«Ты увидел меня, разбитую на осколки, сверкающую, как звёзды, но зовущую на помощь». selena gomez, the heart wants it wants
Пятнадцать лет назад
— Дже, милый, ну как ты тут? — Ёнджи наклоняется к мальчишке и щипает того за щёку. — Я же говорил тебе больше не трогать моё лицо и не называть меня так! — Чон хмурится и ругается, но всё равно аккуратно обнимает девушку, чтобы не повредить живот. — Я не милый. Я мужчина. Ли смеётся и садится на диван, который недавно завезли в комнату мальчика. Джехён был очень рад подарку старшего брата, поэтому часто сидел на нём и постоянно протирал от пыли. Она проводит ладонью по кожаной поверхности и как-то грустно улыбается, смотря будто сквозь мебель. Чон садится рядом и обнимает девушку, прижимаясь щекой к её костлявому плечу. Мальчик уже по привычке, выработанной за несколько месяцев, кладёт свою ладонь ей на живот и ждёт толчка. Как только ребёнок пинается, то Джехён радостно восклицает и улыбается так ярко, будто весь солнечный свет сидит в этом мальчике. У него оленьи глаза, красивые пухлые губы и такие манящие щёчки. Ёнджи часто думала о том, каким вырастет Джехён, каким он будет через несколько лет. Изменится ли его внешность, характер, внутренний мир, а что останется таким же, как сейчас. Наверняка он станет очень красивым, разбивающий девичьи сердца налево и направо. Она боялась только того, что кровь в его венах сыграет с ним плохую шутку — он превратится в такого же эгоистичного монстра, как его брат и родители. Смотря на его наивную улыбку, девушка чувствует в груди горькое сожаление. Ли кладёт свою ладонь поверх мальчишеской руки и улыбается, рассказывая ему о том, что ночью, пока они лежали вместе с Джеха на кровати, его старший брат повернулся к ней спиной, а она пододвинулась ближе — и ребёнок толкнулся. Чон старший испугался и соскочил с кровати. — Он был так напуган тем, что она его пнула! — Ёнджи рассмеялась, а Джехён же смеялся громче неё, запрокидывая голову назад. Пусть даже если девушка и выдумала эту историю. Джехён обожал рассказы о том, как проходит беременность Ли, потому что, несмотря на возраст, уже мечтал о своей семейной жизни. Думал о том, а какие дети будут у него. Будет ли у него такая же хорошая жена, как Ёнджи — с красивыми яркими глазами и обворожительной улыбкой, заразительным смехом и тёплыми руками. Джехён уже сейчас обещает любить её больше самого себя и защищать от своих родителей, от всего ужасного. Чон клянётся себе, что будет относиться к своей жене точно так же, как это делает его старший брат. — Где мне найти такую же девушку, как ты? — наивно спрашивает Джехён и смотрит на Ёнджи, чьё выражение лицо тут же изменилось. Она помрачнела. Её губы странно скривились, и она боязливо притронулась к животу, будто хотела защитить ребёнка. — Просто не будь таким же, как Джеха, — Ёнджи потрепала мальчика за волосы и обняла за плечи, и Чон таял от того, какими её объятия были тёплыми и мягкими, несмотря на её худобу. Джехён не понял её ответа, ведь его старший брат всегда был улыбчивым и хорошим, занимался благотворительностью и любил младшего брата, защищая его от гнева отца и давления матери. Жаль только, что Ли обманывала его, выдумывая глупые истории об их семейной жизни, которая на самом деле была ужасна. Мальчик был так наивен, что девушка не могла противиться своему сердцу. Из всей семьи она искренне любила только его, но защитить никак не могла. Она и себя-то защитить не может, что уж говорить о мальчике, который слепо верит старшему брату.Наши дни
