***
Очередной день начался с того, что Польша думает над словами Литвы. Он их принимает близко к сердцу, так как тот не является для него пустым местом в жизни. Литва — часть его семьи, хоть и не родной ему человек. Чуть младше Речи Посполитой, но во много старше его отца. Из-за того, что он старше, рефлекторно хочется прислушиваться к его мнению. Таков характер младшего поляка, когда он всё время прислушивался к мнению старших, постоянно забывая про своё или меняя его на чьё-то подобие. Из-за воспитания он не может спокойно спать, пока кто-то из близких плохого мнения о нём. Хочется прийти к нему домой и всё объяснить, рассказать и даже высказаться насчёт многих моментов, но Польша сделает только хуже. Если Литва узнает всю правду, то поведёт себя как Венгрия. Именно этим литовец похож на членов польской семьи: за своего родственника он готов хоть самого США размазать по стене. Семья большая, вместе они с любым справятся. Поэтому Польске нужно аккуратно с ним поговорить, желательно в непринуждённой обстановке, которая в любом случае будет напряжённой. Но что Литве сказать? Увиденная им картинка не убедит поверить в то, что между Польшей и Германией всё несерьёзно. И как же его переубедить?.. Это невозможно. Польше ни одна нормальная идея за эти дни не пришла, ибо с его уст всё окажется оправданием. Осознавая это, настроение катится в саму пропасть. И даже сейчас, когда он гуляет с Венгрией в солнечный выходной день, его состояние не изменилось. Он уже успел ему рассказать о случившемся, но тот в таком же смятении. Если бы Литва присутствовал в тот день, то всё понял, а сейчас его поведение можно понять. Хотя, по мнению венгра, он поступил крайне мерзко по отношению к Польске. Он слепо поверил не истинным словам эстонца, который не знает, что на самом деле твориться между ними двумя. Говоря, что поляк скрывает свои «отношения» с немцем, он также оскорбляет и Венгрию, который точно никогда бы не допустил подобное. Если «брат» его — гомосексуал, то это не значит, что и Польша такой же. — Я так устал от всего этого, Вен, — тяжело вздохнул славянин. — То Британия, то Литва, Эстония… — Пятница двадцать третьего их не смущает, как и то, что Германия начудил с нашими квартирами, а как-то, что ты из-за небольшой зарплаты вынужден жить с ним — ох, как волнует! — возмущался венгр. — Может, пора бы признаться Евросоюзу, что тогда произошло? — Вен, я уже тебе не раз говорил, что не стоит. Германия хоть и ублюдок, но этим самым мы сделаем ему только хуже. Ты помнишь… Рейха. Он такой же злопамятный, и есть вероятность, что его оправдают. Да и произошло это давно. Смотря на его поведение сейчас, Союзу будет трудно его выгнать из жалости. Я не хочу устраивать новые конфликты. — Британия — вот ключ к его переводу на «домашку». — Злопамятство, Венгрия. Всего лишь драка… — Я не понимаю, почему ты отказываешься от помощи с его стороны. Как только он узнает, что Германия избил тебя, а я решил за тебя отомстить, то сразу же настанет мир и порядок. Хотя бы о себе подумай, а то надоело постоянно тебя от него забирать. Ещё скажи, что тебе жалко пса и поэтому не хочешь избавиться от Германа. — Эх… Забыли, я не хочу об этом говорить. Я уже накопил где-то шесть тысяч евро, но их по-прежнему очень мало. Мне подняли зарплату, может ситуация вскоре улучшится. — Да я вот тоже со своими четырьмя тысячами сижу и без толку. Зарплату нам дают, чтобы мы тратились на эту же работу! Даже на такую квартиру, как у меня, нужно минимум полтора миллиона. Снимать не вариант. Помнишь случай с Нидерландами? — Когда у него нашли травку, пока хозяйка явилась и разболтала это всем бельгийским СМИ? У Франции вообще был хозяин, который увидел в мусорке одну упаковку презервативов, а потом на весь Фейсбук раскукарекался о «насыщенности» интимной жизни Франца. Люди порой такие идиоты. — Вот именно… Слушай, Поль, купи-ка нам что-нибудь перекусить, пока я найду общественник, срочно приспичило. Оба разошлись в разных