***
— Беверли! Пеннивайз вскочил, резко подняв корпус с дивана. Плед упал на пол, а рубашка задралась от столь небрежного действия. Холодные капли пота стекали с тела, заставляя одежду мокнуть и прилипать к коже. Монстр тяжело дышал, всё ещё мысленно пребывая в кошмаре, который приснился ему так некстати. Пальцы провели по мокрым от пота волосам, взъерошенным из-за того, что он часто ворочался, пребывая в царстве Морфея, которое в этот раз подарило ему отнюдь не лучшее сновидение. Дыхание участилось, от чего грудная клетка быстро поднималась и отпускалась, а сердце судорожно сокращалось внутри, и получался некий замкнутый круг. Сухие губы подрагивали, а человеческий язык извивался внутри, пытаясь как-то увлажнить пересохший рот. На секунду Пеннивайзу даже показалось, что он почувствовал железный вкус крови. Он быстро вскочил, едва не упав на пол и ринулся к лестнице, попутно скидывая с себя мокрую рубашку. Лунный свет осветил влажный оголённый торс, с которого всё ещё стекал пот. Поднимаясь, он больно ударился об угол ступени, но проигнорировал это, поднимаясь выше, хватаясь скользкими ладонями за перила. Глаз, на который пришёлся удар вчерашним днём, болел, но отек спал, оставив лишь синее пятно вокруг. Всё плыло, так как мозг ещё не успел окончательно проснуться, а поврежденный зрачок не мог точно сфокусироваться. Пеннивайз взобрался на второй этаж и без промедлений распахнул дверь в комнату Марш, нарушая тишину частым дыханием. Естественно, все те кошмары, которые происходили в его голове, там и остались. Девочка мирно спала в кровати, прижимаясь к подушке, закинув на неё ногу. Клоун выдохнул, облокотившись о дверной косяк, не в силах держать собственное тело из-за усталости и нервов. Электронные часы на рабочем столе показывали 02:35 утра. Получается, что проспал он не больше, чем 3-4 часа с момента, как захрапел на диване по приходу домой из полицейского участка. Закрыв дверь, Пеннивайз спустился вниз, пытаясь успокоить своё сознание. Давно ему не снилось что-то подобное. Пройдя на кухню, он, не включая свет, открыл кран, подставляя рот под струю, жадно глотая холодную воду, дабы избавиться от сухости во рту. Сзади что-то громыхнуло и монстр, судорожно вздрогнув, резко обернулся. Перед ним сидел кот, смотря на него янтарными глазами, которые блеснули в лунном свете. Рядом валялась солонка, которую он, по всей видимости, уронил со стола. — Морти... — выдохнул Пеннивайз, стараясь снять напряжение. — Как ты можешь быть таким незаметным? Он поднял солонку и поставил на законное место. Спать хотелось, но сильный стресс заставлял организм напрягаться, не давая передышки. Клоун вновь кинул взор на сидящего посреди кухни кота, который лениво зевнул, дёрнув правым ухом. — Так. Пойдём-ка со мной, — он поднял пухлую тушку кота, унося его в гостиную. Подняв с пола плед, клоун улёгся на диван вместе с питомцем, которому, казалось, всё до лампочки. Пеннивайз накрылся, кладя кота рядом с собой, медленно поглаживая пушистую шёрстку. Пот на его теле практически высох, и монстр почувствовал себя немного комфортнее. Он ещё раз вслушался в тишину, слыша, как размеренно дышит Марш на втором этаже. Была бы возможность, он бы обошёл дом каждого из неудачников, дабы успокоиться после кошмара. Но сил на это уже не осталось, и клоун вновь погрузился в царство Морфея, переставая гладить уже мурлыкающего кота.***
— Нет! Нет! Нет! Неееееет! НЕТ! НЕЕЕЕТ! — детский вопль разносился по канализации, заставляя крыс разбегаться во все стороны. Клоун тащил за собой тело маленького Джорджи, которому откусил руку. Сама конечность торчала у него из пасти, капая кровью на грязный пол катакомб. Каждый крик будоражил монстра, дарил ему мгновения наслаждения, в которых он был готов купаться целую вечность. Но Пеннивайз знал, что у еды есть срок годности, и если жизнь мальчика оборвётся раньше, чем он успеет напитаться его страхом, весь труд будет насмарку. Сам Денбро-младший захлёбывался слезами, цепляясь ногтями здоровой руки за бетонную поверхность. Монстр был доволен такой реакцией, ведь большинство детей, даже при наличии всех