***
Шли недели, и Великобритания наконец начал привыкать к такой обыденности стран Евросоюза. До этого у него был абсолютно сбитый график, где важные встречи и мероприятия назначались на месяцы вперёд, а работа государства – как монета выпадет. Британец сейчас в том состоянии, когда ему хочется вернуться обратно к прошлому режиму. Но это желание он старательно избегает, ведь ему необходимо сосредоточиться на многих вещах. Помимо собственной политики необходимо менять организацию работы в Евросоюзе. Его не устраивает, что Германия является здесь «начальником всех и вся», как говорят многие члены ЕС. В его руках слишком много власти и влияние на персону Евросоюза. Сам Франция подтвердил, что немец чаще видится с начальством, чем француз с косметичкой. И, конечно же, недовольство Брита не обошёл и секретарь Германа – Польша. Британец не злился на самого поляка, а, опять-таки, на немца. Как он, государство-наследник Третьего Рейха и Германской империи, смеет так поступать с Польшей? Он прекрасно знает, что они являются злейшими врагами. Ко всему прочему Польска слишком гордая за себя страна, и его положение перед Германией оправдывает такое поведение. Даже кошке станет ясно, что поляк не соглашался на подобную должность, где он будет зависеть от немца. Разобраться в этом грязном деле Британия хочет не из-за альтруизма к Польше. Германия может пойти дальше: сначала власть над Чехией и Словакией, потом над Венгрией, Балтикой, Балканами, а вскоре и до Франции и Скандинавии дойдет. Что-то ему это напоминает… его ошибки при общении с Третьем Рейхом. Всем прекрасно известно, во что это «умиротворение» перелилось. Нельзя допустить, чтобы Герман укрепил своё положение на «троне». И примирение между Австрией и Венгрией точно связано со стремлениями немца. Что же будет, если Великобритания узнает о реальных желаниях Германии?***
— Британия, Вы к чему меня хотите привести? Разве Вы видите во мне крысу? — задавался вопросами Швеция, прибираясь у себя в кабинете перед началом рабочего дня. — Я даже вопрос не задал, как ты уже отмахиваешься от него, — сказал британец, скрестив руки на груди. Британия решил прибегнуть к допросу каждого члена ЕС. Конечно, он не может спросить всех, от Польши до Монако. Легче будет расспросить Швецию, который всегда находится где-то неподалеку от важных событий, чем Латвию, который знает о Германии только флаг и герб. — Если это не связано с Финляндией, то я готов отвечать, — вздохнул от усталости швед, присев за свой рабочий стол. — Боюсь тебя слегка разочаровать, — ответил британец, сев напротив. — До меня дошёл слух, что твой «брат» начал с Эстонией часто бывать. — Скажу больше: они очень близки. Не вижу в этом никакой проблемы и причины поднимать такую тему. — Швеция, ты прямо рвёшься изо всех сил, лишь бы я не поднимал эту тему. Волнуешься, что я узнаю что-то запрещённое для моих ушей? Швеция молчал. Да, ему есть, что скрывать от Великобритании, но это не что-то столь криминальное или нарушающее дисциплину в Евросоюзе. Это тема слишком интимная даже для Швеции, который вообще не должен лезть в отношения Финна и Эста. Для Британии эта тема и вовсе под запретом. — … Слышал, что в первый же рабочий день Финляндия и Эстония позволили себе отвлечься от работы? — в ответ британец получал лишь молчание со стороны скандинава. — Даже Германия не сдержался, что накричал на них? — … Что Вы от меня хотите? — Это связано с Германией, — на это Швеция облегчённо выдохнул. — Он слишком часто позволяет себе кричать на сотрудников. Даже когда они не попадают в его, так скажем, зону влияния. — Он не изменился, Британия. У Германа случаются вспышки агрессии… Швед понимает, что он констатирует известный всем факт, и потому он не может стать крысой. А с другой… он умалчивает про Венгрию. Ему известно только про один случай – его драку с Германией во время отпуска. Стоит ли говорить, что венгр тоже начал агрессивно себя вести? А если Брит знает об этом? Тогда Швеция действительно поведет себя как крыса, которой не терпится всех сдать. Очень сложный выбор, от которого зависит собственный статус. — Говори, я тебя внимательно слушаю. — … В общем, я могу сказать то, что он получил некую свободу, когда Вы ушли. Вот он и раскапризничался. Однако его гнев меня лично не касался, а Финляндия получил по заслугам, ибо ему не нужно было отвлекаться от работы. Поэтому… кричит, но по делу. — Я понял тебя. Спасибо за минутку внимания и желаю хорошего дня. Попрощавшись, британец вышел из кабинета Швеции. Что же Королевство на самом деле понял? В конце швед попытался оправдать поведение немца, чтобы потом самому не получить от Германии за сказанное. Как итог, Швеция тоже не желает вступать в конфликт с Германом. Это также означает, что немец вселяет страх каждому государству в Евросоюзе с некоторыми исключениями. Но нужно двигаться дальше, ибо Швеция хоть и стар, но боится даже смотреть на шевелящиеся щупальца кальмара в ресторане экзотики.***
