POV Пеннивайз
Это было тысячи и тысячи лет назад. Старое доброе мироздание формировалось с бешеной скоростью. Времени для меня тогда ещё не существовало, ведь его придумали люди. Только бесконечное бытие. Не могу сказать, хорошо я жил или плохо. По сути, ничто не делится на чёрное и белое. Хотя, цветов там тоже не было. Я просто бороздил пространство бесконечного космоса. Порой случались неприятные стычки с тем, кто всё это и создал. Видимо, он был не очень мной доволен. А я просто делал всё ему назло. И, похоже, в какой-то момент, конкретно его задолбал. Не будем вдаваться в подробности. Скажу лишь, что в моей долгой жизни меня всё вполне устраивало. Как устраивает любого, кто не особо жаждет перемен. И я был именно таким. Зачем куда-то идти, когда всё под рукой? Так я жил достаточно долгое время... А потом я упал... На Землю.Конец POV Пеннивайз
Заветный огонёк был где-то там. Среди миллионов других, чей счёт клоун потерял уже давным-давно. Он просто плыл среди них, не помня ни о неудачниках, ни о Шарлоте, за которой он и отправился в столь рискованное путешествие внутрь собственного мироздания. Казалось, что возвращаться не нужно. Зачем ему какой-то материальный мир? Он мог просто остаться там, питаясь этими огнями и живя в своё удовольствие. Вот только, он забыл, что огни были мертвые и уже давно утратили свою силу. Просто бездушные светила, беспорядочно сталкивающиеся друг с другом в бесконечном пространстве. Не было ни Роберта Грея, ни Пеннивайза. Лишь оно в своём истинном воплощении. Мирские вещи отошли на второй план. Всё, что происходило с ним по ту сторону баррикад, казалось таким незначительным и пустым. Словно очень долго волнуешься о чём-то, а потом понимаешь, что это была сущая ерунда. Хотелось только есть. Но все огни давно исчерпали себя. Они не годились в пищу. Родное измерение было до одури знакомо. Казалось бы, не так уж много времени прошло с того раза, когда оно последний раз было в этом месте. Но чувство, что прошла целая вечность не покидало. А воспоминания становились всё более размытыми. Зачем оно вернулось в мир Мертвых Огней? Что делало до этого? Ответы словно стерлись из его памяти. Остался лишь голод. Желание поглотить чистую энергию, преобразуя её в силу. Вспомни оно сейчас, чем занималось с неудачниками за всё время своей «человеческой» жизни, точно бы сочло это полным бредом. Проблемы вроде денег, магазина, наследства в Чикагском банке и так далее, стали бы просто смешными на фоне вселенских разборок, в которых Оно было прежде замешано. Как же вновь накопить силу? Столько, чтобы можно было, как раньше, делать всё, что захочется. Оно искало на это ответ в недрах собственного мира, где каждый Мертвый Огонь лишь напоминал, сколько времени прошло с момента последней настоящей трапезы. Впади Оно в спячку на двадцать семь лет, всё было бы по-другому. Но для спячки тоже нужны силы. Где искать? Вопрос, над которым нужно подумать. Хотелось убивать, поглощать и доминировать. Истинная природа древнего зла. Зла для тех, кого оно постигнет. Но это зло лишь с точки зрения жертвы. Для хищника же, его природа абсолютно оправдана. И, возможно, Оно так бы и летало среди этих бездыханных светил, но вдруг что-то совершенно иное попало в поле его зрения. Огонёк. Живой. Он светился чуть ярче остальных и, в отличии от тех, что спонтанно плавали в этом бесконечном коллапсе, замер на месте, словно ожидая чего-то. Такой тёплый и такой чистый. Оно сразу осознало всю его ценность. Вот чем можно насытиться, хотя бы для начала. Так что, не теряя времени, древняя сущность начала приближаться к маленькому огоньку, которому некуда было бежать.***
— Сколько времени п-п-п-прошло? — Денбро толкнул в плечо Эдди, который сразу посмотрел на часы. — Минута и тридцать семь секунд. Дети нависали над телом клоуна, которое уже перестало подавать какие-либо признаки жизни. Увидели бы они его в таком состоянии, не зная причины, точно бы решили, что монстр откинулся с концами. Бен держал включенный дефибриллятор, готовый в любой момент вкатить Пеннивайзу нехилый разряд. Остальным приходилось следить за временем. Всего шесть минут на то, чтобы умереть, найти Шарлоту и вернуть её обратно. Неудачники могли только гадать, что происходит с клоуном, пока он находится в своей «истинной» форме. Каждый из них переживал по-своему, но, как назло, часы, с помощью которых они отсчитывали секунды, были именно у Каспбрака, который то и дело лез за своим ингалятором, мешая наблюдать обратный отсчёт. Биллу приходилось постоянно успокаивать его, чтобы друг не задохнулся в столь напряженной обстановке. Страсти накалялись, когда дети вспоминали, что в любой момент могут приехать родители Фостер, или медсестра решит проверить пациентку, а вместо мирно спящей девушки будет наблюдать мертвого парня в окружении школьников. Не лучшая перспектива, если так посудить. И главное, вся ответственность лежала на их плечах. Пеннивайз не мог им ничем помочь. Хоть и звание «ответственный взрослый» можно было присвоить ему с большой натяжкой, монстр нередко брал на себя всю ответственность, и без него ребята вряд ли бы избежали множества проблем. А теперь его жизнь полностью зависела от них. Опоздай они хоть на минуту, Пеннивайз, как и Роберт Грей, исчезнут из их мира навсегда. Марш на секунду даже удивилась, как он вообще добровольно согласился умертвить себя? Столько борьбы за существование, столько трудов и стараний могло перечеркнуть одно неправильное действие тринадцатилетних детей, на чьи плечи монстр возложил ответственность за свою жизнь. Ещё летом он был для них не более, чем просто чудовищем, появившимся неизвестно откуда, и главной их целью было уничтожить это зло, терроризирующее Дерри на протяжении многих столетий. И вот они дружно сражаются за его жизнь. Не только за жизнь Фостер, но и клоуна. Нет гарантии, что в один прекрасный день он вновь не начнёт свои кровавые похождения, но за всё то время, что дети провели с ним, они перестали воспринимать его как нечто-то инородное и непонятное. Он — Пеннивайз. Чудаковатый, местами эгоистичный, ленивый и дёрганный клоун, которому пришлось смыть свой грим. Но даже несмотря на все его выходки и недостатки, дети смогли разглядеть в нем ту личность, о которой не подозревал даже он сам. Ту часть, которая способна на возможно далекие от человеческих, но всё же чувства. Те, которые не основаны на базовых инстинктах выживания. Более глубокие, более живые. — Прошло