конечностей мочатся, блюют или того хуже. Такая реакция никогда не нравилась ему, да и есть при таком раскладе было сложнее. А Джорджи нравился ему своей выносливостью в столь раннем возрасте. — Ахазазазаха! Тебе папа разве не говорил, что нельзя брать вещи у незнакомых людей?! — хохотал Пеннивайз, волоча мальчика всё глубже. — Билли! Мама! Мамочка! Папа! — истошно кричал малыш, но монстр был непоколебим. Ему нравилось, как отчаянно детский голосок зовёт на помощь, черпая из глубины души беспочвенную надежду на спасение. Банально, учитывая, что практически все выкрикивают имена членов своей семьи, зовя их на помощь. Притащив его к главному узлу, клоун бросил Денбро-младшего в кучу какого-то хлама и на его глазах начал пожирать откушенную конечность. Монстр тщательно пережёвывал каждый пальчик, хрустя маленькими косточками, заставляя Джорджи затыкать ухо единственной рукой, плача и отрицательно мотая головой. Желтый дождевик слетел с него при падении и валялся неподалёку, рваный и бесхозный. А Пеннивайз всё смеялся и ел. Смеялся и ел.... А когда от руки остались лишь останки костей, жёлтые глаза повернулись к малышу. — Почему ты плачешь, Джорджи? Я же вернул тебе твой кораблик, — наигранно мягко спрашивал монстр. — Не надо... Мистер Грей... — простонал тот, роняя горячие слёзы. — О нет, нет. Ты, верно, ошибаешься, — погрозил указательным пальцем клоун, приближаясь к нему, изгибаясь и корча жуткие гримасы. — Я Пеннивайз! Милый, танцующий клоун! Ты же чувствуешь запах цирка, Джорджи? Чувствуешь...***
Пеннивайз упал с кровати, едва не придавив собой кота, уснувшего рядом с ним. Больной глаз ударился об пол, от чего монстр взвыл, желая излечить его, но это было бы опрометчиво по многим причинам. Капли пота вновь покрывали тело, стекая и капая на ковёр. Звук сердцебиения отдавался в ушах, мешая мыслям собраться воедино. Пару минут клоун не мог понять, спит он или нет. Морти, громко мяукнув, спрыгнул следом и быстро удалился из комнаты, едва не придавленный тушкой Пеннивайза, который возобновлял запас кислорода и пытался вернуть внутрь головы здравый смысл. Его сны не такие, как у людей. Они гораздо реалистичнее. Иногда клоуну даже казалось, что он может испытывать в них реальную боль. Он встал на трясущиеся ноги, не имея желания больше ложиться спать. Пребывая в неком бреду, клоун вспоминал моменты своего сна, сам того не желая. Казалось бы, ещё в начале лета он мог об этом мечтать, ведь смерть детей — это немаленькое лакомство. Сейчас же, мысль о мертвом Джорджи вводила его в ужас. Как наркомана, у которого началась ломка и который знает, что если сорвётся, то больше не остановится. Суть заключалась в том, что есть монстру не хотелось. С того происшествия в лифте, несколько месяцев назад, он всё ещё был сыт. Разлом случился в голове, а не в желудке. Слова Матурина слишком сильно въелись в подкорку и Пеннивайз, вспоминая свою недолгую «человеческую» жизнь, начал думать, что не так уж хорошо он и справлялся. Речь шла уже о том, сколько раз он чуть не сорвался на детях в то время, пока голодал. Чудо, что он смог перебороть инстинкты хищника и при этом не сойти с ума. Хотя, стоя ночью посреди гостиной в поту после кошмара, он уже сомневался, здраво ли он рассуждает или нет. Ночь — коварное время на планете Земля, даже для Пеннивайза. Хоть он и прекрасно видит в темноте, но всё же, находясь в человеческом облике, организм воспринимает это время так же, как и остальные люди. Ночью всё кажется более запутанным, пугающим и холодным. Ночью мозг может проецировать такие мысли, о которых в дневное время никто даже не задумался бы. Ночью ты остаёшься один, даже когда вокруг много людей. Ночью ты уязвим перед собственным сознанием, вплоть до первых солнечных лучей. Раньше Пеннивайз не понимал этого, но начав жить человеческой жизнью, осознал, почему люди ночью спят. Чтобы убежать от самих себя и от кошмаров, что она кроет в себе. Клоун вышел на крыльцо дома, держа в руках пачку сигарет. Красный огонёк зажегся в темноте, освещая маленький радиус пространства вокруг себя. Колечко дыма, которое монстр научился делать за время курения, поднялось вверх к ночному небу, в котором тускло мигали заезды. — Парят над полем светлячки, Один погас, другой. Но танец одного из них Унёс его покой. Отринув древности закон, Их дружба возникает. И состраданье и тепло Ту дружбу согревает. Идут бок о бок, день за днём, Встречая чудеса. Чтоб им, распутав нить времён, Пред будущим предстать. Превратности судьбы встречая, Что будет с ними — я не знаю. — тихо и сипло напевал монстр.