***
Беверли и Билл сидели на крыльце дома. Девочка достала одну сигарету из пачки и зажала её в губах, в то время как заика открыл пачку мармеладных желе в форме медвежат. Столь незаурядное лакомство ему дал Джорджи, который специально попросил у отца купить в магазине две упаковки. Солнце ярко освещало Джексон-стрит, заставляя ещё не до конца испарившуюся росу блестеть в своих лучах. Именно в такие тёплые апрельские деньки хочется забыть обо всех проблемах и просто наслаждаться отличной погодой. Марш выпустила через ноздри тонкие струйки дыма, томно вздыхая и смотря, как они испаряются в воздухе. Это была её первая сигарета за день, но сегодня курить она больше и не планировала. Друзья ждали остальной состав Клуба Неудачников, чтобы отправиться на карьер и поплавать, ведь при такой погоде вода должна быть тёплой. Рядом лежали два полотенца, которые тоже успели нагреться на солнце. Полное умиротворение нарушал лишь звук газонокосилки, раздающийся из одного из соседних дворов. — Может, сегодня не будем прыгать с обр-р-рыва? Не хочется потом опять за вещами под-дниматься, — сказал Денбро, немного прикрыв веки, дабы солнце не слепило глаза. — Можно. Мне тоже влом, если честно, — согласилась подруга. — Пеннивайза возьмём с собой? — Мне каж-ж-жется, он не захочет. В последнее время он выглядит очень уставшим. — Ему нужно побыть одному. Ты же знаешь его закидоны. Никогда не угадаешь, что он выкинет в этот раз, — Беверли сделала ещё одну затяжку, смотря куда-то вперёд. — Ладно, давай хотя бы один день не будем париться по этому вопросу. Заика молча кивнул головой, смотря, как рыжие кудри девочки развевает легкий ветерок. Звонок велосипеда вывел обоих из размышлений. Они повернулись, видя, как друзья приближаются к ним на своих железных скакунах. Вот только полотенец у них не было. Они быстро бросили велики около калитки и прошли во двор под вопросительные взоры Марш и Денбро. — А почему вы без полотенец? — не понял заика. — Карьер отменяется, — вздохнул Ричи, закидывая руки за голову. — Там тусуются старшеклассники. — Реально? Хах, не повезло Генри. Он-то работает, поди, — усмехнулась Марш, туша окурок о бортик крыльца. — Жалко, если честно. Погода хорошая, — вздохнул Бен, смотря в голубое небо. — Есть идеи, чем можно заняться? Дети переглянулись. Через полчаса они уже сидели в доме миссис Харис перед включённым телевизором. Вот они — дети конца двадцатого века. Ничего лучше, чем ТВ они не придумали. Походы на пустошь или в игровую зону требовали либо денег, либо конкретной задачи, а учитывая, что и тем и другим они были обделены, пришлось довольствоваться телеком. Единственной нормальной передачей, которую они для себя нашли, был телесериал «ALF», который каждому подростку начала девяностых пришёлся бы по душе. Сюжет был довольно оригинальным. Главным героем является инопланетянин по имени Гордон Шамуэй. Он — один из немногих уцелевших жителей с взорвавшейся планеты Мелмак, врезавшийся на своём космическом корабле в гараж обычной американской семьи Таннеров в сентябре 1986 года. Глава семьи Вилли Таннер назвал его «Альф» — сокращение от Alien Life Form — внеземная форма жизни, — что заменило Гордону его настоящее имя на очень долгое время. Таннеры приютили Альфа и скрывали его от так называемого Подразделения по изучению пришельцев. — Слушайте, вам этот сериал ничего не напоминает? — спросил Эдди. Неудачники переглянулись, пожав плечами. Действительно, было с чем провести аналогию, но думать об этом не очень хотелось. Как показала практика, в жизни всё гораздо мрачнее и жёстче, нежели на экране. Единственным минусом в общих посиделках было то, что из-за проблем с желудком Беверли в доме не было практически никаких вредных закусок и сладостей, которые были бы как нельзя кстати. В результате этого упаковку мармеладных мишек, которую имел при себе Денбро, опустошили за пару минут. — Ахахаха, обожаю эту серию, — засмеялся Тойзер, поправляя подушку за спиной. — Как? Ты что, её уже смотрел? — удивился Стенли. — Да блин, у меня целых три кассеты дома. Он когда только вышел, сестра просто сума сходила по нему. Скупала кассеты, как только они выходили. — Фанатик, — усмехнулся Урис. Звук открывающейся двери заставил всех отлипнуть от экрана и повернуться к прихожей. Из неё вышел Пеннивайз, стягивая с себя лёгкую ветровку и проходя в гостиную. Монстр даже не сразу заметил детей, настолько он был уставшим, но когда это произошло, его лицо тут же изменилось. Он рассчитывал на то, что неудачники поедут на карьер, и он, вернувшись домой, сможет в полной мере насладиться тишиной и покоем. А тут вся орава в сборе, так ещё и телевизор работает. — Что вы тут делаете? — скривился он. — Мы решили, что сегодня на карьер не пойдём, — пояснил Майк. — Там... слишком людно. — Да вы издеваетесь, — потёр переносицу клоун. — Слушайте, я устал, хочу отдохнуть. Можете потусоваться в другом месте? — От чего ты устал? Ты же ничего не делаешь, — развёл руками Стенли, но, словив на себе укоризненный взгляд монстра, быстро замолчал. — Просто устал. Идите, говорю, — сказал он, уже более строго. — Пеннивайз — зануда, — закатил глаза Тойзер. Тут терпение клоуна лопнуло. Его глаза мгновенно пожелтели, и на секунду дети испугались, не зная, чего ожидать. Он поднял вверх руку и звонко щёлкнул пальцами. В один момент телевизор