Сумеречные фантазии родом из глубокой ночи

Прохладный ветер заигрывает с листами драгоценной бумаги, привезённой из самого Китая, и подбирается к морщинистой руке, на безымянном пальце которой красуется массивный перстень. — Это будет дорого стоить, — надтреснутый голос сплетается с чириканьем яркой птички. — Возможно, тебе придётся отдать свою жизнь. — Я знаю, я готов. Разве не этому ты учил меня? — Я не учил тебя убийству, Магнус. Ты хочешь лишить человека жизни, заплатив своей душой, своей сущностью. Переливчатая мелодия обрывается, и чёрные глаза-бусинки певчей птички с любопытством глядят на учителя и его подопечного. — Это война, Рагнор, а он тиран. Мы испробовали все методы, но разве хоть какой-то из них помог? Александр идёт по землям, ведомый алчностью и безумием, и целые народы гибнут в огне его стремлений. Отпусти меня, и если боги будут благосклонны, то я вернусь к тебе. — Он не всегда был таким, Магнус. Ты видишь только последствия, но слеп, словно крот, когда дело касается его прошлого. — Если на глазах моих не будет пелены, то не поднять руке моей меч, если уши мои не будут глухи к его оправданиям, то не хватит решимости сердцу моему, если не спрячу я душу от любви, то не смогу исполнить предназначение своё. Я пришёл за твоим благословением, учитель. — Нет, Магнус, ты пришёл попрощаться. — Рагнор протягивает руку ладонью вверх, и Магнус видит изумрудного цвета листья. — Я не дам тебе своего благословения. Но я буду ждать твоего возвращения, мой друг, хотя знаю, что напрасными будут мои надежды. Прощай, Магнус. Магнус кивает, и бережно прячет листья антомоивии* в маленький мешочек. Он идёт по светлым коридорам, сопровождаемый сочувствующими взглядами, идёт дорогой покаяния, чтобы сполна отплатить за всю боль и страдания, что причинил его любимый. Высокие двери закрываются за его спиной, и больше никогда не обрести покой его сердцу, тоска и смятение будут рвать на части уставшую от боли душу, и некому будет залечить её глубокие раны. Лишь Немезида* станет отныне его спутницей. Очередная битва закончивается оглушительной победой, и радостный клич несётся над вытоптанной травой, что почти полностью покрыта бурыми пятнами засохшей крови. «Да здравствует Александр, царь Азии». Громкие голоса солдат заглушают предсмертные стоны врагов, которых добивают длинными копьями, и жалобные крики молодых воинов. Александр морщится: никто из его новых рекрутов не может даже близко сравниться с предавшими его македонянами. Изнеженные юноши, которых страшит скорая смерть. Они не могут встретить её, как подобает настоящему эллину, с улыбкой. — Тогда зачем ты призвал их в своё войско? Александр выпрямляется в седле, но боится повернуть голову: слух обманывал его так часто, что страх снова поддаться играм своего воображения слишком велик. — Александр. Не царь, не повелитель, не любимый. Так звали его только мать, которая осталась в прошлой жизни, друзья, что потерялись на широких просторах, и Магнус. Магнус, что не постарел ни на день с момента их последней встречи. Только пламя исчезло из его глаз, и лишь крохотные искры тлеют в глубине тёмных вод. Но он здесь, светлый образ мира среди кровавой войны, божество среди смертных, и он смотрит прямо в душу, выворачивая её наизнанку, смотрит так, как умел смотреть только он. И любые стены, что надёжно охраняли секреты, рушились, и все тревоги уходили, убегали, стоило в небольшом шатре македонского военачальника прозвучать мелодичному смеху. — Что ты тут делаешь? — вопрос звучит грубо и недружелюбно. Предательство близких не проходят бесследно. — Разве не ты был тем, кто предал нашу любовь? — Прекрати читать мои мысли. — Я не читаю мысли, Александр. И никогда не мог этого делать. — Знаю. Если бы умел, то никогда бы меня не оставил. — Обида выплёскивается вместе со словами, и Магнус опускает глаза, а потом отходит на шаг назад. — Нет моей вины в том, что сердце твоё выбрало войну и власть. Я лишь следовал твоим желаниям, Александр. — Но не спросил меня! — Слова. Смертные бросают их, будто не стоят они даже драхмы. Что мне твои речи, Александр. Разве ты сам верил им? — Тогда зачем ты пришёл сейчас? — Я пришёл за старым долгом, Александр. Ты дал мне обещание. И я прошу тебя остановиться. Закончи эту войну, дай людям мир. Возвращайся в Вавилон, проживи счастливую долгую жизнь в окружении жён и наложниц. Правь мудро и справедливо, и боги наградят тебя наследником. — Ты просишь невозможного. — Разве есть что-то невозможное для царя Азии? Горечь окутывает подол простого гиматия замысловатым узором, струясь по белому полотну. — Что прикажет мой повелитель? — Один из новых командиров склоняется в низком поклоне, и Александр спрыгивает