Что мне делать в этом мире?

Гет
R
Завершён
89
автор
Размер:
95 страниц, 30 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
89 Нравится 41 Отзывы 44 В сборник Скачать

Песни

Настройки текста
Песнь утренняя Утренний свет заглянул в наше дупло. Птиц, заметив это, засобирался наружу, на мой немой вопрос пояснив, что сейчас начнётся общая утренняя песня. Я не захотела пропускать, и попросила подождать меня, пока я не нагрею свою кладку. И он опять наблюдал, а в его глазах читалась любопытство и… гордость за меня? На ветках соседних дупел тоже сидели птички. Звуков не было, но весь эфир был забит разговорами. Я не удержалась и быстро прослушала. Темы, в общем-то, были довольно обычными: какие-то пары последовали моему примеру и тоже сели на яйца; кто-то наконец нашёл, что роща внизу полна цветов, а на кустах высыпали первые ягоды, и спешил всем об этом сообщить; кто-то просто вёл разговоры, чей общий смысл сводился к «Ты здесь? — Да, а ты? — Я тоже, и у меня всё хорошо, а у тебя? — И у меня всё хорошо». В общем, обычные стайные разговоры. И вот мой птиц издал первый свист. Разговоры разом прекратились, и на третий такт вступили все. И нет, это не было беспорядочное чирикание и свист — они пели, и птиц через эфир дирижировал всем этим великолепием. Я заслушалась — и чем больше слушала, тем больше была уверена, что чего-то не хватает. Чего-то… Меня будто подхватил бурный поток. Я вышла на край ветки, под которой зеленели вершины деревьев, и вступила в оркестра — вытянула шею и пропустила через неё поток воздуха. Получился низкий, ощутимо вибрирующий звук, разносящийся по всей нашей роще. Теперь, наконец, песня была завершена! Кажется, мой радостный дирижёр готов был меня расцеловать, но он сам играл партию и руководил, так что, нельзя было отвлекаться. Я улыбнулась ему одними клыками и сразу получила от него сигнал, по которому полноценно включилась в общий хор и тоже пела, иногда изменяя высоту звука в нужных местах. Я на своём месте. Я в большой, общей системе, составляю её часть — такую же важную и нужную, как и все остальные части. Со мной песня стала целостной — её и пели когда-то вместе, но потом мы, как говорил птиц, растворились (кстати, надо расспросить его о значении этого слова), и пелась её урезанная версию. А теперь… я вся отдалась этому восхитительному чувству единения, и только успевала, что получать свою партитуру, чьи радиоволны будто щекотали мне между рогов. Но любая песня рано или поздно кончается. Солнце полностью вышло из-за горизонта, и на этом моменте она завершилось мощным, радостным аккордом. Кажется, я упала без сил, со всех сил цепляясь за большую ветку. И судя по разговору, не я одна такая. Правда, я упала потому, что выложилась на все свои силы в мою первую песню, а другие — потому, что впервые пели полную версию, со всей её мощью. Передохнув, я предпочла «уползти» обратно на яйца, и птиц ушёл за мной следом. Большая часть поднималась в воздух, и сделав круг над рощей, разлеталась кто куда. Судя по разговорам, они улетали за едой и за ещё чем-то — разобрать не удалось, потому что кто-то общался на очень коротких волнах, которые, проходя через древесные стенки, превращались в помехи, в которых ничего толком не разобрать. Это кто тут у нас такой короткорогий? Песнь дневная «А скажите, откуда вы такие?» Птиц ненадолго улетал. Так как у нас уже полноценное поселение, и на подходе увеличение числа его обитателей, нужно организовывать границу: например, сделать пару наблюдательных постов. Хорошо, когда с самого детства в тело встроена радиосвязь — можно спокойно сидеть, а в случае чего растрезвонить на всю округу, главное, правильно подобрать длину волны, чтобы тебя услышали как можно большее число соплеменников. Вот птиц и летал, вместе со всеми выбирая правильные места и проверяя, как хорошо доходят сигналы до нас, а в качестве приёмника была выбрана я, как статичный объект и обладатель самых длинных рогов. А теперь он снова сидел рядом со мной. Уже не под крылом, а просто рядом, вместе слушая беспорядочное пищание наш… моих детёнышей. Услышав мой вопрос, он вдруг запел. Но не так, как мы утром, а на радиоволнах. И оказывается, даже песня на радиоволнах может быть мелодичной и ритмичной! Когда-то мы были безрогие Летали не зная заботы и разум наш спал. И даже луну, что сейчас зовём красной, Мы чёрною называли. Однажды, где белые скалы встречаются с морем, Встретил дракон одну нашу стаю, Нам подарил он свои рога и глаза И нарёк нас грифонами. Теперь мы живём в одних и тех же местах. Вместе растим детей и вместе летаем. Вместе мы мир творим, его изменяя, И вместе живём. — К сожалению, последний куплет уже неправда… — закончил птиц, печально опустив ушки. — А что случилось? — и правда, куда все мои сородичи пропали? — Они растворились, — и, увидя мой вопрошающий взгляд, продолжил. — Я не понимаю, как ты умудрилась всё пропустить и сама избежать этого. Но весь ваш род очень любит перетекать. Любит попробовать узнать, каково это, быть другим: Драконы становились грифонами И дети у нас появлялись. Но так оказалось, что вкусив жизни в стае, Никто не хотел возвращаться назад. Не только нами они становились, Но тех было мало число. Сначала не думали об этом мы, Но стало потом слишком поздно. Один за другим, желая быть в стае, Те, кого мы