и свет в гостиной погасли с характерным треском электрического разряда. Бен даже вздрогнул, не сразу осознав, что именно произошло. Глаза Пеннивайза вновь стали голубыми, и он, опустив руку, принял обычный спокойный вид. — Как это понимать? — возмутилась Марш, вставая с дивана. — Я отключил электричество, — пояснил монстр. — Так что, полагаю, вам нет смысла более тут задерживаться, — на его лице расплылась характерная улыбка, и клоун едва не захихикал, но сдержался. Неудачники, за неимением альтернативы, повернулись друг к другу с кислыми минами и направились к выходу, понимая, что ловить им здесь нечего. Пеннивайз же в свою очередь плюхнулся на уже свободный диван, даже не снимая обуви. Входная дверь захлопнулась, что говорило об уходе детей, и клоун с облегчением вздохнул. Обычные способы расслабления, как ни странно, перестали давать должный эффект. Раньше сон мог за одну ночь привести его в нормальное состояние, как небольшая перезагрузка, а сейчас он превратился в настоящую пытку без собственно сна и с вечными размышлениями. Кофе тоже словно делал для человеческой оболочки только хуже, да и вкус его монстру никогда не нравился. «Коньячку бахни», — всплыла фраза Бауэрса в голове. Но разве это возможно? Пеннивайза не берет алкоголь. Да, он много раз видел, как пьяные мужики ловили от этого что-то наподобие эйфории, но всегда считал, что он выше этого. Бухие люди становятся жалкими и нелепыми. Они странно говорят, не понимают, что происходит, и начинают выбалтывать самые сокровенные тайны. Такое поведение ничего кроме потехи и жалости вызывать не может. По крайней мере, со стороны окружающих. Клоун провернулся лицом к спинке дивана, уткнувшись в неё лицом, и закрыл глаза, увеличивая шансы провалиться в дрему. На секунду ему даже показалось, что сон действительно сегодня к нему благосклонен, и он вот-вот погрузится в царство Морфея, но не тут-то было. Стук в дверь заставил его подскочить, едва не выпуская клыки от злости. Пеннивайз лениво встал на пол, мысленно представляя, что он устроит Неудачникам, которые никак не могут оставить его в покое. Сидящий между прихожей и гостиной Морти даже убежал от греха подальше, заведомо чувствуя, что у монстра плохое настроение. Пеннивайз подошёл к двери, резко дергая её на себя и едва сдерживаясь, дабы не поменять цвет глаз. – Я же сказал, оставьте меня... — Как жизнь, друг? — лицо Матурина заставило клоуна скривиться. Он в один миг захлопнул дверь, оставляя Черепаху по сторону, в оцепенении. — Достал... — буркнул себе под нос монстр и повернулся в сторону гостиной, но, не успев и шага сделать, уткнулся в стоящего перед ним Матурина. — Знаешь, я тут понял, что могу попасть к тебе домой, когда захочу, — сказал тот, улыбаясь. — Ты совсем?! А если кто-то из детей увидит, как ты средь бела дня телепортируешься? Бев, например! — разозлился клоун, отпихивая свою противоположность. — Не увидят. Они на заднем дворе, я поздоровался с ними, когда шёл к тебе. — Как мило, а теперь можешь, ну не знаю, свалить к чертям! — огрызнулся Пеннивайз, наклоняясь к нему и скалясь. Возможно, на кого-то другого это и произвело бы впечатление, но только не на Мэта. Он прекрасно знал, что из себя представляет монстр, и о страхе перед ним не могло идти и речи. Пеннивайз знал это, поэтому быстро вернул себе самообладание и выпрямился. — Мне нужно отдохнуть, понятно? Так что иди куда шёл. — Похоже, ты не в лучшем расположении духа, мой друг. Проблемы? Могу помочь. — Ты моя проблема! Сгинь! Он попытался напрыгнуть на него, но Черепаха ловко увернулся, в результате чего Пеннивайз полетел лицом прямо в деревянный пол. Благо, космический недруг вовремя подхватил его, не давая упасть, ухватив за ворот рубашки, а затем потянул на себя, заставляя его вновь принять стоячие положение. — Твоя координация поражает. Не обижайся, но неужели за столько времени житья в человеческом теле ты до сих пор не смог подобрать точную балансировку и маневренность? — задумчиво спросил Черепаха, всё ещё придерживая клоуна. — Других проблем по горло было! — вырвался из его руки тот, выпячивая грудь и расставляя руки. — Не строй из себя недотрогу, Матурин. Уж я-то знаю, на что ты способен. — А я знаю, на что способен ты. Твой нрав и рвение просто не соответствуют канонам этого мира и твоей нынешней оболочке. Возможно, в облике клоуна ещё можно было наплевать на анатомию, свойства тела и его способности. Но, будучи Робертом Греем, тебе стоит искать более человечные методы. В противном случае, ты просто не сможешь так жить. Про постоянную смену цвета глаз и острые зубы я вообще молчу. Вижу, от животных ты перенял даже больше, чем от людей. — Кто бы говорил, рептилия! — скривился Пеннивайз. — Ходишь с синими волосами и в свитере, когда на дворе плюс двадцать градусов! Что это за фетишизм вообще? Не говоря уже о том, что цвета не различаешь. Хочешь, секрет открою? У тебя самого глаза фиолетовыми становятся. Хотя откуда тебе знать, что такое «фиолетовый»? Клоун немного завалил корпус назад, подобно змее, и захихикал, но вскоре смех сменился кашлем из-за того, что он подавился собственной слюной. Матурин лишь покачал головой, не без жалости смотря на свою противоположность. «И как он до сих пор смог сохранить свою оболочку?» — задумался Черепаха. Хотя он давно догадывался, что Пеннивайз нередко