с коня. — Передай мою волю. Мы возвращаемся в Вавилон. Дни мира хочу подарить я своим преданным воинам. Отблески прежнего пламени окрашивают любимые глаза в оттенки благородного золота, и надежда расправляет свои крылья. — Ты сказал, что нет для меня ничего невозможного. Значит, если я захочу, ты останешься со мной? — Никто не может войти в одну реку дважды, Александр. Магнус склоняет голову и разворачивается, но одного взмаха руки хватает, чтобы сразу несколько солдат встали на его пути. И глухое отчаяние душит надежду, убивает её медленно и мучительно. — Ты хочешь, чтобы я своей свободой заплатил за мир? — Я хочу, чтобы ты вернулся со мной в Вавилон. — Будь по-твоему, Александр. *** Восточная роскошь утомляет, пестрота нарядов и тканей раздражает, раболепство и лесть пробуждают в сердце тоску, и Александр сбегает в дальний уголок дворца, где маленькая птичка с чёрными глазами-бусинками развлекает его гостя, его пленника, его любимого. — Магнус, — громкий голос разносится по небольшому саду, но шум деревьев служит ему ответом. — Магнус. Тихий всплеск привлекает внимание, и Александр подходит ближе. Любимец Гелиоса и фаворит Посейдона, Магнус выныривает из глубины водоёма, и сотни брызг разлетаются в разные стороны, переливаясь драгоценными камнями. Обнажённое смуглое тело покоится на водах, словно на удобном ложе, и Александр улыбается, а потом стаскивает с себя многочисленные одежды и с отчаянной решимостью ныряет в прохладные объятия, ёжась от холода. — Царь Азии боится холодной воды. Где же ты растерял выносливость, присущую всем македонцам? — Ну ещё ты обвини меня в изнеженности, — пеняет ему Александр, покрываясь мурашками. Магнус снова ныряет, уходя глубоко под воду, и спустя мгновение становится теплее. Александр блаженно выдыхает и расслабляется, зная, что сильные руки не дадут ему утонуть. Тяжёлая голова находит опору на широкой груди, и тонкие пальцы начинают выводить вязь древних букв на чувствительной к ласкам коже. — Всегда только ты, — словно забывшись, шепчет Александр, — каждый мой день был наполнен твоим именем. Я так скучал по тебе. Обещай, что больше не оставишь меня. — У тебя есть моё слово, Александр. Но в твоём сердце должен быть мир. Я останусь с правителем Александром, но не смогу быть рядом с Александром завоевателем. — Не будем говорить о политике, Магнус. — Александр подносит изящную ладонь к своим губам, не замечая, как прозрачные воды темнеют. — Ты позволишь прийти к тебе сегодня? — голос Магнуса дрожит, а сам он неотрывно смотрит на свинцовую гладь. — Я ждал этого с тех пор, как мы вернулись в Вавилон. После заката, я отошлю всех слуг. Только мы вдвоём. А сейчас давай ещё немного полежим. Мне так душно там. Только тебе могу я верить, только тебя любил и люблю. Больше я не отпущу тебя, даже если придётся бросить вызов богам. — Не зли богов, Александр. Они мстительны и завистливы. — Что мне боги, когда у меня есть ты. Александр смотрит на сверкающую колесницу, что Гелиос гонит по небу, и стоит ей коснуться глубоких вод, как он тотчас же опускает всех слуг. Сегодня его ждёт волшебная ночь, а завтра он расскажет о своих планах по дальнейшему завоеванию Азии. Он сможет убедить Магнуса, что это необходимо, что, лишь собрав всю Ойкумену под своей рукой, сможет он насладиться жизнью с тем, кого сама судьба даровала ему, как высшую награду. Магнус появляется в его покоях с последним лучом солнца, и в руках его простой сосуд с вином. — Ты принёс мне дары? — улыбается Александр. — Тебе они не нужны, любимый. Но вместо ответа Магнус отпивает ровно половину и молча протягивает чашу своему любимому. Яркие изумрудные листья незнакомого Александру растения своим блеском оттеняют рубиновые отсветы вина, они притягивают взгляд, и Александр делает первый глоток. Мягкий вкус растворяется на языке, и сосуд пустеет, а тело чувствует приятное тепло. — Что это за растение? — В моих краях его зовут мерилом воздаяния, Александр. Магнус делает шаг навстречу, и его сухие губы прижимаются к пухлым губам, скрепляя обет. — Я буду рядом, но только тебе решать. В глазах у Александра темнеет, и он делает несколько неуверенных шагов. — Ты отравил меня. — Нет, Александр, я даю тебе последний шанс. Но если не увидишь ты то, что видят все остальные, моя рука прервёт течение твоей жизни. То, что не смог сделать я тогда, сделаю сейчас. Крики и мольбы людей проникли даже за высокие стены нашей обители. Я вернулся, чтобы стать твоим возмездием, чтобы найти своё наказание, именно поэтому и чашу вина мы разделили поровну. Я никуда не уйду. Мягкое ложе принимает в свои объятия царя Азии, и видения смыкают свой купол над мерно дышащим телом. Былые дни сплетаются в