— Господин Чон, всё почти готово к свадебной церемонии. Какую дату Вы назначаете? — Чон отрывает свой взгляд от документов и смотрит на секретаршу, которая протягивает ему папку с данными. Его голова была забита одними только числами, а ещё уже завтра будут переговоры, в ходе которых придётся сидеть и вникать в суть договоров, потому что Чон не доверял никому. Даже своим адвокатам. Уж лучше Джехён сам всё перепроверит, прежде чем позволять какой-либо работе сдвигаться с места. — Поставь на двадцать седьмое июля, её экзамены должны закончиться ещё тринадцатого числа того же месяца. Еджин всё также не выходит из комнаты? — девушка кивает на вопрос начальника. — Неделя прошла. Скажи горничной, чтобы она вызвала мастера. Пусть уберёт замок с двери её комнаты и уговорит поесть. Не хочу видеть мертвеца у свадебного алтаря. Джиён снова кивает головой и уходит с новыми указаниями, а Джехён откидывается на спинку кресла и устало закрывает глаза. Еджин хоть и согласилась, но продолжала сидеть запертой в комнате и не выходить, не отвечать, не есть. Ничего. Она просто сидела там и лишь изредка подавала признаки жизни, откликаясь на имя простым: «Жива». Ким просто не могла позволить себе умереть: во-первых, до ужаса боялась физической боли, крови, высоты — да всего; во-вторых, боялась оставить Еджа одну. Младшая останется либо совсем без родных, либо Джехён её убьёт. А там и Доёну недолго. Чон смотрит на документы и слегка качает головой, когда случайно, обводя стол взглядом, натыкается на свой телефон, вспоминая о Ёнджи. В нём всё скучало по ней — только Ли и Джеха могли разбудить в юноше тоску. Такую противную и прилипчивую, что будто слизь на стенах груди. У парня не было лёгкой жизни, и он сомневается, что когда-нибудь будет. И единственным утешением является то, что он жив, как этого наверняка и хотела Ли. Девушка всегда относилась к Джехёну, как к собственному родному брату, хоть и ненавидела его родителей. Это было видно невооруженным глазом. Да и было за что их ненавидеть — родители парня приняли эту девушку, как жену Джеха, только потому, что компания её семьи была ужасно богатой. Это был очень выгодный брак, и Джехён раньше верил всем сердцем, что брат и Ёнджи любят друг друга. Чон думал, что Ёнджи безмерно счастлива в этом браке, потому что это то, что всегда демонстрировала девушка на публике и даже для него. Парень не помнит ни дня, чтобы Ли не улыбалась, не смеялась, не рассказывала смешные истории из их брачной жизни — и всё казалось таким настоящим. Джеха казался замечательным и заботливым мужем, который готов был положить к ногам жены весь мир, но он этого не намеревался делать. А Джехён элементарно не смог защитить её. Чон помнит день, когда старший брат уехал в командировку, а Ёнджи осталась одна в их доме. Джехён был счастлив, а вот девушка совсем нет. Но в тринадцать лет парень это просто игнорировал, оправдывал её состояние простой тоской по старшему брату. И если бы Джехён только знал, что на самом деле она чувствовала, что задумал его отец, что было причиной её первого кровотечения. Чон ненавидит родительский дом. Он забрал жизни трёх любимых людей, и находиться там абсолютно невозможно. Ёнджи вернулась из больницы утром следующего дня, а ночью — умерла. Её последними словами были: «От монстра родится только монстр». Джехён понять смысл этих слов не мог, а когда брат погиб, то всё почему-то встало на свои места. Чон любил своего старшего брата больше жизни, потому что он был его защитником. У парня никогда не будет человека, который будет любить его сильнее Джеха. Но то, как он поступил с Ёнджи, — не описать словами. Узнать тогда об этом было настоящим потрясением для Джехёна, потому что реальность