Игра началась

Папа считает, что я женился правильно. А я не знаю - насколько точно его замечание и - если он прав - что мне делать с фактом в моих руках. Джемре замечает меня, конечно замечает, но дальше вежливого сочувствия не уходит никогда. Максимальный уровень френдзоны - это когда законная жена ясно даёт тебе понять, что вы лишь друзья, товарищи по несчастью, запертые вдвоём в общем кафесе. И я каждый раз боюсь, что настанет тот день, когда за мной придёт с десяток дильсизов, что однажды на моей шее затянется шелковый шнурок и что ни один мускул на лице Джемре Карачай не дрогнет в этот самый момент. Но зачем бояться немых палачей, когда я - лучший из них и вершу казнь собственноручно? Каждое утро моя Белль идёт спасать мир от нависающей над ним опасности, сражается на мечах с разными чудовищами и даже не замечает, что главное чудовище каждую - из бесконечного числа ночей - ночь наблюдает за ней с жесткой софы у окна. И храбрая Белль думает, что способна вылечить любую хворь. Вот только чернота в сердце совсем не лечится. Я буду лжецом, если скажу, что не люблю, что привязался, что не завидую чёрной завистью ненаглядному кузену. Люблю. Завидую. Завидую страшно, злюсь, и внутри беснуется голодная и грязная тварь. Джемре смотрит на кузена с такой надеждой, что в глазах лопаются капилляры. Посмотри хоть раз вот так и на меня, любимая. Застегиваю рубашку на перламутровые пуговицы. Затягиваю на шее удавку и слышу два коротких стука в дверь. Затем в проеме вижу лицо Джемре. Красивая. Сердце выбивает рёбра наотмашь. - Хотела пожелать тебе продуктивного рабочего дня. - Говорит. Улыбается, опуская блестящие чёрные ресницы. Белль. И я улыбаюсь, как влюблённый по уши малолетка. Какой же ты тупой, Дженк Карачай. Стоит ей лишь улыбнуться - ты забываешь имя матери. - Спасибо. Снова оправляю ворот рубашки. Нервное. Это нервное, ведь мне придётся сражаться на мечах со своими чудищами. - Недим ждёт тебя внизу. Недим. Недим. Недим. Лучше бы Недима Карачая не существовало, клянусь, мне было бы намного спокойнее, но даже это не заставило бы Джемре полюбить меня. Даже если тень кузена, одержимого вендеттой, перестанет нависать надо мной, не поможет. Джемре не влюбится по уши, как школьница, не бросится мне на шею, сцепляя руки за моей спиной в замок, ведь ей нужен герой. Но Дженк Карачай - ее личный дракон, которому в конце сказки отрубит голову и повесит в тронном зале храбрый рыцарь в сияющих доспехах. За окном - идеальный пейзаж, специальный заказ сильных мира сего. Внизу слышны голоса охраны, воркование любимой мамы и смех младшей сестры. Неважно. Джемре входит в нашу комнату, закрывает дверь и разглядывает меня самым невинным на свете взглядом, а у меня каменеет шея. Знаю, она пришла поддержать, вселить надежду и что-то ещё совершенно обыкновенное. Делает то, что делают друзья. Делает правильно. Затем подходит совсем близко, поправляет уголки ворота, сдвигает галстук на моей шее чуть правее, а я почти утыкаюсь носом в темную макушку. Джемре Карачай пахнет совершенно невероятно, и я, кажется, совсем съезжаю. Съезжаю так сильно, что хватаю ее пальцами за локоть и - идиот, Дженк, идиот - прибиваю к себе. Верю, что прибиваю гвоздями. Моя - Боже, как опрометчиво - Белль замирает, вдавливаясь пальцами в пиджак у самых рёбер, а затем обнимает в ответ. Маленькое чудовище внутри ликует.