направлениях: Венгрия пошёл искать уборную, а Польша — ближайший фаст-фуд или кафе. Венгр быстро сделал свои дела, а вот поляк успел потеряться в парке, который, казалось бы, выучил наизусть. Он никогда не ходил в парк за едой, потому при виде какой-то кафешки на другом конце, у него в мозгу случился небольшой сбой. Похоже, что старость наступила слишком рано для него, хотя все страны переживали подобное. В итоге Венгрии приходится обыскивать весь парк, так как он тоже не ходит сюда за едой. Всё бы ничего, если бы он не встретил прямо по дороге Литву, который, по всей видимости, увидел венгра раньше. После недавнего разговора с Польшей у Венгрии остался небольшой осадок злости на литовца, который он сдерживал. Сейчас же этот огонёк разгорелся ещё больше, ибо под рукой нет человека, который смог бы остановить его. Он пошёл прямо к Литве, как и тот к нему. Оба не скрывали, что хотят немного поговорить друг с другом, и тема уже им известна. Встретившись лицом к лицу, они пожали друг другу руки. Это была простая вежливость, хоть они и были слегка недовольны друг другом. — Рад тебя видеть, Мадяр, — поздоровался литовец. — Разговор небольшой есть. — У меня к тебе тоже, знаешь ли, — сказал венгр. — Касаемо Польши. — У нас всё совпало. Тебя точно всё устраивает в Поле? Или ты уже полностью евроинтегрировался? — Меня не устраивают разве что твои куриные мозги. Ты на полном серьёзе поверил в нелепые приколы своего эстонского дружка? Отец Польши нормальный, его друзья адекватные, единое мнение его правительства насчёт всякой дряни, а сам Польша, будто белая ворона среди чёртовой голубятни? Каким образом ты вообще мог подумать о том, что Польша неправильный, так ещё и с этим немцем?! — А разве на то не похоже?! Общая квартира, пёс и то, что Эстония видел своими глазами — шутка? Рестораны всякие — то же самое?! — А ты будто не подлизывался к Франции при помощи ресторана вместе с Латвией. Получается, что у вас там целый тройник?! — Не нарывайся, Венгрия. Я не могу поверить, что ты настолько стал слеп. Раньше таких за километр чувствовал, а тут под носом Польша позволяет… — Заткнись, блять! Их разговор приворачивает много внимания со стороны случайных прохожих. Венгрия это заметил вовремя, как и Литва, потому сделали небольшую паузу. Нужно решить этот вопрос сейчас, но не так громко, хоть они говорят на латыни. — Послушай, Литва, тебя смущает только совместное проживание Германа и Поли. С каких пор ты возомнил, что он стал… пидором? — Будто бы Польша не проводит время с тем, кем всей душой раньше ненавидел… — Во-о-от, — перебил того венгр. — Он его ненавидел, так откуда, по-твоему, или по-эстонски, должна была взяться любовь и прочее? Разве Польша лижет ему ботинки? Или ты думаешь, что он всё скрывает, лишь бы тайком… я даже не буду это вслух говорить! Словно за пару недель он взял и влюбился, как какая-то принцесса. — Ты не понимаешь, он… — Я был с ним эти месяцы всё время рядом, и я могу быть полностью уверен в том, что Польша не из этих. Я даже готов заявить, что даже этот немец не походит на пидора. Это всё дряхлый старик, который сдавал нам эту квартиру. И если ты думаешь, что Польша ничего с этим не делает лишь из-за какой-то любви, мать её, тогда одолжи нам полмиллиона евро. Можно и на мою карточку. Литва был в замешательстве. Конечно, что он недостаточно разобран во всей ситуации, как Венгрия, но по неведомой причине он ему не верит. Его слова звучат разумно, объяснимо, хотя бы венгр в них полностью уверен. Но картина с другой стороны по-прежнему выглядит странно. Литовец хочет сомневаться в словах Эстонии, но будто само сердце чувствует, что здесь слишком всё нечисто. Он испытывает небольшую вину за свои резкие слова, но в то же время он считает, что это было необходимостью. — Ты даже его не выслушал, а просто поверил какой-то теории эстонца. В отличие от него, я знаю Польшу намного лучше, чем вы оба вместе взятые. — Я знаю это… Швеция на дне рождении Германии подслушал их