две минуты пятнадцать секунд, — констатировал астматик. — Бен, ты как? — Майк положил ему руку на плечо. — Я готов. Только дайте сигнал, — стараясь подавить волнение, ответил мальчик, сжимая аппарат в запотевших ладонях. Время тянулось неумолимо медленно и быстро одновременно. Словно они попали в некую петлю, где всё постороннее абстрагировалось. Только они, Пеннивайз с Шарлотой и мерзко пищащая машина жизнеобеспечения. Тем временем, Гретта, Лана и Генри ворвались в больницу. Всё та же дежурная кинула на них презрительный взгляд. Вбегающие в двери госпиталя дети уже порядком ей надоели. Первое что пришло в голову девушке, это лежащая в коме Фостер, к которой они, скорее всего, и пришли. К Шарлоте вообще много кто заходил. Даже шериф, который почти час просидел в палате, и только господь знает, что он там так долго делал. Но, увидев знакомое лицо Туччи, которая стала постоянным клиентом данного заведения, решила, что девушка просто хочет записаться на очередной приём к врачу. Ребята не стали мешкать и сразу же столпились перед стойкой регистрации. В отличие от двух своих компаньонов, Боуи выглядела крайне спокойно и даже немного устало, словно происходящее только действовало ей на нервы. Она не так часто посещала больницы и вообще относилась к таким местам с крайней неприязнью, а факт того, что они пришли сюда помочь неудачникам лишь удваивал это чувство. Генри уже хотел открыть рот, но тут сзади подошла девушка и очень вежливо попросила пропустить её. Как только взоры детей обратились на незнакомку, их внимание приковал большой живот, который явно свидетельствовал о беременности. Так что, каким бы хамоватым и задиристым ни был парень, нагрубить девушке в положении не смог даже он. Поэтому Бауэрс только отодвинулся, придерживая Гретту, которая уже захотела начать возмущаться, с какого перепугу он дал кому-то пройти без очереди. — Простите, я Данкан из палаты номер 5. Вы не знаете, родильное отделение уже готово? — высокий голос звучал очень плавно и тихо. — Ваш муж звонил сюда, чтобы зарегистрироваться? — как-то уж слишком безразлично спросила дежурная, смотря куда-то в сторону. — Он сейчас в другом городе. Приезжает только завтра утром, но доктор говорит, что схватки могут начаться в любой момент... — Вы не единственная, кто ждёт своей очереди. Я проверю списки, а вы можете вернуться в палату. Как только появится окно в расписании, я сразу сообщу вам об этом. — Спасибо, — девушка повернулась к терпеливо ждущим подросткам. — И вам спасибо, что подождали. Она медленно направилась вглубь коридора, придерживая свой живот. Обычно, на таком сроке в больнице будущим мамам выдают коляски, но в Дерри к обслуживанию, особенно в государственных учреждениях относились крайне халатно. — Так, а вам что? Записаться к врачу? — обратилась дежурная к ребятам. — Нет, мы хотели бы проведать пациентку. Шарлоту Фостер, — как можно вежливее сказала Лана. — Невозможно, — пожала плечами медсестра. — Родственники должны скоро приехать к ней, чтобы перевезти в другой штат. Они попросили не пускать к ней посетителей. — Чего? Вы же сказали, что Урис с компанией у неё? — начала возмущаться Гретта. — Т-так и есть. Ничего не понимаю... — почесал затылок Бауэрс. — Они сказали, что будут у неё. — Вероятно, вы ошиблись. Я лично слежу, чтобы покой Фостер никто не тревожил, — деловито сказала дежурная. — Он что, соврал? — Генри повернулся к Туччи, которая тоже не знала, как реагировать, ведь Стен ясно дал понять, что они прогуливают школу ради посещения Шарлоты. Либо соврал он, либо врет дежурная. Но зачем ей это? Не успели дети сообразить, что к чему, как двери больницы вновь открылись. На пороге показался шериф с парочкой лет за пятьдесят. Одеты оба были не так, как среднестатистический житель Дерри. Более богато и просто одновременно. Сразу понятно, что не местные. Но тем не менее, вид у них был крайне взволнованный. Генри чуть не прикусил язык, когда понял, что эти люди и есть родители журналистки. Он полагал, что у отца займёт больше времени на их встречу, но, похоже, они управились довольно быстро. — П-пап? — надрывно пропищал парень. Бауэрс-старший был не меньше удивлён появлением сына в больнице, ведь при их встрече у школы тот сказал, что едет с Ланой к ней домой. А сейчас стоит здесь, да ещё и в компании Гретты Боуи, чей отец всегда вызывал у шерифа неприязнь. — Вы что тут делаете? — он направился прямо к стойке вместе с парой, которая не понимала в чем вообще дело. — Мы... эм, — начал запинаться его сын, хотя, по сути, не сделал ничего криминального. — Я совсем запуталась, — вздохнула Гретта. — Генри, я не поняла, Стен сейчас у Фостер? — У нашей дочери посетитель? — подала голос женщина, которая, судя по всему, была матерью Шарлоты. — Ого. Это что, её родители? — Помолчи, Боуи, — Генри закрыл ей рот рукой. — Нет, мэм. Уверяю, у неё никого нет, и я лично за этим проследила, — начала успокаивать Миссис Фостер дежурная. — У меня нет на это времени, — потёр переносицу шериф, глядя на сына. — Дома поговорим. Мисс, не могли бы в провести нас к Шарлоте в палату? — обратился он к служащей. — Конечно. К перевозке пациентки почти всё готово. Специальная группа должна приехать буквально через час, — начала лепетать девушка, попутно ища ключ от палаты в кармане. Вот только... ключ у неё забрал Пеннивайз ещё утром. — Что-то не так? — прищурился отец журналистки, видя, как сотрудница медленно бледнеет, понимая, что ключа нет на месте. — Эм... минутку. Девушка начала в панике перебирать настольные шкафы и папки под пристальные взоры собравшихся. Бауэрс-младший переглянулся с Ланой, чувствуя, что происходит что-то неладное. Родители тоже начали нервничать, ведь им предстоял долгий процесс по транспортировке их дочери в другой штат, в то время, как она находится в коме и казусы им совсем ни к чему. Шериф же уже понял, что дежурная начинает паниковать, явно теряя контроль над ситуацией. — Я... я не могу найти ключ от палаты. — Неужели эти неудачники... — Гретта не закончила. Все бросили взор на коридор, за углом которого находилась палата Шарлоты. Медсестра вспомнила, что последний, кто с ней разговаривал был никто иной, как Роберт Грей, который просил пропустить его к Фостер, но девушке пришлось ему отказать по просьбе родителей журналистки.***
