Что мне делать в этом мире?

Мы и не заметили то время, когда небо стало довольно часто покрываться облаками. Началась та часть осени, что наполнена дождями и пробивающимся сквозь тучи светом солнца, хоть и менее любимая, но прекрасная, как и любое время года в этом мире. Примерно в это время года я и попала сюда — и обрела свою новую жизнь, и своё новое счастье. Морось Однажды небо вокруг закрылось тучами, до самого горизонта, и в воздухе появился то ли мельчайший дождь, то ли крупный туман. Стая вдруг пришла в движение, и каждый звал друг друга наружу, и особенно меня. «Что случилась?» — спросила я Птица. «Мы собираемся вверх, где тучи не перекрывают свет солнца» — ответил он мне, ласково подталкивая носом. И я, вместе с детьми, выхожу наружу. Вместе с сигналом Птица стая махом взмывает в воздух. Мы летим отнюдь не клином, и каждый выбирает себе своё место в общем клубке стаи, а потом, когда каждый скажет «Я готов!» — раздаётся новый сигнал, и мы начинаем набирать высоту. Так мы долетаем до низко висящих облаков. Они совсем тонкие, поэтому проходит совсем немного времени, когда мы вылетаем с другой, верхней их стороны — и оказываемся в царстве сияющего солнца, отражающегося от наших, усыпанных большими каплями росы шерсти и перьев. Я здесь в первый раз. Расстилающиеся внизу тучи похожи на огромную белую равнину, расстилающуюся до самого горизонта, от которой отражается яркое солнце. Я восторженно кричу, вместе с детьми, и мы опускаемся до самой границы облачного тумана. Здесь иллюзия поверхности рассеивается — крылья не чувствуют привычной при приземлении воздушной подушки, а когда крыло опускается, ясно видно, как взбаламученные потоки воздуха рассеивают туман. На мордочках детей написано разочарование, они явно хотели попробовать сесть на облака, но я прекрасно понимала, что тут твёрдой поверхности нет. Но попробовать-то всё равно хочется! Здесь, наверху, мы просто расправляем крылья, закрывая как можно большую площадь, и медленно парим на потоках ветра. Чтобы отражённое солнце не слепило нас, мы все почти рефлекторно закрываем свои третьи веки, отчего тучи становятся темнее, и в них даже возможно различить границу клубения. Когда ветер относит нас достаточно далеко, а шерсть нагревается так, что вся вода попросту испаряется, мы складываем крылья, и за секунды пробиваем полог облаков. Внизу опять пасмурность и морось, а под крыльями лес или болото, но мы уже знакомы с местностью на расстоянии дневного перелёта, и внутреннее чувство направления даёт понимание, куда нас унесло. Тогда мы строимся на одной высоте, и летим в направлении дома, периодически выкликая всех, чтобы никто не потерялся в пути. Каждый влетает в своё дупло — и на этом дневная прогулка закончена. Мы отряхиваемся от воды, а наш так и не промочившийся подшёрсток ещё долго хранит замечательное солнечное тепло. Но будут ещё пасмурные дни, будет ещё морось, и мы снова полетим за тучи, греться — и любоваться на бескрайнюю белую равнину под крыльями. Проливной дождь Но была не только тёплая морось. Иногда тучи были толще, и из них лил настоящий ливень — прямо как летом, только без грозы, и почти целый день. Но как ни странно, после этого даже поляны не превращались в озёра грязи, вся вода впитывалась и забиралась растениями, и особенно это любили наши гигантские баобабы, в которых мы жили. Возле них буквально через час влаги оставалось совсем немного, даже после самых сильных дождей. Но мы не сидим дома, и даже грифоны не бояться намочить свои перья. Мы гуляем под потоками воды, промачиваясь насквозь, и вместе с детьми гуляем по поляне, чувствуя, как чавкает и пружинит переполненная влагой, переплетённая корнями травы, почва. Корни не успевают