использует силы, дабы поддерживать её в случае необходимости, и был абсолютно прав. Например, около месяца назад клоун неудачно упал и получил открытый перелом позвоночника, ведь падал он с крыши дома, когда настраивал антенну. Больнице он предпочёл самолечение, ведь этот инцидент остался без свидетелей, так что монстр сам вправил себе позвонок и залечил рану. Второй случай произошёл, когда Пеннивайз решил, что возможно поедание самого себя в человеческом теле сможет немного утолить его желание вкусить человеческой плоти. К сожалению, свидетелями этой больной на всю голову картины стали Беверли и Бен, которые в этот самый момент зашли в дом и увидели, как клоун поедает собственную конечность. Голод это никак не утолило, а вот руку и психику детей пришлось восстанавливать. На лечение второго вообще ушла чуть ли ни неделя. Третий раз был, когда он захотел проткнуть себе глаз. Просто так. Хорошо то, что никто этого не видел, да и сам процесс монстра не особо забавлял, учитывая то, что хоть болевой порог у него гораздо выше, чем у людей, боль всё-таки присутствовала. Кстати вилку, которой он и проткнул глаз, клоун выкидывать не стал, и когда Марш с неё ела, постоянно пялился на девочку, еле сдерживая смех. Такие маниакальные замашки были вполне объяснимы. Психика требовала выплеска адреналина и эмоций, а делал он это раньше, потроша людей и пугая их до смерти. Отойдя от дел, пришлось в корне менять свой темперамент и натуру, но то, что формировалось тысячелетиями, за полгода не искоренишь. Своего внутреннего мазохиста Пеннивайз старался тщательно скрывать от остальных, но иногда его проявления всё же были видны. Самое странное, что делать что-то с животными хотелось ещё меньше, нежели чем с самим собой, и клоун быстро отказался от идеи мучить братьев наших меньших, оставив это местной шпане. Другого способа расслабиться и получить кайф он просто не знал. Детские забавы, которым его учили Неудачники были слишком детскими и заурядными, а со взрослыми в большинстве своём он не контактировал. — Демон, уйди, благословение приди, — выпалил Пеннивайз, проходя мимо Черепахи к дивану. Тот лишь с изумлением посмотрел на него, не понимая, что клоун имел в виду. — В каком смысле? — Это из фильма «Изгоняющий дьявола». Хорошее кино... — протянул монстр, ложась на мягкую поверхность. — Что же, по крайней мере, с человеческой культурой ты знаком, — пожал плечами Мэт. — Знаком? Хах, я знаю всё о людской культуре и истории, ясно? За столько сотен лет на этой планете много дерьма случилось. И не по моей вине. — Не прибедняйся, мой друг, — как-то укоризненно посмотрел на него Матурин. Обычно так Билл смотрел на Джорджи, когда тот не убрался в комнате или не послушался маму. Пеннивайз еле удержал зрительный контакт, хотя желание отвернуться было очень сильно. — Хей, Пеннивайз, у тебя есть... — вбежавший на всех парах в дом, Эдди мгновенно остановился, увидев в гостиной не только одного клоуна. — Эм... то есть, Роберт, я сказал Роберт, — быстро, но до жути нелепо поправил себя он. Клоун лишь закатил глаза, понимая, что мальчик даже не ведает, насколько хорошо Черепаха в курсе ситуации. Если бы только астматик знал, что распинаться, по сути, ему было не перед кем. Сам Мэт лишь улыбнулся мальчику. Здороваться не было нужды, ведь Эдди, как, впрочем, и остальные Неудачники, видел его, когда он заходил в дом. Ещё один пункт в список оплошностей Каспбрака, ведь он должен был помнить, что монстр не один. — Что ты хотел? — устало спросил Пеннивайз. — У тебя есть насос? Мяч лопнул, — тихо сказал тот. — Эдс, у вас на другой стороне улицы есть гараж Билла. Там что, нет насоса? — Эм... нет, — совсем тихо пискнул паренёк. Матурину даже стало его немного жаль. Мальчик явно понимал, в каком расположении духа находится монстр и что тревожить его в такой момент было занятием не из приятных. — Да вы издеваетесь?! — как и ожидалось от холерической натуры клоуна, она проявила себя во сей красе. Он вскочил с дивана, взъерошивая волосы и раздраженно смотря на Матурина с астматиком. Тот даже хотел было потянуться за своим ингалятором, но монстр, собрав последние крупицы терпения, прошёл мимо, выходя на улицу и характерно хлопая дверью, оставляя этих двоих в неловкой тишине. Как только он вышел на крыльцо, Пеннивайза сразу обдал легкий ветерок, а лучи солнца ударили в лицо, что не вызвало ни малейшего дискомфорта, ведь что это небесное светило по сравнению с его огнями? Так, спичка, огонёк, которой мгновенно потухает. Думая об этом, клоун даже немного приподнял уголки рта вверх, но врезавшийся в его голову баскетбольный мяч мгновенно вывел его из этого состояния, и он рухнул вниз с крыльца прямо на деревянные ступеньки, по которым его тушка благополучно сползла вниз. Сам мяч откатился немного в сторону, и подоспевшие Майк с Ричи быстро перехватили его. — Ты как? Мяч не надутый, так что тебе, считай, повезло, — попытался разбавить обстановку Тойзер. Но получилось не очень. Пеннивайз отлепил свою кислую физиономию от бетонной плиты, которая служила дорожкой от калитки до крыльца, и злобно посмотрел на детей. — Вы что тут делаете? — процедил он. — Так... ты же сам сказал на улице играть, — развёл руками Майк. — Я имел в виду, чтобы вы играли как можно дальше отсюда! — вскочил монстр. — Похоже, кто-то не в лучшем настроении, — шепнул