и доверила это ему. — Мне очень жаль, Еджин… — тихо отвечает Ким, и она поддаётся вперёд, роняя свою голову ему на плечо. Через несколько секунд Тэхён чувствует, как его кофта промокает, слышит всхлипы и шмыганье, видит, как тело девушки дрожит. Ким медленно обнимает её и притягивает ближе к себе, ощущая то, как она обвивает своими руками его талию и начинает плакать громче, будто пытаясь выплакать сейчас всё то, что копилось в ней все эти дни. Ей резко становится плевать на то, что её может услышать Еджа или ещё кто-то. Она просто беспомощно плачет, болезненно стонет от того, как внутри всё болит, и сжимает в дрожащих ледяных руках тёплую кофту парня. Она молчит о том, как добралась до дома. Потому что это было никак. Ким не помнит, как ей удалось сесть в подъехавшую машину, в тишине доехать и без истерик зайти внутрь, даже выдавив из себя слова. Смерть отца наступила час назад от остановки сердца, ещё спустя несколько минут его мозг перестал функционировать. Его отключили от аппарата жизнеобеспечения, сняли дыхательную трубку, убрали все капельницы и питание. Еджин помнит, как она стояла в углу, её держали на всякий случай две медсестры, и она просто упала на колени от отчаяния. Ким помнит, как она подошла к мёртвому отцу и не увидела его поднимающуюся-опускающуюся грудь, не чувствовала сердцебиение, когда положила ладонь ему на грудь. Она чувствовала только холод, исходящий от его кожи ещё с самой операции. Девушка видела труп, который ещё пару минут назад был живым человеком, её родным папой. Её спасительной каплей воды в бесконечной пустыне. Она говорила с ним минутами ранее до его смерти, и ей оставалось только смотреть на то, как врач делает пометки в его деле и уходит, поджимая губы. И теперь отца нет. Еджин жмётся к телу Тэхёна и обнимает его так крепко, будто пытаясь впитать его тепло. Ей кажется, что всю неделю, которую она провела рядом с холодным, почти мёртвым Доёном и отцом, она сама становилась будто ледышка. Что изнутри, лишённая эмоций, что снаружи — кожа была неестественно холодной. У Ким руки никогда не были такими, даже самой холодной и злой зимой они были горячие, живые. Тэхён сейчас такой же. Она чувствует тепло его рук сквозь свитер на спине, чувствует горячее дыхание на макушке. Она чувствует, как его сердце бьётся и пропускает через себя горячую алую кровь, позволяя ему дышать. Жить. Мама, папа — они больше не могут. Они просто закрыли глаза и больше не проснулись, оставляя двух сестёр на произвол судьбы. Еджин срывает голос, когда в очередной раз кричит и падает на пол. Тэхён опускается рядом с ней и вновь обнимает, успокаивающе гладя рукой по волосам. Но Ким больше ничего не слышит. Она будто вновь в прострации, в какой-то миллионной чёрной дыре, в которой нет ни времени, ни пространства. Нет ни чувств, ни людей. Одна только темнота и пустота, в которой Еджин теряется. Когда Тэхён относит девушку в её комнату и закрывает дверь, то выходит на балкон второго этажа. Ким курит редко, но сейчас не может совладать с собой. Достаёт пачку и зажигает последнюю, набирая номер Джехёна. Голос друга раздражённый и даже слегка уставший, на что парень совсем не обращает внимания. Ким долго думает и молчит, позволяя другу говорить о чём-то своём. Взвешивая все «за» и «против», Тэхён вздыхает и выбрасывает окурок в мусорный бак в углу. — Мне есть, что тебе рассказать. Они у Намджуна, я скину тебе местоположение. — Ты немного опоздал с этим, конечно. Кое-кто другой подсказал мне, где они, но я рад, что ты решил помочь мне. Что, Еджин успела и тебя оскорбить? Она это умеет — гордости хватит на кого угодно. — Нет, я был занят всё это время. Да и думал, что ты сам вполне в состоянии узнать, где сёстры Ким. — Хочешь скажу, кто это был? Кто рассказал мне? — с усмешкой спрашивает Джехён, на что Тэхён не находит слов. Он молчит и нервно сжимает сигарету в своих пальцах. Имя, прозвучавшее с уст друга, заставило Тэхёна поперхнуться и сбросить звонок первым. Ким ещё долгое время простоял на балконе и курил одну за одной с короткими перерывами. Его руки дрожали, а храбрости не хватало вернуться в дом и взглянуть Еджин в глаза, когда