Британия решил действовать аккуратно. Он допрашивал каждую нужную ему страну вразнобой, в разные дни под видом «заинтересованности» и после конкретного момента. К примеру, через пару дней он обратился к Бельгии после того, как мимо них прошли Германия и Польша. Тогда поляк уронил одну из папок, отчего немец раздражённо вздохнул и пошёл дальше, пока тот в спешке пытался её поднять, не уронив остальные. Стоит сказать, что Герман не помог ему в присутствии Британии и Бельгии, чтобы Польска не смог воспользоваться случаем и не накричать на него. Такое уже случалось, когда немец принёс ему кофе, а поляк крикнул что-то вроде «Мне не нужна твоя помощь!». Тогда бельгиец был свидетелем того события. Эту историю он и рассказал британцу, когда тот поинтересовался про их совместную работу. Жаль, что Бельгия немногословен, потому оставил Британию одного с новыми вопросами. Теперь они касались непосредственно отношений Германии и Польши, о которых очень трудно спросить напрямую. Королевство может сразу выдать свои планы и это явно повлияет на его деловые отношения с Польшей. Насколько бы сильными они ни были, Великобритания всë же не собирается подставлять поляка таким образом, чтобы тема отношений между Германией и Польшей набрала большую огласку в штабе. К кому же тогда обратиться? Нужен тот, кому можно довериться: кто не посмеет рассказать об их разговоре третьим лицам. Значит, это должен быть тот, кого относительно легко запугать или надавить. В то же время он должен быть тем, кто знает достаточно много про эту «заклятую» пару. Кто же может быть и всезнающим, и легко поддающийся манипуляциям? — Ита, тебя Франц желает видеть! — послышался крик Нидерландов. — Un minuto! — ответил итальянец, изменив направление в сторону кабинета француза. И всезнающий, и легко поддающийся манипуляциям… Италия?***
Конец сентября. Работа в Евросоюзе проходит весьма спокойно, особых встреч и переговоров для стран не намечаются. У Италии во время рабочего дня появились свободные минуты, а то и больше, если кто-то не прибежит с внезапной просьбой о помощи. Он уже планировал перекусить в столовой чем-нибудь сладким, однако в его дверь постучали. Итальянец расстроился, ибо уже размечтался о булочке с корицей. — Prego, entri pure, — сказал итальянец, ровно усевшись на своём рабочем кресле. Когда вошёл Британия, Иту аж передёрнуло. В последний раз британец «по делу» обращался к Италии более чем десять лет назад. Учитывая то, что у того нет особых причин беспокоить итальянца по каким-либо делам, становится страшнее. Почему Ита начал так сильно волноваться? Вдруг Брит, если не пришёл по дипломатической работе, решил с ним поговорить про работу в штабе? — Здравствуй, Италия, — поздоровался Британия, закрыв за собой дверь. — Есть важный разговор. Когда ты сможешь уделить мне время? — Хм… могу и сейчас, пока свободные минутки есть, — честно ответил заинтригованный итальянец. Королевство, поблагодарив того, сел напротив. Даже сидя он выглядит достаточно высоким, хоть кресло итальянца возвышает своего обладателя. Италии порой трудно быть серьёзным: хочется весёлой, позитивной обстановки с такими же позитивными людьми. Неудивительно, почему он часто проводит время с Францией, Нидерландами, Испанией и так далее. Конечно, с Германией он тоже проводит время, когда тот свободен от своих дел. Но с немцем он может расслабиться, а вот с Британией всё куда сложнее. — Италия, — начал Королевство, откинувшись на спинку стула и рефлекторно шире разведя ноги, показывая своё превосходство. — Удивительно, что наши отношения ограничиваются только прошлым. То, как в сорок третьем году мы впервые встретились. 