Огонёк был всё ближе. Чем меньше становилось расстояние между ним и Оно, тем отчетливее был слышен тихий шёпот светила. Голос мягкий и немного протяжный. Сначала Оно даже не выслушивалось в него. Многие огни, когда попадали сюда, что-то шептали, но это совсем не мешало ему поглощать их. — Тут кто-то есть? Кто-нибудь? Я ничего не вижу. Оно остановилось, ощущая тепло исходящее от огонька. На секунду голос показался каким-то знакомым. Словно Оно слышало его раньше. — Тут очень холодно... Так холодно. Помогите мне. Прошу. Даже у древнего зла есть интерес. Ничто не помешает ему съесть этот мерцающий светлячок после того, как Оно увидит его прошлую структуру. Огонёк начал расти, приобретая форму. Свет словно трансформировался, как глина, которую из неровного куска превращают в статую. Руки с тонкими запястьями, небольшая грудь, тонкая талия, изящная шея с выпирающими ключицами, гладкие длинные ноги с ямочками на щиколотках, светлые, словно колосья в поле, волосы, нос с горбинкой, длинные темные ресницы, густые брови и голубые глаза. Девушка парила в пустом пространстве среди других огней, дрожа от холода и смотря в никуда. Шарлота не могла видеть истинную природу Оно, ведь Оно — это всё. Весь мир Мертвых Огней. Нечто, выходящее за рамки понимания людей. — Космос? — сорвалось ошибочное предположение с губ девушки. Это было похоже на сон. Сон, который никак не отпускал, заставляя тебя раз за разом жмурится в надежде, что когда снова распахнешь веки, он исчезнет. — Кто ты? — голос Оно принял некоторую тональность, которая казалось, почему-то уже привычна для него. — Роберт? Это ты? — Фостер начала вертеть головой. — Это я! Шарлота! Где ты?! Роберт! Роберт! Каждый раз, когда она повторяла это имя, Оно словно начинало вспоминать. Имя, настолько знакомое по звучанию. Имя, которое девушка произносила с таким трепетом, что древнее зло просто не могло не начать думать, кто же такой этот Роберт. И вдруг она повернулась к нему. Именно в его сторону, словно видя истинную сущность, что было невозможно. Человеку просто не под силу такое. Из глаз девушки полились слезы, падая хрустальными каплями в бесконечную пропасть под её ногами. Она протянула руку прямо к нему, и дрожащими губами шептала что-то. Тело замерзало, остывая и теряя свой свет. Но пальцы всё тянулись, не имея права остановиться. Словно, она тянулась к самой яркой звезде среди тысячи других. — Роберт Грей... Пеннивайз. Тут Оно вспомнило. Вспомнило всё от начала своего бытия до знакомства с неудачниками. Клиническая смерть, вот что они устроили! Точно! Мирские проблемы вновь вернулись, как и понимание ситуации. Оно вновь стало личностью. Двумя личностями в одной. Как и прежде. Роберт Грей, это Пеннивайз, а Пеннивайз — Роберт Грей. Дети ждут его возвращения. Его и журналистки. Худое тело ярко светилось. Худой торс, острые плечи, такие же выпирающие, как и у Фостер ключицы, длинная шея с виднеющимся кадыком, ярко выраженные скулы, пухлые губы, тёмные волосы, ложившиеся на лоб и слегка прикрывающие косые голубые глаза. Монстр смотрел на девушку, а она на него. Рука потянулась к ней, пытаясь схватить. Ещё чуть-чуть. Совсем капельку... — Шарлота! — крикнул Пеннивайз, что есть сил. — Хватайся! Я вытащу тебя!***
— Осталась минута! Почему ничего не происходит?! — паниковал Каспбрак. Неудачники уже были готовы применить дефибриллятор, но ни клоун, ни журналистка так и не проснулись. А времени оставалось меньше шестидесяти секунд. Тут в дверь палаты раздался громкий стук, заставивший детей резко обернуться. — Это шериф Бауэрс! Откройте! Кто там? — О нет! — воскликнул Стен. — Что делать? — Ждать! Ещё есть шанс! — покричала Марш со слезами в голосе. По голосам за дверью стало понятно, что там стоит не только полицейский, но и дежурная и ещё пара незнакомых людей. Также ребята смогли распознать голоса Генри, Ланы и Боуи. Последнюю они вообще никак не ожидали услышать. А часы всё тикали, заставляя сердца детей трепетать всё сильнее с каждой прошедшей секундой. — Если вы не откроете, я выломаю дверь! — предупредил коп уже совсем обозлённым голосом. — Надо открыть! — запаниковал Каспбрак, но Майк схватил его за руку и притянул к койке. — Нельзя! Мы ещё не закончили! — он схватил клоуна за плечи и начал трясти. — Пеннивайз! Давай же! Ты сможешь! Просыпайся! Спаси Шарлоту! Спаси её! Хватит летать! Остальные в полном шоке смотрели на друга, не в силах выдавить и слова. Дверь тем временем начала трещать под натиском ударов шерифа, который решил идти напролом. — Девять секунд! Восемь! Семь! — начал обратный отсчёт Эдди! — Н-н-нет времени! Вытаскивай его Б-Бен! — скомандовал Денбро. Неудачник потёр друг об друга утюжки и, приставив их к голому телу монстра, на секунду замер, давая Пеннивайзу последний шанс. — РАЗРЯД!!! — что есть мочи завопил Ричи. В этот момент дверь с грохотом вышибли, а Бен надавил на кнопки. Звук электрического удара заставил всех замереть, а тело клоуна наоборот дернулось, словно рыба, которую выбросили на берег, после чего Пеннивайз резко вскочил, делая глубокий вдох и, не удержавшись, свалился на пол, кашляя и капая слюной на холодный кафель. Мысли сбивались в кучу. Он практически схватил Фостер. Не хватило всего секунды. Он бы вытащил её, дали бы ему всего одну секунду. Первым из ступора вышел Бауэрс-старший. Но даже он не смог сразу осознать происходящее. Дети с дефибриллятором, валяющийся на полу Роберт, которого они секунду назад зарядили током и всё это в палате лежащей в коме Шарлоты. Если не знать подробностей ситуации, больше смахивает на бред сумасшедшего. — Какого хрена?! — не выдержал шериф. — Нет... я почти... почти... — выдавливал из себя слова клоун, пытаясь встать на ноги. Родители в панике подбежали к дочери, проверяя всё ли с ней в порядке. Троица в лице Ланы, Боуи и Генри просто тихо офигевали от увиденного, а дежурная уже мысленно прощалась со своим рабочим местом, ведь после этого вряд ли кто-то захочет иметь на работе такого «ответственного сотрудника. Шериф поднял монстра на ноги и скрутил ему руки за спиной. — Роберт Грей, у вас есть право хранить молчание! — Стойте! Вы не понимаете! — начал кричать Ричи. — Тихо! С вами я тоже разберусь! — рявкнул коп и достал рацию. — В больнице номер пятнадцать совершено предполагаемое покушение. Повторяю, предполагаемое покушение. — Бауэрс... — прокряхтел монстр, но полицейский проигнорировал его и потащил к выходу, под возгласы и мольбы неудачников. Те только успели сунуть клоуну его рубашку. Вот и всё. Пеннивайза тащили по коридору. Через несколько минут приедет полиция. Сил уже практически не осталось. Теперь его