Что мне делать в этом мире?

Драконята быстро учились новым словам, ведь их рога уже были достаточно длинные, чтобы хоть и не очень чётко, но слышать разговоры взрослых, да и я специально разговаривала с Птицем и другими на комфортных для детей коротких волнах. Они даже вместе с нами с сиблингами в яйцах говорить начали, рассказывая им о мире вокруг нас и о маме с папой. Но словарный запас быстро закончился. Мы не говорили о том, что было в «прошлой жизни», ведь просто не могли сказать друг другу о том, как называем тот или иной предмет оттуда. И тогда я придумала только один выход — слетать на то место, где они жили будучи людьми, там остались некоторые предметы из прошлого мира. Полёт был немного затруднителен из-за различия наших размеров. Мне приходилось лететь медленно, едва не проваливаясь в воздух из-за маленькой скорости, а драконятам наоборот, лететь изо всех крыльев. Но мы справились, и вскоре сели на ручей. Драконята вымокли, и я облизала каждого, чувствуя, что подшёрсток не пострадал, зато над нами повис слабый запах мокрой шерсти. Впрочем, какая разница? Мы не на охоту вышли. Через несколько моих шагов мы вышли на лагерь. На самом деле, неплохой: две лёгких палатки, двухместная и одноместная, оборудованное из глины кострище с висящим над ним котелком и две кучи мусора, пластик и железо. Похоже, его обитатели уже поняли, что попали куда-то не туда, и даже построили примитивную углежогную кучу, обмазанную глиной для пережога древесины в уголь, но задействовать её не успели — из-за меня, вестимо. Драконята разбрелись по лагерю. Они всё нюхали, трогали лапами и носом, а их уши двигались во все стороны, будто впервые слыша окружающие звуки. Кажется, они начали соотносить себя сегодняшних с тем, кто они были раньше. Необходимая вещь, если хочешь понять, что ты не прерывался, а просто изменился. И когда всё было потрогано и разнюхано, драконята возвратились ко мне, тихонько зовя мамой. И я облизала каждого, снова. — А сейчас всё иначе! Столько новых запахов, звуков, и даже цвет кажется поменялся… — начала вторая драконочка, когда я лизала её. — И красная луна — мы её не видели, только на фоне неба что-то чёрное иногда пролетало. А вот нектар из цветов наверняка будет такой же вкусный. — И как вы его пили? Таких длинных языков, как сейчас, у вас тогда наверняка не было, — ответила я, улыбаясь клыками. — А мы делали трубочки, из рогоза! С ними можно дотянуться. Я немного помолчала, чувствуя, как ко мне жмуться драконята. Но этот вопрос всё равно надо задать, а то так и буду себя спрашивать: — Вам не кажется, что я вас заставила быть такими? Что вы бы не хотели быть детьми, чтобы были такие чувства ко мне, да и вообще, быть зверями? — кажется, я даже чувствую свои прижатые к голове уши. — Ма, ну что ты! — воскликнул драконёнок. — Ты не заставляла. Это… это так и должно быть. Мы — драконята, а ты — наша мама. Это правильно, а что было раньше, уже совсем не важно! И я опять лизнула каждого. Это так привычно и правильно — лизать по шерсти языком, особенно по шерсти своих драконят. И они принимали эту ласку как должное, как и то, что кормятся из моей груди. Разве это не так, как должно быть? Мне кажется, да. Отдохнувшие дети пробовали то, насколько то или иное вообще съедобно. Пластик, как и оцинкованный металл консервных банок, ожидаемо оказался невкусным, зато подсохшую глину схрумкали с удовольствием, и мне пришлось чистить их мордочки от глиняной пыли, застрявшей в шёрстке, и они с удовольствием урчали, когда мой раздвоенный язычок проходился по кончику морды. Ну, а в конце, попробовали цветы, те, что помельче, ибо их языки всё же были не такие длинные, как у взрослых. Но всё-таки, возле цветов мои драконята задержались надолго, вылакивая всё до капли. И когда они наелись, мы наконец приступили к именованию всех этих предметов на наш новый беззвуковой язык. Потом мы гуляли по лесу рядом с лагерем. Стараниями людей подлесок был вычищен от всего древесного, и между стволами, толстыми и никогда не знавшими топора, можно было спокойно проходить. Дети семенили рядом, иногда заходя за стволы и возвращаясь обратно, а я двигала ушами, ловя каждый звук и мгновенно анализируя его на опасность. Но никто не смел напасть на нас. Иногда со мной связывался Птиц, и я отвечала ему, что всё отлично, я гуляю с детьми и врагов рядом нет, и он снова замолкал до следующего раза. Когда солнце начало клониться к закату, я мы заспешили домой. Драконята взлетали с моей спины, а потом, набрав высоту, ждали меня там, нарезая круги в воздухе. Я взлетела после последнего, и когда все собрались около зависшей в воздухе меня, мы полетели в наше большое дупло. Там меня расцеловал Птиц, и мы ушли «провожать» солнце нашей вечерней песней. И даже дети пытались подпевать нам, наполовину высунувшись из дупла!