она проснётся. Он резко осознал, что вокруг неё не осталось ни одного человека, которому она могла бы искренне верить. Каждый вокруг неё сейчас готов предать девушку при одном зове Джехёна, а она посреди этого осталась одна. Без поддержки, без любви, без семьи — без смысла жить дальше. С момента похорон родителей прошло два месяца. И за это время ни на каплю легче не стало — Еджин всё ещё видит эту страшную границу в своей жизни. Она делит её на «до» и «после», и мириться с этим не получается. Отчего-то в её голове глубоко сидит мысль, что все беды только начинаются. В комнате, которую Намджун выделил для неё, всё чужое. Нет ни одного уголка, в котором девушка чувствовала бы себя хорошо, потому что такого места в мире больше нет. Оно исчезло вместе с родными, которые погибли. Оно сгорело вместе с близкими людьми в гробах. Оно испарилось, утонуло. Его нет. Все надежды растворяются, когда в больнице она видит Доёна без сознания. Всё такой же неподвижный. Еджин смотрит в окно и замечает то, как Чону сидит с Еджа на заднем дворе. На столе перед ними лежат какие-то книги, сестра усердно что-то пишет, а парень сидит и наблюдает за ней. Ким стало ещё хоть как-то спокойнее на душе, когда она видит свою младшую. Еджа всё ещё не разговаривает с ней. Не может смотреть на сестру, а когда видит и сталкивается с ней в коридоре, то убегает вся в слезах. Ким долго не могла понять почему, пока к ней не подошёл Чону и не сказал, что ей страшно. Она боится потерять сестру; боится, что Еджин ей просто кажется, боится смотреть ей в глаза; боится признать, что теперь подросток остался сиротой и бездомным. Девушка на это ничего тогда не сказала. У неё внутри от этого чувства всё неприятно щемило, а к Чону почему-то появилось отвращение. Он мог обнимать Еджа, есть вместе с ней и даже разговаривать, пока родная сестра ограничивается лишь подглядыванием из окна своей комнаты за тем, как жизнь Еджа понемногу налаживается. Еджин этому несомненно рада, потому что хотя бы одна из них должна это отпустить и жить, как и раньше. Пусть и первые попытки будут оборачиваться неудачами, а кошмары будут будить по ночам, но младшая с этим справится. Еджа это переживёт, примет и отпустит. А Еджин в себе совсем не уверена. У неё больше нет человека, на чьём плече она может поплакать и позволить себе слабость. У девушки больше нет того, рядом с кем она сможет раскрыть свою душу и показать кровоточащие гниющие раны, которые не спешат заживать и затягиваться. Они будто с каждым днём становятся всё больше, а боль Еджин — сильнее. В один день она просыпается с горьким отчаянием и желанием заснуть навсегда; в другой день она просыпается и ничего не чувствует, и от этого её тошнит; а ещё через день — она боится, что ей хватит духу оставить сестру и сломить её окончательно. Этого нельзя допустить. Еджин решает жить ради сестры, ради её будущего и её безопасности, ради Доёна, который всё ещё может очнуться. У неё никого кроме них не осталось, никого родного и близкого. И её нужно беречь больше всего, а если Ким с этим не справится — никогда себе этого не простит. Февраль закончился, а вместе с ним и вся зима, принёсшая в жизнь Еджин невыносимые страдания. Весну девушка встречает с пустой головой и разбитым сердцем, даже не надеясь на то, что мартовское солнце её согреет. Когда Ким собирается с мыслями и спускается вниз, то натыкается на комнату Тэхёна, дверь в которую была слегка приоткрыта. Ким за время её пребывания здесь очень помог. Рядом с ним на некоторое время становилось спокойно, но на очень короткий срок. Стоило только Еджин забыться в его объятиях, как в голову будто молот били воспоминания о Доёне. Ким отпрыгивала в страхе от парня и убегала к себе в комнату, закрываясь там и рыдая до глубокой ночи. Предпринимать попытки вновь найти покой в его руках она больше не стала, поэтому старалась максимально избегать парня. Чону, краем глаза заметив двигающуюся тень в доме, усмехнулся и обратился к Еджа, отодвигая от неё учебник. — Ты ведь помнишь, как мы договаривались? Справишься? — на вопросы Чону девушка уверенно кивнула. — Конечно! Джехёну стоило давно помочь нам! — Еджа