— Видела бы она меня сейчас... Дрожь в теле потихоньку начала сходить на нет, но прохладный апрельский ветерок давал о себе знать, когда по потному оголенному телу прошёлся холодок, одновременно раздражающий и бодрящий. Он встал, туша окурок о ступеньку крыльца, но не стал выбрасывать его в траву, а зашёл в дом и выкинул в ближайший мусорный бак. Вновь поднявшись наверх, Пеннивайз заглянул в комнату к девочке, которая всё так же мирно спала. Удостоверившись, что чувство даже минимального голода отсутствует, клоун выдохнул и закрыл дверь, удаляясь на первый этаж, но не к дивану, а к зеркалу в прихожей. Подойдя к нему, монстр взглянул на своё отражение, которое не очень-то его порадовало - сосуды глазного белка больного глаза полопались, и теперь тот из белого превратился в розовый, словно наполнился кровью изнутри. Тонкие пальцы дотронулись до синяка, и боль пронзила место касания. Пеннивайз резко отдернул руку, сморщившись и тихо зашипев, как раненый зверь. Вернувшись в гостиную, он сел на диван и посмотрел на часы. Половина третьего утра. А он до сих пор не может заснуть, и это при том, что до этого не спал ещё несколько ночей. Глаза начали закрываться. Пеннивайз быстро схватился за левую руку, щипая себя и не давая уснуть, чтобы вновь не погружаться в кошмары, которые этой ночью никак не хотели покидать его. Он отыскал пульт и включил телевизор. Какие-то скучные взрослые сидели в своих креслах, обсуждая политические дела. Посчитав это уж очень скучным, монстр нажал на кнопку, и канал переключился. На следующем было более оживленно. Молодая девушка стояла перед какой-то винтажной кроватью, на которой был привязан мужчина. Сначала клоун предположил, что это какой-то шпионский фильм или боевик, но как только девушка начала раздеваться, Пеннивайз сразу понял, что это за ночная программа такая и переключил. Следующая передача вообще оказалась странной. Она была чёрно-белая, как «Танцующие под дождем». Опять девушка. Она стояла на сцене, перед столиками, за которыми сидели мужчины в шляпах. В руках у неё был микрофон, и она начала что-то петь, щёлкая пальцами, создавая некий ритм, который ужасно вводил в дрёму. Пеннивайз попытался поднять руку с пультом, чтобы переключить, но веки против его воли сомкнулись, и монстр рухнул головой на подушку.***
— Какой ужас. Неужели тела так и не нашли? Женский голос эхом раздался в голове. Две женщины стояли возле дома миссис Харис. Солнце слепило глаза Пеннивайза, который в человеческом обличии стоял позади них, глазея на собственное жилище, которое едва узнал, так как по своему состоянию милый домик теперь практически ничем не отличался от того, который стоял на Нейбол-стрит. Словно, в нем лет сто никто не жил. — Вот в том доме она жила? — спросила вторая, та, что помоложе. — Да, а её друг напротив, — первая указала пальцем на дом Билла, который из уютного превратился в старый и заброшенный. Стены были обшарпаны, стекла разбиты и покрыты пылью, а двор, казалось, давно зарос травой по самые колени. — Неужели маньяка не поймали? Я слышала, что он убил ещё шестерых. Кажется, одним из них был младший брат парня, который жил напротив. Молодая девушка вновь указала на дом Денбро. Клоун стоял в полной растерянности, пытаясь переварить сказанное, и тут до него дошло. Эти женщины говорили о Неудачниках. Их убили? Как это возможно? Холодок прошёлся по позвоночнику. Пеннивайз посмотрел на свои руки и ужаснулся. Они по локоть были в крови. Алая жидкость капала на асфальт, моментально высыхая на солнцепёке. В этот момент окружающая обстановка изменилась, и он стоял уже не на Джексон-стрит, а в канализации. В самом её центре. В