другу очкарик так, чтобы самому клоуну было слышно. Остальные Неудачники, не считая Эдди, быстро подтянулись с заднего двора, думая, что это астматик вышел с ответом на вопрос о насосе. — Ну как? Эдди спросил? Есть у нас насос? — нетерпеливо поинтересовалась Марш. — Эй, Роберт, так мы не закончили, — вышел из дома Черепаха вместе с Каспбраком. — Что? Нет... я... — Слушай, а телек то ты в-в-включил? — перебил его Денбро. — Ты так и не ответил про насос, — напомнил Каспбрак. — Я только... — Блин, мяч совсем сдулся, — протянул Урис, забирая его из рук Майка. — Можем пройти в дом, — снова позвал его Черепаха. — Роберт... — Эй, Роберт... — Ты меня слушаешь, Грей? — Отвечай на вопрос-то. Мозг клоуна начал кипеть. Левый глаз дёрнулся, и внутри что-то щелкнуло. Он еле сдерживался, дабы не поменять цвет глаз и не выпустить клыки, но нервы были уже на пределе. — Роберт, так как на счёт... — ЗАТКНИТЕСЬ!!! — выкрикнул Пеннивайз, хватаясь за голову. Все в миг замолчали, ошарашено смотря на монстра, который уже окончательно взбесился. — Могу я расслабиться хоть раз?! ХОТЬ! ОДИН! ГРЁБАННЫЙ! РАЗ! Последнее слово он буквально прорычал, после чего быстрым шагом направился к калитке, едва не толкнув стоящих перед ним Ричи с Майком, но те вовремя расступились, провожая его глазами по серебряному доллару. Пеннивайз же ускорил темп и едва не выбежал со двора, направляясь вниз по улице. — Чё он такой дёрганный? — не понял Тойзер, поворачиваясь к остальным.***
Поиски спокойного места начались с карьера, но как только клоун пришёл туда, то был весьма разочарован, так как излюбленное озеро заняли старшеклассники, которые на радостях от не пойми чего бухали, смеялись и прыгали в воду с обрыва. Такая суматоха естественно пришлась Пеннивайзу не по душе, и он, скрипя зубами, отправился дальше. Кафе он сразу занёс в свой чёрный список мест для отдыха, так как если не покупатели, то Генри точно его до белого каления доведет, а выслушивать издевки — последнее что клоуну было нужно. Плюс засыпал на стойке он конечно часто, но неприхотливость к месту для сна давно перестала быть его характерной чертой, и лежать на гладкой твёрдой поверхности лицом стало элементарно неудобно. Идти на Нейбол тоже не особо хотелось. После того как он покинул дом, там стали обосновываться бомжи, и уже с начала марта это место буквально стало их приютом. Везде шприцы, какие-то бутылки и мусор, который никто не убирал. Раньше Пеннивайз ни за что не позволил бы так обращаться со своим жилищем, но теперь, когда у него появился новый укромный уголок, старый дом номер 29 перестал являться милым пристанищем и превратился в воспоминание, ностальгию от которого он испытывал, проезжая каждый раз по Нейбол. Был ещё вариант с канализацией, но там всё было немного аналогично ситуации с домом. Раньше, когда монстр там жил, он контролировал уровень воды, делая его немного ниже нормы, дабы жертвы не тонули, да и ему самому не пришлось бы отращивать жабры. Если бы он сейчас ступил туда, то, учитывая, как много снега растаяло после зимы и сколько воды утекло в сточные воды, можно было бы предположить, что её уровень доходил бы монстру практически до копчика. Естественно, летом часть воды испарилась бы и, возможно, её количество приблизилось бы к тому, что было там за время житья в канализации Пеннивайза, но так долго ждать он не мог. Конечно, он мог бы легко превратиться в какую-нибудь букашку и поспать в цветке или на дереве, но гордыня, чьи размеры можно было сравнить лишь с его самолюбием, давала о себе знать. Клоуна глодали слова Черепахи, которые, несмотря на то, что менялись по форме, каждый раз имели один и тот же смысл. «Ты не такой, как они. Ты не сможешь стать, как они». Но Пеннивайз и не стремился стать человеком. Напротив, он словно пытался доказать самому себе, что может пойти против природы и жить в этом мире, не подчиняясь его правилам. Но, как показывала практика, это никогда не работало. Всё, что ей неподвластно, природа убирает, и монстр не был исключением. Не научись он хоть чуть-чуть людскому быту и манере поведения, то местные ещё с самого начала осени рассекретили бы его, и без силы, кто знает, чем бы это могло закончиться? Но Пеннивайз упорно пытался доказать неправоту Матурина, каждый раз наступая на одни и те же грабли. — Он стукнул кулаком об стол. Он стукнул кулаком об стол. Он стукнул кулаком об стол — бормотал себе под нос клоун, идя мимо синагоги, где как раз проходила служба. Стена не было лишь потому, что на его одежде для такого события образовалась больших размеров дыра, которую мальчик проделал утюгом во время глажки, и отец просто не мог пустить сына в таком виде, а приобрести новую не хватило времени. Пеннивайз остановился, вслушиваясь в тихие голоса по ту сторону стен, вспоминая, как ещё осенью они вместе с Урисом устроили приезжим еврейским гостям настоящий театр абсурда с последующим продолжением в одном из баров, где клоун даже исполнил песню перед «братьями», находившимися подшофе. Впрочем, никто не без греха, даже служители. Тем не менее, это воспоминание он начал прокручивать в голове снова и снова. Монстр вдруг понял, что в тот момент ему было весело. Вся ситуация хоть и была до нелепости глупа и приземлена, но ему в конце концов понравилось. Он даже песню на ходу смог сочинить, так сильно проникся атмосферой. И тут его осенило. В Дерри есть не один, а целых два бара. И тот, где он был в компании еврейских соплеменников Стенли, понравился ему куда больше, нежели тот, где он встретил Черепаху. Так почему бы не заглянуть туда? Во всяком случае, время уже шло к вечеру, а в такое время такие заведения обычно и расцветали. Не то чтобы он предпочёл некое подобие веселья сну. По факту, ему не нужно было конкретно спать, а лишь снять напряжение. Оставался лишь один вопрос: как это реализовать?***