лишат прав на опеку над Беверли, обвинят во всех грехах и, возможно, даже упекут за решетку, где он и умрет с голоду. А Шарлота... она просто станет одним из миллионов Мертвых Огней и будет так же беспорядочно летать по бесконечному пространству, сталкиваясь с другими холодными светилами. Вот так и закончится история Пеннивайза, Танцующего клоуна. Когда-то он рухнул на эту землю, уйдя в её пучины. Но даже это не сравниться с тем, как низко он пал в тот момент. Вселенские проблемы больше не имели смысла. Раньше монстр постоянно считал, что земные дела не важны и на фоне мироздания ничего из себя не представляют. Подумаешь, вшивая планетка на краю галактики. Неужели на ней может происходить что-либо значительное? Но теперь он наконец-то понял. Все это имело значение именно для него. Не важно, кем он был раньше. Это было очень давно. Тогда он был сильным и разрушал всё на своём пути. Теперь же его тащили по полу из больницы города Дерри, в котором начался его путь, как «человека». И тут он мог закончиться. Пеннивайз даже не слышал плача неудачников, которые надрывали глотки, чтобы остановить шерифа. Но тот был непоколебим. — Мда... кто бы мог подумать, — с какой-то жалостью протянула Гретта, смотря им вслед. — Ужас, да, Генри? — она обернулась, но парня рядом не оказалось. — Генри? Она заглянула с Ланой в палату, где сидели родители Шарлоты. Они чуть не плакали. Ужасно видеть своего ребёнка в таком состоянии. Ни живая, ни мертвая. Она как будто спит и не может проснуться. Сердце детей сжалось, как вдруг, они увидели рядом стоящего Бауэрса, который держал в руках дефибриллятор. Машина явно привлекла внимание парня, а убитые горем родители даже не замечали его. — Псссс, Генри! — шепнула Туччи. — Иди сюда! Но тот был очень увлечен устройством. Пеннивайза тем временем практически выволокли на улицу. «Вот и всё. Конец». Но вдруг в нос ударил запах. Знакомый запах. Клоун повернул голову и увидел ту самую беременную женщину, которая вытирала ему кровь. Она шла к лифту, держа в руках пару простыней и придерживая живот. Что-то в голове монстра щелкнуло. Из последних сил он резко вывернул руку и, оттолкнув Бауэрса, ринулся к дверям лифта. Никто даже не успел ничего понять. Пеннивайз протиснулся сквозь закрывающиеся створки, едва не толкая девушку. — Роберт?! — воскликнула та, оставшись с растрепанным монстром в лифте наедине. И дверцы захлопнулись. — Вам... на какой? — тяжело дыша, спросил он. — Н-на третий. Клоун нажал нужную кнопку. Он понятия не имел, почему ринулся именно сюда. Бежать всё равно некуда, схватят его на первом этаже или третьем, разницы нет. А в этот момент в палате Шарлоты родители наконец-то заметили играющегося с дефибриллятором подростка. По правде говоря, Генри хотел под шумок утащить его с собой, но обстоятельства сложились немного иначе. — Мальчик, ты что делаешь? — Мистер Фостер встал со стула, на котором сидел, и направился прямиком к Генри. Девчонки лишь закрыли ладонями лица в знак того, что задира в очередной раз сделал глупость. А мужчина всё приближался, заставляя Бауэрса пятиться назад, пряча прибор за спину. Но поскольку глаз у него там нет, вместо входной двери он врезался в стену, на которой был прикреплен электросчётчик. В момент столкновения парень случайно надавил на кнопку, и разряд электричества тут же прошёл через прибор. Генри тоже конкретно досталось, и он рухнул на пол. В один миг свет во всей больнице отключился, заставляя лифт, в котором находились Данкан и Пеннивайз, остановиться между вторым и третьим этажом. Мистер Фостер сразу метнулся помогать Генри, у которого даже волосы начали дымиться, встать на ноги, попутно ругая за такое ребячество. Благо, на аппарате жизнеобеспечения Шарлоты это никак не отразилось, потому что, как и все аппараты реанимационного отделения, он был снабжен запасными аккумуляторами, которых хватало ещё на целые сутки. Но остальной свет в больнице погас, а так как темнело рано, то источников света было совсем немного. Стоящие в коридоре неудачники с шерифом метнулись к лифту, чтобы докричаться до застрявших, которые были ничуть не меньше удивлены сложившейся ситуацией. Дежурная же, в свою очередь, принялась за работу, ведь нужно было вызвать электрика и помочь медсёстрам обойти палаты, чтобы успокоить пациентов. А патрульная машина, которую вызвал коп, ещё даже не подъехала. Генри с девчонками тоже выскочили из палаты, боясь обрушить на себя гнев родителей журналистки. — Грей! Ты там?! — Бауэрс-старший попытался открыть двери, но сил не хватало. Хотя это всё равно мало чем помогло бы, ведь кабина застряла между этажами, а значит, вылезти из неё самим не вышло бы. — Тут со мной беременная девушка! — отозвался клоун. — Вот чёрт... — выругался Тойзер. Ситуация сложилась крайне неприятная. Мало того, что вот-вот должна была прибыть группа, которая перевезет Фостер в другой штат, так ещё и света нет, а это значит, что им придётся ждать, пока он появится. Не говоря уже о беременной Данкан, у которой роды могли начаться в любую минуту. Но шериф не стал мешкать. Он отыскал дежурную и наказал той быстро вызвать специалиста, а сам направил в больницу еще три патрульных машины. Про детей он тоже не забыл и вызвал их родителей, а, как оказалось, некоторые из них даже не знали, что их чада в больнице. Неудачники тем временем начали объясняться перед Греттой и Ланой с Генри, но что они могли сказать? Правду? Со стороны выглядело так, будто Пеннивайз — псих, втянувший детей в какую-то очень сомнительную авантюру. Они сами были похожи на сумасшедших, пытаясь объяснить благородную цель, которую преследовали. В общем, беда не приходит одна.***