29 августа 1943 года – первая встреча Великобритании, тогда ещё носившего имя Империи, и четырнадцатилетнего Италии. Отец младшего итальянца, Фашистская Италия, перед началом Национально-освободительной войны отправил его к Британии через Средиземное море, дружескую ему Испанию, соблюдающую нейтралитет Португалию, из последней на Азорских островах и прямой курс на Британские острова (архипелаг). Первый год он пробыл у Империи, а затем его передали США на время обучения. Как бы там ни было, за тот год Италия многое узнал о Британии, и до этого времени в характере он ничуть не изменился. Монарх по-прежнему остаётся непредсказуемым, сохраняя на своём лице пугающее спокойствие, способное перерасти в безудержную злость. Мало кто из молодых стран, как Италия, видел вживую гнев Великобритании, однако достаточно было выслушать уроки истории. Индия готов много чего рассказать о Брите, который не щадил даже его, государство. А если кто-то осмелится обмануть или предать монарха… наказание будет хуже смерти. Италия тоже боится обманывать Британию, особенно сейчас. — И всё же, мы за тот год успели узнать друг о друге многое, а последующие года нашего сотрудничества только укрепили наши отношения. К примеру, я знаю, что из всех государств ты являешься самым весёлым, активным и, главное, честным. Насчёт последнего я уверен больше всего. — … Спасибо за комплимент, я польщён, — итальянец старался быть вежливым, боясь спросить того напрямую, что от него нужно. Италия был заметно напряжён. Он нагнулся вперёд, сложив руки и стараясь меньше ими жестикулировать. Ко всему прочему, популярный жест «щепотка», когда кончики пальцев соприкасаются, и считается итальянской фишкой, а не стереотипом. Он действительно популярен среди итальянцев, а само государство чаще любит жестикулировать при разговоре. Во многом это выдаёт его волнение, страх, радость, попытку войти в доверие и т.п. Сейчас, когда перед ним сидит Британия, очень опасно раскрываться своими жестами, будто крича тому: «отстань от меня!». Ите необходимо держать себя в руках. Однако Брит слишком внимательный, чтобы не заметить, что это было сделано в попытке контролировать свои разбушевавшиеся эмоции. Красивая картина: Британия, сидящий в абсолютно расслабленной, но доминантой позе, не напрягая ни одну часть своего тела, и Италия, от давления согнувшийся перед своим гостем. — Я не побоюсь назвать тебя одной из лидирующих держав мира, — продолжил Британия. — Ты заслуживаешь большего внимания и уважения со стороны Евросоюза, который предпочитает общаться только со своими двумя любимцами. — … Знаете, я не хочу брать на себя такую ответственность за организацию работы в Евросоюзе. Иначе я не был бы таким активным, как Вы подметили, — сказал итальянец, который не выдержал и начал поправлять свои волосы. Они не нуждались в укладке, потому эти действия были бесполезными для его взъерошенных волос. — Боишься ответственности? Думаю, Франции и Германии ничуть не тяжелее, чем тебе. Для них это привилегия. — Оу, я бы поспорил. Я, вернее, мы оба знаем, как Франции всё легко даётся. В основном это благодаря тому, что Германия… берёт на себя большую часть обязанностей начальства… Италия только сейчас понял, что поддался манипуляции Британии, начав говорить про Германа. Его глаза широко раскрылись, устремившись сначала на британца, а после на стол, чтобы тот не увидел его испуг. «— Это было слишком легко», — подумал британец, а затем решил продолжить. — Неужели Германия вызвался быть героем? — Нет-нет!.. Вы ведь сами прекрасно понимаете, что до вашего ухода он тоже усердно работал, как и сейчас. Ему ведь удаётся держать всё под контролем и соблюдать дисциплину… — Контроль? — перебил того Королевство, ухмыльнувшись. — Дисциплина? Ты пытаешься сказать, что Германия – чуть ли не диктатор, или что все страны-члены ЕС – неконтролируемое стадо, которому нужен главный самец? — Вы бросаетесь из крайности в крайность… я так не думаю. — Тогда что ты мне хочешь сказать? Вилка в Бельгию – по делу? Конфликт с Финляндией тоже? И Польша? — С Польшей совершенно другая ситуация. — Какая же? Ите хотелось ударить себя по лицу. Его откровенно раздражал Британия сейчас, и в попытке поставить его на место он только сильнее подтолкнул тему разговора к отношениям Германии и Польши. Устало вздохнув, итальянец опустил голову и попытался сосредоточиться, ибо уже допустил две ошибки. — Италия, разве ты видишь во мне врага? — спросил британец, обратив на себя внимание Италии. — Поверь, я против тебя ничего не имею. Если такой разговор имел бы для кого-то последствия, я бы не стал жертвовать твоей репутацией. — Значит, Вы