Неудачники всё ещё играли во дворе дома миссис Харис. Не пойми откуда Мэт раздобыл им насос, которым они в один миг накачали баскетбольный мяч и, пусть даже без корзины, играли в него, при чём умудряясь забивать друг другу голы в «воображаемые» ворота. Сам Черепаха, за неимением альтернативы, решил просто посидеть на крыльце, в надежде, что клоун остынет и сам вернётся. В принципе, всё так и случилось. Где-то через пару часов объявился Пеннивайз. Вид у него всё ещё был не ахти, и благо дети находились на заднем дворе, поэтому не видели, как он пришёл. А то, возможно, ещё одной сотни бессмысленных расспросов и замечаний от них монстр бы не выдержал. Он подошёл к крыльцу, возвышаясь над Матурином, который в своей обычной манере улыбнулся и слегка повернул голову вбок. — Я уже думал, до самого вечера не придёшь, — сказал он, вставая со ступеньки. — Так и есть. Вообще-то, я сейчас ухожу, — деловито сказал клоун, задирая голову. — И... зачем ты тогда сюда вернулся? — немного растерялся Черепаха. — Мне нужна от тебя услуга. — Услуга? За услуги платят. Может, лучше оказать тебе дружескую помощь? — Называй как хочешь. Пеннивайз схватил его за запястье и рывком потащил в дом, подозрительно оглядываясь по сторонам. В последнюю секунду он увидел, как с противоположного двора на них пялится Джорджи, который, судя по всему, наблюдал за ними с самого начала. Монстр приложил указательный палец к губам и, продержав этот жест пару секунд, захлопнуло за собой и Матурином дверь, оставив мальчика в лёгком шоке. — Что ты делаешь? — на секунду Матурин даже потерял равновесие от столь сильного рывка, но удержался. — Ты должен кое-что сделать. Сможешь повысить мою восприимчивость к алкоголю до человеческой? Сам я не могу, это всё равно, что инстинкт самосохранения, понимаешь? То же самое, если человек попытается задохнуться, задержав дыхание. — Мне не нужно объяснять такие вещи, Пеннивайз. Но позволь спросить. Зачем? Клоун на секунду задумался. — Хочу расслабиться. В состоянии алкогольного опьянения люди счастливы. Они такие непринужденные. Я тоже так хочу. Раньше я бы даже при желании не смог бы так, но раз уж ты тут. Хоть какая-то от тебя польза будет. Черепаха закатил глаза, удивляясь очередному закидону своей противоположности. Он действительно издевается над своей материальной оболочкой, как может. Но отказывать ему в этом Матурин не стал. Не потому, что боялся гнева монстра и уж тем более не из жалости. Просто он хотел преподать ему урок. А именно: не нужно пытаться быть тем, кем не являешься. — Готово, — пожал плечами Мэт. — А? Что? Так быстро?— опешил монстр, осматривая себя на предмет каких-либо изменений. — Да. Теперь твоё восприятие практически сравнимо с человеческим. Только учти, изменить это могу лишь я. Так что... не наделай глупостей. — Пфффф, напугал. Я — тысячелетнее существо. Неужели ты думаешь, что какой-то алкоголь сможет выбить меня из колеи. Будем считать это экспериментом, — махнул рукой клоун, ухмыляясь и давая понять, что нынешнее его положение ничуть его не страшит. Матурин лишь покачал головой, собираясь ещё что-то сказать, но Пеннивайз уже выскочил из дома, направляясь к автобусной остановке.***
Бар выглядел на удивление прилично, как и в прошлый раз. Монстр даже не сразу вспомнил его расположение, но благо услужливый водитель автобуса подсказал ему, на какой остановке выходить. Машину клоун решил не использовать, так как по всем правилам, выпившим за руль садиться нельзя, а снова попадать в участок ему совсем не хотелось. Всю дорогу до бара он пытался ощутить хоть малейшие изменения в организме, но всё казалось абсолютно нормальным. В какой-то момент его посетила мысль о том, что Черепаха просто пошутил над ним. Но это нужно было ещё проверить. Тем не менее, по прибытии он был приятно удивлен. В отличии от того заведения, где он встретил Матурина, здесь не было каких-то пьяниц, валяющихся у порога, музыка внутри играла более тихая и спокойная, а о каких-то задирах не было и речи. Клоун вошёл внутрь и устремился к барной стойке, за которой девушка лет двадцать восьми с дредами на голове протирала стеклянные рюмки. Сесть он решил между пьющим пиво мужчиной в тёмных очках, что немного озадачило, и пареньком, который по виду не тянул даже на восемнадцать лет. Самое удивительное, что в отличии от других подобных заведений, в которых Пеннивайзу посчастливилось побывать, тут практически не пахло похотью. Наоборот, обстановка была более-менее разряженная. Кто-то тихо пел в караоке, парочка мужчин играли в бильярд, все посетители сидели за круглыми столиками, общались и попивали пивко. На удивление, бар оказался гораздо спокойнее, чем монстр мог бы себе представить. — Что будешь пить, красавчик? — голос барменши вывел его из раздумий, и Пеннивайз быстро поднял на неё голову, сталкиваясь с