Прошло почти полчаса с момента заточения клоуна с девушкой в лифте. Снаружи были слышны голоса и какая-то возня, но вызволять их пока никто не собирался. Даже электричество так и не дали. Благо, кабина была снабжена аварийными лампочками, которые не давали им остаться в кромешной темноте. Пеннивайз сидел в углу, поджав ноги, и молчал, думая о том, что будет, когда их спасут. Можно сказать, что он просто отсрочил неизбежное на некоторое время. У него отнимут Беверли, он также предстанет перед людским законом, а признают его сумасшедшим или нет, не имело значения. Он прокололся. И если его не засудят родители детей, то родители Шарлоты уж точно. Монстр даже не знал, жива ли она ещё или навсегда осталась в мире огней. Иногда он слышал, как снизу его звали неудачники, что-то невнятно крича, но отвечать им не было ни сил, ни желания. Всё уже кончено. — Он стукнул кулаком об стол, крича, что призрак вновь пришёл. Он стукнул кулаком об стол. Он стукнул кулаком об стол... — повторял он снова и снова. Данкан, в отличие от клоуна, наоборот, ходила по кабине лифта из стороны в сторону, придерживая живот. Было видно, что чувствует она себя не лучшим образом. Вся в холодном поту, явно взволнованная данным положением. Пеннивайз не обращал на неё внимания, погруженный в свои мысли. Но именно в тот момент это было неуместно, ибо ей нужна была помощь. В конце концов, она просто сползла по стенке на пол, глубоко дыша и чувствуя, что беременный организм может в любой момент сыграть с ней злую шутку. — А с вами что? — напряженно спросила она у клоуна. Тот даже не шелохнулся, продолжая смотреть куда-то в угол лифта, словно видит то, что скрыто для девушки. — Я пришелец, который прибыл на землю тысячи лет назад, пожирал детей каждые двадцать семь лет, начиная с четырнадцатого века, познакомился с кучкой детей и убил девушку, которая меня любила. Он сказал это без единой запинки, словно заучивал эту фразу всю свою жизнь. Монстр понимал, что девушка всё равно не поверит ему, и, скорее всего, сочтёт это либо за шутку, либо за бред сумасшедшего. Но ведь его в городе никогда и не считали нормальным. — Хах... Не повезло вам... — через силу улыбнулась та, всё-таки принимая сказанное за сомнительный анекдот, пытаясь как-то отвлечься беседой. — Я так долго играл не по правилам. Глупо было думать, что исход может быть другим, — вздохнул Пеннивайз. Резервный свет периодически начинал мигать, погружая их во тьму на считанные мгновения. Но оба не замечали этого, удручённые собственными проблемами. Даже не ясно, у кого дела обстояли хуже. Клоун был в явном смятении и не замечал ничего вокруг. А Данкан боролась с собственным организмом, понимая, что не сможет отсрочить неизбежное. Вдруг резкая боль внизу живота скрутила девушку, и напряглись мышцы в области таза. Сначала она попыталась бороться с собой, но ощущения неумолимо росли, заставляя её закричать, расставляя ноги в стороны и хватаясь за поручни, предусмотрительно установленные в кабине. На первом крике монстр и ухом не повёл. Даже не услышал его, находясь в вакууме своих проблем. Но на втором, который получился в разы громче предыдущего, всё же поднял голову на будущую мать. Та, стиснув зубы, стонала, вжимаясь в угол лифта, и жадно глотала воздух. — Что с вами? — без особого интереса спросил Пеннивайз, не совсем понимая, что вообще происходит. Не успела та открыть рот, как вдруг её больничная ночнушка намокла, а сама девушка пронзительно закричала. Крик её услышали все, кто находится с другой стороны дверей кабины и быстро столпились на втором этаже, прислушиваясь. — У... у меня отошли воды. Я рожаю, — выдавила из себя она. «Рожает?» — Клоун даже не сразу понял смысл этой фразы, и только через несколько секунд до него дошёл ужас сказанного. Монстр поверхностно знал о родах, но пару раз слышал, как ещё в средних веках женщины пронзительно кричали в своих домах, а лекарь приказывала им тужиться и глубоко дышать. Сам процесс произведения на свет детей особо никогда не касался Пеннивайза, и он не сильно придавал значение тому, как именно он происходит. Но сейчас монстр находится в стальной клетке два на два метра с девушкой, из которой вот-вот вылезет нечто-то живое. Эгоизм и самобичевание испарились тут же. — Ч-чего?! — клоун вскочил на ноги, ощущая какой-то неприятный запах. «Воды отошли». — Как рожаете?! Погодите, не надо! Не сейчас же! — Думаешь, я этим управляю?! — Данкан перешла на крик, что было связано с острой болью, которую она не могла подавить. Пеннивайз запаниковал. Он вцепился в железные дверцы и начал изо всех сил раздвигать их, но это оказалось безуспешным. А девушка всё стонала, не в силах как-либо повлиять на происходящее. — Ээээй! Что у вас там происходит? — раздался голос шерифа. Бауэрс с остальными переместились со второго этажа на третий, так как, судя по звукам, кабина была ближе к нему. Родители неудачников уже приехали, и, благо, дети не мешали полицейскому, находясь на первом этаже и рассказывая всё произошедшее его напарнику, которого он вызвал ещё полчаса назад. А вот Генри с подругами с интересом вслушивались в крики, «вися над душой» шерифа. Дежурная же в это время разбиралась с электриком, который пытался починить проводку. Но сожженные провода так просто не склеишь. А родители Шарлоты так и сидели в палате. Для них не было ничего важнее, чем их дочь, и они просто ждали, когда прибудет специальная группа. Но из-за ЧП со светом, их прибытие пришлось отложить. — Тут девушка рожает! Она сейчас родит! — кричал что есть сил Пеннивайз. — Рожает?! — полицейский в ужасе начал связываться по рации с постом, запрашивая ещё помощи. — Генри! Беги за врачом! Сын не сразу отреагировал на просьбу, но подзатыльник Боуи вывел его из транса, и задира ринулся прочь в коридор на поиски того, кто мог бы помочь. Положение принимало совсем безнадёжный оборот. Генри потратил почти пятнадцать минут, чтобы найти акушера. Неудачники всё это время разбирались с родителями, и лишь Марш, за неимением таковых, смогла под шумок пробраться на третий этаж, где Лана с Боуи в ожидании Бауэрса с доктором изложили суть проблемы. Пеннивайз, тем временем, старался хоть как-то успокоить кричащую Данкан, которой все сложней было терпеть боль от участившихся схваток. Она даже попросила его дать ей свою руку, и когда монстр послушно протянул девушке ладонь, сжала её с такой силой, что пальцы клоуна неумолимо захрустели, словно их поместили под пресс. Тогда, на пару с ней, закричал и он сам. И когда доктор, наконец, подоспел, стало не легче. Раз схватки не кончаются, а воды уже отошли, значит, придётся рожать прямо в кабине лифта. Такие новости совсем не обрадовали монстра. Он один в замкнутом пространстве с невменяемой рожающей девушкой, которая только и делает, что кричит и хватается за живот. — У вас есть там полотенце или что-то на подобии?! Мистер Грей! — врач старался перекричать Данкан, чтобы клоун мог слышать его. Пеннивайз огляделся и увидел простыни, с которыми девушка заходила в лифт. — Д-да! Наволочка! Две! — Так! Сейчас вы должны делать всё, как я скажу! Вам понятно?! — Ты сможешь, Роберт! — перебила доктора Беверли. Голос девочки прибавил клоуну немного уверенности. Простыми роды кажутся только в кино. В реальной жизни