разговор в туалете, где прямым текстом говорилось про их отношения. — В смысле? — Я не помню весь его рассказ, но он утверждал, что Польша хочет выяснить отношения дома, а не на празднике. То, что он устал от того, что тот к нему «катит», это было сказано прямым текстом. Я бы и не поверил, если бы не эти подробности. Заметно, как оба резко поменялись в лице и голосе. Литва, когда перед ним стоит более сильный оппонент, который готов заткнуть его всего лишь одним замахом кулака, ведёт себя тише и скромнее, детально всё объясняя. Венгрия, когда ему прямым текстом намекают на приставания, наконец готов выслушать литовца, параллельно пытаясь переваривать полученную информацию. Он-то уж точно не ожидал услышать такие слова. Венгр не может опровергать это, так как сам тогда не присутствовал на «празднике», и уж тем более на самом разговоре. — Не знаешь разве? Ну да, кто же тебе расскажет… Я этому не верил, но когда я увидел Полю в квартире Германа, то я не сдержался. — Просто… Звучит реально странно. Не думаешь ли, что Эстония тебе соврал? Или Швеция был слишком пьян. Ибо это никак не поддаётся объяснению. Ладно отношения, он даже выговорить слово «романтический» не может, а вот прям «приставание»… Может, он имел в виду «приставучий»? Ты не подумал о другом значении этого слова? — Ощущение, что ты оправдываешь Польшу. — Я пытаюсь найти разумное объяснение словам пьяного двухтысячелетнего деда… Даже это странно звучит. — Согласен… Я не могу в это поверить. Польша воспитан по-другому, не только отцом, но и самим обществом, во многом благодаря тебе. И… Эх, это всё выглядит дико и необъяснимо, но… Я не знаю, вот и всё! Видно, что литовец запутался. Он верит Эстонии, который сам лично видел те самые «горячие» моменты немца и поляка, он ему никогда не врал. Буквально. И в то же время нельзя не прислушаться к словам Венгрии, который никогда не изменяет своим принципам и взглядам. Всё произошло очень быстро, что аж не верится в столь быстрые изменения. — Я… хотел бы извиниться за свои слова перед Польшей, но… честно, неприятно после этого с ним встречаться. Некомфортно, вот это слово больше подходит. Передай ему… что я успокоился, а то вдруг он переживает. Это же Поля, сам его знаешь. — Не нужно, Литва, — раздался голос чуть вдали. Оба глянули в сторону, где увидели Польшу, который стоял уже с найденным перекусом. Но дело не в еде, а в том, сколько он уже здесь стоит и что успел услышать. Как только поляк сделал шаг в сторону литовца, тот, цокнув, махнул на него рукой и быстро ушёл. Его извинения дали Польске надежду, но этот жест вонзил ему нож в грудь. Он чуть не уронил из рук еду, благо Венгрия подоспел взять её. Опечаленным взглядом Польша провожал Литву, которому ещё трудно быть рядом с ним. Он испытывает полную растерянность и неуверенность рядом с ним. Как ни посмотри на него, так в голову сразу же приходит Германия. Становится противно, а оправдания со стороны поляка и венгра становятся куда более раздражительными. — Поль, ему стыдно перед тобой, — попытался успокоить славянина Венгрия. — Нет, Вен, я знаю почему он ушёл, — безутешно произнёс поляк, чьи глаза медленно сползли с Литвы на землю. — Я хотя бы его услышал… — Этому эстонцу нужно как можно скорее надрать его белый зад.***
Прошла неделя. Правительственный самолёт из Талинна совершил посадку в брюссельском аэропорту в полдевятого утра. Из него впопыхах выбежал Эстония, которому через полчаса уже необходимо быть в штабе. Неизвестно, почему он прилетел, а не приехал на поезде, как и уезжал. Возможно, Германия послужил ему мотивацией воспользоваться самолётом. Многие страны используют самолёты в качестве путешествия или по дипломатическим миссиям. Обычно это их основной способ передвижения, и Польша, когда ехал обратно в Брюссель, был крайне недоволен тем, что его личный самолёт отправили на ремонт. Пришлось терпеть такой же роскошный бизнес-класс, но уже в присутствии других людей. Хорошо, что не у Эстонии всё вовремя