ярко-карими глазами. «Интересно, почему представители женского пола считают меня привлекательным?» — пронеслось в голове. — Мне... Эм... Пива, — неуверенно ответил он, щупая карман, в котором лежали наличные, дабы убедиться, что сможет заплатить. — Момент, — подмигнула она, удаляясь к пивному аппарату. Через полминуты перед ним поставили больших размеров кружку с пенящейся янтарной жидкостью. Пеннивайз аккуратно наклонился и принюхался, дабы убедиться в качестве продукта. Странным для него показалось то, что пах напиток хлебом. Не зная, из чего именно делается пиво, монстр крайне удивился, но виду не подал. Он взял кружку в руку и медленно поднёс к пухлым губам. Пенка коснулась их, и Пеннивайз почувствовал горький алкогольный привкус. На секунду в его голове возник вопрос, а стоит ли? Вдруг Черепаха действительно выполнил его просьбу, и его снесет с одного глотка. И как вообще это происходит? Безопасно ли это? И стоит ли начинать с пива? — Эм, парень, ты чего завис? Мужчина в темных очках покосился на него. Картина действительно была немного странная. Пеннивайз сидит, прислонив стакан к губам, находясь в некой прострации. — А-а? Монстр быстро очухался и, сам того не ожидая, за пару-тройку секунд осушил всю емкость, оставив лишь немного пенки на самом дне. Он громко поставил кружку на стол, облизав верхнюю губу и уставившись на собеседника. Тот едва не разинул рот, поражённый такими действиями. — Ничего себе! Парень, ты что вообще такое? — Эм... Я Роберт, — выпалил клоун, толком даже не осознав вопроса. Всё его внимание было сосредоточено на ощущениях, но, как ни странно, никаких изменений замечено не было. — Стив, — протянул руку тот. — Ну ты и бахнул! — Вы не представляете насколько... — закатил глаза монстр. — Может, ещё по одной, Роб? — Роб? — задумался Пеннивайз. Никто раньше не сокращал его имя таким образом. — Д-да, можно. Наверное... — Джил, налей нам ещё по одной, — позвал он ту, что с дредами. Девушка кивнула головой и, забрав их кружки, ушла куда-то в сторону. — Не видел тебя здесь раньше. Не местный, что ли? — вновь повернулся он к клоуну. — Да нет, я живу на другом конце города. Джексон-стрит, слышали? — Хммм, Боюсь, что нет. Я не часто бываю в другой части. Работа, сам понимаешь. А ты кто, студент? У нас же в городе вроде бы нет колледжей. — Эм... нет, мне двадцать шесть, — соврал Пеннивайз, прикидывая сколько ему обычно дают окружающие по возрастной шкале. — Да ну! Выглядишь, как мой сын в его двадцать один год. — С...спасибо. — Держите, мальчики, — перед лицом клоуна открылся вид, о котором раньше он не ведал. Барменша наклонилась, ставя кружки с пивом на стойку, заставляя вырез на майке, где находится грудь, растянуться ещё сильнее. Монстр даже озадачился, но всё же сдержался и сохранил непринужденный вид. Странно, раньше он вообще не обращал внимания на такие вещи, а тут... Но столь незначительная ситуация мгновенно вылетела у него из головы, когда он взял в руку кружку и, чокнувшись с новым знакомым, залпом выпил её. — Н-ничего себе! — вновь удивился тот. — Ты это, поаккуратнее. А то крышу-то с непривычки снесет. — С непривычки? — не понял Пеннивайз. — Да по тебе видно, что непьющий. Что, жизнь повернулась задом? Бывает... Клоун сильнее сжал стеклянную ручку, удивляясь проницательности этого мужчины. На секунду появилась мысль, что под темными очками он скрывает что-то наподобие всевидящего ока, как из одного фильма, который монстр на днях смотрел по телевизору. Но признав эту мысль уж очень абсурдной, Пеннивайз быстро от неё отказался. — Ещё, красавчик? — вновь подмигнула барменша, и монстр, кивнув головой, протянул ей кружку. Началось всё с малого. На щеках выступил легкий румянец, и стало настолько жарко, что клоун расстегнул рубашку, выставляя напоказ уже давно полюбившуюся ему белую футболку «I love Derry». Ему казалось, что никаких изменений не происходит, и пару раз он про себя бранил Матурина, который так нагло «обманул» его, сам не замечая, как алкоголь медленно, но верно завладевал его мозгом. Подстрекал его к очередной кружке пива никто иной, как новоиспечённый приятель. Стив с превеликим удовольствием спаивал клоуна. Проблема Пеннивайза заключалась в том, что он даже не удосужился разузнать, как именно алкоголь влияет на организм. Для того, чтобы кружка пива рассосалась в крови и дала нужный эффект должно пойти около получаса, в то время, как за час он осушил примерно шесть таких кружек. Даже новый знакомый осилил всего три. Но на этом монстр не остановился. Веселье продолжалось, и он решил, что пора бы повысить градус. — Ааааааа.... — выдохнул Пеннивайз, осушив рюмку коньяка, который, по сути, не должен сочетаться с пивом. — Ехехехехе... Ещё! — Тебе не хватит, малыш? — усмехнулся Стив, на которого тоже уже начал воздействовать алкоголь. — Да я ток начал! Ик! — икота, как ещё одно проявление опьянения, довольно быстро дала о себе знать. — Как же всё достало.... — простонал Стив, осушив рюмку вслед за клоуном, не понимая, что это может повлечь. — Во-от именно! Я — тысячелетнее существо, а он обращается со мной, как с ребёнком! Да кто он такой?