это настоящий ад. Лучше не вмешиваться в течение родов, пусть все идет естественным путем — как и задумывалось природой, и лишь оказывать женщине моральную поддержку, не мешая процессу. После того как появится головка ребенка, ее необходимо положить на чистую простыню между ногами матери. Удалить слизь из ноздрей и его ротика. Делать это следует с большой осторожностью: слизистые оболочки новорожденного весьма нежны. Кроме этого нужно проследить, чтобы пуповина не натягивалась и перерезать её. К такому жизнь Пеннивайза не готовила. Прослушав краткий инструктаж, монстр начал стараться обустроить для Данкан все условия, необходимые для родов. Врач, как мог, пытался с ним контактировать, но слышимость была ни к черту, а из-за того, что девушка никак не могла перестать кричать, иногда вообще невозможно было понять друг друга. А на этаже уже даже столпился персонал вперемешку с родителями и самими неудачниками. Вся больница уже знала, что происходит в кабине лифта, и сколько бы шериф ни просил их разойтись, люди всё стояли, взволнованно вслушиваясь в крики. — Т-так, ладно, ладно. Вам нужно дышать, слышите? Дышите. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Пеннивайз сам не заметил, как начал дышать в такт с девушкой, которая, казалось, сейчас умрет от болевого шока. Изначально, ей вообще планировали делать кесарево, так как УЗИ показало, что плод находится в не совсем удобном положении, что может привести к тяжелым естественным родам. — Роберт. Роберт! — она схватила его за запястье, вновь заставляя косточки монстра трещать. — Ребенок. Спасите его! Если придется выбирать! Спасите ребёнка! — Что? Нет, нет, вы не умрете! — начал успокаивать её клоун. — Просто дышите! Никто не умрет! З-зачем вы говорите так... Наверное, если бы клоун перечислял самые страшные моменты в своей жизни, то поставил бы этот на первое место. Несмотря на то, что он старался держаться, временами был готов просто блевануть. Роды — это мерзко. Люди называют это чудом, но Пеннивайзу казалось, что он вот-вот упадёт в обморок. Такой способ произведения на свет потомства был крайне неестественен для него, а учитывая то, что Шарлота никак не выходила из его головы, он разрывался между самобичеванием и помощью этой практически незнакомой девушке. Но вот что странно. Не было страха. Она не боялась. Это было что-то другое. Жажда жизни. И не для себя. Всё, что говорила Данкан, можно было описать примерно вот так: «спасите моего ребёнка». Её совсем не волновала собственная жизнь, что крайне удивляло монстра. Люди — эгоисты по своей природе и главное для них это спасти себя. А эта девушка волновалась лишь о жизни своего ещё даже неродившегося чада. — Что у вас там?! — пытался докричаться врач. — Не знаю!!! Она кричит, что он вот-вот вылезет! — вопил навзрыд Пеннивайз. — Готовьтесь принять ребёнка! Делайте всё, как я вам сказал! Клоун начал перемещаться, устраиваясь, как бы двусмысленно это ни звучало, между ног девушки. Картина, открывшаяся ему, была, мягко говоря, не из лучших. Монстр даже закрыл рот рукой, стараясь из последних сил подавить омерзение. Его психика трещала по швам. — Мой... мой муж. Он приедет, — стонала Данкан. — Аааааа!!!! — Тужься! Давай же! — Пеннивайз выставил дрожащие руки вперёд. Все, собравшиеся снаружи, начали кричать тоже самое, стараясь поддержать обоих. Они кричали, помогая девушке и Пеннивазу, которому выпала нелёгкая доля. И вот послышался крик. Детский крик. Он разнесся по шахте лифта, отдаваясь эхом. Этот крик оглушил монстра, когда на его руках появилось маленькое мокрое тельце. И в этот самый момент, в эту самую секунду, клоун испытал то, что не испытывал ни от одного перепуганного ребёнка за всю свою жизнь. Энергия, которая исходила от этого младенца, буквально пронзила его. Что-то невероятное было в этом первом крике. Словно все эмоции, с которыми родился этот малыш, были перенесены в него. Всё равно, что зарядить батарейку на все 100% за одну секунду. Глаза монстра начали светиться. Он весь начал. Яркий свет охватил кабину, заставляя девушку, которая лежала почти без сил, жмурится и одновременно восхищаться этим светом. Неземным светом. Словно тысячи огней слились воедино. Как будто вся потерянная монстром сила вернулась в один миг. Из глаз Пеннивайза полились слезы. Он сам не понимал почему, ведь на его лице была улыбка. Волосы встали дыбом, и, казалось, столь сладкого ощущения нельзя было придумать. Из щели между дверями лифта люди, стоящие в коридоре, увидели свет. Некоторые даже на секунду решили, что электричество снова дали, но свет был лишь в кабине. И только неудачники совсем тихо хором прошептали: «Мертвые Огни». И тут все светильники, люстры, электрические приборы и техника в больнице заработали. Лампочки замигали, а некоторые даже начали лопаться. Это было что-то невероятное. Как рождественское чудо. Но ведь, Рождество ещё не наступило. Родители прижали к себе детей, не понимая, как на это реагировать. Бауэрс взял за руку сына, который, в свою очередь, взял за руку Лану. А Беверли, по какой-то совершенно необъяснимой причине сжала ладонь Боуи. Даже Эдди не отстранился от матери, которая прижала его к себе. Но ярче всего свет засиял в палате, где лежала Шарлота. Мистер и Миссис Фостер непонимающе вскочили со своих мест. Аппарат жизнеобеспечения начал неисправно громко пищать, а пульс отображался с неимоверной скоростью. Не выдержав такого напряжения, прибор просто вышел из строя, и, как только это произошло, Шарлота открыла глаза, делая глубокий вдох. Словно, она очень долго пробыла под водой и, наконец, выбралась на поверхность. И такое произошло не только в больнице. Весь город в один миг озарил свет абсолютно всех лампочек. Маленький Джорджи, оставшейся этим вечером дома, как обычно смотрел телевизор, когда люстра начала источать настолько тёплый и приятный свет, что мальчик невольно улыбнулся, словно чувствуя в нем что-то знакомое, родное. Даже спящий на диване Морти проснулся от того, что телевизор громко заработал, показывая очередной выпуск «Танцующих под дождём». Все лампочки в классе Миссис Кол, где она всё ещё проверяла тетради, начали загораться всё ярче и ярче, от чего женщина вышла из кабинета и увидела, как вся школа озарилась ярким светом. Она даже подумала, что в этом виноват уборщик, который вновь пролил воду на щиток, но мужчина со шваброй также стоял, разинув рот, на первом этаже здания. Чудо не обошло даже аптеку Мистера Кина, где свет