ломается или выходит из строя. Балтиец совсем позабыл о Германии, так как важнее ему было заседание в парламенте и ненавистная работа секретаря. Даже во время полёта его не оставила в покое бюрократия всей Финляндии, которая хранится у него в чемодане. Отнеси туда, подпиши это, изучи договор, прочти правила, поставь штамп, отправь по почте, сделай электронную версию, сделай мне кофе, обязательно что-нибудь забудь и вспомни на выходных. И это безумие необходимо терпеть ещё полтора года! Эст даже сочувствует Поле, который делает двойную работу, ибо в обязанности Германии входит и сам Евросоюз. Как раз думая о бумажках, Эстония и вспомнил про немца, который, вероятнее всего, заждался его. Было уже поздно тревожиться, ибо машина уже припарковалась. На часах без пяти минут девять, Германия вряд ли его тронет, зная о планах. В запасе, по крайней мере, пять часов продуктивной работы без угрозы со стороны начальства, в том числе и Британии. Помнится время, когда «первомайских» стран распределяли под опеку другим «главенствующим» государствам, и к Британии попал только Польша, остальные — Германии. Это толком не объяснялось, разве что тем фактом, что Британия сам выразил инициативу и желание. Тогда Эстония ему завидовал, а теперь хочет сплюнуть при таком воспоминании. По пути он успел поздороваться со своими братьями, что тоже спешили в свои кабинеты, а также зайти к Финляндии, чтобы попросить его заткнуться на ближайшие три часа. Эст всегда отличался своим отношением к любимому человеку. Не зря говорят, что перед возлюбленными люди всегда настолько открыты, как ни перед кем другим. Германия видел, как эстонец заходил в штаб. Что он сделает? Таким вопросом задавались многие, как Швеция, Финляндия, Австрия и Польша, да и самому Эстонии было не менее любопытно. Ответ прост: ничего. Даже если это будет простая попытка поговорить, то всё пойдёт коту под хвост. Герман понимает, что не сможет себя сдерживать, а его возмущённые крики обязательно кто-то услышит, как произошло со Швецией. Эст своим вызывающим поведением легко может вывести немца из себя, даже простое закатывание глаз заставляет до белизны сжимать кулаки. Но на что он тогда рассчитывает? На слова Польши о том, что Литва, который толком не виделся с Эстонией, за один перерыв успеет его переубедить быстрее, чем к нему подойдёт Британия? Частично. Тогда что его держит сейчас? Это безысходность. Любая его попытка заставить всех молчать, только заставляет кричать, да громко, чтобы Великобритания вмешался. В его глазах все члены Евросоюза — один огромный клубок сплетен и змей, которые сплотились вокруг Германии и, подкидывая ему гневные комментарии, сидят и фальшиво ахают, когда тот начинает злиться. Он не мог подумать, что они слишком доверчивы на первый взгляд, чтобы начать тайно обсуждать несуществующие отношения Германа и Польски до такой степени, что Британии уже не сидится на месте. Разве что Франция, являясь главным сплетником, имеет возможность исправить ситуацию. Немец не знает, повлиял ли тот разговор на британца, но очень хочет в это верить. Если Франц ничего не сможет предотвратить — Герман будет совсем обессиленным. Здесь нет союзников, которые могут помочь ему. Эстония — не самая главная угроза. Ею является именно Польша, который либо найдёт в Британии своего спасителя, либо, как последний трусливый мальчишка, всё ему выдаст. И что тогда делать в такой ситуации немцу? Смирно ждать наказания, как и сейчас? … А что мешает ему помешать? Не просто остановить Эста или задержать Брита, а просто прийти в самый удачный момент, чтобы разговор не состоялся? После работы у Германа будет уйма времени, чтобы поговорить с Эстонией через другие лица. К примеру, через Польшу, и начать разговор можно будет с темы про Литву. То есть… можно просто помешать разговору своим присутствием. Вполне хороший план, учитывая, что Эстонию не будут трогать до перерыва и после. Тогда Германия сейчас же займётся неотложной работой, чтобы иметь время на похождения в коридорах. Но надо перестраховаться — Австрия должен тоже последовать такому пути.***