разноцветный ковёр, в котором яркими нитями сверкают близкие ему люди: Филипп, Олимпиада, Леонид, Гефестион, Неарх, Птолемей и Магнус. Они всегда рядом, но с каждым мгновением узор меняется, и вот нет отца, и нет матери. Есть лишь друзья и Магнус. Александр вздрагивает, когда первый болезненный стон разрывает полотно острым ножом. Фивы. Первый город, что пострадал от его ярости. Свободные жители, посмевшие бросить ему вызов. И как итог, резня, что унесла жизни шести тысяч человек, и рабство для оставшихся. Громкая победа, принёсшая славу, предстаёт перед ним глазами Магнуса. Жестокость и ярость захлёстывают бессмертного, лишая сил, обрушиваются на него болью сотен и сотен. Отчаяние и ненависть свободных в прошлом эллинов утягивают его любимого в чёрную пучину, и гаснет извечное золотое пламя, скрываясь за тёмным покрывалом. Но цепи любви для бессмертных куются быстро, и крепки их звенья. Магнус сопровождает его в походе, оберегает своего возлюбленного, растворяет волнения, пока каждое новое сражение по капле забирает его жизнь, словно силами своей души платит он за кровь тех отчаянных, что осмеливаются бросить вызов великому полководцу. Незнакомые прежде Александру люди толпятся возле роскошного ложа, их горе и скорбь покрывают испариной высокий лоб. Их страдания дрожью прокатываются по ослабевшему телу. Они тянут свои исхудавшие руки к тому, кто обрёк на смерть их детей и близких. Непролитые слёзы застыли на их щеках, и раны изуродовали их лица. Александр отталкивает их от себя, просит пощады у призраков прошлого, но тщетно. Богиня мщения стоит за их спиной и подогревает их ненависть. Они совсем близко, когда их мёртвая плоть, восставшая из пепла, рассыпается от яркого света. Магнус рядом. Любовь справа, мщение слева, мужчина и женщина, стоящие по разные стороны от великого человека, ведут безмолвный разговор. Любимец Гелиоса и фаворит Посейдона протягивает свою руку, давая молчаливое обещание, и богиня принимает его жертву, и отступает. — Что ты ей пообещал? — Это не важно, Александр. Александр задерживает дыхание, наблюдая, как кисти и пальцы танцуют над его телом, и серебро древней магии вспыхивает в воздухе. Магнус никогда не проявлял своей истинной силы перед ним, и Александр слышит в звенящей тишине слова прощания. Цена, которую его любимый заплатил за чужое прозрение, непосильной ношей ляжет на сердце. — Ты будешь лучшим правителем, Александр. Последняя серебряная искра слетает с пальцев, и Магнус растворяется, рассыпается, уходит в небытие, а вместе с ним разваливается на части весь мир. *** Александр с улыбкой принимает чашу с ядом из рук предателя, зная, что за этим последует. Зыбкой рябью в отражении смотрит на него Немезида, но груз вины, лежащий на плечах, не сбросить. — Его жертва будет напрасной, — предупреждает богиня. — Нет, — решительно отвечает ей Александр. — Не может тиран стать хорошим правителем, не может убийца быть справедливым. Если даже его любовь не смогла удержать меня, то что сможет? Смерть стережёт его десять дней, но Александр умирает с улыбкой, в простой одежде. Умирает эллином и свободным. *** — Ты пришёл, маг. Мы ждали тебя. — Значит, вам известно, зачем я пришёл к вам. — Атропос* уже перерезала нить Александра. А Немезида забрала давнего возлюбленного в свои чертоги. — Не ради Александра я здесь. А ради друга, чью нить хочу забрать. — Слишком крепко связала их судьбы Лахесис*. Сможешь распутать? Взмах руки, и маленькая птичка с чёрными глазами-бусинками садится на полотно, что непрерывно ткут безжалостные мойры. Клюв осторожно цепляет серебристую нить, утягивая, стирая все следы о великой любви царя Азии. Рагнор бросает серебристый конец Клото*, и та выжидательно смотрит на бессмертного. Маленькая птичка чирикает и вытягивает толстую нить бронзового цвета, котораю вспыхивает в руках Рагнора, узнавая своего хозяина, но он, не сомневаясь, и её отдаёт дочери Нюкты*. — Пройдут века, и вы встретитесь. Но помни: нити, что были однажды связаны, снова будут сплетены вместе, и уже никто не сможет их разделить, даже ты. Пусть в союзниках у тебя сама Тюхе*. Маленькая птичка взлетает вверх, и её яркие перья осыпаются на пол, являя взору молодую женщину. С сочувствием глядит она на старого мага, но тот лишь улыбается своей покровительнице и растворяется в воздухе. Он готов подождать столетия, чтобы снова увидеть своего друга и даровать ему и его любви лучший конец. * Антомоивия — созвучно с греч. воздаяние. * Немезида — богиня возмездия. * Антропос, * Лахесис, *Клото — мойры, богини судьбы, дочери *Нюкты, богини ночи. Клото сплетает нить судьбы, Лахесис переплетает судьбы между собой, Антропос перерезает нити. * Тюхе — богиня удачи и случая.