отражался в каждом застеклённом стенде, заставляя аптекаря улыбаться своей хищной, но искренней улыбкой. Синди Хорс, которая в этот момент выбирала очередное средство для похудения, тоже в полном шоке наблюдала за световым феноменом, видя из витрины аптеки, что это происходит повсеместно. На секунду Дерри стал самым ярким городом на всей планете, затмив собой даже Чикаго. Но вот, свечение прекратилось. Первый крик новорожденного умолк, и тьма вновь опустилась на госпиталь, давая всем его обитателям прийти в себя. Новость о пробуждении Шарлоты вмиг дошла до врачей, и те ринулись к палате девушки. Пеннивайз же сидел, тяжело дыша и смотря на Данкан, которая держала на руках ребёнка. Мальчик, как и сказал клоун, ещё при второй их встрече. Девушка даже не стала спрашивать, что только что произошло и почему монстр засветился, словно светлячок, чему тот был очень признателен. Не все вопросы нужно задавать. Тем более, что в тот момент он пребывал в полном экстазе. Возможно, рождение — это в каком-то роде действительно чудо. По крайней мере, для Пеннивайза. Этот ребёнок дал ему столько силы, сколько не давал никто, никогда. Теперь он сможет манипулировать разумом шерифа и остальных, заставляя их забыть о случившемся. И Шарлота не умерла. Он исправил ошибку. — Я снова в седле... — улыбнулся он. — А вы теперь мама, да? Он с улыбкой повернулся к девушке, когда ему в нос ударил ещё один запах. Тот, который он так ненавидел. Пресный, безвкусный. Запах смерти. Клоун сразу кинул взор на простынь, которой была прикрыла девушка. Внизу живота была кровь. Много крови. А Данкан начала как-то медленно слабеть. Пеннивайз резко вскочил, не понимая, что именно происходит. — Эй! Эй, доктор! У неё кровь! Много крови! Всё ещё сидящий у лифтовых дверей акушер встрепенулся, как и шериф, который тоже остался сидеть там, в отличие от остальных, которые направились в палату Шарлоты, думая, что всё уже позади. — Кровь?! В каком смысле? — Я, я не знаю! Она просто истекает кровью... там. — О боже... — врач сполз по стенке под вопросительный взор шерифа. — Вы почему молчите? Помогите ему! — потребовал коп. — Эклампсия. Внутреннее кровотечение. Если кровь не останавливается... — Твою мать! Твою мать! — Бауэрс начал бить кулаком в стену, заставляя старый слой штукатурки сыпаться на пол. — Подкрепление будет уже скоро! Они откроют двери! Доктор молчал. На своём веку акушера он повидал немало смертей молодых мам из-за такого явления. А учитывая, что в кабине нет даже обеззараживающего средства, Пеннивайз был бессилен. — Пусть ребёнок остаётся на руках матери, — сказал док. Клоун не понимал, что он имеет в виду. Точнее, он не хотел верить. Ещё минуту назад всё было хорошо. А сейчас Данкан, которая только что стала мамой, умирает со своим сыном на руках. Девушка же, напротив, улыбалась, с трудом придерживая своего малыша, завернутого в простынку. Монстр подсел к ней, не зная, что ему делать. Сколько бы силы он не имел, даже ему неподвластна смерть. А её запах буквально наполнял кабину, заставляя Пеннивайза сжиматься внутри. И иллюзии тут не помогут. — Н-нет... Ну как же? Так не должно быть! А где же... счастливый конец? Почему вы улыбаетесь?! — Мой муж... он приедет. Скажите ему, что я благодарна за сына. По её горячим щекам текли слезы, но при этом улыбка не покидала лица. Страха не было. Только счастье. И монстр не мог этого понять. Как можно быть счастливым за кого-то другого, когда сам умираешь? Для клоуна это было уму непостижимо. Она, как и любая другая особь на этой планете, хотела жизни для своего ребёнка, но разве инстинкт выживания при этом отходит на второй план? В чем смысл? — Как думаете, как его назвать? — В-вы... вы спрашиваете меня, какое имя выбрать? — срывающимся голосом проговорил Пеннивайз. — Да. Какое? Монстр уже был на грани. Нервы не выдерживали, а происходящее казалось нереальным. Хотелось лечь на пол и просто взвыть. Да, он часто наблюдал смерть, но не так. Сейчас всё казалось неправильным. — Дж...Джорджи, — выдавил Пеннивайз. — Джорджи, — повторила девушка, смотря на мальчика, который пищал на её руках. — Мне нравится. Она подняла на Пеннивайза свой взгляд. Он буквально пронзил его насквозь, едва не попав в самое сердце. Столько мужества в человеке клоун не встречал никогда. Несправедливость жизни заставляла выть от боли. Внутренней боли. Новой боли. — Передайте мужу, что его зовут Джорджи. — Я передам. Обязательно передам. Монстр не осмеливался приблизиться к окровавленному телу и отполз к стене. Страх сковал его. Страх не за себя, а за неё. За неизбежность. Он бы отдал всю свою силу обратно, лишь бы дать ей ещё одну жизнь. Человек, с которым он практически не знаком, стал кем-то важным. За его жизнь он переживал. У неудачников ушли месяцы, чтобы вообще хоть как-то заставить клоуна привязаться к ним, а Данкан вызвала у него жалость и сожаление всего за пару часов. — Мне так жаль... так жаль... — скулил Пеннивайз, забившись в угол. — Почему для меня всё закончилось хорошо, но не для вас! Так... так же... нечестно. Дрожащие пальцы мяли окровавленную рубашку, а острые зубы, которые выпирали из-за переизбытка эмоций, прокусывали губы до крови. Он наконец-то понял цикл жизни на Земле. Даже при том, что он помог ребёнку родиться и в каком-то роде спас жизни ему и Шарлоте, всё равно смерть настигла того, кто тут вообще ни при чём. Не попади Пеннивайз на землю, он бы не стал есть детей, не встретил неудачников, те бы не отправили письмо, Шарлота бы не приехала в город, клоун не отправил бы её в мир Мертвых Огней, его бы не схватил шериф, он бы не забежал в этот лифт, а Генри не выключил бы свет дефибриллятором. И даже не ясно, кто именно в этом виноват. Одновременно никто и всё сразу. Так сложилось. Так происходит на Земле. — У тебя будет хорошая жизнь... — Данкан улыбнулась своему малышу Джорджи. Хватка девушки стала совсем слабой, а крови на полу становилось всё больше. — Тебя ждёт... столько удивительного... Глаза медленно закрылись. Последний вздох вырвался из её груди, и сердце остановилось навсегда. Мерзкий запах смерти разъедал ноздри клоуна. Ребёнок громко заплакал, а сверху послышалась возня. Наряд пытался достать кабину лифта без помощи электричества. Пеннивайз сидел в углу, прижав колени к груди, и дрожал. Дрожал от всей этой картины. Мертвая девушка, кровь и плачущий ребёнок на её руках, к которому монстр не мог даже приблизиться. Нервы окончательно сдали. Как может быть всё хорошо и одновременно плохо? Он вспомнил Милори Роз, которую съел ещё в конце сентября в пустоши. Тогда для монстра это был счастливый день. Он наелся и набрался сил. А для самоубийцы наоборот, он стал трагичным и последним. Вниз к подбородку полились слезы. Человеческий организм не справлялся со стрессом. Монстр вцепился пальцами в волосы, едва не вырвав большой клок, и закричал. Громко и отчаянно, заглушая плач ребёнка. Вся больница услышала этот вопль. Такой протяжный и перерастающий в рыдание. Нечеловеческий и человеческий одновременно. Никакая сила не поможет справиться с этим. Никакая иллюзия. Кабина лифта. Мертвое тело. Ребёнок. И Пеннивайз, надрывно кричащий в никуда. Это должно было произойти. Ещё с того момента, как он упал на Землю.ЧЕТЫРЕ ЧАСА СПУСТЯ