вели меня к конкретной теме, так ведь? — Вполне обыденная тема разговора для Франции. Это уже смахивает на двойные стандарты: как с Францем, то ты готов всё разболтать, а как спокойно ответить мне, который отсутствовал более года в штаб-квартире, то ты и имя Германии боишься при мне сказать. — … Британия, прошу Вас, Вы перегибаете палку по отношению ко мне. Британия тяжело вздохнул. Известно, что итальянец излишне прямолинеен, в частности во время споров. Ясно, что он старается избежать давление британца, которого тот не скрывает. Однако Брит не собирается сидеть здесь часами, чтобы добиваться ответа дипломатическими методами. Как уже упоминалось, на Италию легко давить. И всё же, нужно проявлять осторожность, чтобы тот в приступе истерики не вышел из собственного кабинета. Встав, Королевство проследовал к Ите, который внимательно следил за его действиями. Когда британец оказался слишком близко к нему, Италия и почувствовал то самое «британское» давление сверху. Такой термин придумал сам Франц, когда вспоминал, как Брит допрашивал его в первые дни знакомства: француз попал к британцам в плен, как шпион, а монарх решил сам лично разобраться с незаконно прибывшим государством. Но с итальянцем он сейчас слишком мягок. — Пока я перегибаю мою, ты свою окончательно сломал, — Великобритания перешёл на более низкий, но тихий голос. — Кто тебя спас от войны, Италия? Разве этот человек, спасший тебя, заслуживает такого отношения в свою сторону? Это очень грубо, Италия. — … Я не хотел Вас оскорбить. — Тогда прошу объяснить мне: что случилось с Германией и Польшей во время моего отсутствия? Думаю, ты и без объяснений понимаешь, почему я задаю этот вопрос. — … Чтобы Германию лишить начальства? — спросил Ита, не поднимая голову. — Он сам отлично справится с этим, а мне нужно разъяснить ситуацию, чтобы действовать соответствующе. Итак, почему Германия выбрал в секретари именно Польшу? Италия не хотел говорить, что думает насчёт этого. На деле он знает не так много, и потому боится где-нибудь оклеветать своего друга. Он может лишь немногое сказать, чтобы от него отстали. — Я никакого понятия не имею, почему он взял именно Польшу, — ответил итальянец. — … Думаешь, что ты способен меня обдурить, Италия? Ощущение, будто ты совсем не знаешь Германию. Или же… Франция тебе так и не рассказал? Мне вот всё-всё, что знал. А ты оказался в неведении или же… нагло мне врёшь? Ита прекрасно знает Франца, но эти знания явно не в его пользу. Франция говорил насчёт этого с итальянцем, но это был обычный обмен мнениями. Что француз мог сказать Бриту, что тот решил проверить информацию у Италии? — … Известно, что Германия хотел наладить с Польшей отношения. Это во-первых. Во-вторых же он решил добиться этого таким способом: сделать Польшу своим секретарём, чтобы они значительно сблизились. Вполне логично, когда между ними такая вражда, которая мешает работе в Евросоюзе. — … Франция сказал мне иное, — сказал Королевство, сдерживая улыбку. Ита удивился, но продолжал скрывать это от глаз британца. Что француз мог тому что-то сказать? Какие ещё варианты могут быть? Герман ведь вправду собирался наладить отношения с Польшей. Это и Евросоюзу известно. — Мы можем обойтись без обсуждения моей личной с Британией жизни?! — разгневался Франция. — Уж лучше обсудили бы отношения Германии и Польши, там больше драмы и романтики! Но эти слова были сказаны в шутку! Франц не мог напрямую сказать Британии, что Герман влюбился в Польску. Даже Италия в это не может поверить!..***
Февраль 2018 г. Обеденное время. Италия на этот раз ест один за столиком, пока его приятели задерживаются в своих кабинетах. В паре метров от него столик с новенькими странами – Балтикой, которые активно что-то обсуждают. Из интереса итальянец решил послушать их разговор. — Повторяю ещё раз: Финн забыл свою сумку в зале собраний, — говорил Эстония. — Когда он пришёл, то увидел такую сцену: как Германия то ли целует, то ли бьёт Польшу. Честно, он сам до конца не понял, что это всё значило, но их лица были максимально приближены к друг другу. — Не верю, что Польша опустится до такого, — сказал Литва, по совместительству дальний родственник польской семьи. — Не говорю уже про Германа – он, как и Венгрия, ярый гомофоб. — Знаешь, гомофобы зачастую оказываются латентными геями, — посмеялся Латвия. — Латвия, думай, что говоришь! — возразил литовец. — Я прекрасно знаю Польшу