***
— Теперь я понимаю, почему ты перенёс этот разговор, — сказал Финляндия, сидя на диване вместе с пришедшим эстонцем. — Так, Швед, — включился в разговор Дания, которому не удалось понять весь рассказ с первого раза. — Можешь всё сначала повторить? — Ещё раз, для особенных: Германия и Польша находятся в тайных отношениях! — начал заново скандинав. — Я сидел в уборной, как тут они начали свой диалог на тему того, что Герман достал Полю со своим вниманием: то флиртует, то катит, то домогается, если поляк не даёт ему. И после этого Польша сказал, что он не хочет сейчас говорить об отношениях, и лучше они поговорят об этом дома! Они ещё и живут вместе! — Очуметь… — произнёс Эстония с поднятыми бровями, но с абсолютно спокойным выражением лица. Нет, он был в таком же шоке, как и Дания, мозг которого не может нормально воспринимать отношения Германии и Польши. — Значит, всё-таки тогда не было драки. — Когда я их застал в зале собраний? — уточнил финн. — Верно, но тогда была среда или четверг, точно не пятница, — добавил эстонец. — Хотя и после того дня поляк попал в больницу. — Стойте, вы реально думаете, что эти два дикобраза могут быть вместе? — риторически спросил датчанин. — Герман и Поля?! Это же бред сумасшедшего! Я промолчу насчёт немца, ибо он по жизни отбитый, но вот Польша… — Я сначала также думал, но странно, что они якобы должны поговорить об этом дома, — сказал швед. — Не у поляка, не у немца лично, а просто дома. Да и вряд ли они стали бы обсуждать «дружеские отношения», если только не любовные. Кто говорит вслух об отношениях без романтического контекста? И почему Герман позволяет себе «катить» к гомофобному поляку? Пока Швеция и Дания бурно обсуждали не доказанные отношения двух врагов, разбирая вопрос об участии в этом Венгрии и Австрии, Финляндия и Эстония встретились взглядами. Ментально они поняли, что у них в голове всплывают одинаковые картинки: то, как Германия поцеловал Польшу в зале собраний, а также встреча в конце рабочего дня, когда немец решил «отдохнуть» с поляком. Они об этом забыли рассказать дискутирующим братьям финна, потому смотрят на них, будто те родились только вчера. — Они точно вместе, — сделал вывод Фин, тяжело вздохнув и отведя взгляд в сторону. — Да ну, — кинул Дания, свысока глянув на того. — Скорее я – космонавт, нежели Герман настолько самонадеянный глупец. У него ещё и вкус специфический. — Утверждай, как твоей душе угодно, но нашим глазам ты не соврёшь, — сказал Эст. — Лично Фин и я были свидетелями их отношений: сначала поцелуя, потом и того, как они шли «отдыхать» после работы. А также наличие засоса на шее поляка является неоспоримым доказательством того, что у них было больше, чем поцелуи. Швеция и Дания, застыв на пару секунд, от удивления раскрыли свои рты, когда догадались о взаимосвязи засоса и «отдыха». Датчанин, сидя на кресле, откинулся на всю её спинку и непроизвольно вздохнул, понимая, что проиграл спор. — Тогда почему вы молчали?! — спросил швед, чьи подтверждения полностью подтвердились, но это никак не расслабило его. — Я тогда сам с Эстом устал, а потом и вовсе забыл, — объяснился финн. — Значит, они всё-таки вместе… — повторил недавние слова финна Дания, глядя в потолок и нервно подёргивая ногу. — Литва узнает – от счастья затанцует. — Польше и этого ещё не хватало – он его загрызёт, раз уж Венгрия бездействует, — сказал Финляндия. — Слушай, Венгрия не совсем уж и бездействует, раз уж лезет с ним пьяный в драку, — посмеялся Эстония. — Но вот Литва точно охренеет… — Эст, может, не стоит ему пока что об этом говорить? В конце концов, Польша сам должен всем вскоре признаться, или за это время уже успел поссориться с немцем и расстаться, — предложил Швеция. — Я согласен со шведом, не стоит сейчас распускать о Германе и Поле слухи, а то не хочу оказаться в шкуре Франца, — согласился Дания. — Ладно-ладно, так уж и быть, впервые послушаюсь вас, — закатил глаза эстонец. — Литва и так не поверит в мною сказанное.***