находим, становятся нами… И вдруг он посмотрел прямо на меня, своими пронзительными зелёными глазами (которые, прям как мои, не содержали и намёка на белок): «Ты же не станешь?». «Не стану. Мне ещё детей моих растить!» — ответила ему я, улыбаясь клыками. А ведь на самом деле… они красивые птички (и наша вековая связь только усугубляет это ощущение), и не будь я на яйцах, не долго думая стала такой же бы птичкой. Если бы поняла, как это сделать, конечно! А я, значит, в их языке дракон. Ну вот и самоназвание появилось! Ну, конечно, не само… когда ты одна, вообще не возникает потребности называть как-то себя. А когда вокруг столько пти… грифонов, ты должна себя как-то называть. И их. — А в вашей стае есть такие? Ну, кто был из «наших»? — В нашей — к счастью нет, но есть шесть потомка от них. Их семьи сейчас, кстати, уже сидят на яйцах, следуя твоему примеру! — закончил пт… грифон с немного обвиняющей интонацией — Мне должно быть стыдно? — я улыбнулась всей пастью. Это был как смех, ибо драконье горло не было приспособлено к резким отрывистым звукам. — Не знаю, — а вот он, в свою очередь, мог улыбаться одними только ушами и чуть приоткрытым клювом. — На самом деле, я рад. Когда есть дракон, стая процветает, и как один из признаков этого, много самок садятся на яйца. Особенно тех, у кого в роду были изменившиеся драконы, они считают, что их связь с вами ещё более сильная. Только пожалуйста, не изменяйся, ради меня и вообще кого бы то ни было. Это такая удача, найти тебя, и я не хочу, чтобы ты растворилась в нас… — Я не буду в вас растворяться, не бойся! — промурлыкала я прижавшемуся ко мне с грустным урчанием грифону. Подо мной пищали проснувшиеся ещё во время песни дети. Они не умели говорить, да и вообще, ещё не были готовы жить снаружи, но уже начали интересоваться своим скорлупчатым домом и активно исследовали его, создавая еле чувствуемую вибрацию — которую я, тем не менее, хорошо чувствовала моими растущими грудями. Интересное применение их чувствительности, однако… А когда детёныши не спали, я говорила с ними. Да, они ловили и наши разговоры, но наши рога довольно большие, а их рожки очень маленькие, поэтому наши сигналы для них довольно нечёткие. Поэтому, чтобы они могли обучаться нашим словам, я говорила с ними на их длине, в основном описывая мир вокруг и обучая говорить «мама». И никак не могла на них налюбоваться — хоть и ни разу не видела ни одного из них… Песнь вечерняя. Грифоны возвращались, делали круги и заходили на посадку. Если бы не наши рога, здесь бы стоял сливающийся в одно целое гвалт, но вместо этого стояла тишина, нарушаемая лишь редкими, «срочными» звуками, предназначаемыми для срочного внимания. Зато частот, доступных для наших рогов, было огромное количество, и мы все общались не мешая друг другу — только вот сейчас найти свободный для общения диапазон было немного трудновато. Солнце начало заходить. Мой грифон встрепенулся — ведь это означало, что будет вечерняя песня. Я тоже хотела в ней участвовать, так что, подогрев яйца моим огнём и пожелав уже сонным деткам не скучать, я вышла за ним наружу. Песня снова началась с его нот, которые сигнализировали о всяком прекращении разговоров. Но мелодия была уже другая, не торжественная, а выражающая такое тихое спокойствие: как спокойствие мамы, сидящей на кладке, как спокойствие пары, что вместе отдыхает, обнимая друг друга, как спокойствие ребёнка, что уже наигрался и ложиться спать, укрытый тёплым крылом. Я снова вступила, поя уже не так низко и не так громко — но всё ещё находясь на своём месте и гармонируя со всем нашим птичным оркестром. И последний её звук прозвучал вместе с последним лучом солнца — когда я для упора уже цеплялась за ветку моим гибким хвостом. Когда я уже строилась на яйцах, на фоне сумерек у выхода показалась чья-то пернатая голова, а за ней ещё две. Я коротко разрешила им войти, и оно быстро, едва ли не толкаясь друг с другом, зашли внутрь, старясь как можно реже смотреть на прикорнувшего рядом со мной после труда дирижёра грифона. Только сейчас я заметила, что их лапы сжаты в кулачки — значит, они несут что-то с собой! «Мы сегодня хотели порадовать тебя и летали рядом со скалами, чтобы найти самые красивые камни. Может, попробуешь, какие тебе больше понравится? Мы ещё соберём, и покажем потом места с ними, когда твои дети вылупятся!» — и их лапки разжались, кладя рядом со мной камни самых разнообразных красивых расцветок, которые из-за сгущающихся сумерек всё сильнее и сильнее тускнели, но всё ещё были великолепны. За такую заботу обо мне было не грех и поблагодарить, что я и сделала с помощью благодарственного лизя каждому между глаз. Кажется, я поняла, кто сегодня переговаривался на коротких волнах, специально, чтобы я их не слышала! Они ушли, но один задержался. Он благодарил меня за дом, и за то, что его «жена» теперь по моему примеру села на яйца — их было четыре. Я не удержалась и лизнула его ухо, отчего он тихонько мурлыкнул и поспешил наружу. Наша стая засыпала, и разговоры затихали. Я нашла тех грифониц, что тоже сидели на яйцах, и сказал им, что рада, что у них тоже будут дети, конечно же, такие же красивые, как и мои. Они же тоже радовались за меня и говорили про то, что рады тому, что я продолжаю драконий род.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.