тусклом свете, исходящим из решётки на потолке летали детские тела, их было больше, чем когда Пеннивайз в последний раз видел их. Он стоял, весь в крови, — чужой крови — и смотрел на когда-то являющийся ему домом канализационный узел. В горе хлама, как и прежде валяющейся под парящими трупами, клоун увидел что-то блестящее, сразу бросившееся ему в глаза. Он быстро подобрал неизвестный ему объект, который оказался ключом. Металл покрылся ржавчиной, но всё же в некоторых местах ещё сохранил свой цвет и светоотражающие свойства. Длинные пальцы обхватили его, сжимая в ладони. Ключ Беверли. Это точно он. Пеннивайз в ужасе выронил его, упав спиной на мокрый бетон и больно ударившись затылком. Взгляд устремился вверх, и он увидел, как на самом верху «башни» парят тела неудачников. Ему и раньше снился подобный сон, но в этот раз всё было иначе. Дети не оживали и не бранили его, подобно разъярённым призракам. Они просто висели, бездыханные и холодные, качаясь из стороны в сторону, как в невидимой паутине. — Я же тебе говорил, — спокойный голос из-за спины заставил монстра вскочить на ноги, резко оборачиваясь. Перед ним стоял Матурин, всё ещё бывший в человеческом обличии, не считая того, что обычные свитер и рубашка сменились смокингом, накрахмаленной сорочкой, перчатками и бабочкой. Весь костюм был чёрный, словно Черепаха пришёл на панихиду. — М-Матурин! — взмолился клоун. — Себя не изменишь. Ты не человек и в этом мире оказался случайно. Он слишком другой для тебя. И теперь, ты вечно будешь нести этот крест, заточив их души в своих Огнях навсегда. Черепаха потянул ладонь, одетую в чёрную перчатку. Пеннивайз надрывисто заскулил, подрагивая плечами. Неожиданно для себя он заметил, что одет в такой же смокинг, что и его противоположность, только белый. Они стояли друг напротив друга, не отводя взглядов. Клоун оттянул указательным пальцем ворот рубашки, чувствуя, как тугой наряд давит ему на горло. — Идём со мной. В космос. Ты и я. Всё вокруг начало чернеть. Канализация исчезала, и со всех сторон стремительно наступала тьма, вот-вот готовая поглотить монстра. Черепаха исчез в ней, блеснув напоследок фиолетовыми глазами. Земля пропала из-под ног, и Пеннивайз начал падать. Падать всё ниже и ниже, в пространство бесконечного космоса, который затягивал его, словно водоворот. Тело обмякло и начало рассыпаться на миллионы огоньков, которые быстро тускнели в нарастающей тьме, а звезды уплывали всё дальше, пока совсем не исчезли из виду, оставляя клоуна в полной и беспросветной темноте. — МАТУРИИИИИН!!! — последний крик эхом отозвался из черноты, уплывая дальше в космос и замолкая навсегда.***
Беверли проснулась из-за пересохшего горла. Дверь в комнату почему-то была закрыта, хоть девочка отчётливо помнила, что оставляла её приоткрытой перед сном. Но придавать этому значение полусонный мозг не собирался. Она спустилась на первый этаж, проходя в кухню. Босые пятки тихо ступали по холодному кафелю. На худом тельце были лишь тонкая майка и шорты, от чего, покинув тёплую постель, тело покрылось мурашками, желая получить больше тепла. Марш достала стакан и, налив воды из-под крана, залпом выпила, блаженно смакуя её во рту и чувствуя, как жидкость смачивает горло. Жажда по ночам отличается от той, которую испытываешь днём и почему-то утолять её как-то приятнее, нежели обычную. Девочка поставила стакан рядом с раковиной и направилась обратно в комнату через гостиную. Проходя мимо, она кинула мимолётный взгляд на диван, на котором должен был спать клоун, но, на её удивление, плед валялся на полу, а мебель стояла пустая. Девочка вопросительно посмотрела на «кровать» монстра, на секунду подумав, что, возможно, ей просто показалось, и Пеннивайз лежит там. Но его действительно не было. — Мда... — Марш почесала затылок и, пожав плечами, направилась дальше. Быть может, клоун вышел подышать или ещё что. От него можно было ждать чего угодно, и исчезновение не являлось чем-то из ряда вон выходящим. Она повернулась и увидела перед собой кота, сидевшего напротив прохода к лестнице. Марш погладила зверя и, ещё раз прикинув, где