— Что за бред ты мне несёшь?! — воскликнул Литва и резко встал, из-за чего аж стул сзади него с грохотом упал на пол. Было очень удачной идеей начинать этот разговор прямо за обедом, когда братья Эстонии хотели спокойно поесть, но теперь Латвия подавился куском котлеты, а Литва пребывает в настоящем гневе. Последнего будто поставили на место Польши и оскорбили тем, что он находится с ним в отношениях. Даже спустя стольких доказательств в виде личных наблюдений Эста и Фина, удивительным «совпадением» отсутствия поляка в квартире Венгрии, которая кардинально отличается от желаемой. Несмотря на слова всегда всё помнящего Швеции, литовец не может поверить. Вернее, он принимает всё сказанное серьёзно, но до последнего надеется на опровержение слов эстонца. В голове не складывается то, что его родственник из польской семьи мог вообще посчитать немца за друга, не говоря уже про реальные романтические отношения. — Если я только что сейчас врал, то ржал бы, ты меня знаешь, — сказал Эстония, сдерживая улыбку лишь от любования злости Литвы. — А ведь реально, Польша стал слишком странным после больничного, — сказал латыш. — Сначала его часто нет дома, и при этом он где-то гуляет без лучшего друга. Потом Австрия и Венгрия резко стали братьями. Хм, интересно, благодаря кому же? — Хватит! — крикнул Литва и ударил кулаком по столу, из-за чего по всему дому раздался громкий звук удара приборов и посуды. — Так, Эстония, ты сейчас сказал очень плохие вещи. И уж лучше я сам набью тебе морду, чем это окажется правдой. — С каких это пор ты стал ближе к полякам, а не к своему брату, м? — сердито спросил Эст, который ни одну мышцу не напряг. — Я тут не собирался сидеть и смеяться над Польшей. Я сказал факт, а ты сам решай, как тебе разбираться с ним. И да, мне очень интересно, на что это скажет горделивый поляк, который так сильно хвастался своим происхождением, а сам чуть ли раком не готов стоять перед Германом. — Слушай, может, стоит наведаться к Поле? Не там, где Венгрия живёт, а Германия, — предложил Латвия. — Он на работе, как я знаю, а Полю не вызывали. Латвия сам недавно пришёл, поэтому он так уверенно заявляет. — Как по мне, это отличная идея. Как раз и узнаем, живут ли они вместе, а то слишком подозрительно, что Польша куда-то частенько ходит без Вена. Литва смог утихомирить свой гнев, так как предложенная идея ему понравилась. Пока он думал над этим, то пришёл ещё к тому выводу, что он переборщил со злостью по отношению к эстонцу. Однако, всё равно было неприятно, что ему в лицо сказали такие ужасные вещи: Польша и Германия встречаются, так ещё их заметили. Несмотря на то, что Литва не часто общается с Польшей (особенно в последнее время), он всё ещё беспокоится за него, и его семья ему не так уж и далека. Да, у него крайне неприятные отношения с его отцом, ПР, но любое оскорбление в сторону поляков – оскорбление и в сторону Литвы. Да и давний долг перед Княжеством Литовским не позволяет литовцу оставаться в стороне от жизни ещё молодого Польски. — Извините, что слегка вспылил, — понизил тон Литва, подняв стул. — Прощение приму в виде того, что ты пойдёшь и всё разузнаешь от самого Поли, — сказал Эст и продолжил обедать. — Герман живёт недалеко от Италии, сейчас спрошу его адрес, — сказал Латвия и стал искать личный чат с Итой.***