не совпадала с его картинкой идеальной жизни. Сказать, что его мир сломался, — ничего не сказать. Он просто разрушился, а собирать его обратно уже не было желания. Джехён предпочёл оставить всё так, как оно есть. Будто Джеха — отличный муж и заботливый старший брат, Ёнджи — прекрасная жена и счастливая мать, а Джехён просто младший брат, который всегда хотел влезть в их личную жизнь. Взгляд, как у Ёнджи в ту ночь. Слёзы в глазах, дрожащее тело и абсолютная пустота. Всё, как у Ли, но это не она. Еджин была другой, совсем не такой. Она была грубой, высокомерной, а Ли всегда была доброй. Джехён не видел в Еджин ничего похожего. У неё не тот смех, не та улыбка, не те искры в глазах. Ким не казалась такой, как Ёнджи. Просто это отчаяние и боль в её глазах заставили его поверить, что она похожа. И это невероятно злило, потому что получалось так, что теперь Чон похож на своего старшего брата, на которого Ли ему говорила не равняться. Не быть, как Джеха, а младший сделал всё наоборот. Всё разрывалось внутри, и это злило с каждым днём всё больше. Джехёна от этих воспоминаний тошнит. Ему от них не избавиться, как бы он не старался. Это просто сидит внутри и разжигает в нём непонятную ненависть. Чон встаёт и выходит из кабинета, не обращая внимания на вопросы Джиён о том, куда он направился. Чон сам не понимает, почему и зачем он едет домой. Просто новость о том, что Еджин продолжает полностью игнорировать его существование — раздражает. Злит так, что парень на автомате сжимает руки в кулаки и тяжело дышит. Ким продолжает вести себя так пренебрежительно к нему. Вернувшись в квартиру, Джехён застал горничную, которая стояла на кухне вся заплаканная и пыталась вымыть посуду. Чон подошёл и решил выяснить, удалось ли поговорить с Еджин, на что получает развёрнутый ответ о том, как девушка накричала на неё и выгнала из комнаты. Парень протягивает женщине салфетку, а сам разворачивается и вскоре подходит к приоткрытой двери в комнату. — Не веди себя так с госпожой Хан. Она не сделала тебе ничего плохого, — Джехён открывает дверь и заходит внутрь, увидев Еджин сидящей на кровати. Она опиралась спиной об изголовье и читала учебные книги по финансам, которые ей в комнату положил Чон. Парень хотел, чтобы девушка закончила университет, потому что ей нужно образование. Ни столько для собственного блага, сколько для того, чтобы никто не осуждал её за то, что она всё бросила. А если осуждать будут Еджин, то значит — и Джехёна тоже. Большинство статей о её семье Джехён приказал не выпускать, а потом и вовсе забыть о том, чтобы писать про Ким. Еджин на парня не смотрит и сильнее сжимает учебник в руках, чтобы не нагрубить парню. Ким знает, что если Чон разозлится — Еджа может пострадать в любом случае. Нельзя делать так, чтобы парень бесился, но и перестать так себя вести девушка тоже не может. Она ненавидит эту квартиру, этих людей, что прислуживают Джехёну, эту комнату, эту ситуацию, в которую попала. Ещё больше она ненавидит парня, который шантажирует её жизнью родных людей. Еджа — драгоценная и глупая сестрёнка, которая попалась в чужую ловушку так необдуманно. У Еджин больше нет выбора и права на жизнь, на свободу, на любовь. У неё больше нет личного мира, собственного островка, в котором она могла бы уединиться и успокоиться. Теперь она под вечным контролем, так ещё и с открытой дверью. В её комнату в любой момент может зайти Джехён, и чёрт его знает, что взбредёт ему в голову. — Я сказала, что не хочу есть, — прошептала Еджин. У неё не было сил на разговоры, а учебник она держала скорее только для вида. — А она продолжала настаивать