— Mul oli hea meel teist kuulda. Kõike head teile, kohtumiseni kolme tunni pärast. Jään ootama nende nimesid, kes asendavad meie saadikuid eelnevalt mainitud riikides. На этих словах Эстония закончил конференцию и отключился. Парламент продолжает свою работу, а он идёт на заслуженный отдых через целых двадцать минут. Он не думал, что его политики так быстро найдут компромисс и не станут устраивать лишние дебаты и опросы после его отъезда. Такова человеческая природа: как только их государство уезжает, то все споры возобновляются с новой волной. Эстония посчитал это идеальной возможностью пойти себе за кофе, пока там не собралась очередь из всех любителей, а это, между прочим, весь Евросоюз. Тихо пройдя мимо Финляндии, заваленного работой, Эст добрался до буфета. С горячим американо в руках он принялся ждать несколько минут, пока кофе остынет. Балтиец ненавидит кипяток, ему даже горячо держать этот стакан в руках. Послышались шаги в коридорах, которые приближаются к буфету. Эстония только и успел приложить стаканчик к своим губам. Он не удивится, если по всем законам везения сюда явится Британия или Германия. Приятно, когда ты оказываешься правым, но точно не в этот раз. В пустой буфет вошёл Великобритания, который, скорее всего, тоже пришёл за несколько минут до перерыва сделать себе кофе. Эст не проходил мимо кабинета Брита, они даже не на одном этаже работают, поэтому он вряд ли за ним следил. Тот сам себе вырыл яму. Эстония отошёл в сторону вдоль стены, чтобы не быть замеченным… как можно дольше? Очень бесполезно. Британии в глаза сразу же попался эстонец, который изо всех сил старался смотреть в сторону, с задумчивым видом попивая напиток. И так ясно, что он притворяется. Но британец, соблюдая спокойствие, без лишних комментариев подошёл к кофемашине. Краем глаза он наблюдал за Эстом, который мимолётно глянул на него и с такой же скоростью отвёл взгляд. Но не быть же им в тишине ещё пятнадцать минут, ибо им двоим есть чем заняться. — Почему так рано убежал от Финляндии? — беззаботно спросил Королевство без всякой агрессии, будто его это совсем не волновало. Разговора точно не избежать, а молчать — себе же хуже. — Эх… От обязанностей невозможно сбежать, но сделать небольшой перерыв не мешает, — ответил балтиец таким же тоном. — Только это время имеет цену. — Вполне с тобой согласен, — сказал британец, переводя взгляд то на кофемашину, то на Эстонию. — Не думал, что твои отношения с Финляндией перерастут в большее, чем я ожидал. Я рад за вас. — Спасибо. Мы сами толком не понимали, что за такое короткое время мы решимся… стать парой. До сих пор странно об этом говорить вслух. — Поверь, мне тоже. Евросоюз не перестаёт удивлять. Сначала я о вас узнал с новостных лент, а потом… Эстония знал, на кого Британия намекает, но не осмеливается заявить о них. Вдруг тот этого и ждал, а эстонец так подло сорвал его планы? Можно почувствовать гордость за себя. — Увидели вживую? — Возможно. Пока что Эстония тянет время, но стрелки на часах прошли всего лишь одну минуту. Не может он избегать Германию и Польшу остальных четырнадцать минут. — Надеюсь, тебя не смущает, что я говорю о таких обыденных темах, — сказал Великобритания, на что эстонец отрицательно помотал головой. — У всех бывают моменты, когда хочется на пару минут обсудить обычные человеческие дела: дом, семья, отношения, чувства. Эстония молча соглашался с ним, давая ему возможность больше говорить и задавать самому себе вопросы, пока он сам может молча кивать. Королевство никаким образом не хочет показаться сплетником или тем человеком, что любит пообсуждать других людей за их спинами. Ему необходимо сохранять беззаботную атмосферу разговора, при этом подняв очень острую, но известную всем тему. — И та же работа, только про коллектив… Я уже прям вижу, как твои глаза щурятся при упоминании этого слова. Что-то