Как только Италия дал адрес Германа (по причине того, что нужно с ним обсудить «торговые отношения» между странами Балтии и Германией), Литва двинулся в путь. Если верить также словам брата о том, что немец минимум до трёх дня занят, то у литовца целый вагон времени на разговор с поляком. До самого конца он думал, что Эстония ошибается, но напряжение во время пути только нарастало. Он считал, что со стороны поляка, – встречаться с вечным врагом его семьи, — мерзко и бестактно, а также очень цинично по отношению к своим близким. Все поколения немцев и австрийцев были для поляков врагами, начиная ещё со времён Священной Римской Империи и Польского Королевства. Не проходит мимо и ВКЛ, которому Литва приходится не кровным родственником, а преданным учеником. Из его уроков, что были в далёком ХІХ веке, литовец усвоил, что он обязан быть преданным своей семье и близким друзьям, делая особый акцент на поляков. И хоть ожидания не оправдались в ХХ веке, то в ХХІ Литва считает, что он должен быть рядом с Польшей, который младше него в разы. Только он из всей семьи имеет возможность быть с ним хоть каждый день, польская семья может рассчитывать на него. И когда между странами летят слухи о том, что поляк имеет запретные чувства к немцу, он имеет право вмешаться. Литва не думает, что его вмешательство будет с моральной стороны ужаснее, чем отношения Германии и Польши. — Вроде бы этот дом, — произнёс литовец, глядя на дом, в котором как раз и находилась квартира Германа. — Похоже, что я так и не научился правильно зарабатывать деньги. Недавно здесь проводили ремонт, благодаря чему можно без специального ключа войти. Было слегка тревожно, так как либо Герман действительно живёт здесь один, либо же он успел прийти домой и разговор с Польшей будет невозможным без его вмешательства. Литва наслушался от Дании, своего временного начальника, о том, какой Германия непредсказуемо опасен во время спора. Если же на его глазах задеть «невиновного ни в чём» Польску, то кто знает, как немец начнёт защищать своего любимого. От последних мыслей всё тело невольно покрылось мурашками и дрогнуло, а живот скрутило, будто его вот-вот вырвет. Это вправду неприятно представлять. Дойдя до нужной квартиры, Литва выдохнул накопившейся от переживаний воздух. Пугал не Германия, а Польша. Если он окажется за этой дверью, то литовец даже не представляет, как будет действовать дальше. Он даже пришёл сюда на одних эмоциях, не обдумывая план действий на все случаи. Он позвонил в звонок и немного отошёл от двери. Его глаза бегали в разные стороны, не желая смотреть в дверь. Он радовался каждой секунде тишины, ибо это могло означать, что Польски нет в той квартире. Литва радовался до тех пор, пока не услышал шаги возле двери. Впервые он так сильно надеялся на то, что он встретиться именно с Германом. Жизнь, наверное, кажется ему малиной. Ручка дёрнулась. Из-за двери показался по-домашнему разодетый Польша. По виду ясно, что он недавно проснулся или же валялся в кровати, но неожиданный гость заставил его подняться. Поляк даже и писка издать не мог, уже не говоря про вежливое приветствие. Да и как тут можно осмелиться открыть рот при виде Литвы, который от смешанных негативных эмоций, начал тихо смеяться. Тот ещё мог себя контролировать, спрятав руки за голову, а потом и вовсе поставил их по бокам. Хотелось сейчас же схватить поляка за шею и придавить его прямо к стене, да так, чтобы литовец аж кости мог почувствовать. Мешает ему это сделать разве что здравый рассудок и присутствие Лютера под ногами Польски. — Ох ты ж падла, — с гневным вздохом произнёс Литва, чья улыбка пугала поляка. — Значит, это всё правда. — Что ты здесь делаешь?! — спросил славянин, отходя от двери. — Что я