и его семью, и я не могу поверить, что он влюбился в мужчину. А про Германию вообще нужно молчать – это стыд! Это как Украина и Россия, США и Китай, Греция и Турция! Не-во-змо-жно! — … Британцы и французы когда-то тоже были врагами, — пробубнил эстонец. Италия, услышав это, застыл на месте с ошалевшим выражением лица. Он даже не оглядывался на балтийцев. В эту историю вряд ли можно с первого раза поверить. Больше скажу, итальянец несколько минут переваривал услышанное, пытаясь вообразить подобную картину: поцелуй Германии и Польши. Драка выглядит правдоподобнее, однако Ита не замечал вспышки агрессии Германа за последний месяц. Немец даже с Польской уходил вместе с работы. Из-за чего может быть драка? Или же… это всё-таки был поцелуй?.. — … Бред какой-то, — произнёс Италия, повернувшись к своему обеду.***
Этот момент вызвал у итальянца смешанные ощущения. Он толком не знал, что на самом деле случилось между поляком и немцем в тот день. С одной стороны, поведение Германии возле Польши больше заставляют склоняться к поцелую. Другую сторону создаёт сам Польска: он гомофоб и в коем-то роде германофоб (по отношению к германской семье в целом). Поляк бы никогда не сблизился с Германом до такой степени, чтобы тот позволит себя поцеловать. Нужно ещё учитывать, что немец всегда очень настойчив… — … Хочу быть таким, как ты. Чтобы всё было спокойно и стабильно. Чтобы никто меня не любил безумной любовью. Британия, немного наклонившись, заметил, как у Италии чутка приоткрылся рот, а его глаза по-прежнему были широко раскрыты. — Ты точно что-то вспомнил, Италия, — подметил монарх. — Что пришло тебе в голову? — … То, как на мой день рождения… Польша признался мне в одной вещи… — с паузами говорил итальянец, чтобы не проронить лишнего. — Он сказал… что Германия хочет наладить отношения, но делает это.. якобы... неправильно. Поле не нравится, как он ведёт себя… слишком спокойно. Герман же со всеми агрессивный, а тут он резко стал сдержанным. — … Вероятно, Польшу смущает поведение Германии, — предположил британец. — Ты ведь спросил его, что же именно? Ты лучше всех знаешь Германа, и потому ты спросил, что именно его беспокоит. — … Конечно, что спросил, однако… он цокнул и сказал, что не хочет говорить о Германе. Он его раздражает, пристаёт… В смысле!.. В смысле он часто… — … Италия, даже я не могу поверить в это. Неужели Франция был прав? — Нет-нет, это ведь Франц!.. Я имею в виду, что он ему надоел! Поля хочет побыть один или с Венгрией, а Герман всё не отстаёт от него, пока он не получит прощение. — Какое прощение? Германия его чем-то оскорбил? Он бы не стал просить прощения за свою семью – он не станет так низко опускаться перед Польшей, жертвуя своей честью, как государства. Я хоть и не воспитывал Германа, однако я прекрасно осведомлён о его гордости. — Не знаю я! — не выдержал Ита. — Польша ведь не хочет говорить об этом! Лучше спросите Австрию – всё время возле Германии крутится! И тут Италию осенило.***
23 февраля, 2018 г. — Так как сейчас Евросоюз ушёл на переговоры с Дональдом Туском, прошу тебя передать билеты Германии, — сказал Франция, отдав авиабилеты в руки Италии. — Я-то могу и забыть после конференции, а ты и билеты передашь, и поговоришь с ним насчёт своего предложения. — Конечно, — ответил Италия. — Я с Германией жил вместе только в далёком 2008 и 2014 годах, а сейчас вновь хочется вспомнить жизнь в одних стенах. Пожелав французу удачи, Ита вышел из его кабинета и направился прямо к Германии. Поднявшись на десятый этаж, то бишь к залу собраний, Италия спокойно шёл к следующей лестнице через огромный зал. Но резко появился Австрия, который пробежался по ступенькам и встретился с итальянцем взглядом. Оба застыли: австриец был напуган, а итальянец слегка удивлён состоянию Австри. Затем они быстро направились к друг другу. — Привет, Австри, — поздоровался Ита, улыбнувшись старому приятелю. — Что-то случилось у Германа? Ты весь как будто на иголках. — Хах, всё со мной в порядке, — с отдышкой ответил тот, стараясь не выглядеть напуганным, каковым на деле и является. — Ты к Германии? Или к Польше? Давай я передам твои слова или что ты там хотел? Австрия был сам не свой: тараторит, глаза смотрят в разные стороны, а голова иногда оборачивается то назад, то на потолок. Стоит он как преграда, не давая Ите пройти дальше. — Мне нужно отдать Германии авиабилеты, чтобы тот Евросоюзу потом передал, а ещё