на своём, пока не… Не важно, — девушка решила умолчать о том, что часом ранее получила пощёчину от госпожи Хан. Джехён отметил её ужасное состояние. Она ничем внешне не отличалась от ходячего мертвеца, которого от пути в гроб отделял только аппарат жизнеобеспечения. Между смертью и Еджин стоит невинная Еджа, которая даже не подозревает, что сделала с жизнью своей любимой старшей сестры, и ничего незначащий Доён. — Ты ведь понимаешь, что я всё равно заставлю тебя есть. Мне не нужен твой труп, ты нужна мне живая, — Джехён садится на кровать рядом с девушкой и забирает у неё книгу. Еджин опускает руки и складывает их между ногами, чтобы скрыть дрожь, что появилась от голода и обезвоживания. Иногда она этого совершенно не замечала. Около трёх дней Ким не вставала с кровати и только и делала, что плакала, спала и бездумно валялась, смотря на потолок. В этих днях не было смысла, в них не было даже жизни, которыми были полны все дни, что девушка помнит. Она никогда не бездействовала, всегда была чем-то занята, с кем-то общалась и была, наверное, счастлива тем, что у неё есть. А сейчас у неё ничего нет. Есть только Еджа и беспросветная тьма, которая поглощает её всё глубже. И казалось бы, что даже здесь нет выхода. Еджин просто потонула в этой бездонной яме и продолжала падать. — Почему ты просто не отпустишь меня? — Еджин чувствует, как её вновь изнутри распирает. Девушка думала, что у неё не осталось слёз, но с каждым днём она выплакивала всё больше и больше. Сейчас у Ким нет сил сдерживаться. — Я ничего не могу тебе дать кроме ненависти и вечных истерик. — Мы вроде уже обсуждали это, — Чон усмехается и берёт девушку за руку, пододвигая к себе ближе. Девушка не сопротивляется, и парень спокойно обнимает её за плечи. — Пожалуйста, Джехён… Просто позволь нам уйти. Я никому ничего не скажу, мы просто исчезнем. Ты никогда больше не увидишь… — Чон сжимает плечо девушки настолько сильно, что она вжимается всем телом в него и кряхтит. — Я сказал: нет. Джехён поворачивается к девушке и отталкивает её с силой так, что она просто отлетает на другой конец кровати и еле удерживается на ней. Девушка слышит, как парень встаёт с кровати и ходит из одного угла в другой, что-то нервно бормоча себе под нос. Ким сжимает губы и молчит, боясь сказать что-то не так. Она уже проговорилась о том, о чём думала все эти дни. Ей казалось, что если она попросит, то Чон всё простит и позволит им уйти целыми и невредимыми. Но это только ещё больше разозлило парня. Парень непроизвольно провёл между Ёнджи и Еджин границу, но сейчас стёр её. Чон просто представил, как Ли точно также просила её отпустить или пожалеть, но всё, что сделал Джеха тогда — ударил. Джехён проводит рукой по волосам и находит в себе силу успокоиться, но слышит будто сквозь плотный купол, как Ким всхлипывает. Пузырь, в который был обвёрнут парень, лопнул. Чон слышит её плач, видит бесконечные слёзы и опухшие красные глаза. — Почему ты… Почему ты такой? Еджин боязливо поднимает голову, когда Джехён в мгновение ока оказывается рядом с ней. Ей спирает дыхание от его грозного взгляда — хочется под землю провалиться. Ким опирается руками о матрас и хочет отползти, но Чон оказывается быстрее. Парень хватает девушку за плечи и тянет наверх, от чего девушка даже не успевает сообразить. Джехён сцепляет свои руки на её шее и смотрит в испуганные глаза. Еджин хватается своими руками за одежду парня, за его руки, с силой сжимающие шею, еле дотягивается до его лица, но резкая слабость окатывает её с ног до головы. Девушке тяжело дышать, она рефлекторно хватает губами воздух, но всё безуспешно. У