здесь делаю? Ты что здесь делаешь последний год, а?! — рявкнул тот, вступив на порог квартиры. Когда балтиец закрыл за собой дверь, Польша почувствовал себя в настоящем капкане. Ему для красоты картины реально не хватало только Литвы, который частенько являлся заносчивым родственником. Литовец, почувствовав себя «старшим братом» и «опекуном», решил, что мнение и взгляды младшего поляка каким-то образом должны соответствовать его собственным. Но нюанс в том, что у них они и так были похожи, конфликтов никогда не возникало до тех пор, пока поляк не влился в компанию Венгрии в начале 2000-х. Тогда они отдалились, а Литва часто выражал недовольство насчёт пьяных вечеров. Единственное, что из объединяло, так это семейные узы (хоть и не кровные), и оба были горды своим родом и учителями. Но в их жизни появился Германия, а потом и Эстония в штаб-квартире, из-за чего всё пошло на перекос. Сейчас Польше будет крайне тяжело объясняться перед Литвой, который вряд ли поверит хоть одному его аргументу. — Ты ж курва польская, да нет, уже немецкая! — повышенным тоном говорил балтиец. — Мало того, что ты его секретарь, так ещё и в любовники его записался! Как тебе не стыдно сейчас смотреть мне в глаза?! Или своему отцу, который жизнь готов был отдать за тебя! — Что?! — крикнул поляк, оскорбившись со слова «любовник». — Что за хрень ты говоришь?! Какой ещё любовник? С ума совсем сошёл со своими скандинавами?! — Не заговаривай мне рот, недоросток! Или как ты собирался объясняться передо мной? «Я не живу с Германом, а просто у него в гостях!» или «Мы просто квартиру делим вместе! И кровать тоже!», да?! Поляк понимал поражение своего положения, ведь картина со стороны выглядят не совсем так, как себе представляет Польска. Нужно самому успокоиться, а затем пытаться угомонить разъярённого литовца. — Так, Литва, давай ты успокоишься, и я тебе всё нормально объясню, — попросил славянин, рефлекторно подставив руки вперёд. — Что ты хочешь мне объяснить? Прямо мне сказать, что ты стал подстилкой немца?! Спасибо, я и без тебя это понял! И у вас две собаки, да? Почему-то все они на одно лицо, прям как вот эта! Лютер прекрасно понимал, что Литва сейчас взбешён, поэтому в знак предупреждения зарычал. — Литва, ты абсолютно ничего не понимаешь! И стыдно тебе должно быть за то, что ты доверяешь каждому слуху обо мне. Кто тебе такой бред сказал? — Да, я согласен, что всё происходящее сейчас – полнейший бред! И бред то, что ты практически не живёшь с Венгрией. То, что ты в домашней одежде ходишь по квартире своего начальника, с которым чисто «деловые» отношения. И даже то, что вы оба живёте в квартире, о которой изначально договаривался с Веном, да ты мне её не раз показывал! И после того, что ты весь в засосах на шее после «разговоров» с немцев. Решал с ним «отдохнуть» хрен знает где и как, ты реально думаешь, что сможешь меня обдурить? Эстонию держать за лоха, и своего алкаша помирить с Австрией, а потом ещё и сам начал вливаться в эту «взрывную» компанию в лице немцев. И в конце, ты в присутствии Швеции говоришь с Германией об личных отношениях, в которых тебя смущают его чрезмерная кокетливость. Как думаешь, насколько этот бред является лживым после всех свидетелей?! Может, мне ещё с Венгрией поквитаться? — Успокойся! Ситуация катастрофическая. Литве либо Швеция, либо Эстония, либо они оба наговорили самую настоящую ахинею. Если здесь был Австрия, как третье лицо, то он подтвердил бы бедственное состояние поляка, как жертву насилия. Ворвавшийся литовец не хочет ничего слышать из уст славянина, так как он уверен, что тот начнёт ему врать. И да, он прав – Польска вынужден ему врать, ибо никогда не признается