случилось? Это уловка. Эст имеет достаточно самообладания, чтобы не ежиться от одного простого слова. — Вам показалось, всё в порядке. — Эстония. Достаточно беспроигрышная позиция, когда любое твоё утверждение походит на отмашку. Естественно, что в коллективе никогда не бывает мира и полностью понимающих людей, это глупо отрицать. — Не думаю, что Вам интересны мои конфликты со Швецией или Данией. Это скорее личное, не касающееся работы. — Любой конфликт между странами сказывается на их отношениях, не только личностных. По-твоему, отношения Германии и Польши не сказываются на их политических? — Сказываются, конечно. Британия давит на него, но Эстония держится, ведя себя, как провинившийся, но послушный ученик. — Хотя это не совсем хороший пример, ведь так? Король не даёт эстонцу промолчать. Свои утверждения он заменяет вопросами. Эстонцу приходится делать очередной маленький глоток остывшего кофе, чтобы выиграть пару секунд на раздумья. Отделаться «я во всём с Вами согласен» уже точно не получится. — Трудно сказать. Приходиться использовать короткие фразы, чтобы Брит не использовал их против балтийца. Эст знает, что Швеция сказал про него Германии, а именно то, что эстонец много чего знает про отношения Германа и Польски. И Британия этим осведомлён. Будет ошибкой сейчас это опровергать, выставляя себя посмешищем. Можно было бы отделаться только этим, но британец может придавить его посильнее, чего тот не хочет. — Разве ты что-то о них знаешь, что аж трудно становиться? Чёрт. Это была ошибка, но её невозможно было избежать. Нужно продолжать импровизацию, ведь число передышек при помощи кофе сильно ограничено. — В том и дело, что практически ничего, потому и сказать не могу ничего по этому поводу. Вам интересны Германия и Польша? Очень хитро использовать оружие британца против него самого. Загадка только в том, как он ответит на это. Опять-таки, глупо всё отрицать. Но Британия, успев сделать себе горячий кофе, решил играть на равных. — Если тебя каким-то образом напрягает подобная тема, то можешь не отвечать. Ты не обязан утолять моё любопытство. — Ни коим образом не напрягает, но Вы будто настаиваете на этом. — Не делай ложных обвинений, Эстония. Ты имеешь право промолчать. Великобритания провоцирует Эста, а тот, чья гордость словно ударилась об угол тумбы, не замечает этого. Британец даёт ему возможность промолчать, перевести тему, а эстонец мешкается. Он действительно может опустить данную тему, чего король не хочет, поэтому говорит следующее: — Мне было любопытно, когда все в Евросоюзе друг другу уши прожужжали насчёт их двоих. Конечно, это некрасиво, но когда вы успели пройти момент принятия и открыто об этом заявлять? — Есть ли смысл верить слухам? Вы в этом намного умнее, чем я, но мы оба поступаем совершенно наоборот. Британия сделал глоток. Его бровь напряглась, Эстония это заметил. Он сумел вывести из себя не только Германию, но и Королевство. Стоит надеяться, что он не закончит, как Польша в своё время. — Ты прав, Эстония… Однако не ты ли был главным свидетелем их отношений? Швеция узнал об этом не от тебя? «Швед, чёрт бы тебя побрал!» — пронеслось в голове у эстонца. — Ругая сплетников, ты сам распускаешь среди стран слухи, задевая достоинство «не интересующих» нас стран. Разумно ли это? Хочется разорвать стакан в руках на куски при помощи своих зубов, которые сейчас могут только прикусывать губы. Вот как Британия, оказывается, может ответить. Мысли эстонца вмиг образовали собой кашу, на которую нет времени. Нужно подбирать слова сейчас, в эту же секунду. — Раз уж вы считаете меня распространителем… Вам нужно что-то от меня услышать. Что конкретно интересует? — Я достаточно услышал со слов других стран. Как ты понимаешь, такого поведения я не потерплю. Даю тебе возможность объяснить хотя бы почвы, причины для таких утверждений. Великобритания поступает «благородно», давая Эстонии объясниться и снять с себя возможный груз вины и стыда перед британцем. Кто не