лично с ним поговорить над кое-чем, — ответил Италия и отошёл в сторону, чтобы пройти вперёд. — Нет-нет, его не нужно сейчас беспокоить! — сказал австриец, снова не давая итальянцу пройти дальше. — Он там… Польшу отчитывает. Я сам к нему шёл, однако он меня прогнал! Ему нужно успокоится, не советую попадать под его горячую руку… — Оу… Что же Польша такого сказал ему? Кого-то из его семьи припомнил? — посмеялся Ита. — Ладно, хорошо. Тогда ты передай ему билеты и скажи, что нам нужно поговорить насчёт моего предложения. — Хорошо-хорошо, можешь идти обратно к себе. Отдав Австри билеты, которые тот буквально выхватил из рук итальянца, Ита пошёл обратно. Но не прошёл он и пары метров, как сверху послышался крик. Там, где стоит Италия сейчас, должен находится кабинет Германии, откуда, скорее всего, раздался протяжный вопль. Он застыл на месте, пытаясь понять, послышалось ли ему это? В надежде на ответ он повернулся к австрийцу, который ускоренно поднимался по ступенькам. Разве для него является обыденностью крики из кабинета Германа? В последний раз этот крик принадлежал Бельгии, а на сей раз… Польше? Ита решил медленно идти, прислушиваясь к звукам сверху. К сожалению, дальнейших криков он не услышал. Его уши улавливали какой-то шум, однако итальянец не мог определить, от кого он исходит. Да и Австрия выглядит слишком подозрительно, не договаривает многое. Он точно знает, что происходит. Для многих не станет шоком факт того, что Германия на кого-то сорвался. Однако австриец знает, что Италия всегда готов помочь ему успокоить немца, ведь особого труда не требуется. Почему тогда Австри отказался? Тем более, когда Герман хочет наладить отношения с поляком. Может быть, это не его дело. Австрия будет сам в состоянии разобраться с Германом. Италии нужно продолжать работать, пока его долгое отсутствие кто-то не заметил. Вскоре итальянец принялся за свою работу. У него появились свободные минуты, пока депутаты его парламента ещё обговаривали законопроект, который они должны потом предоставить Италии. Он решил поглядеть в окно, которое имело вид на автостоянку. Там он заметил, как кто-то крутится возле машины Германии. Приглядевшись, он увидел Австрию и Польшу. Первый посадил второго в машину, а вскоре сел за водительское сиденье и начал выезжать. Италия в удивлении поднял бровь, задумавшись. Почему же поляк так рано ушёл с работы вместе с австрийцем? Для этого нужно очень уважительная причина, чтобы уйти ещё до начала обеда. И случилось это после того, как Герман «отчитал» Польску.***
На протяжении этих месяцев Италия лишь иногда задумывался об отношениях Германии и Польши. После признания поляка в его день рождения ему стало намного интереснее, что на самом деле между ними происходит. Спросить напрямую итальянец не решился, боясь смутить или разозлить их своими вопросами. А когда Ита только спустя месяцы узнал, что Герман и Польска начали жить вместе, он окончательно впал в ступор. Спросить, опять-таки, было страшно. Ко всему этому прибавилась драка между немцем и венгром, а после дальнейшая их вражда. Она была изначально, но на сей раз она приобрела особую остроту. Венгрия вряд ли стал бы устраивать драки из-за личных обид на Германа. Ответ не заставил себя долго ждать: вторая драка во время отпуска, о которой ему стало известно из уст Эстонии. — «Это все за то, что ты сделал с Польшей!» – вот так и сказал, — говорил тогда эстонец. После этого у Иты не оставалось сомнений, что в тот день что-то произошло. И его мнение на этот счёт может быть вполне вероятным… — … Австрия - честный человек, однако и не предугадаешь, где и когда он соврёт. В отличие от тебя, Италия, — сказал Британия. — Что ты сейчас вспомнил? Италия боится сказать, и Брит это понимает. Однако монарху важен результат, а не метод достижения цели. — Ты прекрасно понимаешь, что если ты признаешься, то ни ты, ни Польша больше не пострадают от Германии. А если ты продолжишь молчать, то Бог знает, что в конечном счёте ждёт чересчур доверчивого поляка. Королевство пытается навязать ответственность на итальянца за собственное бездействие. Италия достаточно многое слышал, и эта информация может как помочь, так и усугубить ситуацию. Ите непонятно, что именно Великобритания хочет: помочь Польше или же уничтожить Германию. Но если Италия будет молчать, то он станет первой жертвой британца. — … В их отношениях случилось… — начал Италия, — что-то вроде