в изнасиловании. Если он начнёт оправдывать каждую мелочь, то дойдёт всё до того, что Литва будет жаловаться Евросоюзу и Франции о том, что Германия намного превысил свои полномочия, как начальник отдела. Возможно, в это дело влезет Венгрия, который поддержит намерения Литвы, а это не пройдёт мимо глаз и ушей Британии. Польша не в состоянии расхлёбывать всю кашу, наваренную эстонцем, который и является яблоком раздора. — Так, с меня довольно, — сказал Литва. — Твой отец ни черта про твои делишки не знает. Возможно, только его грозное слово научит тебя уму разуму. — Молчи! — перебил того поляк. — Я не встречаюсь с Германом, боже, это даже стыдно говорить! Ты только попытайся меня выслушать! Если это чистейшей воды ложь. Была бы правдой, то Венгрия давно зачмырил меня, как и остальные. И не смей приписывать меня к пидорам! — Только не говори, что хозяин квартиры удивительным образом перепутал своих жильцов и поселил к тебе немца. Причину того, что ты расхаживаешь тут в тапках, можно и получше придумать! Когда Польша открыл рот, но резко замолчал, так как он хотел точь-в-точь пересказать слова литовца, тот ударил себя по лбу. Для него эта ситуация выглядит, как цирк или низко бюджетный ситком. — Всё, что я могу сказать, так это то, что виной всему является Германия, — перефразировал Польска. — Да-да, и ты, как самая настоящая жертва, страдаешь в этой роскошной квартире и не собираешься даже съезжать, уже не говоря про жалобу Евросоюзу. — Ты сам попробуй на Германа пожаловаться, потом встретимся на твоей могильной плите! Пробовал я уже, а в ответ «это вне моей юрисдикции». И как я при такой зарплате должен искать квартиру? Я не буду наступать на одни и те же грабли, беря квартиру в аренду. — Тебя просто всё устраивает. И я очень сомневаюсь, что засосы – нечто дружеское. — Да не было никаких засосов! Эстония просто полный придурок, ты сам прекрасно это знаешь. Он вечно покусанный, словно каждый день идёт в драку с гризли! — Сейчас речь не о моём брате, а о твоих с Германией отношениях. Мне даже стыдно сейчас с тобой вообще вести этот бессмысленный диалог. Это… мерзость. Брезгливо глянув в растерянные глаза поляка, Литва с отвращением отвернулся от него, после чего подался прочь из квартиры. Для него ужасно то, что Польша позволил себе испытывать хоть какие-то чувства к Германии. Он понимал весь ужас, который происходил с давних времён между двумя народами, и сейчас для него Польска будто предал собственную нацию. Со стороны Германии это не так уж и позорно, а вот в случае поляка – омерзительно. Не хочется даже и думать о том, что у них, помимо всего прочего, были сексуальные отношения – тогда Литву реально вырвет. Когда он вышел, Польша выглянул из-за двери и со страхом в глазах крикнул: — Не говори им ничего, прошу тебя! Литва! — Не скажу! Пусть ПР ещё поживёт, а то сердце прихватит точно! — крикнул литовец, после чего скрылся на лестнице. Закрыв дверь, славянин по ней медленно скатился. Это катастрофа. Несмотря на всё презрение к Литве, он всё-таки является ему близким человеком, перед которым до невозможности стыдно. Мало того, что он узнал много неоднозначных моментов, так ещё и неправильно всё понял. Даже когда поляк хотел ему объяснить, тот пропускал всё мимо ушей и настаивал на своей версии, в которую до последнего не хотел верить. Теперь Литва думает, что Германия и Польша встречаются, и это является не только ложью, но и тем самым оскорблением, которое заставляет плакать. Эти слова очень обидные для раненого сердца поляка, который пережил множество ужасных моментов с немцем, и кто-то позволяет себе думать, что у них любовь. А ведь такая реакция могла быть и у Венгрии, если