Сумеречные фантазии родом из глубокой ночи

Алек потянулся, чувствуя, как кровь разгоняет усталость по телу. Хотелось спать, есть, тепла и спокойствия. Нужно было вставать, одеваться, выходить в холодное утро и идти сражаться с мерзкими отродьями. Кожа на скуле неприятно саднила и покрылась раздражающей коркой, которую хотелось немедленно содрать. Алек натянул на себя доспехи и взял в руки простую катану. Серебристый металл казался сделанным изо льда, таким же опасным и таким же хрупким. Пара зазубрин, которые остались после вчерашнего столкновения с они*, ломали идеальную гладкость, но многое говорили о хозяине меча. — Доброе утро, Защитник, — мелодичный голос пропел приветствие, и ярко-оранжевая бабочка коснулась своими крыльями замёрзших рук. — Не особо оно доброе, — огрызнулся Алек, избегая смотреть на своего компаньона. На такого взглянешь, и отвернуться уже невозможно, а отказать в просьбе, тем более. — Не тратил бы ты силу понапрасну, Хидео, — продолжил Алек, ощущая, как быстро поток магического тепла проносится по венам, растворяя ненавистный холод. — Ты помогаешь мне, я тебе. Хидео пожал плечами и подошёл ближе. В промозглую сырость вплелись ароматы весны и лета. Алек повернул голову, не в силах сопротивляться влечению, и попал в плен к волшебству. Чёрные, словно ночное небо над родным городом, раскосые глаза таили в своей глубине свет тысячи солнц, в огне которых сгорала самая сильная ненависть и под жаром которых плавились самые твёрдые принципы. Пальцы потянулись к смуглой шелковистой коже, когда крик раненого животного врезался в стены небольшой пещеры и расколол наваждение. — И часто ты так людей заманиваешь в свои сети? Скольких погубил? Хидео отступил на шаг и обиженно поджал губы. — Магия здесь ни при чём. На моих руках нет крови невинных. Зеркальная поверхность радужки сравнялась цветом со зрачком, и воздух вокруг стал гуще и холоднее. — Все вы колдуны одинаковые. Что ты, что Бейн. Алек оттолкнул его плечом и вышел наружу. Сердце сжимала тревога и тоска. Несколько коротких вдохов обожгли лёгкие морозом, основательно прочистив замутнённое сознание. — Месть — твоё право, но почему-то мне кажется, что она стала для тебя обязанностью. — Не говори о том, о чём понятия не имеешь. Сколько тебе? Семнадцать? Восемнадцать? Слишком молод ты, чтобы знать что-то о долге, слишком порочен и испорчен магией, чтобы думать о чести. — Думаешь, раз я маг, то нет во мне ни чувств, ни чести, ни милосердия? Алек обернулся. Солнце играло со смоляными прядями, путаясь в густых волосах, скользило по гладким щекам, на которых мороз зажёг алые пятна румянца, гладило коралловые губы, растекаясь по ним влажным блеском. В прозрачном воздухе изящная фигурка мага казалась совсем хрупкой, мгновением ускользающей красоты. — Я вижу, что ты ещё не успел совершить ничего плохого, но пройдёт время, и не останется и следа от нынешнего тебя. Всё поглотит тьма, в которую канут твоя молодость и здоровье. И чем дольше на свете ты будешь жить, чем больше зла ты будешь творить, тем более ужасным будет становиться твой облик. Я потому и согласился тебе помочь и сопроводить тебя в горы, чтобы ты воочию увидел, как разрушительны последствия вашей магии. Поговаривают, что у Бейна даже глаза уже нечеловеческие. Жёлтые, неживые, а в центре узкий, словно нить, зрачок. Сгорбленный, старый урод смотрит ими прямо в душу, подчиняя своей воле. Одним своим видом он пугает так, что сердце уходит в пятки. Но его время близится к концу. Этими руками я перережу ему глотку и освобожу несчастных, что томятся в его замке. Алек закончил свою речь и с удивлением заметил, как прозрачная слеза скатилась по гладкой щеке. Короткие густые ресницы затрепетали, стоило твёрдым подушечкам стереть солёный след, и Хидео едва слышно всхлипнул. — Так вот как ты представляешь себе Магнуса Бейна. А если не похож он на демона, если есть в нём человечность? — Глупый. Сколько колдунов повидал я, все, как один, уродами были. Боги справедливо рассудили, назначив платой за могущество и власть молодость и красоту. Мой тебе совет, прислушайся к нему. Ты слабый маг и не успел пока запятнать свой облик плохими делами. Воспользуйся этим. Найди себе хорошую девушку и живи с ней счастливо. — Не могу, — прошептал Хидео и опустил голову. — Несвободно сердце моё и душа моя рвётся лишь к одному человеку. Но ненависть его отравляет меня, выжигает до тла, вонзается острым ножом в самое сердце. Тонкое жало ревности проникло под кожу, и Алек нервно сглотнул. Он никогда не думал о том, чтобы связать себя с магом, но Хидео, юный и оттого ещё более невинный, обвивал сердце шелковыми лентами нежности и трогательной заботы. — Я ничего не знаю о любви. — Алек шагнул ближе и легко погладил Хидео по волосам. — Что же ты сделал, чтобы зародить в нём столько злобы? — Я существую. А он поверил сплетням, слухам и сказкам. — Значит, дурак твой избранник. Голос дрогнул, и Алек отстранился, развернулся, чтобы посмотреть на острые пики гор, за которыми при желании можно было различить пронзительно синие верхушки крыш. До обиталища Бейна оставалось пара дней ходу. Алек сжал кулаки. Хорошо, что юный маг уже влюблён, иначе дрогнуть могла бы решительность, разбилась бы вся уверенность на мелкие осколки под тёплым взглядом карих глаз. — Нужно идти, — бросил Алек через плечо и спрыгнул вниз, не смотря на мага, чьи золотые глаза с узким вертикальным зрачком, не мигая, смотрели на солнце. *Они — большие злобные клыкастые и рогатые человекоподобные демоны, живущие в Аду (Дзигоку). Очень сильны и трудно убиваемы, отрубленные части тела прирастают на место. В бою используют железную палицу с шипами (канабо). Носят набедренную повязку из тигровой шкуры. Несмотря на свой внешний вид, очень хитры и умны, могут превращаться в людей. Любят человеческое мясо.