неё закатываются глаза, и она их жмурит, надеясь так хоть на что-то. Когда Еджин думает о том, что её конец наступил сейчас, Джехён расцепляет руки и бросает ослабевшее тело девушки на кровать. Ким жадно хватает воздух ртом и громко дышит, хрипя от жжения в горле. Её лёгкие будто сжимаются колючими проволоками, а тело отказывается двигаться. Позволяет не более, чем простое дыхание. Девушка лежит на боку и держит свои ладони на шее, слегка потирая её. — Доволен? Ты чуть не убил её, — снова тихий голос Ёнджи в его голове. Чон отступает от кровати и упирается бёдрами о выступающий подоконник. Джехён прячет свои руки за спину и сжимает покрасневшими ладонями края подоконника, неотрывно наблюдая за задыхающейся девушкой. Еджин начинает тихо кашлять, но закрывает рот ладонью, чтобы не создавать шум, но это не помогает. Парень всё равно всё слышит, и слышит очень хорошо. Будто она ближе, чем сейчас. Будто эти звуки не где-то снаружи, а внутри него бьют по голове, вызывая болевые импульсы по всему телу. Его руки начинают дрожать, а сам он только сжимает челюсти и молчит. Когда Ким приходит в себя и садится на кровати, свешивая ноги вниз, Джехён будто просыпается. Он скрещивает руки на груди и слегка хмурится, когда видит покрасневшее лицо девушки. Парень вспомнил, как однажды стал свидетелем ссоры между братом и Ли. Это было в офисе. Чон решил навестить брата без предупреждения и подбежал к двери, тихо открывая её. Тогда он увидел, как брат ударил Ёнджи, из-за чего она замолчала на несколько минут. Выпрямившись и устремив слезливый взгляд на Джеха, она громко заявила: — Боюсь, даже Джехён станет таким же монстром, как ты! И громко расплакалась, падая от бессилия на диван. Чон не зашёл в кабинет и, медленно отступая от двери, вскоре убежал обратно к лифту. Он слонялся по улицам несколько часов, пока рядом с ним не остановилась машина брата — он довольно быстро догадался о том, где его младший брат может гулять. Эта сцена поразила мальчишку так сильно, что у Джехёна сейчас, в его двадцать девять, трясутся руки. Джехён хочет выбросить эти мысли из головы, но они впиваются в его мозг острыми когтями. Еджин не поднимает голову. Девушка только аккуратно встаёт и вялой походкой подходит к парню, который выпрямляется и напрягается всем телом. — Родители были правы. Доён был прав. Но я не послушала их, — Еджин шепчет и подходит к парню вплотную, хватая его руку и вновь поднося к своей шее. — Лучше убей меня. Закончи то, что начал… Монстр! Джехён дёргается от последнего слова и бьёт девушку по лицу свободной рукой. Еджин удерживается на ногах, но вместо ожидаемой реакции только усмехается. Ким выпрямляется и смотрит на парня, который вновь закипает от происходящего. Не успевает она что-либо ещё сказать, как парень вновь бьёт её по другой щеке. Джехён размахивается и бьёт девушку в живот, толкает в плечо, из-за чего она с грохотом падает на пол. — Смерть — это слишком просто, — проговаривает на одном дыхании парень. Чон чувствует какое-то странное удовлетворение, когда видит кровь, что идёт у девушки из носа и кровоподтёки на животе, что были видны из-за задравшейся футболки. Джехён хочет прикоснуться к ним и провести ладонью, хочет вытереть кровь и ударить вновь, чтобы увидеть больше. У него в голове будто всё разом отключается — он может только громко пыхтеть, чтобы сдержаться, и просто молча уйти. Ким небрежно вытирает ладонью кровь и беззвучно смеётся — то ли от боли, то ли от чего-то другого. — И ты прав, Джехён. Не любовь движет людьми мстить, — Еджин лежит и кашляет, давясь воздухом. Она чувствует то, как устала. Вселенски устала