Мелочная Черепаха! — Че? — не понял сосед, косясь на него. — Ты о ком? — О Матурине, конечно! — без тени сомнения ответил Пеннивайз, стуча кулаком по столу. — Я пашу, как проклятый, а он думает, что просто развлекаюсь! Да он хоть знает, как трудно содержать человеческого ребёнка?! — Да... Моя жена так же говорит, — поддакивал Стив. — Я что, не могу спокойно расслабиться с бутылочкой пива перед телевизором после долгого рабочего дня? — Вот именно! Все они такие! Умеют только упрекать! А сами, ик, ничего не понимают! Столь откровенная обстановка только сподвигла Пеннивайза пить ещё больше. После ещё трёх рюмок к ним присоединился парень, сидевший по соседству, затем ещё двое с соседнего столика, и, таким образом, добрая половина бара столпилась у стойки, изливая друг другу душу, браня своих жён и жалуясь на жизнь. Эпицентром всего этого коллапса стал естественно клоун, который практически громче всех кричал о своих вселенских проблемах, которые пьяные собутыльники не понимали и лишь положительно кивали головами, думая о чём-то своём. Но дальше было больше. Мужчины решили, что излить душу им поможет караоке и каждый стал петь о разбитой любви, потерях и неприятностях. В основном это были какие-то клишированные песни восьмидесятых, которые знал каждый, кроме Пеннивайза, естественно. Но монстру было откровенно плевать. Своим нетрезвым мозгом он воспринимал их, как что-то близкое ему, будь это песня о любви или об алкоголе. Словно всё это было про него, хотя большая часть не имела к нему никакого отношения. — Вот у кого из вас есть д-друзья? — прокричал клоун, сидя на стройке с бутылкой в руке. Люди сразу же начали поднимать руки, кивать и в пьяном угаре обсуждать своих товарищей. — А у меня есть друзья, ясно?! И вообще, у меня их куча! Я знаком с шерифом, и с учителем средней школы! Ик! А Шарлота вообще живет в Нью-Йорке! Шарлота... Пьяный мозг решил, что набрать в двенадцатом часу ночи журналистке будет отличной идеей, и Пеннивайз, отыскав в кармане четвертак, шатаясь, направился к выходу из бара, где стоял телефонный аппарат. После исчерпывающего разговора в стиле: «Где ты, Роберт?» и «Давай летать!» монстр повесил трубку и вернулся в заведение, где мужики уже вовсю распевались на сцене, перебивая друг друга. Увидь сейчас эту картину кто-то из знакомых Пеннивайза, в жизни бы не поверили, что это он смог напоить всю толпу. Хотя, что сказать? Даже в таком состоянии монстр оставался очень красноречивым и влиятельным на людское подсознание. — Щас спою! — воскликнул он, вставая на сцену и беря микрофон, в котором за пару секунд уже успел запутаться. Толпа начала аплодировать, а барменша и по совместительству единственный трезвый человек включила рандомную музыку в ожидании шоу. Плюс этой работы в том, что можно вдоволь посмеяться над пьяными посетителями. Клоун выпутался из пут микрофонного провода и, приложив аппарат к губам, каким-то волшебным образом смог побороть постоянное заикание, дабы пение вышло складным. Похоже, музыка действительно идёт изнутри, и не важно кто ты, человек, или инопланетянин из параллельной вселенной. — Я знаю мир — он стар и полон дряни! Я знаю птиц, летящих на манок! Я знаю, как звенит деньга в кармане, И как звенит отточенный клинок! Я знаю, как поют на эшафоте, Я знаю, как целуют, нелюбя, Я знаю тех, кто "за" и тех, кто "против"! Я знаю все, но только не себя! Я знаю мир — его судить легко нам, Ведь всем до совершенства далеко! Я знаю, как молчат перед законом, И знаю, как порой молчит закон! Я знаю, как за хвост ловить удачу, Всех растолкав и каждому грубя! Я знаю — только так, а не иначе... Я знаю все, но только не себя! Мужики из зала пытались подпевать, но из-за опьянения и незнания слов это было больше похоже на рёв медведей после пробуждения из спячки. Тем не менее, в тот момент всем казалось, что они олицетворяют ангельский хор, в котором Пеннивайз— Бог. Сам же клоун пел от души. Быть может, никто из присутствующих не уловил горечи в его словах, но она была. Её было много. — Любите злых, в них меньше фальши, Чем в лицемерных добряках! — прокричал монстр и просто положил микрофон на пол. После него на сцену вскочил никто иной как Стив и, объявив, что песня посвящается его жене, начал голосить во всю перед публикой. Клоун тем временем вернулся за стойку, оставшись наедине с барменшей, так как все остальные столпились у сцены. Пеннивайз тихо хихикнул, поворачиваясь к девушке и глупо улыбаясь. Та тоже одарила его улыбкой и как-то странно взяла за воротник рубашки, притягивая к себе через стойку. Монстр поддался, едва не касаясь её губ, продолжая ухмыляться. — Я уже говорила, что ты красавчик? — подмигнула Джил. — А-ага. Хехехе... — прищурился тот. — У меня есть ключи от подсобки. Не хочешь уединиться на полчаса? —Уединиться? Я обожаааю уединяться, — протянул он, пока не совсем понимая, чего именно от него хотят. Та не стала медлить и, выйдя из-за стойки, понимая, что как минимум десять минут обслуживать будет некого, повела клоуна за собой в небольшую комнатку, где хранилась выпивка. Тот послушно шёл следом. Девушка закрыла за ними дверь, включив блеклую лампу, которая недвусмысленно наводила на определённую атмосферу. Ничего не понимающий Пеннивайз, в котором всё-таки осталась капля сознания начал анализировать ситуацию, и даже его столь пьяный мозг понял, что хочет сделать Джил. — Таааак, погоди-и-и-и. Это то, о чём я думаю? — с подозрениями покосился на неё монстр. — А ты против? — почти шепотом спросила барменша, медленно стаскивая с себя футболку. Фигура