он узнал то, что рассказал Литве Эстония… Удар произошёл оттуда, откуда вовсе и не ждали. После ухода Литвы Польша закрылся в своей комнате, анализируя произошедшее. Всё сводилось только к тому, что с Литвой нужно ещё раз поговорить, набравшись уверенности и собравшись с мыслями. При этом нужно действовать так, чтобы тот не пошёл жаловаться Франции или Евросоюзу, и, возможно, это тоже стоит объяснить. Вскоре с работы пришёл Германия. Как бы Польске этого не хотелось бы, ему нужно сообщить немцу о случившемся конфликте. Впрочем, можно переложить всю вину и ответственность на него, и это будет, по мнению поляка, справедливо. — Мы в дерьме, — заявил славянин, войдя в прихожую. — Литва заходил к нам. Он думает, что мы встречаемся. Услышав это, немец застыл на месте. Усталость вдруг мигом исчезла в его раскрытых глазах, которые не спеша повернулись в сторону поляка. Польша не уловил какой-либо признак радости на его лице, хотя эта новость должна была, по идее, осчастливить затравленного немца. — Он был пьян? — спросил Германия. — Хватит шутками кидаться, дело реально серьёзное! — разозлился Польска. — Приходит он значит к тебе, но видит меня. У него ещё никогда так голос сильно не прорезался: и крики, и рычание, чуть ли матами меня не обсыпал! Даже Лютер еле как сдерживался, чтобы не наброситься на него. Как услышал, что мы якобы вместе, так сразу скандал готов был учинить. Даже угрожал мне тем, что отцу всё расскажет. Проще говоря, Литва заискрился. Герман внимательно выслушал поляка, после чего углубился в свои раздумья. Он знал об его родственных узах с литовцем, поэтому понимает, почему Польша так взволновался. Но больше всего интересно немцу то, откуда у Литвы взялось представление о том, что Польска с ним встречается. Было ли Германии приятно, когда кто-то посчитал их парой? Трудно сказать, так как ему было вовсе не до этого. Если это сам себе придумал Литва, то это полбеды. А вот если он услышал это от кого-то другого, то есть очень большая вероятность, что по Евросоюзу вскоре прокатится волна слухов, что довольно-таки опасно для репутации поляка и безопасности немца (благодаря всем известного британца). — Почему он так думает? — спросил Германия, облокотившись об стену. — Я сам толком не понял, кто ему сказал такой бред. То ли Эстония, то ли Швеция. Ох, этот чёртов эстонец… но он сам до этой поры молчал, никому даже и слова не проронил про… укус бешеной собаки на моей шее… Кажется, что всё-таки Швеция дал всему толчок. Он подслушал наш разговор, скорее всего, когда мы были пьяные и отошли куда-то. Эта скотина нас подслушала и перекрутила абсолютно всё! Этими словами Польша подписал смертный приговор для Швеции и Эстонии. Немец больше склонялся к тому, что в первую очередь виноват швед. Именно из-за него пошла эта цепочка: он рассказал всё Эсту, а тот – Литве. Ох, давно Германия не чувствовал такое резкое поднятие давления и адреналина в крови, который заставляет кулаки сжаться до побеления. Этого Герман, что аж зубы стиснул, не заметил, в отличие от Польши, предпочёл немного отойти от разозлившегося немца. Давненько он не видел, каким является Германия в гневе. Хотя и поляк несколько минут назад не отличался особым спокойствием. Швеция создал для них дополнительные хлопоты, так ещё и неизвестно, кто ещё верит этой лжи, кроме скандинавов и балтийцев. И сейчас точно не вариант идти разбираться со шведом, так как он наделает лишний шум. Да и не особо хочется встревать в спор с тремя не совсем умными мужчинами с высоким ростом и большими мышцами. Германия впервые сомневается в своей силе? Вернее, он не хочет устраивать драки, кто бы её первой ни начал. И почему же все так хотят неприятностей, когда Герман встал на путь исправления? Как теперь ему следует объясняться Тайваню, что он подрался с тремя странами ради того, чтобы Польша больше не боялся распространения слухов? Наверное, тот начал задумываться о том, что немец стал слишком зависимым от поляка… Нет, не наверное, а точно. — Герман, всё в порядке? — обеспокоено спросил Польша. — Относительно, — грубо ответил Германия. — Хорошо-хорошо, я тебя понял. Я пойду отдыхать… и тебе того же советую.***