может быть Пеннивайз, направилась в комнату, ступая по скрипучим ступеням, уже представляя, как укутается в тёплое одеяло. Часы над камином показывали три тридцать утра, и у неё было ещё три добрых часа на сон. До комнаты оставалось буквально несколько шагов, когда взору Марш предстал свет, сочащийся из-под двери в ванную. Девочка хорошо знала, сколько они платят за свет, и тратить лишнюю энергию не хотелось, так что, пересилив лень, она направилась к его источнику. Подходя всё ближе, она начала улавливать звук воды, льющийся из раковины или из душа. Это показалось ей совсем уж странным. Беверли медленно приблизилась к санузлу, касаясь ручки двери. Выждав несколько секунд, она распахнула её, выпячивая грудь и вставая в проем. — Эй, кто тут... Пеннивайз? Перед ней в душевой кабине сидел клоун с оголенным торсом под струёй воды. Она обдавала его тело, пропитывая штаны и заставляя пряди волос липнуть ко лбу. Тусклые голубые глаза повернулись в сторону девочки, но монстр не выказал никаких эмоций кроме некого безразличия, словно человек, находящийся в глубокой депрессии. Вот чего уж точно не ожидала увидеть Марш в своей ванной. Девочка даже не сразу поняла, что происходит. Она просто стояла и пялилась на него. Клоун тоже не особо желал начинать разговор, но зрительный контакт держал. — Пеннивайз? Ты что творишь?! Ты ведь весь мокрый! — она подошла ближе, пытаясь достать его, но желание остаться сухой не давало ей приблизиться к нему, дабы взять за руку. — Почему ты сидишь в ванной?! Нам завтра рано вставать. Ты должен отвезти меня, Билла и Джорджи в школу. От имени Денбро-младшего Пеннивайза на секунду передернуло. Он не сдвинулся с места, продолжая пялиться даже не на Марш, а словно сквозь неё. — Скажи, Бев... Я пугаю тебя? Как раньше? — Чего? Да что с тобой? — она присела на корточки, не понимая, что послужило причиной такому поведению. Взор пал на больной глаз клоуна, который уже окончательно посинел. — Это из-за драки? Ты боишься, что слишком сильно побил тех ребят? — Нет, — Пеннивайз провёл рукой по волосам, заглаживая их назад. — Не поэтому. — Тогда в чем дело? — продолжала докапываться Бев. — Ты выглядишь... Помятым. — Я сижу под душем, чтобы не уснуть, — буркнул тот. — Почему? — Не спится. Кошмары... Беверли опешила. Конечно, она представить не могла, что клоун подразумевает под этим словом, но сам факт того, что он так нервничает из-за страшных снов, вызывал смешанные чувства. — Мне так плохо, Бев. Так плохо. Словно всё рушится, а я пропустил момент разлома. Или же просто игнорировал его. — Пеннивайз... — Ладно, иди спать. Я ещё тут посижу. Он отвернулся к стене, пока вода подрожала обдавать бледное тело. Неудачница сжала кулаки. «Думает, раз я человек, то я не пойму его проблем?» — вопрос в голове возник сам по себе. Беверли уже порядком надоел тот факт, что клоун вечно прячет собственные проблемы. Да, они люди, более того, дети, и им вряд ли удастся познать всю его инородную природу. Но если посмотреть глубже, многие его проблемы похожи на человеческие. Она ступила вперёд, двигаясь внутрь душевой кабины. На кожу попали капли воды, и девочка поняла, что монстр сидит под ледяной струей. «Хорошо хоть, что он не может заболеть!» Она залезла к нему, скрипя зубами и покрываясь мурашками от холодной воды. Майка и шорты мгновенно намокли, а рыжие волосы перестали пыжиться, неравномерно распределяясь на голове, закрывая обзор. Беверли сползла по стенке, садясь на корточки и прижимая колени к груди, дабы хоть как-то согреться. Пеннивайз был очень удивлен такими действиями и даже не секунду обо всём забыл, боясь, что девочка так может заработать переохлаждение. — Э-эй, ты что? Быстро вылезай. Я же только холодную воду включил. Он начал выталкивать её наружу, но та уперлась ногами в дверцу кабины, не давая себя выпихнуть. Руки начали трястись, а губы синеть. Наверное, никогда она ещё так не замерзала. — Н-н-нет. Никуда я не уйд-ду, — она начала заикаться, словно Билл из-за того, что губы непроизвольно дрожали. Марш могла лишь гадать, как монстр может терпеть этот холод. — Скажи в чем дело. Неудачница