решится воспользоваться этим, зная, что ничего ему не будет? Да любой, кто не предан к Польше или Германии. Однако, Эст один не из многих людей, которые идут к поставленной цели. Он дал себе обещание — он его и сдержит. — Ладно, признаюсь… — мысли эстонца переплетались, но была одна разумная связка среди всего хаоса. — Шутка. Это. Была. Шутка. — Шутка? — A joke, Britain. Это была тупорылая шутка на мою в говно пьяную голову. — Эстония. — Британия, при всём моём уважении к странам, чей возраст достиг заветной тысячи и более, Швеция — старик. Он услышал очередную ссору Германа и Поли и что-то накрутил себе. Я слышал его бред, и это было настолько странным, что я добавил очень ужасную шутку, в которую он поверил. Я приплёл туда выдумку, что вот, Герман лапал Полю, а поляк его, и вообще я эксперт своего дела. А он просто взял, поверил и кому-то ещё наболтал, в итоге это дошло до Германии, который ему знатно влепил. Это была шутка. Розыгрыш деда от малолетки, как я. И, как я полагаю, во всём швед обвинил меня, ибо из меня ужасный и шутник, и человек. Эстония никогда ещё себя так не смог опорочить за несколько секунд. Британии ничего из сказанного не пошло по душе, но уж лучше он будет обвинять эстонца из-за его поведения, нежели обозлиться на Германию или Польшу. В основном вина лежит как раз на балтийце, который не послушался скандинавов и рассказал всё Литве, а тот не стал церемониться. Раз уж наказание, так за то, что не умеет контролировать свой язык. — Будешь объясняться перед Евросоюзом, Эстония. Великобритании этого было достаточно. Для эстонца это были долгие невыносимые 10 минут в его жизни, а после предстоит такой же трудный разговор с ЕС, как и сами отношения немца и поляка. Для британца Эстония не тот, с кого нужно требовать какую-либо информацию. Но нужно искать плюсы, так как последнюю свою реплику в этой игре тот сказал отлично. Главное, что ему поверили. План удался, хоть отгребать его последствия будет совсем невесело. Король вышел со своим кофе из буфета, оставив эстонца в покое. Наверху слышался небольшой топот — страны идут в сторону буфета, не давая Эстонии оставаться в гнетущем одиночестве. Вместе с ними в столовую направились и повара, которые, к огромному счастью, вышли на перекур. Хоть каких-то курильщиков эстонец искренне полюбил. Первым среди государств появился Италия, что неудивительно. Помещение сразу же наполнилось его комфортной весёлой аурой, а мебель будто бы обрела более яркие оттенки. Тишину оттеснял шум разговоров нескольких компаний и пар, и потому Эст теперь не пленник собственных кричащих мыслей. С улыбкой провожая их, балтиец хотел пойти следом за ними под самый конец. Только вот то, что самым последним из этой небольшой толпы был Германия, не обрадовало Эстонию. И, как на зло, тот его сразу же заметил возле кофемашины и подошёл к нему, пока остальные страны сразу же пошли атаковать поваров. — Что здесь было? Отвечай быстро, — приглушённо, но сохранив грубый тон спросил Герман. — От Евросоюза вскоре узнаешь, — напугал того эстонец. Увидев, как у того глаза расширились, на лице невольно появилась ухмылка. — Испугался уже, а я даже не закончил. Я соврал Бриту, но меня, скорее всего, как мальчишку накажут за плохое поведение. И всё ради сохранения ваших лиц. Германия был искренне удивлён. Он и мысли не имел, что Эстония способен здраво мыслить, хоть и в самый последний момент, когда Герман и Польска были на иголках. — Ты сам в этом виноват, — снисходительно сказал немец. — Нужно было держать язык за зубами. — Свои зубы придержи, вампир, — сказал Эстония, после чего, не боясь почти нависающего над ним Германа, пошёл занимать место для себя и братьев.***