переломного момента. Честно, я не знаю, что произошло у них и когда, но могу сказать одно: Герман не сдержался. Возможно, он накричал на Польшу или сказал что-то настолько обидное, что тот его по сей день не прощает. Вряд ли была драка или того хуже, ибо Поля… чувствовал себя нормально на людях… Хоть поляк и не даст себя в обиду, он боится нарваться на гнев начальства. — Есть теории, что именно могло произойти? — Возможно… они поссорились из-за давней вражды между семьями. Германия, как Вы сказали, очень гордый, но и Поля такой же. Поэтому Герман, осознав свою вину, просит прощения у поляка. На данный момент у них сейчас всё относительно нормально. — … Благодарю за помощь, Италия, — сказал Британия и отошёл от итальянца, поправив на себе пиджак. — Этой информации всё равно недостаточно, чтобы с её помощью можно было что-то предъявить Германии. От этого Ите легче не стало: его состояние по прежнему оставалось убитым, будто он рассказал что-то чрезвычайно секретное. Британия же теперь мог собрать целую картину того, что на деле происходит между Германией и Польшей. Он уже был поставлен перед фактом: Герман снова превысил свои полномочия, и это даже не считая конкретно дело с поляком. Теперь Брит, имея при себе Польску, который явно настроен против своего начальника, может начать действовать. — Ты прекрасно понимаешь, что если ты кому-то расскажешь о нашем диалоге, то виной всему случившемуся станешь именно ты, — предупредил Великобритания, стоя уже возле дверей. — Иногда полезно держать свой рот на замке. Когда монарх покинул кабинет, несколько секунд спустя из него с грохотом вышел Италия, который последовал в противоположную британцу сторону. Королевство не обратил на это внимания, так как понимал, что из-за такого «взрыва эмоций» итальянцу нужно подышать свежим воздухом.***
Сентябрь проходил для Германии и Польши как нельзя спокойно. Даже Австрия удивлялся тому, что за эти недели поляк ни разу не повысил голос. По словам немца, не произошло ни одного конфликта, не считая бытовые споры о том, кто идёт гулять с Лютером. Это свидетельствует не только о том, что Герман наконец смог свыкнуться с правилами Польски в этом доме. Поляк, честно говоря, устал от ежедневного стресса, получаемого от поведения немца. Он, как и Германия, привык, уже не желая дальше продолжать попытки вразумить высокомерного соседа. После месячного отдыха со своей семьёй славянину хочется дальше продолжить спокойно жить, совмещая это с работой. Возможно, когда он перестал упрекать немца за каждую мелочь, Польше стало намного легче жить с ним. К примеру, когда Герман снова уснул на диване перед телевизором, поляк просто взял пульт и выключил телик. Раньше он с криками разбудил бы немца и слегка ударил того пультом по голове. Швейцария способен уверенно заявить, что у Польши случилось выгорание, ибо он в общем стал менее эмоциональным. В основном это благодаря продолжающейся депрессии. Однако терапевт думает, что поляк может вполне самостоятельно справиться с этим: выгорание принесло ему некую пользу – отдых. Пока остаётся только наблюдать за Польской дальше, надеясь, что выгорание не перейдёт на следующие свои стадии.***
Это был один из тех самых спокойных дней в квартире Германии и Польши. Они, пришедшие с работы, снова разбрелись по своим комнатам и занимались своими делами. Поляк решил немного отдохнуть за видеоиграми, пока немец готовил ужин. Недавно Польска впервые за долгое время решил попробовать блюда, которые приготовил Герман. Тогда он отмахнулся, сказав, что ему было лень готовить, а после и вовсе заявил, что тому должно быть всё равно, ибо Польша тоже делится своей едой. Для славянина было одно негласное правило в доме: в холодильнике позволено есть неподписанную кем-то еду, а значит, что еда в холодильнике – общая. Германия не то, что был против, ему просто было интересно наблюдать за такими переменами в характере своего соседа. Сегодня он приготовил запеканку, в которую добавил побольше мяса для себя, но и не обделил Польску картофелем. Удивительно, что поляк пришёл на кухню как раз когда Герман достал противень с формой. Как обычно, каждый отрезал себе кусок. Польша сразу же сел ужинать, пока немец приводил кухню в порядок, а после сам быстро сел за стол. Ели они в тишине, которую Германии очень хотелось прервать. Однако какую тему ему лучше всего сейчас поднять, чтобы не заставить поляка уйти и доедать у