от всего. Даже от самой себя. — Это боль. Она источник всего, — Джехён проходит мимо девушки и прикрывает дверь, оставляя девушку одну с побоями. Если горничная увидит девушку, то позже придётся извиняться перед ней и просить снова скрыть всю правду. Чон хоть и верил этой женщине, всё равно доплачивал сверху несколько тысяч, чтобы уж точно выкупить её молчание. Ким слышит как хлопает входная дверь, а после и безмятежную тишину, которая наступает в квартире. Пока Джехён был здесь в её голове стоял белый шум, не сравнимый ни с чем. Девушка кладёт руки на живот и аккуратно гладит его, боясь задеть место удара, будто там открытая кровоточащая рана. Внутренние органы просто горели внутри, а эта боль сковывала живот. Ей хотелось кричать от того, как жалко она себя сейчас чувствует. Разбитой и подавленной. Раздавленной. Будто она какая-то букашка, которую безжалостно прихлопнули. Еджин еле как поднимается на ноги и обессилено падает на кровать, желая слиться с твёрдым матрасом. Потолки высокие, комната просторная, стены окрашены в белый, всё невероятно чисто и аккуратно — вот только в душе у Ким кромешная тьма, которая пачкает всё вокруг. Всё, к чему девушка не притронется, будто теряет яркость и тускнеет. И, возможно, это не мир такой серый, а окно. Просто так удобнее мыслить — что не мир вокруг тебя сломался, а только комната, в которой живёшь, да и ты сам тоже уже не целый. Так остаётся надежда на то, что ещё ничего не потеряно. Вот так Еджин себя чувствует. Грязно, темно, сломано — это всё в точности про неё в данный момент. Она не чувствует кожи щёк, не чувствует больше боли в животе. Не ощущает даже биение сердца, всё просто сливается в какую-то единую плоскую линию, которая пищит и уведомляет всех о смерти. Ким хочет услышать этот писк и уйти, увидеть свет, словно в фильмах, и освободиться от всего ужаса, что её настиг. Девушка задумывается о том, что Доён сейчас нашёл бы правильные слова. Старший брат бы лёг рядом с ней, крепко обнял, погладил по голове и сказал что-нибудь ободряющее, что точно сработало, как бы примитивно не звучало. Да пусть даже и что-то в духе: «Всё будет хорошо, ты только верь в это». От Доёна будет лучше звучать любая ложь, и девушка в неё поверит. Еджин верила ему всю жизнь, и сейчас больше всего ей хочется оказаться в его объятиях. Таких тёплых и уютных, несмотря на холодные руки. Ким проводит ладонями по открытым участкам руки, касается худощавых плеч и даже никак не реагирует. Ледяные руки, костлявые пальцы и сухая кожа — Еджин игнорирует это. Никак не обращает внимания, потому что хотя бы благодаря этому холоду она понимает, что жива. Тело ещё чувствует касания и определяет температуру, значит — дышит, живёт, но девушка никак не ощущает биение сердца. Орган будто заглох. — Не оставляйте меня. Я не справлюсь с этой болью, пожалуйста… — произносит одними губами Еджин и закрывает глаза, из-под закрытых век которых скатывались горячие будто огонь слёзы. Голова неимоверно болела, но остановить свои слёзы было не в её силах. Всё раньше казалось таким нереальным, что у девушки было ощущение — «вот проснусь сейчас утром, и всё встанет на места». Но она не просыпалась, осознавая, что её кошмар вовсе не во снах. Он здесь, в реальной жизни, и имя ему — Чон Джехён. — Прошу вас, вернитесь. Я не смогу без вас. Слова испаряются в воздухе и исчезают навсегда, не неся в себя никакой спасительной надежды. Только ядовитое отчаяние, что поселилось в душе. Чон во всём виноват. Он один. Местью движет не любовь, а боль. И у Еджин этой боли хватит сполна, чтобы наполнить чашу ненависти и утопить в ней Джехёна.