наивно улыбается и обнимает парня. Открывая стеклянную дверь, которая отделяла дом и задний двор, Еджин вышла и медленно подошла к столу, за которым сидели Еджа с Чону. Парень, увидев Ким, тут же встал и слегка улыбнулся, уступая ей место. Он посмотрел на Еджин сверху-вниз и слегка качнул головой, будто бы отгоняя мысли. Девушка на это не обратила внимания. — Я пока пойду и принесу что-нибудь поесть, — Ким быстро зашёл внутрь, оставляя двух сестёр наедине. Ещё никогда Еджин не чувствовала себя так неловко рядом с родной сестрой. Между ними всегда были разногласия, но они любили друг друга — они ведь родные, а кровь не водица. Но стоило только старшей начать разговор, как Еджа гневно бросила учебник в сторону и соскочила со стула так, что тот опрокинулся назад. Еджин непонятливо уставилась на младшую, но продолжала сидеть и сжимать рукава тёплого свитера, ведь на улице было всё ещё прохладно. — Не разговаривай со мной! Больше не смей говорить со мной! — завопила Еджа и разрыдалась, сжимая руки в кулаки. — Еджа, милая… О чём ты? — Еджин встала со стула и хотела подойти к сестре, протягивая к ней руки, но младшая истерично закричала и оттолкнула старшую. — Ты виновата в том, что они умерли! Почему ты отпустила Доёна? Почему? — Еджин застыла в ужасе и смотрела на сестру неверующим взглядом. Весь мир застыл и потерял краски, когда старшая разглядела в глазах напротив неподдельную злость. Еджа говорила от чистого сердца, понимала все слова и специально выговорила их, будто наперёд зная, что это сможет разрушить вновь весь тот фундамент, который Еджин смогла построить. — Еджа… — старшая сделала шаг вперёд, а младшая побежала к двери, настежь открывая её. — Я ненавижу тебя! — выкрикнула младшая и забежала внутрь дома, оставляя Еджин мёрзнуть на мартовском холоде. Девушка стояла возле стола и ощущала, как жизнь понемногу покидает её тело. Она вытекала из тела вместе со слезами, которые беспрерывно катились по бледным щекам. Еджин и понятия не имела, что младшая сестра во всём винит её. Она хрипит от сдавливающих грудь чувств и закрывает глаза ладонью, попутно стирая слёзы. Ей всё ещё не верится. Это говорила не Еджа — она не могла додуматься до этого. У Еджин осталась только сестра, но теперь даже она отвернулась от неё. Ким облизывает губы и делает глубокий вдох, чтобы собраться с силами и вернуться в дом. «Еджа просто до сих пор больно, она говорит это на эмоциях». Ким её понимает — ей самой иногда хочется обвинить во всех её проблемах кого-нибудь. И она держится из последних сил, чтобы не сорваться на ком-нибудь. Обойдя дом во второй раз, заглянув во все комнаты и прокричав имя сестры раз в двадцатый, до Еджин доходит страшная мысль того, что Еджа сбежала. И так как Чону не было тоже — значит, он надоумил её на побег и поддержал эту ненормальную идею подростка. Грудь девушки изнутри пылает злостью, а ненависть к младшему Чону возрастала в геометрической прогрессии. Ким забегает к Тэхёну, который только что собрался идти обедать, и хватает растерянного парня за плечи. — Быстро звони Чону! Пусть приведёт мою Еджа обратно домой! — Еджин и не заметила, как её голос изменился. Кажется, даже сам Тэхён испугался. В голосе девушки столько злобы и внутренней силы, что парень сначала просто раскрывает и закрывает рот, и только после очередного удара в грудь он достаёт свой телефон и звонит младшему. Но он не берёт ни во второй, ни в пятый, ни в десятый раз. Еджин всю распирает от ярости, пылающей внутри неистовым огнём. Ей хочется найти Чону и порвать его на части, чтобы он больше и пальцем не тронул её родную сестру. А если с Еджа что-то случится? А если она попадёт под машину? А если она заблудится? А если Чону просто придурок, который настроил младшую сестру против неё? Ким хватается за корни волос и ходит из стороны в сторону, пытаясь придумать максимально лучший вариант её поисков. Намджун запретил выходить из дома как Еджин, так и Еджа, но причины не рассказал. Внутри Ким сейчас держит только Тэхён, не выпуская её наружу. Первая мысль была — побежать в город в поисках Еджа. — Еджин, Чону присмотрит за Еджа, ничего плохого не случится. Не