себя в комнате? Но чем дольше немец думает, тем быстрее Польска уплетает запеканку. — Вижу, тебе стало намного легче, — сказал Герман, глядя на славянина. — … Я просто устал от тебя, — ответил Польша, глядя только в свою тарелку. — Ты не думай, что я уже так легко смог простить тебя. — … Ты имеешь полное право не прощать меня, — более приглушённо сказал немец, опустив взгляд. — Радует, что я стал меньше тебя раздражать. Ни криков, ни ссор. Будто мы и не живём вместе. — Это воображение – единственное, что даёт мне держаться на плаву. — … Планы на выходные есть? — … Завтра выходной в честь дня рождения Франции, поэтому я немного побуду на празднике, а вечером пойду к Венгрии. Меня может не быть до утра. Погуляй с Лютером. На крайний случай можешь с Австрией или Италией посидеть, твоего ума дело. — Ясно… Ты знаешь, что третьего октября и у меня праздник. И потому я хочу пригласить тебя на него. Там будет присутствовать Австрия, Италия, Франция и остальные страны. Возможно, подключатся Чехия и Словакия, а выпивка за мой счёт. — … Не обещаю. Это будет рабочий день, а Евросоюз не сделает ради тебя выходной, что очень странно. Франции ведь позволено, а тебя обделяют. — Франция два часа красится перед праздником, так ещё и несколько часов только уделит разговорам за «чашкой кофе» в честь праздника. Поэтому у нас двадцать первое сентября – выходной. — Интересно, как он проведёт свой день рождения с Британией. Тот обычно всегда сдержанный, а тут салюты, хлопушки, Италия… — Я знаю только то, что Франция и Британия ушли сегодня с работы вместе, поэтому его с утра ждёт взрыв хлопушек и лицо Иты. Неужели это был из первый нормальный разговор, где Польша не испытал презрение к немцу? Он общался с ним «на отвали», но для Германии это уже многое значило. Помимо того, что поляк прошёл через «эмоциональный» период, Герман стал вести себя куда более подобающе с ним. Ради того, чтобы они без проблем общались за столом, немец потратил достаточно нервов. После ужина оба снова разошлись по своим комнатам. И пока Польша снова окунулся в сюжет очередной слэшер-игры, Герман искал, чем себя занять. Вряд ли ему удастся сейчас поиграть со спящим Лютером, который улегся прямо на кровати. Поляк не раз ругал питомца за то, что он позволял себе запрыгивать на его кровать, а потом удивлялся, почему он, догадываясь, что его будут за это ругать, продолжает пытаться залезть на неё. И виной такому поведению Германия, который позволял Лютеру немного поспать на своей кровати. Конечно, спать вместе с ним было невозможно, но можно ведь дать пёсику пару часов сладкого сна. Внезапно пришло сообщение от Италии. Немец не увидел в этом ничего подозрительного: Ита всегда присылал какое-нибудь смешное видео или рассказывал о только что случившемся. Герману и не сосчитать, сколько он отправил ему голосовых про одного лишь Нидерландов за всё время. Италия: Германия, у меня к тебе есть одна огромная просьба, связанная с завтрашним праздником. Такое сообщение ввело Германию в ступор. Он даже не знал, что написать в ответ. Итальянец, увидев, что тот прочитал сообщение, принялся быстро печатать новое. Италия: Старайся завтра реже появляться на дне рождении Франции. По крайней мере избегай Британию. Италия: Может показаться странным, однако это всего лишь меры предосторожности. Герман, он конкретно взялся за твоё дело с Полей. Италия: Можешь не отвечать. Я через несколько минут удалю сообщения, чтобы потом не быть похожим на параноика. Если здесь присутствовал бы Польша, он точно выдал бы фразу: «вот очко и заиграло». Немцу стало плохо уже с первого сообщения про Брита. Он так и знал, что британец после годового отсутствия в Евросоюзе начнёт возводить собственные порядки. И первым заданием к достижению своей цели, бесспорно, являлось ослабление Германии. Когда немец понял, что Великобритания начнёт свой ход с «козырей», то теперь наконец осознал настоящую опасность Королевства. Это уже не говоря о политике и конкуренции в штаб-квартире. Это то, от чего зависит не только дальнейшее развитие отношений с Польшей, но и судьба Германа. Стоит признать, что Брит имеет намного больше возможностей, нежели немец. Если на его сторону перейдёт поляк, то это будет чёрной полосой для Германии. Этого нельзя допустить… Теперь перед Германом появилась новая, более серьёзная угроза – Великобритания. И он уже знает слишком много, чем обычный «любознательный» коллега.