у неё действительно была хороша, впрочем, для клоуна эти вещи не играли большой роли. Она подошла к нему и начала медленно расстегивать ему брюки, спуская штаны. И тут Пеннивайз задумался, а почему нет? Что ему мешает? Он в человеческом теле, причём, по людским меркам, в очень неплохом. Почему это должно как-то смущать его? Ведь по сути, это просто способ получить взаимное удовольствие. А люди, в частности мужчины, часто нахваливали этот метод. Ещё бы, ведь изначально их жизненные функции базировались именно на этом. — Нет. Не против... — пожал плечами клоун. Он стянул с себя рубашку, а затем и футболку, оголяя бледный торс и усаживаясь на коробки из-под коньяка, сажая девушку к себе на колени. Та начала гладить его грудь, затем живот, спускаясь всё ниже. Пеннивайз не знал, как именно это происходит и учитывая, что видел он это только по взрослым каналам, на которые попадал по ночам основывался лишь на них. Для него это было неестественно, поэтому природа здесь ему была не помощник. Но тем не менее он быстро влился в «игру» и вскоре начал получать физическое удовольствие. На какое-то время опьянение даже начало отходить на второй план. Он мог бы отдать должное этой девушке. Она показала ему столько трюков с человеческим телом, о каких Пеннивайз даже не ведал. Благо, стоны девушки приглушало недо-пение пьяных посетителей в караоке.***
Автобус забрал его с остановки в половину второго ночи в обнимку с бутылкой коньяка, которую они с Джил так и не успели опустошить после своего «завершения». Как оказалось, в пьяном состоянии пялиться в окно автобуса — очень забавное занятие, особенно если прислониться к стеклу лицом, корча рожи и истерически смеясь. Даже водитель закрыл окошко между своей кабиной и салоном, дабы не слышать этого жуткого пронзительного хохота, который издавал Пеннивайз. Разум окончательно затуманился, и монстр перестал здраво оценивать ситуацию. Ему просто было смешно от того, что было так плохо, и это вызывало ещё больший парадокс. — Ахахаха! Пхахаха! Моя остановка! — ржал он, тыча пальцем в стекло, показывая на место, где по идее должен был высадиться, но почему-то пьяный мозг решил, что неплохо было бы покататься ещё. — Ехехехе... куда я еду?— хихикал он, сползая с сидения в обнимку с бутылкой. Это продолжалось около часа, пока автобус не доехал до конечной остановки, которая находилась на окраине города. Примерно несколько десятков метров через лес и уже можно было бы оказаться на пустоши, а там и до моста поцелуев ногой подать. Именно это место клоун расценил как идеальный вариант для высадки, чему несказанно был рад водитель автобуса, и как только Пеннивайз покинул салон, он закрыл дверь и умотал восвояси. Монстр же побрел в неизвестном направлении, шатаясь и смеясь, не разбирая дороги. Периодически он спотыкался о камни и корни деревьев, так как кривая походка постепенно заставила его свернуть в лес, тропа через который вела прямиком к мосту. — Уууу, какая луна! Красивая луна! Как бы я хотел тебя съесть! Ахахазаза! — не мог никак уняться он, разливая содержимое бутылки по дороге. — Парят над полем светлячки, Один погас, другой. Но танец одного из них Унёс его покой. Отринув древности закон, Их дружба возникает. И сострадание и тепло Ту дружбу согревает. Идут бок о бок, день за днём, Встречая чудеса. Чтоб им, распутав нить времён, Пред будущим предстать. Превратности судьбы встречая, Что будет с ними — я не знаю... — напевал он колыбельную, услышанную так давно. После получаса ходьбы он каким-то чудом всё же вышел к мосту, хотя сам того и не планировал. Подкосившиеся колени заставили его сделать остановку прямо на деревянной поверхности переправы, облокотившись на бортик и сползая вниз. Коньяк благополучно упал в воду, уплывая прочь по течению в неизвестную даль. Пеннивайз лишь помахал ему рукой, идиотски улыбаясь. — Ахахаха, пока, бутылка! Вдруг рядом что-то зашевелилось, и притупившиеся чувства монстра, которые реагировали со скоростью улитки, дали знать об этом, лишь когда небольших размеров черепашка заползла ему на ногу. Пеннивайз кинул презрительный взгляд на это существо, превращаясь из весельчака в серьёзного пьяного клоуна. — Чего смотришь? Думаешь, ик, лучше меня? Ааааа? — протянул он, икая. — Да что ты знаешь, Матурин? Ничего! Только и можешь что: «Не делай этого! Не иди туда! Зачем ты прибыл на землю?» А кто хотел упрятать меня в Тодэш, а? Кто?! Пеннивайз замахнулся, выпустив когти, готовый растерзать маленькую рептилию. Черепашка лишь на пару секунд подняла на него взор, приоткрыв клюв, и продолжила ползти по его ноге, пока неуклюжее тельце в панцире само не скатилось вниз на деревянную поверхность. Пальцы монстра задрожали, и он, сжав их в кулак, что есть силы ударил по мосту, оставив в нем сквозную дыру в паре-тройке сантиметров от животного, которое с абсолютной невозмутимостью поползло дальше по своим делам. — Да пошёл ты... Пошёл ты, М-Матурин! Сам катись в свой Тодэш! А я не вернусь! Не вернусь, слышишь?! — надрывисто и даже истерично закричал он вверх. Желтые глаза блеснули в лунном свете, а острые клыки прикусили нижнюю губу. Глаза начали смыкаться. Расщепление алкоголя в крови дало о себе знать, и дрёма постепенно окутывала его тело, пока окончательно не завладела им. — Любите злых, в них меньше фальши, Чем в лицемерных добряках....