забрать столько воды, и в траве образуются едва видимые, находимые больше по запаху воды, ручьи. Они пересекают тропинки, уходя в лес, и мы идём за ними, пригнув носы к земле. Некоторые ручьи уходят в лес домашних деревьев, и тут, где трава почти не растёт, становятся довольно видимыми, и мы следуем за ними дальше. Но в конце-концов, любой ручей широким потоком впадает в реку. На секунду я задумалась о дренаже. Было бы интересно смотреть, как вода собирается в облицованные камнем или даже металлом канавы, а потом стекает в ручей. Но… зачем? Вода тёплая, а на лапах нет ботинок, которые я бы боялась промочить! И тем более, в этом сильном теле нет болезни, которая возникнет при промокании и переохлаждении. Наш большой ручей, текущий с гор, в это время набухает, неся с собой грязную воду. Иногда, когда дождь не очень сильный, мы, пользуясь тем, что у нас кожаные, не боящиеся промокнуть крылья, летим по его руслу, прямо к небольшому водопаду, низвергающемуся со скального желоба. Он обычно совсем небольшой, и играет радугой на солнце, но сейчас он ревёт, неся за собой всё, что смыло с гор. А когда мы, вместе с грифонами, возвращаемся домой, то оба карабкаемся по стволам деревьев. Дождь обоим видам мешает летать: у грифонов намокают перья, теряя в прочности и утяжеляясь настолько, что полёт весьма затрудняется, а у нас хоть и кожаные крылья, но ливень силой падения воды придавливает их к земле. Зато у всех нас длинные, крепкие когти, и мы глубоко вонзаем их в кору, цепляясь и подымаясь вверх. Крылья прижаты к спине, а сила четырёх лап позволяет без труда карабкаться ввысь. А дома, под крышей, мы отряхиваемся, и капли воды веером рассыпаются с наших грив. Это не высушивает подшёрсток, но вся вода с шерсти слетает, и мы, наконец, можем сесть и расслабиться, вылизывая себя и друг друга, в процессе досушиваясь окончательно. Грибы После первых сильных дождей повылазили разнообразные грибы. Они не светились в темноте, да и цвет шляпок не демонстрировал цветового разнообразия. Видимо, не особо мои предки ими заниматься хотели. Но грибы росли, и их было много. Мы совершенно никак их не обрабатывали, поедая прямо с места: что грифоны, что драконы. Было вкусно, и про них тоже не существовало слова, означающего ядовитость. Красота какая! Под пологом наших древесных домов грибов росло просто огромное количество! Наши дети, в прошлом году ещё даже не выходившие из дупел и питающиеся только молоком мамы, в этом наконец попробовали их — и нашли их довольно вкусными. Особо урожайным днём мы даже набрали запас, на недалёкое будущее. Наши лукошки располагались с боков, имея больше сходства с плетёными седельными сумками, а их крышки закрывались на связанный ремень. Очень удобно! Конечно, полёт с ними немного затруднителен, особенно, когда они полны, но нам с ними и лететь не целыми днями. Зима близко Но дожди прекращаются, и снова показывается солнце. Нос уже не чувствует такого тепла, какое было летом, но покрытое шерстью тело почти не различает этого. Зато оно, чувствуя наступающую зиму, начинает линять, сменяя плотный подшёрсток на пуховый. И мне кажется, что это не только подготовка к зиме, довольно мягкой, что позволило бы обойтись и без смены «одёжки», но ещё и способ избавиться от тех немногих отходов, что образуются в нашем теле, и, по всей видимости, уходят в растущую шерсть. Жизнь входит в колею. Я почти не делаю ничего нового, только ремонтирую старое и изредка выплавляю металл для новых изделий. Недавно, правда, выточила набор малозубчатых шестерней и передач, пусть дети (и взрослые!) играются, познают механику своими собственными лапами. Конечно, этот набор сразу раскопировали и другие умелые лапы, и мне это только в радость!