Пятница, начало рабочего дня. Швеция заранее предупредил Францию, что «задержится» со своими братьями (начальство не опаздывает, а задерживается) в связи с аварией, из-за которой образовалась пробка. Больше всех ждали Швецию, и отнюдь не парламент или Латвия, а Германия. Такое внимание с его стороны получает разве что Польша. Разговор с ним предстоит очень серьёзный, но зато быстрый. Не нужно бегать за каждым источником информации, который получил Швеция, ибо речь будет конкретно про случай в баре. И да, именно из-за таких крыс Герман отказывается заходить в общедоступные бары и клубы, но ради того, чтобы Польска в очередной раз не стал звездой интернета, приходилось там появляться. Когда Швеция приехал, о чём сообщил Австрия, Герман немедленно последовал к нему. Стук его туфлей по полу раздавался эхом, что было слышно даже за закрытыми дверями офисов стран. Никто там и не осмелился выйти, когда была потребность. Подойдя к нужной двери, Германия постучался. Похоже, что Швеция инстинктивно понял, кто стоит за этой дверью, раз уж медлил с ответом и с опаской сказал «войдите». Когда скандинав увидел немца, то, поджав губы, сжал подлокотник своего кресла. Он догадывался, что его визит как-то связан с тем вечером в баре, но не собирался отвергать и любой другой ход событий. — Здравствуй, Германия, — поздоровался швед, откинувшись на спинку кресла, чтобы создать более уверенный вид. — Надеюсь, ты не злишься из-за моей задержки? — Поверь, меня далеко не это интересует, — сказал Герман и слегка нагнулся вперёд к Швеции, опираясь руками о стол. — Надеюсь, что я не мешаю твоей работе. — Я весь во внимании, — сказал скандинав. — Задам тебе наводящий вопрос: насколько хорошо или плохо человек поступает, когда распускает не подтверждённые слухи? «Всё-таки ты как-то узнал», — подумал Швеция, а затем ответил: — Я знаю, на что ты мне намекаешь… Я бы не сказал, что они не подтверждённые. — Зато признался, что распускаешь их обо мне и Польше, базируясь на одном разговоре, когда ты был пьян. Я даже не стану говорить о моральности того, что ты нагло нас подслушал. — Герман, ты прав, мне бессмысленно говорить о морали. Ты бы лучше подумал о правильности своих действий, когда пристаёшь к По… Речь шведа перебил резкий стук кулака немца об прочный стол. Швеция сразу понял, что вывел того на злость, и если он продолжит, то это плохо кончится. Как-никак, он не хочет встать на место Венгрии. — Как ты смеешь говорить подобные вещи мне в лицо?! — разгневался Германия, что впервые за несколько месяцев перешёл на крик. — Всё, что думает и говорит Польша – это моё личное с ним дело, пока он сам об этом публично не захочет заявить. Ни один нос в наши личностные отношения совать не смеет, а уж тем более распускать слухи для сплетен в буфете! Почему ты решил так низко опуститься, хотя должен выступать примером для многих?! — Тише-тише, Герман, остынь. — Молчать! — швед чувствует, что скоро от злости у Германа на лбу выступят вены. — Проблема вовсе не в слухах, а к твоему отношению к своим сотрудникам и коллегам. Рассказав это всё Эстонии, Литве, ты опозорил в их глазах Польшу. Я, как отвечающий за порядок и дисциплину в штабе, не