повернулась, кладя замёрзшие руки ему на плечи. Глаза смотрели прямо на него. Раньше ей было довольно сложно держать с ним зрительный контакт, но со временем, она привыкла, и даже косой глаз её не смущал. — Что т-тебе снилось? — Не важно... Просто вылезай. Тут холодно. — Я чувствую холод каждый д-д-день, Пеннивайз. Ты всегда холодный. Но людское тепло согревает тебя, пусть это даже и элементарный закон физики, — тонкие пальцы сильнее надавили на плечи. — Скажи! Хватит всё держать в с-себе! Ты больше не один. Тебе есть к-кому поплакаться в жилетку! Или хочешь, чтобы было, как с Шарлотой?! — Я... Я.. — Расскажи, что не так? В чём проблема? Пеннивайз молчал, смотря на озябшее тело девочки. Что-то внутри сжалось. Он уже привык к этому ощущению. Это значило, что не такой уж он и холодный. По крайней мере внутри. — Ни в чём. Просто мне приснилось, как я тебя съел, а потом Джорджи и всех остальных. Я потрошил вас, наслаждаясь вашими страхами и... И... Во сне мне это нравилось. А когда я просыпался... Всё тело было покрыто холодным потом, я чувствовал себя так ужасно, Бев... Словно теряю всё, что смог построить внутри себя за это время. Нет, он не соврал. Пускай о главной проблеме, то бишь Матурине, клоун умолчал, но рассказать такое Марш было выше его сил. Он даже не знал с чего начать, да и знать такие вещи человеку вообще не следует, дабы сохранить рассудок. Но ведь она спросила, что не так. А в данный момент «не так» было то, что ему несколько раз подряд снились кошмары, где он пожирает Неудачников. Правда, пагубные мысли, которые и вызвали их, естественно, исходили из общения с Черепахой, но об этом Пеннивайз тоже умолчал. Пусть её волнует не это. Для ребёнка ночной кошмар это то, что он может понять. — Н-но... Это просто сны. Они не причинят тебе вреда, — с некой жалостью сказала девочка. — Я не боюсь тебя. И остальные тоже. Теперь мы друзья, ведь так? Всё изменилось. Пускай р-р-резко и очень странно, но изменилось. Пеннивайзу стало легче. Ненамного, но легче. Марш смело глядела на него, без доли страха в глазах. И монстр решил убедиться в этом. Кожа начала покрываться гримом, волосы из коричневых стали рыжими и пушистыми, правда, вода моментально пригладила их к высокому лбу, на котором были видны трещины. На голом теле появились жабо, костюм, перчатки и три красных помпона. Теперь перед ней сидел уж точно не Роберт Грей, а Пеннивайз, танцующий клоун. Передние зубы торчали, прикусив алые губы, от уголков которых тянулись две изогнутые линии. Марш немного опешила, не ожидая такого и убрала руки с плеч клоуна. — А теперь? Тебе всё ещё не страшно? — спросил Пеннивайз своим надрывистым тоном. Тут лицо неудачницы вновь приобрело спокойный вид, нарушаемый лишь потоком холодной воды. Она даже слегка улыбнулась, беря ладонь в белой перчатке своими пальцами. — Нет. Я тебя не боюсь.***
После того, как они вылезли из душа, Марш сразу побежала менять одежду и вытираться, в отличие от клоуна, который, вновь превратившись в человека, предпочёл лишь отряхнуться и сменить брюки. Лишь с укором девочки он натянул на себя футболку, хотя мог бы обойтись и без неё. Теперь монстра ещё и волновало то, что Беверли заболеет, просидев столько времени в холодной воде, но та чувствовала себя вполне нормально. Переодевшись и обсохнув, он вновь спустился вниз, в то время, как девочка отправилась досыпать в свою комнату, изнурённая не только тяжёлым днём, но и ночью. Она залезла под одеяло, одетая в длинную пижаму, на этот раз более тёплую и, накрывшись практически с головой, зажмурилась, желая как можно скорее погрузиться в царство Морфея. Вдруг кровать начала прогибаться за спиной неудачницы, которая лежала лицом к окну, заняв лишь левую сторону матраса. Холодная спина монстра коснулась её. Клоун лёг таким образом, чтобы они с Марш смотрели в разные стороны. — Можно мне здесь прилечь? — тихо спросил монстр, пялясь на дверь. — Конечно... Пеннивайз? — Да? — У тебя холодная спина. Девочка прислонилась своей спиной к его, и кожа монстра под футболкой начала медленно нагреваться. — Спокойной ночи, Бев. — Спокойной ночи, Роберт.