Спустя пару часов, кабинет Евросоюза. — Надеюсь, что после всего случившегося Вы понимаете, какие непоправимые последствия больших масштабов может породить обыкновенные сплетни, Эстония, — под конец долгого, но довольно эффективного диалога сказал ЕС. — Да, я полностью всё понимаю и впредь не собираюсь подобным заниматься. Это низко, — согласился уставший от кучи слов эстонец. — Меры, которые Вам необходимы после нарушения правил, предпримет лично Германия. И Вы должны немедленно принести свои извинения перед Германией и Польшей. На протяжении этого диалога в кабинете также присутствовали Герман и Польска, которые своими осуждающими взглядами пилили эстонца по обе стороны. Эстония, встав и выпрямившись, подошёл к каждому и попросил прощения. Польша молча кивнул, в то время как Германия сохранял свой непоколебимый злой вид. — Приступайте к работе, Вы потратили кучу моего времени. Все трое покинули кабинет. Похоже, что только Эстония захотел скорее приступить к своей работе, так как Польша и Германия сейчас не особо спешили на свои места. Дело дерьмо. Они пошли следом за ним, отдалившись от ЕС, однако при следующем повороте им идти в разные стороны. Может, есть надежда… — Эсти, остановись-ка на минутку, — послышался голос Польши чуть дальше. — Твою ж-то мать, Поль, — прошептал эстонец, тяжело вздохнув и повернувшись к тем двоим. Возможно, в чьих-то мечтах двое сильных мужчин, которые окружают тебя и имеют силы переломать кому-то кости, кажутся сексуальными. Но не в случае Эста, который слабее Польски, уже не говоря про Германа. Да и не хотелось бы встречать в прямую драку с человеком, который имеет при себе одного друга бодибилдера и такого же парня. — Ты когда последний раз был у травматолога? — дерзко спросил поляк, скрестив руки, как это сделал и Германия (конечно же, чтобы показаться крутым). — Нет, Поль, — произнёс немец, опустив руки. — без драк или увечий. — А как ему по-другому показать своё место? Ты начальник или я? — Год назад ты бы по-другому запел, — буркнул эстонец, вновь обратив на себя внимание. — Слушай сюда, geschwätzigen Este, — начал Германия. — Тебе не стоит забывать своё место здесь; не забывать про того, кто дал тебе возможность здесь работать. Про меня достаточно много страшилок наделали, но это не значит, что мои воспитательные диалоги не дают нужного результата. В Евросоюзе действуют очень строгие правила для таких любопытных крыс, как ты. Мы не терпим детских сплетен, которые имеют ужаснейшие последствия для их жертв. Никому не нужны проблемы с начальством, в особенности таким, как ты, Эстония. Имей уважение и не смей разбрасываться словами про кого либо, в том числе и про некие «отношения» между нами. Мало того, что ты разнёс по штабу гнусную ложь, так теперь ещё посмел опозорить нас в чужих глазах из-за своего юмора. Умей держать язык за зубами, как решётка преступника. И знай, что здесь крысам не рады — их сразу же травят. Эстонии нечего было сказать. Герман, бесспорно, прекрасно умеет объяснять элементарные вещи с самой жёсткой манерой речи. Он только и смог, что руки поднять и кивнуть пару раз головой. Теперь эстонец понимает, почему все так не хотят напороться на гнев немца, хоть он использовал сейчас самый безобидный способ коммуникации. И сказать даже нечего: ни за, ни против. Эстония, не поворачиваясь к ним спиной, быстро последовал в сторону своего офиса. Когда тот скрылся в коридоре, Германия облегчённо выдохнул. Ещё одна опасность позади. Балтиец не дал повода Британии обратиться к Польше с новыми каверзными вопросами, это радует. Опасность, конечно, никуда не исчезла, но стала заметно меньше. Если поляк продолжит в том же духе не попадаться Королевству на глаза в одиночку, то всё должно, по надежде, утихнуть. Скоро можно спокойно работать, как ни в чём не бывало. — Я, конечно, остаюсь при своём мнении о тебе… Но ты молодец, что поставил Эстонию на место, — похвалил немца Польска. — Это моя работа, Польша, — ответил Герман и подался в свой кабинет. — Не забывай и про свою. — Я его тут расхваливаю, а он дальше продолжает строить из себя умника. Раньше ты бы давно у моих колен сидел и говорил сотни «спасибо»! — кричал тому вслед поляк. — Хех, может, тебя ещё расцеловать нужно? — тихо произнёс немец. — Я всё слышал!