могу обойтись лишь одним предупреждением. Ты не вправе утверждать, что между мной и Польшей есть хоть что-то, что превышает сугубо деловые отношения между начальником и секретарём. Твои слова имеют очень большие последствия, из-за которых в Евросоюзе разразиться буллинг в сторону Польши. — Герман, я понял свою ошибку! — размахивал руками Швеция. — Да, я поступил крайне неправильно, рассказав обо всём братьям. Но я никоим образом не утверждал, что между тобой и Польшей – романтические отношения. Швед врёт, но у него есть козырь в рукаве. — У меня нет весомых доказательств этому, поэтому мои слова – лишь пустота. Я смею предположить, что слух распространил… тот, кто слишком много о вас знает. — … Эстония. Швеция никогда ещё не пересекался с Германом и Польской одновременно, а опираться на позавчерашний вечер – мало. Ему даже братья не поверили бы, ибо тот мог быть сильно пьян. Когда скандинав напомнил о неоднозначных моментах, то на ум сразу же пришёл Финляндия, который застал их в зале собраний. Не будет совсем правильным начать винить во всём финна, так как он не мог рассказать всё Литве. — Я попросил Эстонию не говорить Литве, ибо я понимаю все риски. Мне не хочется быть виновником конфликта, который, думаю, уже произошёл. Если верить словам Швеции, то у Эстонии очень длинный язык. Он может опираться не только на чьи-то слова, но и на свои личные наблюдения. Только его зоркий глаз уловил оставленный засос на шее поляка. Собрав все моменты в кучу, эстонец пришёл к ошибочному выводу, что Германия и Польша является парой. Конечно, о таком трудно умолчать, ибо такую сенсацию невозможно скрыть. — То, что Эстония подпалил этот динамит, не снимает с тебя ответственности за совершённое. И поверь, для меня это тоже является глубокой обидой. В следующий раз прошу не опускаться до уровня самоуверенного простолюдина. Швеция с огромным облегчением выдохнул, когда Германия вышел из его кабинета. К сожалению, так не смог поступить немец, который, выйдя, сразу увидел Финляндию, что всё время их слышал. Но выражение лица у него довольно спокойное, даже больше – у него лёгкая ухмылка. Герман подумал, что тот радуется образовавшейся ситуации для немца и поляка. Будто ему приятно видеть то, как не существующие отношения становятся общественными. — Что порадовало? — слегка по-хамски спросил Герман, у которого при виде финна лишь усилился гнев. Естественно, что у него есть потайное желание разбить тому наглое лицо. В ответ Фин лишь помахал головой, но улыбка на лице стала лишь шире. Его синие глаза резко глянули в сторону, намекая немцу, что ему следует оглянуться в сторону. Повернув голову, Германия увидел в конце коридора Британию, который, стоя возле поворота, презрительно, но с насмешкой в глазах смотрел прямо на немца. Как только их взгляды встретились, британец, пару секунд простояв на месте, ушёл. — Твою ж мать. Он их точно слышал. Брит без сомнений слышал о том, как Швеция и Германия говорили про Эстонию, который «слишком много знает». Очень маловероятно, что Королевство не пройдёт мимо слов о том, что между немцем и поляком есть отношения. Германия не помнит всё, но прекрасно слышал тем вечером Польшу, который заявлял о домогательствах. Если об этом не умолчал Швеция, то Эстония это знает. Когда Великобритания захочет поговорить с эстонцем, тот всё ему расскажет, а может, ещё много чего… Польша был прав. Ситуация дерьмо. — Где Эстония? — приглушённым, но низким тоном спросил Германия. — Говори, быстро. — Он сегодня утром поездом уехал в Таллин, где-то на неделю, — ответил финн. — Ты спасён, Ромео. — Заткнись, — кинул Герман и пошёл в сторону своего кабинета. — Даже спасибо не сказал.