Часы в комнате отдыха показывали половину восьмого вечера. Свет вновь озарял больницу. Тело Данкан уже увезли в морг, а маленький Джорджи тихо спал в яслях, пока взрослые решали привычные для них проблемы. Шарлота пришла в себя и находилась в палате с родителями, под наблюдением врачей, дабы убедиться, что состояние пациентки стабильно. Генри с Боуи и Ланой уехали домой по приказу шерифа, который и так натерпелся за этот день не меньше остальных. Родители Денбро, отцы Ричи и Стена, матери Эдди и Бена и даже дедушка Майка сидели в приемной, бурно обсуждая произошедшее. Таких событий в Дерри давно не было. Рождение ребёнка с фатальным исходом матери и чудо-воскрешение Фостер. Почему чудо? Пеннивайз, который сидел в комнате отдыха, укутанный в махровый плед стер всем память о том моменте, когда шериф застукал его и детей в палате девушки. Так было нужно, и никому хуже не стало от потери этой информации. Странно то, что голод пропал вовсе. Словно монстр наелся на все двадцать семь лет вперёд. Рождение ребёнка и его первый крик были настолько сильными и переполненными эмоциями, что клоун буквально был сыт или даже переел, что прежде казалось недостижимым. К Шарлоте он пока не заходил, но память о том дне на Нейбол стёр ради её же собственной безопасности. Неудачники сидели с ним, не желая оставлять его одного в такой момент. Руки его до сих пор тряслись, а горло болело от долгих криков. Глаза тоже были красными от слез, а сосуды полопались, оставляя на белках тонкие линии. Искусанные губы покрылись коркой. Пеннивайз не спешил регенерировать, ведь это будет смотреться неестественно. Раны вообще волновали его меньше всего. Марш то и дело сплетала свои пальцы с его, соединяя их руки в замок. Остальные терпеливо ждали, пока клоун придёт в себя. Они тоже слышали его истошные вопли. Монстр не кричал так даже после смерти Миссис Харис. Страшный был момент. Для всех них. — Почему? — сорвалось с его губ. Дети повернулись к нему, не ожидая внезапного вопроса. — О чем ты? — как можно аккуратнее спросил Майк. — Та девушка. Она умерла. Предпочла своей жизни, жизнь своего ребенка. Теперь он есть, а её нет. Она исчезла навсегда. Мир забыл о ней... — Ты не прав, — прервала его Беверли, отпуская руку монстра. — Она не исчезла. Она здесь. Пеннивайз вопросительно повернулся к ней, не понимая, что девочка хочет этим сказать. — Этот ребёнок. Она — это неотъемлемая его часть. И Данкан всегда будет жить в нем. В этом и есть смысл. — Не понимаю... — потупил взгляд клоун. — Родители вкладывают в детей себя, — подал голос Ричи, — свой опыт, чувства, любовь. Чтобы, когда их не станет, они продолжили жить в своих детях. Как эти дети будут жить в своих, а те в своих и так далее. Непрерывный цикл. Это жизнь и это и есть чудо. Она умерла, но оставила свою частичку в этом мире. — Наверное... взрослые не такие уж и плохие, — вяло усмехнулся клоун. Беверли аккуратно обвила руки вокруг талии монстра и прижалась щекой к махровому полотенцу. Она так боялась за него. Что он умрет, что не вытащит Шарлоту, что останется в мире огней навсегда. — Я так рада, что ты вернулся. — Я тоже, — Пеннивайз на секунду задумался, затем приобнял девочку за плечо и поцеловал в рыжую макушку. Это получилось немного неуклюже, но Марш оценила. — Спасибо вам. Он вытянул руки, готовый принять в свои объятия остальных. Стен скептически усмехнулся. — Серьезно? Ты же не любишь человеческие сантименты. — Возможно. Но теперь я здесь. С силой или нет, я никуда не денусь. Странно, что мне понадобилось столько времени, чтобы принять это, — улыбнулся монстр. Дети переглянулись и, пожав плечами, столпилось вокруг клоуна, обнимая его. Трогательный момент прервала главврач, зашедшая в комнату. Все сразу разгруппировались, словно никаких объятий и не было. Эдди даже стыдливо отвёл взгляд. — Ну что. Хотите посмотреть на малыша Джорджи? — улыбнулась женщина. — Вам, как человеку, помогавшему его появлению на свет, стоит проверить его. Что скажете, Мистер Грей? Пеннивайз немного замялся, но уговоры детей заставили его согласиться. Их сразу же провели в ясли, где маленький комочек спал в своей «кроватке» за стеклом. Чистый и завёрнутый в голубое одеяльце. Отец ребёнка был только на подъезде к Дерри и ещё не знал о печальной кончине супруги, но ни клоун, ни дети не хотели дожидаться его приезда. Слишком тяжело. Монстр принюхался, ощущая запах младенца. Запах был крайне необычным и приятным одновременно. — Он такой... новый. — Да, — Билл похлопал Пеннивайза по плечу, — он ведь только что родился. И ты ему в этом помог. Ты помог появиться чему-то новому. Хех, и даже дал ему имя моего брата. Неужели, это твоё искупление? — Даааа... — протянул монстр. — Называй, как хочешь. Но всё равно, процесс рождения отвратителен! В смысле, одно живое существо вылезает из другого! Только вдумайтесь! — Вот так и живем, — пожал плечами Бен. — А мне тоже рожать... — вздохнула Беверли, принимая неизбежное как данность. — Завтра ведь Рождество, — напомнил Майк. — Может, отпразднуем с Шарлотой? Пеннивайз улыбнулся, всё ещё смотря на младенца. Внутри были смешанные чувства. Хотелось верить, что однажды, посмотрев в эти глаза, которые пока закрыты, можно будет рассмотреть его маму, которая отдала ради него жизнь. Вот так люди и уходят. Некоторые сами по себе, а некоторые, оставляя после себя что-то своё. Теперь и клоун так хотел. Ладонь легла на макушку Беверли, небрежно поглаживая. А за окном пошёл снег, в преддверии праздника. Он ложился крупными хлопьями на асфальт, крыши домов и деревья. Второй раз они все собрались в больнице. Повод другой, а чувства всё более новые. Но отчасти клоуну это даже нравилось.