доводи себя снова, пожалуйста, — Тэхён поднимается со стула и подходит к девушке со спины, чтобы обнять и успокоить. — Я не успокоюсь пока она не окажется рядом со мной целой и невредимой! — Еджин отталкивает парня и хватается руками за спинку ближайшего стула. Она яростно бьёт стулом по полу и не может найти другого выхода своей злости. Спустя час после исчезновения младшей сестры приезжает Намджун, так как Тэхён решил позвонить ему и сообщить о возникшей проблеме. Ким старший был не на шутку зол и обеспокоен, когда вернулся и убедился в правоте слов младшего брата. — Я знаю, где она. Еджин, мне нужно тебе кое-что сказать, — Намджун слегка давит на плечи девушки и усаживает её тем самым на стул. Ким послушно садится и ставит локти на стол, опираясь лбом о раскрытые ладони. Её голова ужасно кружится от мыслей, что вихрем проносятся внутри. — Намджун, не нужно! — встревает в разговор Тэхён и встаёт возле брата. — Нет, нужно. Еджин должна знать, кто убил её родителей, поставил Доёна в такое положение и похитил младшую сестру, — девушка на несколько секунд застывает и перестаёт дышать. После она медленно поднимает голову и пронзительно смотрит на Намджуна, который сцепляет свои ладони на столе в замок и тяжело вздыхает. — Что… Что ты сказал? — с придыханием спрашивает Ким. Воздуха катастрофически не хватает, когда до неё вновь и вновь доходят слова мужчины, что сидит напротив. — Прости, что скрывал всю правду от тебя, но так было лучше. Я не думал, что Чону так поступит со мной, но он своё получит. Еджа сейчас у того, кто убил твоих родителей и подставил компанию, — Еджин мотает головой в стороны и встаёт со стула, не в силах усидеть на месте после услышанного. — Сейчас компанией управляет бывший вице-президент Ли Тэён — он оказался человеком Джехёна. И вас лишили всех прав на время разбирательства. Думаю, ваши акции и права на эту компанию отбирать не станут, но это может плохо отразиться на финансовой части. «Нет. Нет. Нет! Не может этого быть». Еджин только-только начинала осознавать их смерть, как Намджун заявляет о том, что это — убийство. — Это всё дело рук Джехёна. Не уверен, для чего это ему, но знаю, что это он, — Намджун пожимает плечами и вновь вздыхает, не зная, что ещё добавить. С губ Еджин срывается болезненный стон. Вновь это проклятое имя. — Он… Джехён хочет, чтобы Еджин вышла за него замуж, — добавляет неуверенно Тэхён и опускает голову, стыдясь взглянуть на девушку. Повисает напряженная тишина, которую вскоре нарушает дрожащий голос Еджин. — Ты всё знал? — Тэхён понимает, что она обращается к нему. Он сжимает губы в тонкую полосу и кивает. — Вы оба всё знали и молчали? — Так было лучше для вас обеих, — младший решается поднять голову и взглянуть на Еджин. Её волосы были растрёпаны, а взгляд стал абсолютно диким. Руки девушки дрожали, и она сжала их в кулаки, всем своим видом показывая бешенство, возникшее внутри. — Нет, не было! Не было, Тэхён! Я потеряла сестру, всю семью! — отчаянно кричит Еджин и стучит по столу кулаками. Она не может найти себе места. Не может взглянуть на них и не сорваться на очередной злобный крик. — Что мне теперь делать? — истерика всё же сходит на нет. Девушка обессилено опускает голову на стол и даёт волю слезам. — Что мне делать… Я не знаю. Еджин снова слышит его имя. Она надеялась, что Джехён и вправду больше никогда её не побеспокоит, но сейчас вся её уверенность в его адекватности треснула, раскололась на куски будто хрустальная ваза. Тэхён решается подойти к девушке и коснуться её плеча ладонью. Ким вздрагивает, но не встаёт. Позволяет гладить себя по спине, хотя несколько секунд назад представляла то, как ударит его головой об стол. — Мы что-нибудь придумаем, Еджин, — Тэхён говорит тихо и спокойно, смотря на старшего брата и ища в нём поддержки. Намджун качает головой и пожимает плечами, а после вовсе встаёт со стула и уходит в свою комнату. На телефон Тэхёна приходит сообщение. Он достаёт его и вскрикивает от неожиданности. Оно от младшего брата.Ким Чону: «Еджин должна прийти на вечеринку по этому адресу. Передай ей, что если она не появится, то может начать оплакивать труп сестры».