Игра началась

Мне пять лет, совсем скоро будет шесть. На день рождения мне обещают самого большого зайца, но я хочу к маме. Мамы нет, а на ее месте - рыжая ведьма Шениз, больно выкручивающая ухо, пока дядя не видит. Раньше не видел папа. Наверное, я заслужил. Папы нет тоже. Дядя сказал, что папа на небе и смотрит на меня оттуда, но лучше бы не смотрел. Не хочу, чтобы он смотрел. Я люблю своего дядю и кузена, и мне бы хотелось играть с ним вместе, но Дженк не разрешает, говорит, что я сломаю его игрушки. Дженк любит машинки и пистолеты. Наверное, когда мне будет семь, я тоже буду их любить, а пока у меня есть раскраски, зайцы и медведи и много чего ещё. Дженк говорит, что я соплежуй и смеётся, но я не ем свои сопли, это все неправда. Мне не обидно, потому что Дженк рассказал мне одну тайну: В детстве он тоже был соплежуем, и поэтому ничего страшного со мной не будет. Дженк сказал, что его будущая сестренка тоже будет. Рыжая ведьма Шениз говорит, что я божье наказание и даже не смотрит, распихивая ногами мои игрушки. Хочется плакать, но нельзя. Дженк сказал, что плачут только девчонки, а я не хочу быть девчонкой. Дженк всегда говорит, что нельзя вести себя, как девчонка, чтобы я равнялся на него, если хочу стать взрослым, а я очень хочу, но дядя просит меня подольше оставаться маленьким. За окном ночь, шумят деревья и светит Луна. Тётя заходит в комнату кузена и, наверное, гладит его по голове, желает спокойной ночи и целует в лоб. Мимо моей комнаты она пройдёт даже не замедлив шага. Моя тётя очень красивая. Как белоснежка, только волосы у неё рыжие. Я не люблю тетю, потому что у неё злые глаза, а ещё она больно щипает. А ещё они с моим папой прятались в кровати под одеялом. Потом ведьма Шениз долго говорила мне, что я ничего не видел, а все, что видел должен забыть. Мне пять, я мечтаю стать как дядя, когда вырасту. Или как Дженк, потому что он уже взрослый и уже ходит в школу. Дверь в мою комнату открывается неожиданно, я не знаю, кто пришёл, хочу повернуться и выпадаю из окна. Зову на помощь Дженка. Я крепко держусь за край окна, но скоро упаду. Слышу шум в коридоре. Дженк стоит у окна и смотрит куда-то влево. Дженк, не уходи. Не уходи, пожалуйста. А он все смотрит и смотрит, а затем выбегает из комнаты. Падаю. Твою мать. Страшный сон. Просто сон. Падение - официально худший вид кошмаров, потому что выдирает из сна совершенно по-изуверски. Все тело напрягается, готовясь к столкновению с землей, которого не будет. Открываю глаза и подрываюсь в кровати. Нужна вода или топор - пока не знаю что эффективнее, но склоняюсь ко второму варианту. Женушка справа от меня реагирует молниеносно. - Что случилось? Дорогуша, сначала продери глаза, потом включай своё идиотское выражение лица. Или найди другое. - Все в порядке. Спи. - Тонкие плечи благоверной вздрагивают в ответ на прикосновение, но взгляд все ещё пустой. Дьяволица засыпает там же, а я выхожу подышать свежим воздухом на балкон. На мне лёгкие пижамные штаны и футболка, а ночной Стамбул разгоняет холодный ветер по полупустым улицам. Тишина и покой. Я видел этот пейзаж уже столько раз, но никак не устану. Никак не привыкну. Медленно трезвею, вдыхая ночной воздух с примесью морской соли. Прихожу в себя, и вот уже ночной кошмар стирается из памяти, оставляя только глухо бьющееся в груди сердце и небольшую тревожность. Сон был таким реальным, как сраное напоминание о моей цели. Как игры разума, слишком детальный. Слишком яркий. Дыши, парень. Не забывай дышать. Когда я закончу - сны прекратятся. Я закончу быстро, поставлю точку и свалю в закат как хренов Стэтхэм, не оборачиваясь на взрыв. Что-то колется на краю сознания, но что - не понимаю. Как будто упустил какую-то очень важную мелочь. Что это была за деталь? Возвращаюсь в комнату и закрываю дверь на ключ. Привычка, появившаяся слишком быстро. Как паранойя, только хуже. Жаль, что для моей семьи дверь, закрытая даже на десять замков, не является веским аргументом не ломиться в эту комнату. Понятия личное пространство для Карачаев в принципе не существует, а мне бы очень хотелось обратного. Впрочем, Йылмазы ушли недалеко и вваливаются в эту комнату как только представится возможность. Повезло с семейкой - ничего не скажешь. В башке все ещё мутно, и я опрокидываю в себя полграфина воды, стираю с лица остатки ночного кошмара и ложусь обратно. Джерен кутается в одеяло, как в кокон и впервые в жизни выглядит совершенно спокойно и даже несколько очаровательно. Очаровательно. Да, как венерина мухоловка. Ты думаешь - красивый цветок, ты летишь к нему, и в следующую секунду ты в капкане. Выхода нет, шансов на выживание нет и мозгов у тебя, оказывается, тоже нет. Джерен Карачай - маленькое чудовище с глазами, как у фарфоровых кукол. Я знаю. Конечно, я знаю. Я ничего не забыл, у меня отличная память, и жажда мести, как у Чёрной Мамбы. Но сейчас я хочу уснуть и хотя бы на одну ночь перестать анализировать и взвешивать. Хочу выспаться по-человечески. Джерен разворачивается, задевая пальцами мое плечо, и мне нехорошо. Жду, пока пройдёт. Жду, когда она отвернётся. Не выдерживаю. - Иди ко мне. Сгребаю исчадие ада в охапку и утыкаюсь носом в светлые волосы. Она бессвязно бормочет и расслабляется в моих руках. С утра ты охренеешь, женушка. Гарантирую.